Дорогие пользователи и гости сайта. Нам очень нужны переводчики, редакторы и сверщики. Мы ждем именно тебя!
Добро пожаловать, Гость
Логин: Пароль: Запомнить меня

ТЕМА: Стефани Дрей - Лилия Нила

Стефани Дрей - Лилия Нила 14 Май 2014 11:49 #1

  • So-chan
  • So-chan аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2202
  • Спасибо получено: 4499
  • Репутация: 130
Стефани Дрей "Лилия Нила"


Название: Lily of the Nile / Лилия Нила
Автор: Stephanie Dray / Стефани Дрей
Описание: исторический
Количество глав: пролог + 33 главы
Год издания: 2011
Серия: Cleopatra's Daughter / Дочь Клеопатры - книга 1
Статус перевода: пролог + 2 главы


Перевод: So-chan
Сверка: So-chan
Редактура: Aleftina
Худ. оформление: Solitary-angel

Аннотация

Наследница одной империи и пленница другой...

Дочь царицы Клеопатры, принцесса Селена и её брат-близнец Гелиос воплощают собой божественную небесную пару, предвещающую начало Золотого Века. Но когда родители Селены погибают от рук Рима, её счастливое рождение становится проклятием. Став пленницей империи, что оскорбляет её наследие и веру, молодая принцесса учится выживать при римском дворе, погрязшем в интригах. Она не может скрыть своё египетское прошлое, как и не может помешать императору использовать её имя для собственных целей. Но столкнувшись с новым и безжалостным Цезарем, одержимого идеей превратить «новую Клеопатру» в свою марионетку, Селена решает возродить мечты матери. Сможет ли она преуспеть, где её мать потерпела неудачу? И какова будет цена политической игры, где единственное правило «победа или смерть»?
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Solitary-angel, Cerera, Стелла, alexseev

Стефани Дрей - Лилия Нила (обн. - 18.05.14) 18 Май 2014 14:03 #2

  • So-chan
  • So-chan аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2202
  • Спасибо получено: 4499
  • Репутация: 130

Адаму,
мужчине, который сделал эту книгу
и всё остальное в моей жизни возможным.
Дорогой читатель,
Я попыталась рассматривать эту работу больше как художественное произведение, чем биографическое. Исторические события, такие как триумфы, сражения, посвящения и свадьбы, действительно имели место быть, но я немного изменила временные рамки, чтобы поместить главную героиню в центре задокументированных событий. Мой выбор и изменения объяснены в авторском примечании в конце этой книги.
И ещё, изображение римлян в этом романе искажено с учётом предубеждения главной героини, а не моего. Всякий раз, когда хронологическая запись вызывала сомнение, я невозмутимо принимала позицию наиболее благоприятную Египту, Селене, её семье или вере культа Исиды, в духе которого она воспитывалась; это её история, в конце концов1.



Сноска

1. Примечание от переводчика: На самом деле во вступительном слове автора четыре абзаца, а не два. Куда же они делись? В них автор объясняла, что в своей книге использует английские термины и написание имен в угоду латинским. Так как объяснения автора ничего не скажут русскоязычному читателю, ибо в русском нет противоречий в написании упомянутых в романе имен исторических личностей, то данные абзацы были вырезаны переводчиком.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Solitary-angel, alexseev

Стефани Дрей - Лилия Нила (обн. - 18.05.14) 18 Май 2014 14:04 #3

  • So-chan
  • So-chan аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2202
  • Спасибо получено: 4499
  • Репутация: 130

Эта книга — плод любви, и я должна поблагодарить поразительное число людей, и в первую очередь моего агента, Дженнифер Шобер, которая верила в эту книгу и меня. Благодарю Синди Хуань, моего редактора из Беркли. Всех моих друзей из ФиранМЮП. Моих одноклассников и преподавателей на Клэрион Ист, 2003. Моих «писателей из адской группы» за критику ранней версии этой рукописи. Моего молодого специалиста Штефани Волфингер. Мою семью, за их поддержку. Рэйчел Блэкмен за всю её многолетнюю помощь с археологией и простой здравый смысл. И Сабрину Дарби за её энтузиазм и способность проникать в суть.
Что касается научной стороны этой книги, я завербовала в помощники Дэйва Коллира, острый глаз которого на исторические детали заставил меня оправдать свой выбор. Я также консультировалась с профессором Дуэном В. Роллером. В то время, как и мужчины щедро поделились своими временем и теориями, любые ошибки в этой книге — на моей совести.
Я в долгу перед другими авторами, которые также пытались донести до нас мир Селены, включая Андреа Эштон и Элис Кертис Десмонд, последняя также представила сцену, как Селина несёт корзину инжира своей матери. Хотя этот роман написан до выхода «Дочери Клеопатры» Мишель Моран, замечательная книга Мишель и её личная поддержка помогли возродить мою страсть. Однако сильнее всего меня вдохновлял роман Беатрис Чанлер «Дочь Клеопатры, королева Мавритании» 1934 года выпуска. Моя работа в большой степени написана под влиянием её идей, образов и возвышенной прозы. В частности книга мисс Чанлер поразила моё воображение своей необычной теорией, что Клеопатра Селена и её брат-близнец были религиозными символами.
Приняв и модернизировав этой теории, повторно представляя вероисповедание культа Исиды, я полагалась не только на древние источники и современные научные взгляды, но и на религиозную практику Исиды наших дней. «Магия Исиды» М. Айсидоры Форрест была неоценимым подспорьем в данном вопросе, как и помощь самой мисс Форрест, которая любезно дала совет по ритуалам, с которыми Селена, возможно, была знакома. За другими магическими заклинаниями и формулами я также обращалась к классическим работам Э. А. Уоллиса Баджа, с особым акцентом на его труд в виде двух томов египетской мифологии «Боги египтян».
Моя идея исследовать древнюю сексуальную этику через призму мифических обрядов изобилия культа Исиды берёт начало из захватывающей книги Мерлин Стоуна «Когда Бог был женщиной», вдохновлённой работой Роберта Грейвса. Так ни одно письменное описание таинственных обрядов культа Исиды не дошло до наших дней, я опиралась на легенду, согласно которой Исида служила проституткой в Тире. Я также внимательно отнеслась к заявлению Геродота, что сторонницы культа богини отдавались незнакомцу, по крайней мере, раз в жизни — идея, отражённая Страбоном. И, конечно, я должна выразить почтение «Метаморфозам» Луция Апулея, поклонника Исиды, единственному латинскому роману, полностью дошедшего до наших дней.
Дополнительно я рекомендую академическую статью У. В. Тарна под названием «Александр Гелиос и золотой век, «Мир Юбы II и Клеопатры Селены» Дуэна В. Роллера, «Мемуары Клеопатры» Маргарет Джордж и сенсационный голливудский фильм «Клеопатра» с Элизабет Тейлор в главной роли.
Для понимания дома Селены я положилась на труд «Александрия — город западного мышления» Теодора Вреттоса и осмыслила взаимодействие между верой культа Исиды и христианством, я консультировалась с «Изучение культа Исиды в свете предварительного исследования знаний о Новом Завете» Элизабет А. Маккейб.
Переводы работ Вергилия были взяты с публичного домена, а именно «Буколические поэты», «Энеида» и «Георгики» в переводе Дж. Б. Грино и перевод Джона Драйдена «Энеид». Я также признаю научный вклад Генри Франкфорта в «Царствование и Боги» как источник присяги Селены. Наконец, я хотела бы поблагодарить Норманди Эллис, чья волнующая реинтерпретация египетской Книги Мёртвых в «Осирисе Пробуждённый» стала моделью для предсмертной молитвы Клеопатры.
Дополнительный список литературы дан в обширной библиографии, доступной на моём веб-сайте: www.stephaniedray.com.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: alexseev

Стефани Дрей - Лилия Нила (обн. - 18.05.14) 18 Май 2014 14:05 #4

  • So-chan
  • So-chan аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2202
  • Спасибо получено: 4499
  • Репутация: 130
Двор Клеопатры

Клеопатра — фараон Египта, царица царей
Марк Антоний — её супруг, римский триумвир
Клеопатра Селена — их дочь, принцесса Египетская
Александр Гелиос — их сын, брат-близнец Селены, принц Египетский из рода Птолемеев
Филадельф — их сын, принц Египетский
Антилл — сын Антония от жены Фульвии
Цезарион — сын царицы от римского диктатора Юлия Цезаря
Эвфроний — наставник детей, придворный маг и жрец Исиды
Петубастис — двоюродный брат царицы, жрец бога Птах
Мардиан — евнух царицы и главный советник
Олимпий — придворный лекарь
Ира и Хармиона — служанки царицы
Двор Августа Цезаря

Октавиан или Гай Юлий Цезарь Август — император и победитель сражения при Акциуме
Юлия — его дочь от второй жены Скрибонии и единственный ребёнок
Ливия — его супруга
Тиберий — её старший сын от первого брака
Друз — её младший сын от первого брака
Октавия — сестра Октивиана
Марцелл — её сын от первого брака
Марцелла — её дочь от первого брака
Антония Старшая — старшая дочь Марка Антония
Антония Младшая — младшая дочь Марка Антония
Юл — воспитанник Октавии, сын Марка Антонии от третьей жены Фульвии
Агриппа — римский полководец и доверенное лицо Октивиана
Меценат — помощник Октивиана и великий покровитель искусств
Юба — наставник, свергнутый принц Нумидии
Вергилий — уважаемый поёт
Хрисса — одна из многочисленных рабынь в домовладении императора
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Solitary-angel, Cerera, alexseev

Стефани Дрей - Лилия Нила (обн. - 18.05.14) 18 Май 2014 14:06 #5

  • So-chan
  • So-chan аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2202
  • Спасибо получено: 4499
  • Репутация: 130
Декабрь, 40-ой год до н.э.

Люди стекались из Мемфиса, Фив и Гелиополя дабы лицезреть рождение Спасителя. Рабы и вольноотпущенники, торговцы и ремесленники, поэты и жрецы — шли все. Вавилонские оракулы со своими пророчествами. Даже римляне. Их мистический поэт Вергилий предвещал новую эру и более достойную расу людей. Некоторые приезжали на верблюдах, другие — на рыбацких лодках, кто-то пришёл на своих двоих. И дивно возвышаясь над гаванью, Фаросский маяк приветствовал их всех.
Александрия была сверкающим центром мира: её населяли представители разнообразнейших народов, религий и мировоззрений. Где ещё мог родиться Спаситель? Когда, как не в эту благоприятную ночь?
Был канун зимнего солнцестояния, праздник рождения Хора, и люди роились на площадях и мраморных террасах. Вино текло рекой, а музыка лютни смешивалась с говором дюжины языков. Сладкий запах ладана наполнял воздух сильнее, чем в любом году на людской памяти, поскольку сей день был не обычным праздником.
Люди верили, что у королевы Клеопатры и её римского супруга родится божественный ребёнок. Они ждали в тревоге, шепча: «Спаситель грядёт».
На рассвете разнёсся крик глашатаев:
— Новая Исида подарила нам бога солнца и богиню луны!
Два Спасителя, не один. Близнецы, замыкавшие круг Исида-Осирис, как и было предначертано. Два ребёнка, которые изменят этот мир.
И мир замер в ожидании золотого века.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Solitary-angel, Cerera, Стелла, alexseev

Стефани Дрей - Лилия Нила (обн. - 18.05.14) 18 Май 2014 14:10 #6

  • So-chan
  • So-chan аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2202
  • Спасибо получено: 4499
  • Репутация: 130

Нечто опасное свернулось в корзине, но мне наказали ни открывать крышку, ни спрашивать, что сокрылось под плетёным тростником. Она пахла успокаивающим кедром и сочным инжиром, но была украшена эмблемами Анубиса — проводника загробного мира с головой шакала.
Анубис — добрый бог, так что мне следовало бы успокоиться, но его знак лишь усиливал мои страхи. С тех пор как мы проиграли войну, Александрия затихла, полная дурных предзнаменований.
Когда-то я была самым защищённым ребёнком в Египте, но сейчас весь мир таил для меня ужасы, и шорох в корзине убедил меня, что я несу предательство в руках.
Я резко остановилась на середине дороги под мраморной колоннадой, отбрасывающей вечерние тени на тихую улицу.
— Я не хочу больше нести корзину, — пожаловалась я.
— Иногда мы должны делать то, чего не хотим, принцесса Селена, — ответил наш королевский наставник, смея толкать меня вперёд своим посохом. Этот удар нарушил моё королевское достоинство, но я понимала, что лучше не злиться на Эвфрония, поскольку старый колдун был необычно беспокоен в этот день. Металлический аромат тёмной магии цеплялся за его белую льняную юбку и нёсся шлейфом позади. Эвфроний продолжал оглядываться на римских солдат, что сопровождали нас на едва ли почтительном расстояния; и хоть солнце было низко, а вечер прохладен, на лысине наставника блестел пот.
Эвфроний взял на руки моего младшего брата, Филадельфа, и поторопил нас:
— Давайте поспешим, пока Октавиан не передумал разрешить вам повидать матушку.
Я пыталась не отставать, но корзина была невыносимо тяжела, и моя посеребрённая сандалия зацепилась за подол расшитого жемчугом платья. Я услышала, как треснула ткань, но сумела устоять на ногах, хотя и пожаловалась:
— Я могла идти быстрее, если бы корзину понёс слуга. Почему её должна нести именно я?
В конце концов, я не просто принцесса Египетская. Разве я не королева Киренаики и Ливии? Моё чело украшала королевская жемчужная диадема. Почему я должна что-то нести, да к тому же если мне страшно?
— Я могу понести, — предложил мой брат-близнец.
Но Эвфроний не дал Гелиосу забрать корзину.
— Принцесса Селена, ваша мать хотела, чтобы вы принесли корзину как дар вашему отцу. Разве вы не опозорите господина Антония, если не сможете принести то, что осталось от его души в этом мире?
Наш колдун не должен был использовать тупую дубинку вины; напоминания, что моя мать приказывала мне, было достаточно, чтобы заставить меня повиноваться, но его слова о покойном батюшке повергли меня в скорбное молчание. Мой бедный, опозоренный отец…
Впервые я встретила его, когда мне было четыре года. С мечом на поясе, в высоком шлеме с гребнем из конского волоса и точёной броне с кроваво-красного плащом он испугал меня. Когда его шипованные сандалии впервые загремели по мраморному полу, я сжалась и заплакала. Мама подхватила меня на руки и сказала не бояться: отец привёз подарки для меня и моего близнеца и предложение руки и сердца для неё. Римляне — наши друзья и защищают нас, сказала она.
Но теперь я знала, что она солгала.
Когда приплыли настоящие римляне — именно так назвали себя люди Октавиана — они явились завоёвывать. И даже мой отец с могущественным мечом не смог защитить нас; неспособный смириться с поражением, он погрузил меч в своё крепкое сердце.
Теперь, без него, всё пошло прахом. Наш дворец наводнили вражеские солдаты, два моих старших брата пропали, а мать была пленена. Всё, что я могла сделать — ковылять позади наставника, лишившись дара речи от чудовищности нашей потери.
Просторные улицы завоёванной Александрии были пусты.
Лишь рыночные навесы служили красочным напоминанием обычной суматохи их владельцев. Даже храмы с золотыми куполами стояли покинутыми, и я спросила себя, а не оставили ли нас боги.
— Где все? — поинтересовался юный Филадельф.
— Сбежали, — сухо ответил Эвфроний, когда мы прошли мимо рядов скульптур в королевский дворик. — Люди бежали, услышав о наступлении легионов Октавиана. Те, кто остался, укрылись в своих домах, закрыв и заперев двери.
— Значит, лишь статуи храбро предстали перед римлянами, — произнёс Гелиос, и я почувствовала, что брат разозлился. От мрачного настроения моего близнеца на душе стало лишь ещё чернее. С тяжёлой корзиной я плелась по мраморной лестнице, не в состоянии подобрать юбки в королевской манере, которой была обучена.
Никаких встречающих меня толп. Мы прошли в гробницу моей матери, где она безуспешно пыталась скрыться от Октавиана. Теперь это место стало её темницей.
Эвфроний подошёл к римским стражникам.
— Дети царицы Клеопатры пришли повидать её. Великодушный Октивиан дал своё разрешение.
Один из стражников обыскал Эвфрония. Фактически он положил свои грязные руки на священную личность. Я смотрела на эту сцену, поражённая ужасом, стараясь не обращать внимания на любопытное шевеление в корзине и эхо страха, что ползло по моему сердцу.
Затем невоспитанный римский стражник приблизился ко мне, и я протянула ему корзину, надеясь, что он заглянет внутрь, питая иллюзию, что какой бы злой дух ни скрывался в ней, он вылетит и поразит наглеца!
Но охранник презрительно фыркнул и махнул мне рукой точно крестьянке. В первый, но не в последний раз, я убедилась, как легко римляне не принимают в расчёт девчонок. Конечно, моя мать извлекла этот урок давным-давно.
***

Мы нашли маму в гробнице у восковой статуи отца. Она предлагала еду его ка1, словно была всего лишь скромной женой, а не Клеопатрой, фараоном Египта.
Где моя кожа была чиста, её представляла собой обласканную солнцем медь, приличествующую правителю страны в пустыне. Волосы выглядели необычно — тёмные пряди, пронизанные бронзой. И хоть чертам её лица не хватало утончённости, она казалась золотой богиней. Миллионы людей так и полагали, веря, что моя матушка перерождённая Исида.
Свет свечей отражался от позолоченных стен гробницы, окружая матушку божественным жаром, и на мгновение мне показалось, что она творит волшебство над статуей отца. Простой люд поговаривал, что статуи полны ка и могут быть возвращены к жизни, но Эвфроний объяснил, что оставшаяся часть души моего отца должна пройти через ворота в следующую жизнь, и моя мать согласилась с ним.
Теперь она повернулась к нам с выражением потустороннего спокойствия, которое лишь усилило мою тревогу, поскольку спокойствие никогда не отличало характер моей матери. Она приказала своим служанкам, Ире и Хармионе, забрать у меня корзину, и я с радостью её отдала. Затем матушка широко распахнула руки.
—Подойдите.
Мы подбежали к ней.
— Повсюду солдаты! — заплакал Филадельф, поскольку ему было всего лишь шесть лет, и он испугался.
— Не плачь, — приказал Гелиос.
— Всё в порядке, — сказала мама, нежно водя пальцами по заплаканным щекам моего маленького брата. — Короли и королевы плачут со своими родными. Скрывайте горе лишь от подданных и незнакомцев.
— Римляне ничего нам не говорят, — пожаловалась я, проглатывая собственные слёзы. — Где Цезарион? Антилл? Что с нашим двоюродным братом Петубастисом? Их всех увели из дворца!
— Петубастис мёртв, — просто ответила мама, словно так могла причинить мне меньше боли. — И римляне забили Антилла, когда он просил пощады в подножье статуи Цезаря.
Мы завыли в единой агонии. Петубастис был младшим жрецом Птаха, а не воином, Антилл — сыном моего отца от римской жены, но он приехал жить с нами много лет назад, и мы любили его. Немыслимо поверить, что их жизни вот так оборвались.
— Как они посмели убить Антилла?! — закричал мой близнец. — Он один из них. Он римлянин!
Матушка лишь сильнее сжала нас в объятьях и прошептала:
— Хоть и говорит о республике, Октавиан просто деспот. Он не чтит ни законов, ни кровных уз. Запомните это хорошенько.
— А Цезарион? — Я желала узнать судьбу старшего брата. — Он правитель Египта. Они не могут убить его.
Моё сердце бешено колотилось, пока мы ждали ответа матери. Не смотря мне в глаза, она ответила:
— Цезарион ушёл.
Ушёл? Что значит «ушёл»?
Иногда казалось, что Гелиос унаследовал больше римского стоицизма, чем обладал даже мой отец, сжав сейчас челюсть в мрачном неодобрении.
— Хочешь сказать, он сбежал?
— Иногда лучше отложить бой на другой день, — ответила мама.
Я почувствовала яростный гнев своего близнеца. Ища цель, он накинулся на Эвфрония.
— Почему люди не сражались за нас? Они трусы? Они ненавидят нас?
Старый колдун знал, что нельзя говорить без разрешения в присутствии царицы, поэтому он ушёл зажечь алебастровые светильники для предсказания, а мать повернула подбородок Гелиоса и заставила его взглянуть на неё.
— Гелиос, это я приказала сложить оружие. После смерти твоего отца мы потеряли преимущество. Сопротивление лишь заставило бы врага сжечь город. Я слишком хорошо знаю, как римляне любят жечь.
Они сожгли её гавань, кладовые с книгами для Великой библиотеки, и даже её супруга, Юлия Цезаря. Казалось, она вспомнила всё это теперь, зарыв нос в мои волосы.
— Гелиос и Селена. Мои солнце и луна. Неужели пришла пора прощаться? Кажется, Исида подарила мне вас только вчера, а не десятилетие назад.
Колонна, инкрустированная ляпис-лазурью, отбросила на лицо моего брата-близнеца синюю тень.
— Почему мы прощаемся?
Глаза моей матери остались спокойны, но голос задрожал:
— Чада мои, вы должны отправиться в Рим, но меня ждёт иная дорога. Без меня у Октавиана будет меньше причин убивать вас. Без меня он будет нуждаться в вас.
Страх, что обвил мои руки, пока я держала корзину, теперь скользнул по спине. Впервые я поняла, что моя мама хочет умереть.
Гелиос, должно быть, тоже это понял, потому что его лицо тотчас же покраснело.
— Ты сказала, что через три дня мы все отправимся в Рим!
— Я сказала это, потому что нас слышали римляне, — пробормотала мама.
Она попыталась взять Гелиоса за руки. Он оттолкнул их, словно они были объяты пламенем. По лицу брата пролетела паника — я так отчетливо прочувствовала это, будто бы мне самой было страшно. Мне и было страшно.
— У нас совсем не осталось времени, — произнесла мама. — Так что послушайте хорошенько. Когда Октавиан объявил нам войну, он сказал, что женщина не должна мыслить себя равной мужчине. Вот такой повод был у римлян объявить нам войну, так что в Риме вам будет тяжело. Они попытаются заставить вас забыть, кто вы или пристыдят. Но вы не должны забывать и не должны стыдиться.
— Ты сказала, что мы все отправимся в Рим, — упрямо повторил Гелиос, словно от этого слова могли стать истинными.
Матушка сделала вид, что не слышит его.
— Эвфроний ведь рассказывал вам о девяти телах? Ваш отец был похоронен должным образом, поэтому его акх, его духовное тело, путешествует по загробной жизни. Теперь я собираюсь присоединиться к нему.
Я посмотрела на место, где покоился мой отец со своим вооружением. Он был медведем, воином с толстой шеей и широкими плечами, но, тем не менее, он поклонился мне и назвал своей принцессой. Иногда, после сражений, он возвращался домой и сгребал меня в охапку. Иногда, он даже опускался на колени, делал вид, что преследует меня словно одна из великих кошек джунглей. Вот каким был отец, которого я потеряла, и теперь моя мать хотела остаться с ним, в этой гробнице, навсегда.
Её служанки уже выкладывали королевское одеяние. Не королевскую диадему дома Птолемеев, но древние, давно оставленные египетские символы — белую выпуклую корону Верхнего Египта и маленькую, красную Низшего, с посохом и бичом.
Я поняла, что плачу, только когда мои слёзы упали на мраморный пол.
— Я не хочу, чтобы ты тоже умерла.
— Селена, — произнесла мама. — Скоро я встречу богов Запада и пройду через ворота, которые приведут меня к моей судьбе — и твоей.
Я ненавидела её холодный взгляд. Словно она уже начала свой путь.
— Пожалуйста, не умирай, — взмолилась я. — Я сделаю всё, что ты скажешь.
Филадельф тоже начал умолять.
— Нет, матушка, пожалуйста, не оставляй нас!
И тут наконец ресницы матери окропили слёзы. Она поднесла ладони Филадельфа к губам и расцеловала каждый пухлый пальчик по очереди.
— Смерть, правильная смерть, является воротами из этого мира в мир иной. Ей не нужно быть концом всего. Я не боюсь, и вы, дети, не должны. — Её губы искривились в горькой улыбке. — Я продолжаю называть вас детьми, но я никогда не дарила вам детства. Вы родились королями и королевами, и теперь стали, как я в вашем возрасте: вы смотрите на мир через иссохшие глаза. Особенно ты, Селена. Это твоё благословение и одновременно проклятие.
— Государыня, — вмешался Эвфроний. — Солнце почти село. Времени больше нет.
Моя мать медленно кивнула, смахивая слёзы.
— Принесите мою магическую шкатулку.
— Я помогу вам с хека2, — сказал Эвфроний, когда мы собрались вокруг масляной лампы.
— Нет, — отрезала она. — Сохрани своё волшебство для будущих времён. Я использую то, что оставила детям.
Моя мать посмотрела в пламя, и сладкий дым наполнил гробницу. Нас окружил аромат лёгкого волшебства.
Матушка заговорила торжественным тоном:
— Сегодня вечером у меня есть дар для каждого из вас. Он защитит вас, когда меня не станет.
И мама сняла со своей груди воротник в воде золотого амулета и обвила его вокруг шеи Филадельфа. Она коснулась его лба и произнесла:
— Птолемей Филадельф, я дарую тебе свои очи.
Она прошептала заклинание над амулетом, чтобы наполнить его своей силой.
— О, отец Осирис, брат Хор, мать Исида, пелена пала, и я прозрел.
Карие глаза Филадельфа проникновенно распахнулись, и он отшатнулся, словно увидел нечто пугающее. Гелиос и я повернулись проверить, что творится за нашими спинами, в страхе, что римляне вошли в это убежище, но мы увидели лишь служанок моей матери.
Затем мама надела золотой амулет в виде стервятника на шею Гелиоса, и он склонил голову и сжал кулаки от расстройства.
— Александр Гелиос, я дарую тебе свою власть, свой сехем3. — Она держала его руку, произнося эти святые слова: — Владычество над целым миром сим передаю. Да будут его битвы велики, а деяния памятны. Его мать, могущественная госпожа Исида, защищает его, ибо ему передаёт свою силу.
Наконец моя мать подошла ко мне. Она поместила на мою шею небольшой нефритовый кулон в форме лягушки. Я скосила глаза, поскольку амулеты моих братьев казались более внушительными. В любопытстве я прочитала слова, вырезанные на зелёном низу живота лягушки, и изогнула бровь от удивления.
— Прочти вслух, — приказала мама.
И я произнесла смело и сильно.
— Я есмь Возрождение.
И в этот момент меня накрыла невиданная сила. Магия.
Зелёные волны Нила омыли моё сознание, увлекая меня в болотные камыши сна наяву, где изобиловала жизнь. Лягушка и пескари, животворный ил, на полях. Куда бы я ни обращала свой взор, слетались птицы и цвели водяные лилии. Я лениво провела пальцами по воде, и пошла рябь, привлёкшая рыбу к поверхности. Прошла мимо высушенной коричневой листвы, выйдя на берег, и она снова наполнилась жизнью. Посмотрела на вымытую тушку змеи, и она поднялась, свернулась кольцом и заблестела на солнце.
Это было самое прекрасное зрелище в моей жизни, но напряжение было слишком сильным. Колени предательски подкосились, но направляющие руки матери уберегли меня от падения.
— Клеопатра Селена, я дарую тебе свой дух, мой ба. Ты Воскресение.
Я дрожала, губы не желали шевелиться.
— Я не понимаю.
— Сие к лучшему, — сказала она. — Ибо римляне готовы пытать детей ради сведений. Ваш отец сказал бы вам жить, пока вы можете вести себя благородно. Я говорю вам жить, пока вы служите Исиде. Поклоняйтесь ей и следуйте её воле. Вас будут поджидать неудачи, как они поджидали меня. Но вы должны попробовать. Будьте щедры с бедными и больными. Помогайте беспомощным и нуждающимся. Будьте добры, когда можете, и жестоки, когда должны. Помните, что Египет и сама наша вера живут в вас.
Гелиос покачал головой, не желая больше слушать. Как и я. Я хотела всё остановить — вернуть прошлое, до того как явился Октавиан со своими легионами. Но мама заставила нас слушать.
— Правители пишут историю только тремя видами чернил: потом, кровью и слезами. Выбирайте чернила тщательно, потому что однажды Анибус взвесит ваше сердце на своих весах. Если оно окажется черно и отяжелено грехом, то пойдёт на корм крокодилам в час суда. Но если вы праведны, Исида дарует вам бессмертие.
Мама привлекла нас в своё объятие в последний раз и позвала нашего наставника.
— Эфроний, передай детей и эти восковые таблички Октавиану. На них запечатлена моя последняя воля. Выжди время, пока не станет слишком поздно, ибо он без сомнений попытается исцелить меня. Его советники скажут ему радоваться моей кончине, и он поймёт, что это к лучшему. Но в том мужчине есть нечто тёмное и порочное. Октавиан всегда желает больше всего того, что ему недоступно.
Эфроний поклонился до земли.
— Это честь — оберегать вас от их когтей, моя госпожа. Я лишь тёшу надежду, что в этой Реке Времени я смогу завершить обучение близнецов...
— Просто не было времени, Эфроний. Я понимаю, — ответила она.
Глаза старика заблестели.
— Всё будет сделано, как вы изволите.
Она коснулась его руки — редкий жест для фараона тронуть кого-то не из числа родственников.
— Твоя верность стоит больше, чем всё золото в мире.
Эвфроний поцеловал её аметистовое кольцо и отошёл, как будто все слова мира подвели его.
— Уведите детей, — приказала мать.
Эфроний собрал таблички и потянул меня к выходу, пока я попыталась проглотить слёзы.
— Мы можем убежать вместе! — закричала я. — Мы можем все уйти туда, где римляне никогда нас не найдут.
— Селена! — резко отрезала мать. — Я отправлюсь в единственное место, куда римляне не смогут за мной последовать. Ты — Птолемей, царица и сосуд Исиды. Не забывай этого.
Когда мы собрались покинуть гробницу, мама поставила корзину на колени, просунула руку под крышку, и я услышала, как зашипела гадюка.
И затем мама прошептала свои последние слова:
— Тело моё может обратиться в прах, но дух не исчезнет. Я возвращаюсь домой, и пусть не вспаханы будут мои земли, а дворцы обратятся в песок, Египет проживёт миллион лет во мне. Я не боюсь, поскольку смерть не конец всего сущего. Я снова обогреюсь у огня, почувствую любовь мужчины, усажу детей на колени… В Ниле Вечности я буду жить до скончания времён.


Сноска
1. Ка — одна из душ-сущностей человека. В конце Древнего царства складывается представление о ка как о двойнике каждого человека, рождающегося вместе с ним и определяющего его судьбу. Ка изображается в виде человека, на голове которого находятся поднятые согнутые в локтях руки.

2. В Египте слово «хека» означало магию. «Хека» в дословном переводе означает усиление деятельности Ка. Древним казалось, что увеличение силы души это принцип, по которому работает магия.

3. Сехем — сила, бестелесное воплощение жизненной энергии человека.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Solitary-angel, Cerera, Стелла

Стефани Дрей - Лилия Нила (обн. - 18.05.14) 18 Май 2014 14:11 #7

  • So-chan
  • So-chan аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2202
  • Спасибо получено: 4499
  • Репутация: 130


Трудно принять, что моей матери больше нет на этом свете. Римляне продержали нас взаперти в её покоях, в окружении её духов и жемчужных гребёнок. Мы наполовину ожидали, что она вломится сюда со всей страстью, исполняя свой последний план; мы только-только начинали полностью осознавать, что она больше никогда не войдёт в эту комнату снова.
Римские солдаты принесли нам еду: слуг к нам не пустили. Мы попросили привести Эвфрония, но нам отказали. Мы не знали, чего от нас хотят; оставалось лишь ждать.
Филадельф беспокойно спал в маминой кровати, а мы с Гелиосом прижались друг к дружке на уютной кушетке у окна и молча смотрели на залив. Бриз солёного морского воздуха колыхал занавески вокруг нас, пока мы любовались на суда, прибившие из таких дальних краёв как Нумидия, Каппадокия и Эмеса Трюмы кораблей ломились слоновой костью, золотом, марочными винами, благовониями, драгоценными красками и шёлком. И возносясь над этим богатством, Фаросский маяк вышел из сверкающего Средиземноморья подобно бдительному стражу.
Знакомая панорама, но вид римских солдат, разграбляющих наш дом, был чем-то новым и ужасным. Они захватывали суда и запугивали моряков, а на земле вели себя ещё хуже, вытягивая мешки с ценностями из зданий и растаптывая наши сады. Позже Октавиан будет утверждать, что забрал лишь агатовую чашу из нашего дворца, но нам с братом знать лучше: мы видели римские грабежи собственными глазами.
Римляне выказывали презрение ко всему, чего касались. Они с ликованием разбили статуи моего отца, а в нескольких шагах от храма Исиды один из солдат даже поднял кожаные полосы на военной юбке и помочился под подбадривающие крики товарищей. Если они отважились на такое в пределах дворцового ансамбля, то я дрожала от мысли, что они могли творить в самом городе.
Гелиос и я смотрели, запоминая каждый акт насилия для личного счёта. Но когда римские солдаты вытащили жрицу культа Исиды из храма, разорвали её одеяние и передали девушку по кругу, я не смогла больше смотреть.
Вместо этого я пролистала оставленные матерью папирусы. Среди разбросанных листов и чернильниц, возможно, могла лежать записка для нас или магическое заклинание, которое я могла изучить. Всё же моя мать была величайшей чародейкой во всём Египте.
Теперь она мертва и её королевство в руках врага, так какой прок в волшебстве?
Я разложила бумаги в три стопки, как Гелиос схватил факел со стены. Под моим зачарованным взглядом он пересёк комнату, где моя мать хранила модельку корабля, подарок Гелиоса. Брат всегда любил суда; он сделал эту модель своими руками. Я помню, как он работал с деревом, уделяя дотошное внимание деталям, спрашивая у отца, зачем нужна каждая часть. Гелиос очень гордился этим кораблём.
Теперь же он поджёг его.
Я в страхе помчалась к нему.
— Что ты делаешь?
Игрушка уже была охвачена пламенем, папирусовые паруса почернели, оставляя лишь голый остов.
— Лучше сжечь, чем отдать римлянам. Мы должны сжечь всё. Всё.
Гелиос стал поджигать сетку над кроватью — я вскрикнула и схватила его за руку.
— Остановись!
Я снова заплакала, слёзы полились сами собой. Я принесла матери смерть в корзине, и всё же она назвала меня Воскресением.
Слёзы потекли рекой.
— Это римляне жгут всё. Не мы.
Гелиос уставился на меня; между нами струился дым. Не знаю, достучалась ли я до него слезами или словами, но он растёр пепел от своей уничтоженной лодки между пальцами и задул факел.
Несколько мгновений спустя, как будто пробуждённый нашей ссорой, Филадельф резко сел в кровати. Его глаза широко распахнулись, тёмно-рыжие локоны прилипли ко лбу от пота.
— Он идёт, — произнёс мой братик.
Мой близнец повернул голову к нашему маленькому брату.
— Кто?
— Человек из-за моря, — откликнулся Филадельф.
Гелиос краем глаза посмотрел на освещённую маяком гавань, как будто упустив какой-то особый корабль.
— Какой человек из-за моря? — поинтересовалась я. — Филадельф, тебе приснился кошмар?
Если он и ответил мне, я не расслышала из-за треска выбиваемой двери. Украшенный резьбой край кедра раскололся от столкновения со стеной, а бронзовая ручка покорёжилась из-за силы толчка. Удар прогремел по покоям и коридору.
Филадельф бросился за мою спину в поисках защиты, а Гелиос поднял свой погасший факел точно дубину, чтобы держать на расстоянии бочкообразного римлянина, стоящего в дверном проёме, в резном римский шлеме с гребнем генерала. Незнакомец также был облачён в знакомую броню римских солдат, но обветренные черты лица делали его облик ещё более пугающим. В речи слышался отчётливый греческий говор.
— Так, значит это вы внебрачные щенки Антония?
У Гелиоса перехватило дыхание.
— Да как вы смеете?..
Одним могучим ударом кулака римлянин попал Гелиосу по уху, свалил на пол и выбил факел из рук. На нас никогда не поднимали руку, и теперь я была скорее сердита, чем напугана.
— По какому праву вы ударили моего брата? — потребовала я ответа. — Он Александр Гелиос правитель Армении, Медии и Парфии. Вы не проявляете уважение к царям?
— Рим мало уважает царей, — ответил незнакомец. — А лично я уважаю их ещё меньше.
Гелиос поднялся на ноги. Украшенный бусинами пояс его туники перекосился, золотой амулет с символом стервятника дико качался. Лицо, шея и ухо брата покраснели, но, тем не менее, он вернул своему облику королевское величие.
— Мой отец, триумвир Рима, сделал меня царём.
— Он не имел на это ни малейшего права, — ответил незнакомец. — Твоё так называемое Парфянское царство ещё даже не завоёвано. Нам стоит выслать тебя туда и посмотреть, как ты сможешь удержать бразды правления, изменник.
Гелиос сверкнул глазами.
— О каком предательстве ты говоришь, Октавиан?
— Октавиан? — Мужчина утробно рассмеялся. — Думаешь, он удосужиться расспрашивать детей той женщины? Меня зовут Марк Випсаний Агриппа.
Я знала это имя. Агриппа победил моего отца в морском сражении при Акции и был самым одарённым воином Рима. Филадельф, должно быть, тоже узнал это имя, поскольку с силой сжал мою юбку, что казалось, треснет ткань. Тем временем Агриппа сложил свои мясистые руки на груди и подошёл к Гелиосу.
— Кроме того, когда встречаешь своего нового повелителя, обращаться к нему нужно не как к Октавиану, а как к Цезарю.
Гелиос ответил, что сказала бы на его месте наша мать:
— Октавиан не имеет ни малейшего права на имя Цезарь. Мой брат, благословлённый всеми богами, король Птолемей Цезарион, является единственным сыном Юлия Цезаря.
— Мальчишка, — начал Агриппа. — Ты не в том положении, чтобы рассуждать о правах или каламбуре имён. Цезарь обещал твоей матери, что замучает и убьёт вас, если она покончит с собой. Лишь милосердие Цезаря спасёт вас теперь, так что лучше обращайтесь к нему так, как ему больше нравится.
— Я буду обращаться к нему по титулу, если он обратиться по титулу ко мне, — ответил Гелиос.
Высокомерие его слов объяснялось нашим воспитанием и тем, что он был всё ещё ребёнком. Он был вознаграждён за эту гордость ударом, от которого во рту пошла кровь. Гелиос поднял руку на гиганта, но промахнулся. Тогда Агриппа схватил Гелиоса за золотистые локоны и, казалось, решил избить его всерьёз.
— Пожалуйста, не бейте моего брата! — закричал Филадельф.
Я должна была что-то предпринять, но что?
— Господин Агриппа! — закричала я. Хотя мои руки дрожали, я сжала мамин амулет и заговорила взрослым голосом: — Вы назвали себя. Разрешите мне проявить ответную учтивость. Я Клеопатра Селена, королева Киренаики.
— Я к тебе не обращался, девчонка.
Римлянин сжал кулак, готовясь ударить Гелиоса.
Я спрятала дрожащие ладони.
— Тем не менее, вы гость в нашем дворце, и я настаиваю, чтобы вы вели себя соответствующим образом.
Агриппа посмотрел на меня из-под гребня своего шлема и оттолкнул Гелиоса.
— Сколько тебе лет?
— Почти одиннадцать, — ответила я.
— Ты говоришь, не как ребёнок.
— Я говорю, как королева. — По крайней мере, я на это надеялась. — Чем Мы можем помочь вам, господин Агриппа?
Я использовала королевское «Мы» и, казалось, разоружила это животное подобие человека.
— Вы можете рассказать мне, как вашей матери удалось обмануть Рим, что её не протащили по улицам в цепях. Мы знаем, что вы были в последние моменты её жизни. Кто помог ей?
«Я», — подумала я, и мои колени подогнулись от страха.
Несколько римских солдат толпились около двери. Они не входили, но, казалось, внимательно слушали наш разговор, нацепив на себя маски должного безразличия. Но я не ответила на вопрос Агриппы. Я не могла ответить.
Словно уговаривая меня, Агриппа сказал:
— Цезарь позволил похоронить вашего отца с почестями, и королева Клеопатра обещала не накладывать на себя руки. Она нарушила соглашение. Так кто ей помог? Как она умерла? От яда?
Моё сердце глухо забилось в груди, но я постаралась не дрогнуть. Филадельф посмотрел на меня, но я не осмелилась заглянуть ему в глаза. Мы с Гелиосом стояли, как статуи, приняв заговор молчания.
Агриппа снял свой полированный шлем и сунул подмышку. Его блеск отразил искажённое изображение моих спокойных зелёных глаз.
— Мы уже бросили Эфрония в темницу. Это старый колдун принёс ей яд?
Я представила, как наш хилый старый волшебник прикован цепью, и задрожала. Однако если они расспрашивают нас о вине Эфрония, то значит, всё ещё сомневаются. Значит, мы всё ещё ничего не сказали.
Лёгкий бриз колыхнул сетку над маминой кроватью.
В коридоре откашлялся солдат.
Замерцала масляная лампа.
— Разве вы не хотите доказать свою значимость Цезарю? — поинтересовался Агриппа. — Обман вашей матери не делает ей чести.
Но сообщение, что она обманула врага, вдохновило меня. Тут мой взгляд упал на косметику на туалетном столике матери.
— Мама не нуждалась в помощи Эфрония, чтобы достать яд. Мы держим его повсюду.
Агриппа посмотрел на красочные бутылочки, а затем перевёл взгляд на нас, в ужасе.
— Избавьтесь от него. Бросьте в Нил или дайте египтянам вкусить яд Клеопатры, — приказал он солдатам, стоящим позади.
Они собрали безвредные пузырьки, как будто в них содержались чудища, которые могут выскочить в любой момент, стоит снять пробку. Их страх и ненависть к ядам, микстурам и волшебству были очевидны для меня даже тогда. Если бы только я знала, как использовать это против них.
— Так ваша мать действительно умерла от яда? — с нажимом спросил Агриппа.
Я не понимала, почему так важно, как именно умерла моя мать, но то, что римляне хотели это узнать, означало, что они не должны выяснить правды. Я решила не открывать рта, но за меня ответил Гелиос:
— Она умерла от укуса ядовитой змеи и стала бессмертной. Теперь вы не сможете причинить ей боль.
Я отчаянно захотела задушить его. На протяжении всего нашего детства навязчивое желание моего близнеца озвучивать правду оборачивалось мне бедой, но сейчас ставки были намного выше. Что римляне со мной сделают, если прознают, что это я принесла ей змею в корзине с инжиром?
Возможно, Агриппа почувствовал мой страх.
— Это правда, девочка? Эфроний приносил Клеопатре змею?
— У моей матери всегда с собой змеи, — ответила я и мысленно взмолила, чтобы мои братья не опровергли мои слова. — Три кобры украшают её головной убор. Мама могла заставить их ожить всякий раз, как она пожелала. Она сказала, что отправится к моему отцу. Эфроний — всего лишь наш наставник; он знает все языки, даже священные, но он не заклинатель змей или отравитель.
Последние слова я произнесла на латыни, потому что казалось очень важным, чтобы римлянин понял меня, и Агриппа заморгал от удивления. Он что ли ожидал, что мы окажемся необученными варварами? Я дочь римского триумвира и знаю греческий, латынь и множество других языках.
— Значит, ты утверждаешь, что Клеопатра волшебством заставила змею появиться из своего головного убора и с её помощью оборвала свою жизнь?
— Да, — убеждённо ответила я.
В конце концов, Египет славился змеиной магией. Моя мать была могущественной колдуньей, и я видела, как она могла обратить свой посох в змею, чтобы развлечь нас. Но когда пришло время умереть, она заставила меня принести ей змею. Если бы римляне прознали, то убили бы и меня?
— Потребовалось бы две кобры, чтобы убить её и служанок... — Лицо Агриппы. Казалось, невыносимо близко нависло над моим. Его римское дыхание напоминало уксус.
— Тогда их было две, — сказала я, вспомнив шорохи в невыносимо тяжёлой корзине.
Я сомневалась, что могла унести две змеи с инжиром вдобавок, но возможно они были маленькими или волшебными, или молодыми. Возможно, две. Возможно, змеи были парой или родными, или близнецами. Я не осмелилась посмотреть на своего.
Агриппа презрительно мне усмехнулся.
— Когда я распну старого колдуна, он прокричит мне другую историю, думаешь, я не вернусь, чтобы положить конец вашим несчастным, испорченным жизням?
У меня закружилась голова, потому что я знала, что распятие на кресте ужасная смерть, а римляне любят продлевать страдание.
— Пожалуйста, не вредите Эфронию. Он простой старик!
— Он колдун и жрец Исиды, — проревел Агриппа. — А поклонники культа Исиды есть сборище ведьм, колдунов и шлюх. Будь проклят тот день, когда Антоний попал в их сети.
При упоминании о моём отце лицо Агриппы исказилось от печали и сожаления. Ему потребовалось время, чтобы прийти в себя, и после этого он полностью сменил тему.
— Где Цезарион?
Наконец Гелиос и я обменялись взглядами. Этот вопрос был неожиданным, и мы понимали, что это означало. Если римляне не знали, где Цезарион, то значит, мой старший брат смог убежать. Моё сердце окрылилось надеждой.
— Царь Египта в изгнании, — ответил Гелиос.
— В изгнании, где? — спросил Агриппа.
— Мы не знаем, — ответила я.
Это была правда. Но где бы брат ни был, Цезарион соберёт войска, чтобы спасти нас. Люди сплотятся вокруг него во имя его мёртвого отца, Юлия Цезаря — настоящего Цезаря.
Казалось, Агриппа тоже прекрасно это понимал.
— Цезарион всё ещё в Александрии? Вы признаетесь мне, или мне придётся сжечь каждый дом в городе дотла, чтобы найти его?
То, как лицо Агриппы исказилось от гнева, убедило нас, что он не блефует, поэтому я и ответила:
— Мы не знаем, где он. Мама не сказала бы нам.
Я попыталась скрыть самодовольство. Юлий Цезарь был непобедим в бою и пал только от ножей предателей-убийц.
Разве боги не станут благоволить его сыну? Цезарион спасёт нас!
— Если ты соврала мне, — зарычал Агриппа. — я обязательно распну тебя, королевской ты крови или нет. Последним ваша мать пожелала достойные похороны и быть захороненной рядом с вашим отцом. По неизвестным мне причинам, мой господин удовлетворил её просьбу. Решай я на его месте, я бы бросил её тело в Нил вместе с вами на корм крокодилам.
Именно тогда взгляд Агриппы скользнул к далёкой стене, где около кровати моей матери висел герб. И герб тот украшал наш, Птолемеев, семейный девиз: «Победа или смерть».
Я искала в неправильном месте. Последнее послание моей матери было не на бумаге, а здесь, на стене — послание для её врагов и детей. И мы стояли под этим посланием с царственным видом, как и ожидала наша мать. Зная, что Цезарион жив, мы уставились на Агриппу, как будто он был презренной чернью. Да покарают его Боги.
Гелиос взял мою ладонь, а я взяла ладошку Филадельфа. Мы стояли перед римлянином, пронзив его взглядом, и молчали. Мы были Птолемеями.
— Вы странные, — решил Агриппа.
И с этими словами полководец выскочил из покоев моей матери, оставляя позади деревянные осколки, кровь и напуганных детей.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Solitary-angel, Cerera, Стелла

Стефани Дрей - Лилия Нила (обн. - 18.05.14) 18 Май 2014 14:23 #8

  • Solitary-angel
  • Solitary-angel аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Дизайнер
  • Life is a tapestry woven by the decisions we make.
  • Сообщений: 3654
  • Спасибо получено: 9511
  • Репутация: 491
Ура-Ура :woohoo: :woohoo: :woohoo: : dancing* : dancing* : dancing* Я так ждала этот перевод :dream


So-chan, Aleftina поздравляю с началом нового проекта. Побольше времени, вдохновения и светлой музы : rose
Администратор запретил публиковать записи гостям.

Стефани Дрей - Лилия Нила (обн. - 18.05.14) 18 Май 2014 15:56 #9

  • Cerera
  • Cerera аватар
  • Не в сети
  • Администратор
  • Сообщений: 2074
  • Спасибо получено: 2151
  • Репутация: 65
Девочки! Поздравляю с открытием нового перевода! Желаю Вам удачи и благодарных читателей!!!
Администратор запретил публиковать записи гостям.

Стефани Дрей - Лилия Нила (обн. - 18.05.14) 10 Сен 2014 20:36 #10

  • So-chan
  • So-chan аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2202
  • Спасибо получено: 4499
  • Репутация: 130
Проект никак не заброшен. Перевод идет. Думала, мы успеем выложить продолжение до июльского отъезда редактора, но не вышло. А сейчас не знаю, что происходит. Другие проекты как-то ухитряются обидеть "Лилию" и оттянуть свое внимание на себя. Магия Исиды, одним словом.

И да, выход официального перевода никак не влияет на изменения в планах. Я видела тот текст, гхм, желание сделать свой вариант не отпало, а даже усилилось.

Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Solitary-angel

Стефани Дрей - Лилия Нила (обн. - 18.05.14) 30 Сен 2014 12:02 #11

  • So-chan
  • So-chan аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2202
  • Спасибо получено: 4499
  • Репутация: 130
Девчат, пока у Алефтины складывается бешеный месяц, мы договорились так: она по возможности делает "Анну", так как там маленькие главы, а на каникулярной неделе (то есть после 3 октября) я скидываю все, что есть по "Балладе" и "Лилии" и мы ударно обсуждаем главы.
Администратор запретил публиковать записи гостям.

Стефани Дрей - Лилия Нила (обн. - 18.05.14) 04 Дек 2014 14:05 #12

  • So-chan
  • So-chan аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2202
  • Спасибо получено: 4499
  • Репутация: 130
Объявление: так как время редактора стало ценнейшим ресурсом, а "Анна" остается приоритетом,"Лилия" на данный момент по факту заморожена. Но команда вернется к работе в прежнем составе чуть позже. Просто думаю, дорогой читатель, как-то тяжело сбрасывать проект в папку "Замороженно", пусть пока тут повисит. Не кому же не не мешает?
Администратор запретил публиковать записи гостям.