Solitary-angel, So-chan, Лайла, спасибо огромное!!!



"Solitary-angel пишет:
Вот она, их первая встреча. Я так люблю эти моменты)))
"Solitary-angel пишет:
а иногда, судьба преподносит подарок виде красавца Аластора.

"Solitary-angel пишет:

Не в коем случае!
"Solitary-angel пишет:

А вот и зря!!! Но я надеюсь, что в дальнейшем, он наверстает упущенные возможности.

"Solitary-angel пишет:
Умора))) Я мысленно проследила за его взглядом и чуть под стол от смеха не свалилось.)))) Попка просто прелесть!)))

"Solitary-angel пишет:
Оооо, да!
"Solitary-angel пишет:
Да, папаша у них феноменальный. Теперь ясно почему они так преданы друг другу.

Люба, а тебе спасибо за комментарий , я когда их вижу это как стимул . И дополнительное осознание, что книгу ждут

Люба пишет:
С этим не поспоришь. Я в этой книги люблю много моментов, а другие пробирают до дрожи. Но обожаю когда Аластор сорвется с цепи, а еще больше на что пойдет ради любимой (это будет чертовски эмоционально и на грани)

Люба пишет:
Ну при следующей встречи Аластор не проявит себя как "дар божий" совсем нет

Люба пишет:
Ну да, когда у парня начнут шестеренки в голове работать в правильном направление он сразу возьмет курс на соблазнение

Люба пишет:
И это ты говоришь после короткой версии Аластора, а что будит когда прозвучит полная.

Люба, немного запоздалый подарок

За сверку и редакцию спасибо So-chan и Лайле



Парк Эштон Мемориал. Уитби. Онтарио

Это простое правило. Основное. Первое чему ее научил Батчер: всегда следи за тылом. Не доверяй никому делать это за тебя. Нафре понимала, что ей некого винить в нынешнем затруднительном положении кроме себя, поскольку она не последовала правилу номер один.
Батчер прижал глок сорокового калибра к ее затылку и застал врасплох.
- Я так понимаю, у меня сегодня удачная ночка, - пробормотала Нафре.
- С чего ты взяла?
- Ты не выбрал двадцать второй.
Батчер хмыкнул.
- Хорошо подмечено.
Небольшая пуля, высокая скорость, двадцать второй калибр. Она отрикошетит внутри черепа как пинбольный мячик и превратит мозг в серо-розовую кашицу. Что вполне можно пережить, только с большим минусом – мозг перестанет функционировать.
Не очень уж радужная перспектива.
Нафре предпочитала глок. Направленное между первым шейным позвонком и основанием черепа дуло было ориентировано на ствол головного мозга. Пуля пройдет через спину навылет. Мгновенная смерть. Красивая и чистая, если не учитывать брызг крови.
Намного эффективней, чем кашица из мозгов.
Только проблема в том, что смерть для нее – это еще не конец из-за сделки, заключенной шесть лет назад холодной дождливой ночью под отчетливый и громкий звук раздираемого металла и капель крови, стекающих с руки.
Она была тогда такой глупой наивной девочкой и убежала из огня да в полымя.
- Руки за голову, - прохрипел Батчер.
Нафре сделала как велено. Каждая оттянутая минута давала шанс придумать план.
- Батчер...
- Работа есть работа, Наф. Никаких обид?
«Правильно».
- Я не обижаюсь, - согласилась она, быстро осматривая автостоянку и дорогу одними только глазами в поисках вариантов. Ее пистолет по-прежнему в кобуре, нож в чехле на спине. Они ей ничем не помогут. Батчер убьет ее прежде, чем она сможет достать оружие.
Нафре не ожидала, что сегодня ей понадобится оружие. Не сейчас. Они приехали сюда вместе, болтая о землетрясении в Новом Орлеане, о котором все время передавали в новостях. Нафре думала, что у них есть время, прежде чем они отправятся за мишенью. Кажется, ей следовало читать между строк, когда вчера вечером Мик передал Батчеру, что у него есть вся информация о цели. Только когда Батчер прижал холодный металл к теплой коже, она сообразила, кто именно эта мишень.
«Сару мо ки кара отиру. Обезьяна и та с дерева падает».
Нафре почти слышала низкий голос деда, даже когда он запинаясь говорил по-английски с сильным японским акцентом, несмотря на то, что прожил в США несколько десятилетий.
Разворачивающиеся события напоминали ей судьбу пустоголовой обезьянки.
- Мне очень жаль, Наф.
- Знаю.
Она тоже сожалела. Один из них умрет здесь и сегодня, а это полный отстой.
Батчер достал ее оружие из кобуры под мышкой и нож из чехла. Она услышала глухой удар, потом второй, более тяжелый звук: наставник бросил оружие на землю, - и наконец, мягкий скрежет, когда оружие закатилось под машину.
Батчер сделал то, что на его месте сделала бы она сама... то, чему он ее научил. Разоружил мишень. Безопасность превыше всего.
- Медленно согнись и вытащи нож из ботинка, - приказал Батчер. - И брось.
Нафре выполняла его инструкции без лишних движений. Второй нож последовал за первым. Это все. Теперь она безоружна. И Батчер знал об этом, ведь по дороге сюда он поинтересовался у нее, что именно она прихватила.
- В жизни есть и светлая сторона, - сказал Батчер, когда Нафре выпрямилась и положила руки за голову. - По крайней мере, ты не провела последние шесть лет на спине.
- Правда.
Вместо этого она потратила первые три года на ушибы и синяки, пока учила основы, а следующие три отнимала жизни. Но да, Нафре решила, что это можно назвать лучшей судьбой.
В тени даже тоненький лучик света покажется сиянием.
Батчер толкнул ее вперед. Она поставила одну ногу, затем медленно переставила вторую, выигрывая драгоценные секунды, ища любую возможность спастись.
На расстоянии в двадцать ярдов перед ней возвышались ворота кладбища; холодное железо было наклонено и вывернуто в замысловатые зигзаги. За ними меж травы змеилась узкая дорога. Могилы, надгробия и памятники. Место идеальное: кладбище в сорока минутах езды на восток от Торонто, руководство любит на всем экономить. Никаких соседей, охраны и собак, лишь несколько рабочих ламп.
- Между нами, Батчер, а другого варианта нет? Может, я слетаю в длительное путешествие на Таити? Может, так поступим? Всегда хотела увидеть этот остров.
«Альтернатив нет».
Нафре и сама это знала. Но должна была поспорить. Должна была попробовать. Она не хотела, чтобы ситуация закончилась трупом.
- Жаль, что нет, девочка. Жаль, что нет. - Батчер пихнул ее вперед, слегка толкая пистолетом. Наставник продолжал говорить, проявляя необычную разговорчивость: - Ты разозлил не тех людей, Наф. Привлекла к себе внимание. - Он сделал паузу, прежде чем печально продолжить: - Ты по крупному облажалась.
Облажалась было ключевым словом. Ее наняли в качестве убийцы из Верхнего мира, а не шлюхи. Но когда она отказалась от красиво сформулированного предложения Ксафана вступить в ряды его наложниц: «когда я говорю, что хочу трахнуть тебя, сука, ты становишься на четвереньки, упираешься лбом в пол и говоришь "спасибо" или "как интенсивно"... а еще лучше помалкиваешь», Нафре навлекла на себя угрозу худшего наказания.
Ксафан из Потустороннего мира – младший бог, хранитель печей и жаровен, освещающих озеро огня. На его плечах лежал кусок пирога размером с пирамиду. Он всегда надувался как индюк и злился, когда не получал желаемого. А она его отшила.
Из длинного перечня тех, кто мог нанять Батчера убить ее, засранец Ксафан занимал первое место. Отчасти из-за отказа устроиться к нему на работу на эксклюзивной основе, но в основном потому, что бог оказался капризным мальчиком, которому отказали в желанной игрушке.
«Отличная мысль! Нанять моего наставника, чтобы прикончить меня. Высший пилотаж, ничего не скажешь».
Батчер положил пальцы ей на плечо в мимолетном прикосновении.
- Ты была замечательной, Нафре.
В этих словах слышалась искренность, отчего ситуация становилась еще более странной. По-своему Батчер заботился о ней. Она это знала.
«Так почему же теперь он направил пистолет мне в голову?»
Работа есть работа. У Батчера это правило номер один.
- Класс! - Она засмеялась. Сухой и унылый звук разорвал тишину ночи, дыхание сорвалось белым паром с губ. - Мое имя Нафре. Знаешь, что оно означает. Доброта.
- Доброта, - хмыкнул Батчер. - В другое время оно показалось бы забавным.
«Да, это точно».
- Нафре... всегда думал, что это японское имя.
- Это не так.
Ее мать-египтянка выбрала это имя. Отец из иссэй¹, первого японо-американского поколения, дал свое согласие, но настоял на втором имени – Мисао.
Прекрасно. Ее имя означало доброта, преданность, верность. И её отец, и дед всю жизнь вселяли в нее веру в то, что долг важнее всего, взрастив в ней скромность и смирение. Как и ее мама... ну, от мамы ей достался долг Стража Исет, в котором ей отказали.
«Разве не отстойная комбинация?»
Батчер даже не представлял насколько. За все годы, что они были вместе, их личные беседы сводились от сыпи на его заднице к песчаным блохам с пляжа Доминиканской Республики.
- Х-м-м-м, - похоже, у Батчера заканчивались слова. Он вздохнул и снова толкнул ее, пытаясь сдвинуть с места. – Мне правда жаль.
- Как и мне, Батчер.
Она была хороша: Батчер часто говорил, что она лучшая из его учениц. Укоренившееся смирение не давило ей всецело поверить ему, но Нафре знала, что она достаточно хороша, чтобы впитать его уроки как губка и добавить несколько собственных трюков. Однако она никогда не становилась заносчивой. Всегда есть чему еще учиться.
Нафре сделала несколько шагов, потом остановилась и уставилась прямо перед собой. Нигде нет прохода, ворота закрыты. Батчеру придется что-то сделать, если он хочет продолжать движение.
Задержав дыхание, она стала ждать, ждать...
Давление ослабло, дуло слегка сдвинулось. Это ее единственный шанс! Она двинулась. Развернулась. Пригнулась. Присела на корточки, когда он ожидал, что Нафре вскочит. Локоть сильно и быстро врезался ему между ног.
Батчер захрипел и согнулся. Выстрелил один раз. Но Нафре отскочила, изогнувшись дугой. Пуля просвистела мимо головы достаточно близко, чтобы оторвать локон темно-каштановых волос. Уголком глаза Нафре увидела, как упала прядка, и почувствовала её скольжение по тыльной стороне руки.
Ксо². Она упустила удачу из-за пореза.
Сильно и быстро Нафре развернулась и нанесла удар по уху Батчера открытой ладонью. Достаточно, чтобы вызвать головокружение. Достаточно, чтобы он зашатался на долю секунды, прежде чем во второй раз спустить курок.
Но этой доли секунды хватило, чтобы накрыть руку противника и изменить траекторию выстрела на миллиметры. Пуля пролетела так близко, что Нафре могла поклясться, что ощутила движение у щеки.
Онемевшими пальцами Нафре вцепилась в кожу Батчера, разрывая плоть на кровавые ручейки, и отскочила назад. Мужчина шипел, но пистолета не выпускал, а свободной рукой ударил девушку. От силы удара у неё запрокинулась голова, а из разбитой губы хлынула кровь.
Но этого оказалось явно не достаточно, чтобы заставить ее отпустить руку наставника. Это сражение. А приз – глок… и жизнь.
Зарычав, она подняла колено, снова целясь в пах, но Батчер извернулся и заблокировал удар. Нафре попала в бедро, а не между ног. Соперник болезненно застонал, но не отступил.
Он ударил ее кулаком, целясь поддых.
Нафре инстинктивно оттолкнула кулак и ударила по запястью второй и третий раз, несмотря на то, что кулак черканул лишь по краю челюсти.
Милые звездочки и острая боль.
Пульс участился. Держа руку на пистолете, Нафре ударила противника ребром ладони в нос. Что-то хрустнуло, на пальцы хлынула кровь.
Еще один удар по запястью, и ей наконец удалось вырвать пистолет.
Оружие выпало из рук, словно рыбка. Пришлось пошарить, прежде чем удалось хорошо обхватить его.
Тяжело дыша от растущего адреналина в крови, Нафре отпрыгнула назад на несколько шагов, вне пределов досягаемости Батчера.
Это была его ошибка. Он стоял слишком близко. И этим дал ей шанс. Она не собиралась предоставлять ему такой же.
Но инстинкты кричали о ловушке. Почему он стоял слишком близко? Разоружить его было просто, слишком просто?
Батчер стоял на коленях на потрескавшемся бетоне автостоянки и слегка покачивался, прижимая пальцы к уху. Кровь текла из носа по губам и подбородку. Штаны мокрые из-за лужи, оставшейся после недавней грозы. Батчер смотрел на нее, смотрел, сощурив холодные глаза. Он мог убить ее, если бы она не помешала.
На языке кровь. Ее. Не его. Она никогда так не глупила. Поглощение человеческой крови, кроме собственной, – последнее, что Нафре намеревалась делать. Шесть лет назад она захотела оставить Стражей Исет, засекреченную элитную организацию, защищающую интересы Дочерей Исиды, и, когда это необходимо, предоставляющую защиту человечеству. Она убежала от своего наследия.
Один глоток крови Батчера — чьей-либо крови — и все, совершенное с того момента, будет зря.
В любом случае уже слишком поздно. Даже ведро крови не спасет ее от долга.
Она сплюнула и вытерла рукавом губы. Вкус остался.
Если она переживет этот вечер, то точно знает, что будет сегодня есть на ужин.
Стейк. Скорее с кровью, чем прожаренный.
От этой мысли метка, вырезанная на внешней стороне левого плеча, стала покалывать и жечь, а живот скрутило от голода.
Нафре молча проклинала Стражей Исет за то, что они сделали с ней. Решение, основанное на лжи и помутнении рассудка, не считалось выбором.
«Это твой долг, Нафре Курата».
О да! Они разыграли карту обязательств, идеальный стимул для малышки наполовину японки, воспитанной отцом-традиционалистом, переехавшим в Штаты еще в детстве, и вдвойне консервативным дедушкой. Долг, честь, смирение. Она впитала это на клеточном уровне.
И это чуть не убило ее – уход от долга перед Стражами Исет. То, что произошло после, оказалось еще хуже.
- Скажи мне, кто тебя нанял, Батчер.
Она тяжело дышала, сердце бешено колотилось в груди, но руки были тверды как скала, когда она приставила глок к голове Батчера. Железные решетки на заборе кладбища отбрасывали тени на лицо наставника.
- Кто хочет моей смерти? Скажи мне, и я сделаю это быстро... промолчишь, и я растяну удовольствие.
Он знал, что она выстрелит. Нафре знала, что сможет. После всего, чему он обучил ее, это точно надо сделать.
- Ты всегда была моей лучшей девочкой, Наф.
Она знала, что позже будет вспоминать эти слова и то, как они были сказаны: со смесью гордости и смирения, любви и принятия.
Но сейчас она не смела задумываться и терять бдительность. Возможно, эмоции настоящие. Возможно, он просто прикидывается, чтобы усыпить бдительность. Когда со всем будет покончено: место вычищено до блеска, тело погребено, - только тогда она извлечет на свет это воспоминание, проигрывая его снова и снова, с каждым разом чувствуя себя все хуже и хуже. Но прямо сейчас надо делать то, что должно.
- Скажи мне. Дай мне шанс сражаться. - Она слабо улыбнулась. - По старой дружбе.
Батчер продолжал молчать.
- Кто тебя нанял? Ксафан? – не выдержала Нафре.
Она уже знала, что в этом бизнесе никогда нельзя делать предположений. Возможно, кто-то еще хотел ее смерти. За много лет она взбесила нескольких богов и полубогов Потустороннего мира. Задавала вопросы. Отказывалась от работы, если задание было слишком грязным. Она не убивала детей или подростков. Не убивала родителей на глазах у их отпрысков. Она изучала каждое дело, прежде чем взяться за него и удостовериться, что оно не противоречит её принципам. В основном Нафре уничтожала убийц.
Но, оказалось, никто не любил убийцу с совестью.
- Это не тот, на кого ты думаешь. Не твои заказчики. – Батчер замолчал, потом наклонил голову и встретился с ней взглядом; его лицо ничего не выражало. - Ты сделаешь это быстро, Наф. Я не хочу страдать. В этом все дело, понимаешь?
Он пристально посмотрел на нее, и Нафре посетила странная мысль, что он говорит ей нечто очень важное.
- Я бы сделал все быстро, - закончил он мягко.
«Это правда. Она знала».
- Я знаю, - её голос был ровным, рука твердой.
Он нервно облизнул губы кончиком языка.
- Заказчик не из Потустороннего мира.
«Интересно».
- Сетнэхт.
«Еще интереснее».
Сетнэхт – ответвление культа поклонников Сета, верховного бога хаоса и зла. У нее никогда не было дел с Сетом. Даже косвенных, о которых она бы знала. У Бога имелась своя собственная армия наемных убийц. Жнецы душ, которые могли переходить из мира живых в царство мертвых. Они собирали темные души, насыщая ненасытный аппетит Сета, и сердца, чтобы умилостивить Осириса с Анубисом, наполняя весы истины.
- Почему Сет хочет моей смерти?
И если это египетский бог хаоса, то почему он нанял Батчера? Почему не послал одного из своих жнецов? Возможно, Сутек хотел сэкономить их время для такой незначительной задачи.
С другой стороны, в последнее время жнецы душ очень заняты. Кто-то убил одного из них. Ходили слухи, что на коже жнеца сделали татуировку, вырезали ее, поместили в блестящую черную рамку и отправили Сету в подарок. Если слухи правдивы, то силы жнецов направлены на выяснение того, кто, почему и где совершил казнь.
«По этой причине им пришлось искать киллеров? Нанимать Батчера?»
- Не говори о Сете. У него собственный легион. Он не нуждается в таких как я. - Батчер откашлялся и сплюнул. - Я сказал, Сетнэхт.
- Хорошо. Скажем, Сет не причастен. Почему Сетнэхт хотят моей смерти?
«Это личное? Я что, убила кого-то, связанного с Сетнэхт?»
Внезапно она вспомнила.
«Оскорбленное эго? Нет. Не может быт».
Но это единственная связь, которую она могла придумать. Однажды она обедала с одним парнем, которого встретила в тренажерном зале. Петр Кузнецов, худощавый, красивый, внимательный. Он хорошо говорил, улыбался её шуткам. Нафре смутно вспомнила об упоминании о Храме Сетнэхт. Он хотел, чтобы она пришла на встречу, хотел снова ее увидеть. Она отказалась. Не ее типаж.
«Это он? Он хотел моей смерти, потому что я отказала?»
«Безумие».
Батчер пожал плечами.
- Не знаю. Не спрашивал.
По всей видимости, Батчер и правда не знал. Его личный девиз: указания и никаких вопросов. Он задавал вопросы только в рамках определенных пунктов, имеющих прямое отношение к убийству. Все остальное – фоновый шум. Хлам. Он любил клиентов, сообщающих только то, что ему нужно знать, и ничего больше. А причина убийства Батчера не волновала.
Это еще один пункт, по которому у них были разногласия. Нафре предпочитала знать, что убивает нехороших парней.
Батчеру главное, чтоб платили.
- Ты взялся за эту работу... В этом нет смысла, Батчер.
Еще одна вещь, которой он ее научил. Все должно иметь смысл. Нафре верила, что у людей всегда есть причины поступать так или иначе. Мотивы. Обычно простые: жадность, голод, вожделение.
«Так какая, Батчер? Почему ты взял заказ на меня?»
- Почему ты взял эту работу?
- Если не я, то кто-нибудь другой, - Батчер кашлянул, сплюнул. - Мне предложили кругленькую сумму. Нужно ведь думать о пенсии.
- Жадность?! - Она покачала головой. - Я не куплюсь на это. Попробуй еще раз.
Он фыркнул.
- Не вожделение.
«Да», подумала Нафре. Она не в его вкусе: темно-карие глаза, прямые темно-каштановые волосы. И она слишком молода – двадцать шесть лет, слишком высокая – сто семьдесят сантиметров, телосложение больше атлетическое, чем сексуальное. Батчер любил блондинок, ниже, полней и старше. Это ее устраивало, поскольку помимо того, что Батчер был почти вдвое старше ее, он был для нее почти так же привлекателен, как слизняк.
- Мой мотив действительно так важен?
«Не так уж сильно».
- Этот из Сетнэхта, который тебя нанял... имеет имя? - Нафре раздраженно выдохнула. - Еще лучше … номер телефона? - Она вскинула брови. - Адрес?
- Может, тебе еще веб-сайт подавай? – Батчер хрипло рассмеялся от собственной шутки. Смех закончился приступом кашля, от которого Батчер согнулся пополам. Когда он вновь пришел в себя, то продолжил: - Нет, этого я не знаю. Это женщина, одна из руководителей организации.
- Значит она?..
- Да. У неё на руке перстень-печатка священника. Оникс и золото. Скарабей, а под ним надпись иероглифами.
Эта информация оживила интерес Нафре. Петр носил свое кольцо на мизинце. Она заметила необычный дизайн, но не заинтересовалась настолько, чтобы спросить.
- И она лысая, – продолжил Батчер. - С полностью выщипанными бровями. Без ресниц. Я не увидел на ней ни одного волоска. Даже в носу. Темные глаза. Оливковая кожа. Думаю, ей не больше сорока, - Батчер бросил взгляд искоса. - Грудь не обвисла и выглядела упругой. Она не надела лифчик.
Конечно, Батчер не мог пропустить сей важный факт.
- Я должен был оглушить тебя и позвонить ей. Думаю, она сама хотела тебя убить. Я сказал ей, что так не работаю.
«Почему священница Сетнэхта хотела моей смерти? И с чего ей надо было убивать самой?»
Это были вопросы, на которые Нафре собиралась упорно искать ответы.
Батчер дал больше, чем просила Нафре. Больше, чем должен был, учитывая ситуацию. Но она знала почему. Один из них умрет здесь на парковке кладбища в лунном свете, отбрасывая длинные тени, окутанные мокрым сочным запахом травы, буйно разросшейся за железным забором.
Она посмотрела на Батчера и моргнула, задаваясь вопросом, а не хотел ли он умереть сегодня? Эта мысль пришла к ней из неоткуда.
«Нет. Батчер не столь самоотвержен».
Словно прочитав ее мысли, он мягко сказал:
- Я бы точно выстрелил, Наф. Если бы у тебя не получилась забрать оружие, я бы сделал все чисто и похоронил тебя… - он кивнул на забор и ряды надгробий, мерцающих как зубы в лунном свете, - …в вырытую яму. Завтра утром они туда положат гроб. Лучшее место похоронить труп, который никто не найдет...
Он посмотрел на Нафре.
- Только один из нас пойдет домой сегодня вечером смотреть повтор «C.S.I.»³.
- Я знаю, - прошептала она.
Поднявшись на ноги быстрее, чем могла позволить его масса тела, Батчер бросился на нее, ограничивая выбор. В лунном свете блеснул нож.
Удивление сковало, слишком всё неожиданно. Не само нападение, а выбор оружия.
Казалось, всё происходило как в замедленной съемке. С силой оттолкнувшись, Батчера прыгнул вперед, занеся руку с целью, попасть в сердце.
В голове мелькнула мысль: «Проклятие! Батчер никогда не таскал с собой нож».

Он знал только темноту и боль.
Ничего больше.
Ни имени или места. Ни воспоминаний или мечты.
Перекатившись на бок, он сжал зубы от нового приступа боли, которая словно осколки стекла впилась в мышцы, суставы, даже в костный мозг. Такую агонию он никогда не испытывал. Он чувствовал, словно голодал не только желудком, но клетками и тканями.
И как долго он в таком состоянии?
Минуты. Века.
Он никак не мог понять.
Локан. Это бессмысленное слово вспыхнуло и исчезло.
Он потянулся, пытаясь сформулировать разумную мысль. Клочок понимания маячил за пределами его досягаемости. Он попытался дотянуться, удержать его.
Да.
Локан. У этого слова действительно есть значение. Его имя. Локан Крайл.
У него были воспоминания, прошлое, которое нужно узнать, если бы ему только удалось отмести в сторону слои пыли и отыскать нужное.
Он приподнялся и сел. По крайней мере, думал, что сел. В месте, где его держали, отсутствовали такие понятия как направление и пространство; он оставался совершенно дезориентированным, не способным отличить, где верх, а где низ.
Вытягивая руки, он на ощупь пошел вдоль стен, которые вроде и не были стенами. Прутья здесь не имели физической формы. Или, возможно, он сам был вещью без физической формы.
Он узник. Промелькнула мысль, что он пытался убежать множество раз, и ему не удалось.
Задыхаясь, он боролся с клубившимся в сознании туманом, в котором исчезала любая искорка понимания. И вдруг увидел лодку, пересекающую реку Стикс. Лодка и перевозчик. Там, но не здесь.
Что там?
Он протер ладонью глаза. По крайней мере, думал, что сделал это. Он ощущал только боль, бесконечную.
«Подтолкни меня, папочка. Подтолкни выше».
Голос звучал такой сладкий, высокий, счастливый. Такой счастливый. Маленькая девочка на качелях визжала от восторга, улетая в небо все выше и выше. Его маленькая девочка. Он скучал по ней. Его дочь…
В безопасности. Каким-то образом он знал, что малышка в безопасности. Он поступил правильно. Он отправил дочку к своим врагам, чтобы те охраняли ее.
Он нахмурился уверенный, что раньше такое решение было неправильным. Но как оказалась, все меняется. Его враги – единственные, кто спасет его дочь. Он послал свою дочь к Чуждым, Дочерям Исиды.
Дана. Ее имя ворвалось в сознание с ошеломляющей ясностью, такое яркое и прекрасное, словно сквозь него пролетела стрела, вызывая удушье. Мысленно он видел каждую черту ее милого личика и глубокие синие с фиолетовым оттенком глаза, широко распахнутые и полные доверия и любви.
Они были вместе на солнце. Смеялись. А затем она ушла.
Он с криком потянулся к ней и нашел только тьму и искру внутри. Искру памяти.
Существовали и другие, о ком он заботился. Он должен был обязательно их предупредить. Даган. Аластор. Мэльтус. Его братья. Холодный ужас проснулся в животе, стоило ему подумать о них. Он ли боялся за них или они за него?
Даже с помутненным рассудком он знал, что это не столь важно.
Он сосредоточил мысли на братьях, желая почувствовать их кровную связь. Между ними существовала связь. Они не могли читать мысли друг друга, но были способны чувствовать страдание, опасность или беду.
Знание заставило его съежиться. Они чувствовали его смерть с яркими зверскими подробностями. Каждый удар ножа. Каждую каплю крови.
Смерть.
Он мертв?
Он думал, что есть такая вероятность, и теперь он просто дрейфует в темноте.
«Сколько времени? Сколько времени я плыву по течению?»
Достаточно долго, раз успел забыть братьев и отца. Имя дочери. До настоящего момента. Теперь он вспомнил так много вещей.
Он вспомнил, что дочь была с ним в ночь, когда его забрали. Он как-то спас ее. Он вспомнил, что его увезли, набросив капюшон, связали, а силу подавили. Как? Что заставило его, жнеца душ сына Сета, самого могущественного из божеств Потустороннего мира, стать таким слабым?
Он сам так решил.
Он решил отдать свою жизнь за дочь. Это был единственно верный путь. Он спас ребенка. Он пожертвовал собой, чтобы обеспечить ее безопасность. И он оградил ее от ужаса стать свидетелем того, что они с ним сделали.
Столкнись он с таким выбором снова, поступил бы также.
Он вспомнил их руки. Руки в перчатках. Ножи. Кровь. Ее запах. Вкус на губах. Его собственная кровь.
Прижав ладонь к груди, он знал, что найдет зияющую рану, кожу, снятую с мышц.
Но он ничего не почувствовал. Вообще ничего.
Кто его забрал? Кто сделал метку на нем и порезал на куски?
Он знал их лица, человека и сверхъестественного.
На него накатил гнев горьким, жгучим потоком. Он предал собственный народ.
Гайджи.
Имя отозвалось эхом в голове. Он вспомнил его. Гайджи. Верный слуга отца. Такое предательство острей любого клинка. Гайджи был там той ночью, он сделал татуировку и срезал кожу.
Локану казалось, что он может по-прежнему чувствовать ножи, которые резали достаточно глубоко, чтобы отделить кожу от мышц.
Он помнил свою кровь в продолговатой чаше. Изображение было четким и ярким, ясным по краям, намного ясней, чем его мысли. Он видел чашу и руку, которая ее держала.
Кольцо. Скарабей. Он знал этот знак... Он потянулся за воспоминаниями, но они остались за пределами досягаемости, застланные дымом, замещенные ярким изображением ножей. Пары ножей. Лезвия черные, с капающей кровью. Его кровью. Его болью.
«Братья почувствовали мою боль? Они знали?»
Он не мог их почувствовать. Ни сейчас. Ни тогда.
За его спиной еще кто-то был. Кто-то наблюдал. Кто? Он не мог увидеть, хотя извивался и корчился. Этот голос. Он знал этот голос. Ужас заморозил его изнутри.
Преданный, да. Гайджи. Но не только им.
Он подумал о братьях, и в жилах застыла кровь.
Необходимость заставила его сдвинуться с места, закричать от разочарования и…
Воспоминания затрещали и пропали.
И он уже не помнил имен.
Даже своего собственного.

1. Иссэй (一世), слово состоит из счётного слова „один“ и „поколение“) - первое поколение иммигрантов из Японии в страны Северной и Южной Америки, а также в Австралию.

2. Kuso(くそ、糞・屎 — испражнения, дерьмо, навоз, помёт) – японское ругательство. Аналог русского «черт», «блин» и «дерьмо».

3. «C.S.I.: Место преступления» (англ. CSI: Crime Scene Investigation) — телесериал о работе сотрудников криминалистической лаборатории Лас-Вегаса.

SOS! SOS! Спасайте Ангелка Остапа понесло на обновления.

So-chan пишет:

Все Решила радовать так по полной Все ухожу в подполье готовить проду будим теперь ждать впечатлений от читателей

Наконец-то я смогла добраться до вас)))
Solitary-angel, So-chan, Лайла, спасибо вам огромнейшее!!!

Solitary-angel пишет:
Solitary-angel, любой ваш подарок, я готова принять в любое время дня и ночи))) Это лучший мой подарок!




Solitary-angel пишет:
Интересно, с кем она заключила сделку?

Solitary-angel пишет:

В Нафре течёт японская кровь? Мне всегда нравились метисы)))
Solitary-angel пишет:

Она достойна уважения за свою смелость и принципы.
Solitary-angel пишет:
В ней ещё и арабская кровь течёт... У неё наверное оооочень экзотичная и красивая внешность!
Solitary-angel пишет:

Отказали! Я что-то не поняла... В чём ей отказали и какое отношение к ней имеют Стража Исет?


Solitary-angel пишет:
Это она с ними шесть лет назад заключила сделку?

Solitary-angel пишет:
Я догадываюсь кого она отказалась убивать))) Наф хоооорошая девочка.

Solitary-angel пишет:
Заметают следы. Свидетелей должны убрать! Она явно что-то знает, но не догадывается об этом.

Solitary-angel пишет:
Опять скарабей!? Но что они хотят от Наф? Она точно что-то знает!

Люба пишет:
Здорово, что мы с подарком не ошиблись.


Люба пишет:
В поддержке отказали

Люба пишет:
Не с тем кем надо, и самое забавное Наф в действительности не знает кто теперь имеет право на ее душу. Но подробней об этом в следующих главах

Люба пишет:
Как ты дальше заметила у нее много какой крови намешано, а внешность и правда красивая и экзотичная. О ней нам Аластор расскажет

Люба пишет:
Нет она не с ними заключила сделку, а подробней об отношениях с Исидой в ближайшее время мы все узнаем.

Люба пишет:
Да у Наф есть что-то особенное , просто мы пока не знаем что это такое.

Solitary-angel пишет:
Этого момента я жду с ооооогомным нетерпением!

Огромное спасибо за перевод я на одном дыхание прочитала Грехи сердца и сразу прибежала искать продолжение и ура Грехи души уже на сайте. Ваш перевод как всегда великолепен.

Solitary-angel, So-chan, Лайла спасибо большое за Чуждых, невероятная серия замечательно сотканная паутина интриг и загадок, и самое важное на фоне мрака и тьмы истории такой неимоверной любви.



Solitary-angel в одном из постов я прочитала, что среди братьев Крайл тяжело найти любимчика, могу сказать что когда я читала Дочь греха мне очень понравился Кай, в Грехах сердца Даган был великолепен, а теперь когда я начала читать историю Аластора думаю он будит столь же хорош как и старший брат. Но если честно я с нетерпением жду историю Локана, каждый отрывок, о Локане разрывает мне душу Надеюсь, Сильвер придумает как вернуть его к дочери и братьям. В будущих на сайте я видела аннотацию Грехов тела, и это вселяет надежду, что я увижу всю серию в вашем замечательном переводе , эххх набраться бы терпения Еще раз спасибо

Natalie пишет:
Natalie приятно вас снова видеть на сайте, и в темке Чуждых.

Natalie пишет:
Точно будет стоить родной братик Дагана не промах, то как он все держит под контролем раздражает, зато Нафре снесет стены с легким изяществом. и это будет потрясающе
Natalie пишет:

Да ситуация с Локоном убивает и меня

Natalie пишет:
Когда я взялась за Дочь греха сразу сказала, что эту серию не брошу не при каких обстоятельствах.И благодаря поддержке So-chan и Лайле перевод всей серии обязательно будет на сайте.

Нафре не переставала прокручивать варианты, когда Батчер напал, занеся нож, и длинный клинок блеснул в лунном свете. Она сделала первый выстрел между вдохом и выдохом, второй – на выдохе. Глок двадцать третей модели вмещал тринадцать патронов в магазине. Потеряв самообладание, Батчер уже потратил два патрона. Теперь столько же использовала и она. Два раза спустив курок.
Один выстрел оставил аккуратную маленькую дырочку во лбу Батчера. По крайней мере спереди, вид сзади был более отвратительным. Вторая пуля попала в грудь, пролетела через мышцу, разорвав левый желудочек.
Батчер резко застыл, а затем тряпичной куклой повалился на землю.
Нафре позволила себе сделать один медленный вдох. Вдохнула через нос, а выдохнула через рот. Горе, вина или черт дери что, уродливым узлом сжимающее сердце, придет позже. Не сейчас. Она не могла позволить этому клубку эмоций вырваться на свободу.
«Выживает, мать твою, сильнейший».
Опустившись на корточки возле Батчера, Нафре проверила пульс на сонной артерии. Сначала справа, затем слева.
«Ничего. Мертв. Ушел… куда?»
Она даже не знала, кто может претендовать на ее наставника. Осирис? Аид? Сатана? Возможно Хель¹ – скандинавская богиня мертвых.
А может никто.
Может, он попадет в чистилище. Или его душу съест Аммат. В этом случае Батчер никуда не попадет. Варианты. Сплошные варианты.
Теперь это не имело значения. Она жива, а он мертв.
Нафре сделала свой выбор, иначе сама бы лежала на земле с полностью расслабленным сфинктером. И она знала, где бы оказалась сама, если бы все сложилось иначе, а именно у демона, которому принадлежит ее душа, а это единственное место, куда она попасть не хотела.
Пошарив по карманам ветхого пальто Батчера, Нафре забрала кошелек, мобильный и... хвала богам – ключи от машины. Во внутреннем кармане. Именно там, где он всегда их носил.
Его машина, неприметный старый «седан», была припаркована на противоположной стороне стоянки. Нафре пробежала трусцой, опустилась на четвереньки и заглянула под тачку. Глок и нож лежали там, где их бросили, на расстоянии пары сантиметров друг от друга. Второй нож – рядом с задним колесом. Подобрав оружие, Нафре вернула его на привычное место, засунула пистолет Батчера за пояс и только потом открыла багажник.
Внутри все было аккуратно расставлено и не сильно отличалось от багажника ее собственной машины, черного «Мини купера S» c белой крышей и полосами. Аптечка, собранная и готовая к использованию. Спальный мешок. Пластиковый контейнер с бутылками воды и нескоропортящимися продуктами. У Батчера было свое представление о нескоропортящихся продуктах: огромная сумка сырных палочек, несколько плиток шоколада и коробка арахиса. Нафре больше любила энергетические батончики.
С одной стороны лежала лопата. В этом весь Батчер. Всегда готов.
«Так почему он мертв, а я жива?»
Жуткое предчувствие пронеслась по коже, и Нафре вскинула голову. Затем медленно оглянулась, чувствуя, как что-то выползает из-за деревьев.
Подавив беспокойство, Нафре схватила лопату, захлопнула багажник и быстро зашагала обратно к телу.
Батчер был немаленьким мужчиной. Он обожал пиццу с мясом и жареные луковые кольца. А еще большую слабость он питал к свободным весам² тренажерного зала. Все это превратило его в пугающую комбинацию жира и мускул. В итоге масса тела Батчера составила более девяноста килограммов при росте метр семьдесят четыре.
Судя по стремлению наставника оттеснить ее к воротам, Нафре предположила: план состоял в том, чтобы она на своих двоих добралась до выкопанной могилы, и уже там он намеревался ее застрелить. Будь у нее выбор, Нафре поступила бы так же. Но у нее не было такой роскоши. Она не могла рисковать и вести Батчера к могиле. Могло произойти слишком много всего, что-то могло пойти не так. Слишком много возможностей для Батчера взять реванш.
Кроме того, он вытащил нож и напал. Данный факт не оставил ей выбора.
«Значит, придется потрудиться до седьмого пота».
Подняв голову, Нафре изучила пустой участок дороги, железные решетки забора, могилы за его пределами…и убедилась в отсутствии посторонних глаз. Полностью стемнело, вокруг царила кромешная тьма, как в преисподней, за исключением луны, выглядывающей из-за туч, и парочки работающих фонарей вдалеке у дороги. Не так много мест, чтобы скрыться. Нафре понимала, несмотря на жуткие ощущения, посетившие ее минуту назад, что здесь никого нет.
Хотя смертных обнаружить труднее, чем бессмертных, которые источают энергетическую вибрацию, кружащую в воздухе подобно статическим разрядам. Люди - совсем другое дело. Нафре приходилось полагаться на хорошее зрение и слух, чтобы поймать их.
Нафре посмотрела на лопату, перевела взгляд на Батчера. Ей нужны обе руки для выполнения поставленной задачи. После секунды размышлений, она дернула за ремень мертвого наставника, ослабила и просунула лопату в штаны, чтобы рукоятка прилегала к ноге. Затем подхватив тело подмышки, Нафре начала семенить назад, пока спиной не прижалась к воротам кладбища. На замке была намотана цепь.
Выдохнув, Нафре бросила Батчера и, повернувшись, схватилась за цепь. С силой ударила рукояткой пистолета и рванула замок. Не повезло. Пожав плечами, она выстрелила в него, не беспокоясь быть услышанной. Если и существует более изолированное место, то оно на орбите Марса.
После всех манипуляций она распахнула створку ворот. Раздавшийся скрип чертовски сильно напомнил звук из низкопробного ужастика.
«Конечно. Именно это необходимо для данного вечера».
Повернувшись к Батчеру, она замерла, чувства обострились до предела. По пустынной дороге ветер гнал лист газеты, но не это привлекло ее внимание.
«Что-то еще. Что-то...»
По спине поползли мурашки, словно пробежал миллион мохнатых ножек. Нафре не могла избавиться от чувства, будто за ней кто-то наблюдает. Ей никак не удавалось позабыть слова Батчером о священнике Сетнэхт, желавшей лично понаблюдать за выполнением заказа.
«Да уж, воображение разыгралось не на шутку. А это последнее, что мне нужно».
Ветер стих, и газета упала плашмя.
Ничего не двигалось. Даже сама Нафре.
Наконец она снова обхватила Батчера за плечи и потащила на кладбище, остановившись, только чтобы ногой захлопнуть ворота. На всякий случай.
Затем по узкой вымощенной дороге пошла вглубь кладбища, мимо ивы, вверх на холм. Пришлось остановиться и перевести дух.
«Проклятый. Гребаный холм. Должно же быть место ближе».
Батчер не планировал идти с ней так далеко, и Мик говорил по крайней мере о двух выкопанных могилах.
«Мик... он тоже с этим связан? Знал ли он, что мишень – это я, когда протягивал мне конверт с наличными?»
Оглянувшись, Нафре заметила гораздо более привлекательный вариант, чем холм. Приблизительно в восемнадцати метрах, между двумя массивными гранитными памятниками, была выкопана яма в ожидании гроба.
Схватив Батчера за ноги и ссутулившись, Нафре поволокла труп к намеченной цели. Усталость начала давать о себе знать.
Наставник весил тонну. И с каждой секундой становился все тяжелее.
Дыхание сбилось, руки пекло.
«Хочешь немного путина³, девочка?»
Нафре моргнула и моментально похоронила воспоминание. Батчер любил путин.
«Почему именно он направил на меня пистолет? И нож?.. Какого черта?»
Батчер не был силен в проявлении чувств к другим, в принципе, как и она, но принимать заказ на свою протеже? Чертовски бессмысленно.
Однако в последнее время многое с Батчером было лишено смысла. Несколько недель назад он настоял на выполнении заказа в одиночку. Сказал, что не хочет ее присутствия. Нафре была в меру любопытна, но не настолько, чтобы настаивать. Время от времени Батчер предпочитал работать в одиночку, так как знал, что она может отказаться от дела. Угрызения совести сделали ее очень привередливой.
Но дело в том, что чутье подсказывало: той ночью что-то произошло. Батчер с тех пор стал подозрительней обычного. Более скрытным. Он буркнул что-то о храме и жертве. А однажды ночью после бутылки «Краун Роял»⁴, упомянул имя Фрэнка Марина. И что-то о «Крайле», хотя Нафре осталось непонятно – это человек, местность или вещь. Батчер был не в настроении играть в «двадцать вопросов».
Вопрос стал интересен настолько, чтобы немного капнуть. Судя из данных интернета «Крайл» может означать одного из многих командиров корабля в ролевой онлайн игре о XXIII столетии, баскетболиста колледжа или демона. Поиски Мартина не дали особых ответов. Мерзавец отбыл срок в австралийской тюрьме за растление малолетних. Недавно его нашли мертвым в техасском захолустном мотеле.
«Когда Батчер работал в одиночку, что-то пошло не так? Фрэнк Мартин был частью дела? Сообщником? Вряд ли. Если Батчеру понадобилась бы компания, он бы взял меня».
«Свидетелем?»
«Возможно. Скорее всего. Но в данный момент это не имеет значения. Прямо сейчас важна зачистка».
Пристроив Батчера на траве, Нафре заглянула в яму. Внутри копошились разные насекомые: несколько видов червей, личинки, сороконожки и различного вида мошки, грибы-сапрофиты, питающиеся мертвой плотью. Начало списка было вполне сносным. Но конец – не очень.
Большую часть проблемы всегда составляли паразиты, слишком маленькие, чтобы их увидеть.
Дотронувшись до кармана Нафре нащупала мини-бутылочку дезинфицирующего средства для рук, которую повсюду носила с собой. Отчего-то квадратная форма успокаивала.
Нафре обхватила холодную металлическую ручку и вытащила лопату из штанов Батчера. Потом присела на корточки, задержалась свободной рукой за край могилы и спрыгнула.
Отогнав от себя мысль, что копается в грязи, Нафре стала быстро и методично работать, выкапывая и углубляя яму еще на полметра. Через несколько минут она взмокла до седьмого пота, несмотря на температуру воздуха.
Через двадцать минут Нафре поставила лопату в угол, вылезла и присела на корточки возле Батчера. Охнув, она перевернула его. Труп упал в яму, с грохотом подбросив вверх маленький гейзер из комков грязи. Батчер лежал в могиле: руки подогнуты под необычным углом, ноги неестественно переплетены, а глаза невидящим взором уставились в иссиня черное небо.
Тяжело дыша, Нафре смотрела вниз, чувствуя, как легкие скручиваются в металлические трубы или, возможно, это было сердце. Было больно. Ей не хотелось, чтобы все так вышло.
Вздохнув, она полезла обратно в яму. Широко расставив ноги, Нафре встала над трупом Батчера, заколебалась, но, в конце концов, помотала головой.
– Ксо, – прошептала она, хотя хотелось кричать.
Нафре потянула Батчера за руки и ноги. Окоченение настанет только через какое-то время, так что ей почти без труда удалось придать ему вид спящего.
«Лучше. Но...»
Наклонившись, девушка протянула руку и закрыла наставнику глаза. Ее руки были ледяными, но кожа Батчера еще холодней.
«Нужны атрибуты».
Она знала, это облегчит ему путь. Боже, она никогда не задумывалась об этом. Просто делала свою работу и шла дальше.
«Но это не работа. Это совсем другое».
Нафре засунула руку в карман в поисках мелочи. Нашла три монеты в десять центов. Не достаточно. Ей нужно шесть монет для реки Сандзу⁵.
И так плохо, что приходится хоронить его вот так. Но она не пошлет его куда-либо без этих проклятых монет.
Морщась, она еще раз пошарила по карманам. Пусто.
«Ну, хорошо. Хорошо».
«А! Внутренний карман пальто».
«Эврика, горстка монет по пять и десять центов».
Она не могла точно вспомнить, куда их надо положить, но знала для каждой переправы нужно по две монеты, поэтому положила в каждую ладонь по три.
«Хорошо... но не достаточно».
Нафре что-то вспомнила о том, что принято оставлять нож на груди покойного, чтобы изгнать злых духов, поэтому взяла нож, которым Батчер пытался ее прикончить, и положила ему на живот, затем сложила руки на груди, снова спрятала монеты в ладони и наконец повернула головой на север⁶.
Закрыв на секунду глаза, Нафре постаралась вспомнить погребальные процессии, которые раньше видела. Она знала, что тело покойного всегда омывается, а все отверстия затыкают марлей или хлопковой тканью.
«Да... но нет возможности это сделать. Что еще?»
К ней подступили туманные воспоминания похорон двоюродной бабушки - гроб, сухой лед, традиционное белое кимоно, штаны и сандалии. Она ничего не могла с этим поделать. У нее нет ничего подходящего. Но белая лента - это выполнимо. Присев на корточки, она разрезала собственным ножом белую рубашку Батчера и свернула ее аккуратно между пальцами, чтобы установить шов. Нужен треугольник, точка ровно посередине, но у нее не было ручки. У нее нет деревянной таблички, чтобы написать его каймё⁷ - посмертное имя, чтобы предотвратить возращение его души каждый раз, когда земное имя называется. Не было возможности его кремировать, так что пришлось ограничиться погребением.
Выпрямившись, Нафре посмотрела на грязь, сброшенную в угол могилы. Лучше заканчивать побыстрее и убираться. Она капнула и насыпала на тело полную лопату земли. С каждым новым взмахом лопаты Батчер скрывался от мира все сильнее и сильнее. В голове мелькнули образы, как он будет выглядеть через часы... дни... недели. Сначала позеленеет, затем станет фиолетовым и наконец черным. Тело раздуется, глаза вылезут из орбит. Кожа вздуется и облезет. Бактерии в желудке уничтожат его изнутри...
Желчь обожгла горло, появилась мимолетная ужасная мысль, что ее вырвет.
В последний раз ее наизнанку вывернуло на первом убийстве, когда она всадила в человека пулю. Ее первая цель любила стрелять, в невинных. Нафре ожидала, что Батчер начнет браниться и разглагольствовать, когда она побежала прочь от тела и упала на колени в приступе рвотных спазмов.
Вместо этого Батчер поддерживал ей голову и гладил по спине.
От воспоминаний на глаза навернулись слезы.
«Это была не очень хорошая ночь. Совсем паршивая».
Нафре достала дезинфицирующее средство из кармана, брызнула и потерла ладони. Разумом она понимала, что не смоет проклятую грязь. Но когда испарился запах спирта, она взглянула на небо и, сделав пару глубоких вздохов, почувствовала себя лучше.
Она зарабатывала на жизнь убийством. И неважно, что она бралась только за ту работу, которая попадала под её собственный моральный кодекс. Она убивала людей.
«Так какого черта мне так плохо над трупом?»
Батчер убил бы ее, если бы она не выстрелила первой. Нафре ни секунды не сомневалась.
Испытывая отвращение к себе, Нафре вернулась к работе. Как только Батчер оказался засыпан, она аккуратно и красиво выровняла землю, пока могила не стала выглядеть так же, как до захоронения.
Выбравшись из ямы, она посмотрела вниз, обдумывая, стоит ли сказать что-то или помолиться над телом учителя и наставника.
Человека, которого она только что убила.
Слова мелькали в голове серыми кляксами и только в ее власти придать им смысл. И затем они объединились в некоторое подобие порядка. Господь Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться, Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим...
Это все что она помнила.
В любом случае это не праведные слова. Не для Батчера. Он не любитель злачных пажитей и тихих вод.
Вместо этого она прочитала что-то из Египетской книги мертвых. Двух из сорока двух деклараций отрицания будет достаточно.
– Он не вставал утром и не ожидал большего, чем происходило с ним.
Это правда. Батчер подозрительно относился ко всему. Он не доверял роскоши и богатству. Не доверял технологиям. Он не ожидал большего, чем ему надлежало, потому что думал, что жизнь решила поиметь его, и считал себя обязанным мучиться дарованной жизнью.
– Он не произносил своего имени первым ради похвалы.
– Ц-ц-ц. Коверкаешь Книгу Мертвых?
Нафре достала глок и прицелилась в сторону хриплого мужского голоса, не успев полностью обернуться. Для вопросов еще будет время, и самый важный из них: как ему удалось подкрасться к ней незамеченным. В данный момент необходимо взять его на мушку.
Только вот мужчина стоял не там, где предполагалось.
Она не могла его нигде увидеть. Везде только тени, трава и раскачивающиеся ветви ивы.
Нафре юркнула за широкий ствол, взгляд метался от одного надгробия к другому.
– Я бы так не беспокоился.
Акцент английский, возможно южноафриканский. Или австралийский? Может быть любой или ни один из них. Но ясно одно: говоривший не местный.
– Я про оружие. Тебе будет от него мало пользы.
«Значит, интуиция не подвела».
Нафре чувствовала, что кто-то за ней наблюдает, но не ощущала электрических колебаний на коже. Теперь же воздух просто искрился, и она с раздражением поняла, что незнакомец прав. Она может убрать глок. Голос не принадлежал смертному.
Пуля может только поранить бессмертного, содрать кожу, мышцы, раздробить кости, но не убьет. Вероятно, даже не замедлит движений.
Ей не нравилась эта ситуация. Ни капельки.
Ночь из разряда темной скатывалась в мрачную. Сверхъестественный оставался скрыт тенью за одним из гранитных памятников.
«Каким?»
– Выйди, чтобы я могла тебя увидеть, – в полголоса прохрипела Нафре.
– Нет уж, уволь, – Низкий смех отозвался эхом от камня. – Почему бы тебе не выйти на свет, чтоб я мог тебя рассмотреть?
– Нет уж, спасибо, – возразила она и передвинулась дальше в полумрак.
Снова приступ смеха. Неприятного смеха, скорее угрожающего, чем радостного. Это задевало, пробуждало внутреннюю хищницу и агрессию и просто напросто бесило. Нафре взяла себя в руки, оставаясь спокойной и логичной. Она чувствовала, что ей удастся выжить, используя мозг, а не силу.
– Не важно, – сказал он. – Я хорошо вижу в темноте.
«Конечно. Это как раз одна из таких ночей».
«Кто он? Не один из слуг Ксафана. У него только женщины... если конечно Ксафан не нанял кого-то постороннего».
– Ты полубог? – спросила она.
Сейчас любая информация может спасти жизнь.
– Не совсем.
Четкие, аккуратные согласные и гласные. Достаточно, чтобы точно определять его местоположение. Он там, около высокого узкого камня с крылатыми ангелами по бокам. Однако это ей не сильно помогло.
– Телохранитель?
– В некотором смысле, – услышала она нотки веселья в ответ.
Ощущение статического электричества теперь расползлось по всему телу, и она решила, что не могла не заметить этого раньше. Должно быть, он каким-то образом скрыл свое присутствие, пока наблюдал, как она хоронила Батчера. Такая возможность заставила насторожиться.
– Я не играю в твои игры, – прошептала Нафре.
Засунув пистолет в кобуру, она скрестила руки на груди, не проронив больше ни слова, только пристально наблюдала за тенями, которые скрывали незнакомца. И тут она увидела блеск его глаз, которые впились в нее.
– Уже заскучала? – Он вышел из тени гранитного памятника. – Ты не внимательна, как блоха.
Нафре бы огрызнулась в ответ, только была слишком занята, мысленно врезая себя по голове.
«Это же парень из вчерашнего клуба».
Лунный свет лился на него, освещая медовые светлые волосы. Они были густыми и мастерски подстриженными, опрятными и короткими, не считая ровных длинноватых прядей, спускавшихся на скулы, обрамляя угловатое лицо. Руки по швам, ноги на ширине плеч. Высокий, около метра восьмидесяти пяти или метра восьмидесяти девяти. Поза излучает мужское благородство, опасное и обманчивое.
Убийца в гламурном дизайнерском костюме и безупречно белой рубашке без галстука с расстегнутым воротником.
«Как я могла прошлой ночью принять его за смертного?»
Электрические разряды, которые он излучал сейчас, выдавали в нем кого угодно, но только не смертного.
– Не полубог и не телохранитель...
Выбор оставался очень уж маленьким, ведь не многие сверхъестественные могли перейти в Верхний мир по желанию. И парень определенно не джин огня.
Значит, остается только одно существо, которое может беспрепятственно перемещаться, приглушая сверхъестественную вибрацию и не выдавая себя.
«Дерьмо».
– Ты жнец душ.
Он склонил голову.
–Превосходная дедуктивная логика.
В интонации явно сквозила насмешка.
– Меня совсем не радует то, что я стала предметом какой-то глупой шутки, над которой ты так потешаешься, – сказала Нафре.
– Уф, но именно твою попку я нахожу крайне приятной.
У нее отняло дар речи.
– Я заметил ее еще вчера, – пояснил он. – Хотя не ожидал, что мне повезет увидеть ее снова.
К ней вернулся голос:
– Мудак.
– На самом деле нет. Мое имя Аластор Крайл. – Он слегка наклонил голову, всматриваясь в тени, которые скрыли Нафре.
«Крайл!»
У нее перехватило дыхание.
«Человек, местность или вещь?»
«Теперь я точно знаю, что Крайл – жнец душ».
Не прошло и часа, как она размышляла о Сете и мертвом жнеце, не догадываясь, что принесет ей ночь.
– Ты не простой жнец, а один из сыновей Сета.
Он не ответил, а вместо этого задал вопрос голосом мягким словно бархат:
– Что ты знаешь о Сете, котенок?
«Ксо!»
Не стоило выбалтывать мысли вслух. То, что она совершила подобную оплошность, говорило в каком она состоянии. Определенно, сегодня паршивая ночь.
– Он самый сильный бог Потустороннего мира.
– Некоторые могут с тобой не согласиться. К примеру, Осирис. Но Сету будет приятно услышать твое мнение. – Он сделал паузу. – Ты из Сетнэхта? Поэтому знаешь мое имя?
Она сглотнула, обдумывая, что лучше: солгать или сказать правду. Правда победила. Такая версия объяснила бы, откуда она знает о жнецах Сета, душах и Потустороннем мире.
– Я наемник Верхнего мира.
– Знаю.
От такого ответа по спине пробежали мурашки. Нафре не желала, чтобы он вообще хоть что-то о ней знал. Она этого совсем не хотела. И тот факт, что Крайлу что-то известно о ней, приводил в ужас.
«Он здесь чтобы убить меня?»
Какой бы быстрой она ни была, она никогда не сможет превзойти его сверхъестественные силы. Поэтому Нафре сохраняла спокойствие, пока он медленно подкрадывался к ней.
Не достаточно сильная, чтобы убить жнеца. Не достаточно быстрая, чтобы убежать.
Но, возможно, достаточно умная для сделки. Все, что ей необходимо – выяснить, зачем он здесь. Чего хочет.
«Не моей смерти».
По крайней мере, она так думала. Если бы жнец хотел ее убить, почему не сделал этого сразу как появился? Сразу после того, как она ликвидировала Батчера или прошлой ночью, когда она прошмыгнула мимо него.
Все начинало проясняться. Прошлой ночью он не знал, что нужно идти за ней, пока не вошел в клуб и не узнал что-то, не важно что, но это отправило жнеца по ее следу.
Нафре напряглась, пока он продолжал приближаться, и подумала, что он собирается подойти к ней, но он свернул к дереву и выкопанной могиле. Наклонился, поднял лопату, а потом повернулся и снова взглянул на нее.
«Его глаза... голубые? Серые?»
С таким освещением и на таком расстоянии трудно точно сказать.
– Не возражаешь? – спросил он, протягивая ей лопату.
«Против чего?»
– Конечно, ты не думаешь, что я сам спущусь туда, – он махнул лопатой на могилу. – В такой-то одежде?! – У вопроса была странная интонация, прозвучавшая с вызовом.
«Странный? Он ждет, что я выкопаю новую яму? Где он сможет похоронить меня после того, как вырвет сердце из груди?»
Жнец нетерпеливо застонал и ответил на ее невысказанный вопрос.
– Вряд ли мне нужно хоронить тебя, котенок.
– Не называй меня гребаной домашней зверюшкой!
Он улыбнулся сквозь сжатые губы. Черты лица подчеркивал лунный свет и тень, глаза казались холодными, словно арктический лед.
– Дрянная девчонка? Котенок!
Крайл хотел вывести ее из себя, и она собиралась его разочаровать. У домашних животных есть когти, зубы и характер. Она просто подождет подходящего времени и продемонстрирует ему все это.
Жнец двигался неимоверно быстро. Секунда – и он возле могилы. Еще пара секунд – и он возле нее на расстоянии вытянутой руки. Нафре не вздрогнула, даже не моргнула. Если он хочет ее запугать, то ему придется постараться.
Сохраняя равнодушное выражение лица, Нафре встретила его взгляд. «Голубые», - поняла она. Глаза голубые, обрамленные густыми загнутыми ресницами. Цвет неописуемый, как декоративное ожерелье из лазурита и бирюзы, подаренное матерью много лет назад. Ее мать называла его уаджет⁷. У Нафре до сих пор лежало это ожерелье, только она никогда его не носила. Не любила ювелирные изделия. Наверное из-за того, что мама напротив обожала их.
– Если бы я хотел тебя убить, – пробормотал он, – ты бы уже была мертва.
В этом она не сомневалась.
– И я бы оставил тебя там, где ты упала. В отличие от тебя, у меня нет причин убирать за собой. Законы смертных меня мало волнуют.
«Разве он не слишком разговорчив?»
Он только что открыл гораздо больше, чем, наверное, собирался: занятные мелочи, которые она могла запомнить и использовать в будущем. Но главное, тот факт, что если он не хотел ее смерти, значит, она нравилась ему живой.
Похоже у них общие цели.
– Так чего ты хочешь?
Он улыбнулся белозубой улыбкой, на левой щеке выступила ямочка.
– Я хочу, чтобы ты откопала то, что похоронила.
Настала ее очередь рассмеяться.
– Какого черта я должна это делать?
– У него то, что мне нужно.
«Так он здесь не ради меня, а ради Батчера. Слишком поздно».
Она засунула руку в карман и достала ключи, бумажник и мобильник.
- Я опустошила его карманы. Кроме некоторых изменений, это все. Вот. Можешь забрать.
Жнец едва опустил взгляд.
– Это не совсем то, что мне нужно.
– Тогда что?
Он посмотрел на нее, две вертикальные морщины пролегли между бровями. Нафре подумала, что он выглядит скорее озадаченным, чем удивленным, словно не привык к вопросам.
Взглянув вниз, он воткнул острее лопаты в землю и поставил одну ногу на нее, руки легли на металлическую ручку. Изящные руки с длинными сильными пальцами.
– Он видел кое-какие вещи, интересующие меня....
– Но он не сможет о них рассказать. – Нафре сладко улыбнулась. – Он мертв.
– Его душа может говорить красноречивее всяких слов, – последовал мягкий ответ. Затем жнец поднял взгляд, лицо утратило всякое выражение, черты стали подобны маске. – И мне также необходимо его сердце.
Его слова вызвали у Нафре дрожь. Она бросила взгляд на откопанную могилу.
– Батчер мертв. Я стреляла в него... – она демонстративно посмотрела на часы, – ...немного больше получаса назад. В сердце.
Он знал. Поскольку следил за ней достаточно долго.
– А значит сердце, возможно, не в особо хорошем состоянии.
– Нет?
– Если, конечно, ты не ищешь рубленое мясо. – Нафре сомневалась, что там много чего осталось от сердца Батчера. Затем ее осенило. – Какого черта ты позволил мне похоронить его, если собирался заставить выкопать?
Его взгляд беспокойно блуждал с ее лица, шеи, груди, пальцев ног и обратно.
Он встретился с ней взглядом, и Нафре на мгновение оказалась в ловушке темно-голубого мира. Только его глаза и учащенный пульс, хотя она убеждала себя, что это зашкаливал адреналин, вызванный страхом. Но на краешке сознания родилась мысль: возможно, это следствие чего-то другого.
И тут Нафре словно мешком ударило, и по телу пробежала дрожь.
«Притяжение. К жнецу душ».
Тяжело вздохнув, она подумала, что ночь не может стать хуже.
– Мне нравится смотреть, как ты двигаешься, – ответил он.
– Ты...
Она сверкнула на него глазами и сильнее сжала челюсть.
– Копай, – сказал жнец, бросив лопату к ее ногам.
Она ошибалась. Ночь все же может стать паршивей.
– Тебе лучше помолиться, чтобы темная душа осталась целой, и там оказалось достаточно сердца для удовлетворения моих потребностей, Нафре Курата.
Жнец подождал достаточно долго, чтобы она осознала: он знает ее имя.
«Дерьмо, поданное на гренке»
– Если, конечно, не хочешь, чтоб я заменил его твоим сердцем и душой?


1. Хель (др.-исл. Hel) — в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых (Нифльхель), одно из трех чудовищ, порожденных великаншей Ангрбодой от бога Локи. Ее братья, волк Фенрир и змей Ёрмунганд, не уступали ей в омерзительности, но именно свирепая Хель и ее владения были заимствованы христианами для обозначения ада.

2. Свободные веса – упражнения с гантелями, гирями, штангами и грифами - отличное дополнение к тренировке на тренажерах.

3. Пути́н или пуци́н (фр. Poutine) — национальное канадское блюдо из картофеля фри, сыра и соуса.



4. Виски «Краун Роял» обладает богатым золотисто-янтарным цветом, насыщенным ароматом с ванильными и фруктовыми нотами и прекрасно сбалансированным, мягким вкусом с тонами дуба и сладковатыми оттенками ванили.



5. Река Сандзу (яп. 三途の川, Сандзу-но кава, «Река Трех Перекрестков», «Река Трех Дорог») – в японской и буддистской народной традиции, река, являющаяся границей между миром живых и мертвых. Считается, что после смерти усопшие должны пересечь реку, которая является границей между нашим миром и загробным, поэтому в Японии во время похорон принято класть в гроб покойного шесть монет.

6. Японские похороны - Голова покойного должна смотреть на север или запад, чтобы душа отправилась в Западный Рай - обитель блаженства.

7. После смерти японец получает новое, посмертное имя (каймё), которое пишется на особой деревянной табличке (ихай). Эта табличка считается воплощением духа усопшего и используется в поминальных обрядах. Каймё и ихай обычно покупаются у буддийских монахов - иногда еще до смерти человека. "Каймё" дословно означает "имя для тех, кто станет буддийским монахом". Считалось, что умершие становились детьми Будды, поэтому им и давалось кайме. Каким именно оно будет, решалось в соответствии с прижизненными именами покойных, их достижениями и характером. Кайме также подразделялись на ранги, имевшие отношение к сумме вознаграждения, даваемого священникам. Считается, что чем длиннее это имя, тем выше ранг носящего его.

8. Уаджет (англ «wedjet» также око Ра или глаз Гора) — древнеегипетский символ, левый соколиный глаз бога Гора, который был выбит в его схватке с Сетом. Правый глаз Гора символизировал Солнце, а левый глаз — Луну, его повреждением объясняли фазы луны. Этот глаз, исцелённый богом Тотом, стал могущественным амулетом, который носили многие египтяне — и фараоны и простой люд. Он олицетворял собой различные аспекты божественного миропорядка, от царской власти до плодородия. Око Уаджет, связанное с мифом о воскресении Осириса, изображалось на многочисленных амулетах, призванных способствовать воскрешению умерших. В египетских мифах бог Гор в борьбе с Сетом потерял свой глаз (именно левый глаз), который он потом возвратил себе и отдал своему отцу Озирису, тем самым подарив ему новую жизнь. Название левого глаза «уджат» или «утчат», что возможно означает «исцеленный». С тех пор вручение глаза Гора считалось прообразом жертвоприношения. Изображения глаз Гора наносилось на своды древнеегипетских гробниц, таким образом, охраняя тело и покой усопшего.

Solitary-angel, So-chan, Лайла,

Листа приятно тебя видеть в темке "Чуждых". Спасибо что с нами читаешь "Грехи Души"

Solitary-angel, So-chan, Лайла, спасибо огромное!!!

Solitary-angel пишет:

Да, этого вряд ли можно захотеть. Кстати, мне нравится её мрачное чувства юмора)))
Solitary-angel пишет:
Надо же какие интересные традиции. В том, что дать посмертное имя, есть смысл.
Solitary-angel пишет:
Мне кажется, что Батчер позволил ей себя убить.

Solitary-angel пишет:
Ну вот и их долгожданная встреча

Solitary-angel пишет:

Что!? Он ей предлагает заново откопать Батчера!? При этом, он так вежлив, галантен и боится замараться. Вот противный))) Надеюсь, он не всегда будет так спокоен и уравновешен.


Solitary-angel пишет:
Оооо, да он красавец)))Мне всегда нравились голубые глаза.

Solitary-angel пишет:

По мне так это очень даже неплохо))) Жду не дождусь когда и он это поймёт.

Solitary-angel пишет:

Интересно, он наводил о ней справки так сказать для работы или она его просто заинтересовала при первой встречи.

Solitary-angel пишет:


У противный пугает бедную девочку.

Люба пишет:
Значит в следующей главе тебя Наф порадует

Люба пишет:
И это мы только слегка окунулись в традиции и мифы Японии дальше будет полное погружение

Люба пишет:
Очень скоро мы узнаем, так ли это и самое важное почему


Люба пишет:
Люба по секрету и только тебе в следующей главке мы узнаем насколько в данную секунду спокоен наш парень но это не предел до конца книги, Нафре всколыхнет мир Аластора основательно и разобьет в щепки все барьеры и клетки

Люба пишет:
"Бедная девочка" сама кого хочешь напугает.

Solitary-angel пишет:
Жду. Я уверена, что он от неё не отстанет-по части чувства юмора.))))

Solitary-angel пишет:


Очень интересно будет почитать,))) я о их культуре практически ничего не знаю. Всегда хотела побывать в Японии!

Solitary-angel пишет:

Жду-жду-жду!


Solitary-angel пишет:
Почему то, я сейчас подумала о ноже который она положила в могилу!

В главе было много описано японских погребальных традиций, конечно, не все они сейчас соблюдаются. А насчет каймё. С одной стороны, как описывал Ангелок, эта традиция подвязана на буддийской смене имен, а с другой, у японцев есть поверье, что если слишком часто вспоминать имя покойного, то он явится по твою душу. Вот и давали новое имя и поизощреннее, чтобы совсем не выговорить А современные храмы, кстати, срубают неплохие барыши на этих именах. Имена-то платные...

Solitary-angel пишет:
Порой у уравновешенных и уверенных в себе мужчин уж очень живописно могут рушиться барьеры

Люба пишет:

Я тоже не знала, но когда взялась за перевод обложилась японской мифологией у меня дома в ужасе ходили, думали я оккультизмом увлеклась , теперь уже привыкли


So-chan спасибо за уточнение в восточной культуре я полностью полагаюсь на тебя

Листа пишет:
Это все про Аластора.


Люба, Листа вы меня вдохновили я помчалась готовить следующую главку