Natala пишет:
Хоть на место официальной аннотации. Намного завлекающей)))) Там еще скоро сны эротищные начнут снится. Да, дразнюсь

So-chan пишет: Замени) или под оф. поставь))
So-chan пишет: Ах ты ну как так можно!? А не только сны, а и реальность будет?)
Сейчас хотя бы успеть уследить за всеми новыми героями, а посыпали как из рога.
So-chan пишет: Ну да, в последней главе мы уже точно должны узнать)))

Вот именно, что водопад подозреваемых. Нужно к ним присмотреться повнимательней, изучить досье. Что-то мне подсказывает, что в 20 главе висевшее ружье должно выстрелить. Значит злодей как-то сможет себя проявить.
Девочки, а если нарушить все правила и оставить в последней главе выбор за читателем? Сам выбери злоумышленника и додумай концовку, так называемый открытый финал. Хочешь хорошую - преступник негативный персонаж, а плохую - главная героиня и есть убийца, на крайний случай, папА или бравый полицейский.

So-chan, Hariken, Lily_Emerson, спасибо огромное!!!

Ни чего себе!!! Это же надо, девушку убили, а они понимаете ли верны обществу! Потом ещё выяснится, что в этом, половина города замешано!

А теперь ещё они и шишки на ровном месте! Ой, чует моё сердце, будет в этом городе заварушка, что надо)))

Ещё один труп!? (О_О)

Чем дальше, тем всё таинственней и интересней. Не удивлюсь, если он скажет, что у него была дочка.

Новый персонаж))) Может он тоже обладает способностями. Не зря же его зовут Пророком!)))

Столько тайн… любая информация влечёт за собой ещё больше вопросов. Каждая фраза, кажется подозрительной и таинственной.

Ах-ха-ха))) Чем дальше, тем больше я согласна с этим высказыванием)))

Наконец то, мы немного узнали о его жене. Жду продолжение главы и рассказа Темпл о ней)))

Небольшой презент для команды

Gloomy Glory пишет:
Почему только для команды?))) Мне как читателю тоже понравилось.

Gloomy Glory пишет: И мне очень понравилась, спасибо за красоту

У меня два вопроса: 1. А другие книги этого автора будут переводиться?
2. А можно книгу в оригинале?
Спасибо за перевод)) начало интригующее. А какой треллер.

1. Будет переведена эта серия. Другие книги автора - это в основном малышки издательства "Арлекин". Мне не интересно.
2. Сбросьте в личку адрес почты и будет счастье

Уряяя, мы вернулись!

Главы лежат на почте, техника снова фурычит, и столько всего произошло.

1. Наверное, все уже полюбовались подарком - альтернативной обложкой от gloomy glory Милле грацие
2. В десятой главе добавлены ссылочки-картинки к могилам со съемной крышкой.
3. Самое главное изменение при переводе: изменилось название тайного общества! Теперь это орден, а не порядок, и так чувствуется правильнее, словно пазлик на место встал (а то пошла я на поводу всяких игр про постапокалипсис, а там всякие порядки будущего и т.д.). Надеюсь, не создан путаницу.


— Ее звали Мариама, — тихо сказал Итан.
Мы с Темпл переглянулись. Она повернулась к Итану, слегка приподняв брови.
— Какое необычное имя. И я заметила, что ты говорил в прошедшем времени.
Он рассеяно кивнул.
— Мой отец знал ее семью и привел ее в Эмерсон. Очень яркая молодая женщина, но ей было тяжело примирить свои личные верования с наукой.
— Верования? — спросила Темпл.
— Смесь древних суеверий и религии. Немножко методизма¹, немножко колдовства и капелька вуду. Ее народ — потомки галла, атлантических креольцев.
— Объясняет шикарный цвет лица и волосы, — пробормотала Темпл.
Я немного знала об истории галла: их привозили с Рисового берега² на Атлантическое побережье южных штатов в годы рабства. До недавнего времени некоторые общины галла в Южной Каролине и Джорджии жили столь изолированно от остального мира, что происхождение некоторых слов, имен и даже песен их языка можно проследить до Сьерра-Леоне. Их вера в joso — колдовство — также имеет африканские корни.
— Интересно, что она подцепила белого полицейского, — сказала Темпл. — Должно быть, вышло неплохое столкновение культур.
— Особенно если брать во внимание его происхождение. Он из того же старого Чарльстона, что и Камилла Эшби. Люди с такой родословной не берут лесбиянок в любовницы, а креолок — в жены. Но Джон никогда особо не соблюдал традиции. Он был белой вороной задолго до появления Мариамы.
— И не говори.
Темпл подперла подбородок рукой и поддалась вперед.
— Не надейся на слишком многое, — ответил Итан. — Эта история не так развратна, как твоя.
— Жаль.
Итан усмехнулся.
— Джон променял место в семейной юридической фирме на работу в полиции. Может показаться, что в этом нет ничего страшного, но его решение пошло вразрез с многовековой традицией и ожиданием поколений. Сомневаюсь, что дедушка перекинулся с ним и парой слов с того дня, как Девлин окончил академию.
Темпл откинулась на спинку стула.
— Откуда ты столько о нем знаешь? Он твой друг?
— По сути, да. — Итан улыбнулся ей поверх края бокала. — И, в любом случае, это Чарльстон, дорогая. Здесь все друг друга знают.
Я на это ничего не сказала. Немного неуважительно обсуждать личную жизнь Девлина в таких интимных подробностях. Его стол стоял достаточно далеко, да и в ресторане было довольно шумно, так что он не мог нас услышать, но мне все равно было неудобно его обсуждать. Темпл и Итан, видимо, не испытывали таких угрызений совести. Они напоминали пару сорок.
— Так что случилось с его женой? — спросила Темпл.
Глаза Итана подернулись сумрачной дымкой.
— Произошла ужасная авария. Ее автомобиль проломил ограждение и упал прямо в реку. Она не смогла выбраться из машины и утонула.
Перед глазами так и встали призраки Девлина.
— Она была одна? — услышала я со стороны свой голос.
— Нет, к сожалению, с ней была их четырехлетняя дочь. Их смерть практически раздавила Джона. Он взял шестимесячный отпуск и просто исчез. Никто не знал, куда он делся, но в итоге всплыли слухи, что он лечился в каком-то частном санатории.
— Не верь всему, что говорят, — ответила Темпл. — Но это добавляет пикантной остринки истории.
Их голоса стихли, воздух вокруг наэлектризовался. Я хотела верить, что просто разыгралось воображение, но понимала: это не так. Призраки Девлина рядом. Я не могла их видеть, но чувствовала их присутствие. Может быть, они в саду с тем духом, ожидают, когда их хозяева пересекут невидимую черту священной земли.
Может быть, они даже поджидают меня, если не буду осторожна.
Я встала из-за стола.
— Вы меня извините? Я в дамскую комнату.
Я прошла через переполненный ресторан, даже не посмотрев в сторону Девлина. В дамской комнате плеснула холодной воды на лицо, а затем изучала свое отражение в зеркале.
Это увлечение Девлином не должно зайти дальше. Я ставлю себя в опасное положение из-за его притягательности, но еще не слишком поздно. Я могу положить конец. Скрыться в своем убежище, пока он и его призраки не исчезнут. Нужно лишь немного здравого смысла и много силы воли. Обычно мне хватает и того и другого.
Вытерев лицо бумажным полотенцем, я выпрямила спину и вышла из комнаты.
Девлин поджидал меня в узкой нише снаружи. Чтобы вернуться к своему столику, мне придется пройти мимо него.
Я помедлила, но пошла.
Он прислонился плечом к стене, скрестил руки на груди и посмотрел на меня самыми темными глазами, которые я когда-либо видела. «Колдовские очи, — подумала я. — Непостижимые и чарующие».
В тот момент пришло в голову, что чтобы ни делала, Девлин и я уже безвозвратно связаны обстоятельствами. Если ключ к убийце скрыт на надгробии, я остаюсь единственным человеком, который может интерпретировать эти знаки. Я нужна ему, и это знание потрясло меня гораздо больше, чем следовало.
В узком проходе особо не развернуться. Меня толкнули, и я упала прямо на Девлина. В краткий момент контакта я уловила аромат одеколона на его коже и запах виски в дыхании. И еще кое-что. Слабый шлейф мускуса.
Наши лица оказались невероятно близко, губы в сущих дюймах. На мгновение я поверила, что он может меня поцеловать, и даже подумала, как отреагирую. От одной мысли о поцелуе перехватывало дыхание, и я закрыла глаза, представляя соприкосновение наших губ. Я почувствовала его руку на затылке, дразнящее скольжение большого пальца по губам, и меня охватили глубокая дрожь. Открыла глаза, но он не шевелился. Я проиграла всю эту сцену в своем воображении и не знала теперь, что меня захлестнуло: облегчение или горькое сожаление.
Потрясенная, я попятилась от него, подальше от собственной фантазии. Его магнетический взгляд последовал за мной. Возникло наистраннейшее ощущение, что куда бы я ни пошла и что бы ни сделала, глаза Девлина никогда меня не оставят.
— Я думал, вы едва знаете Итана Шоу.
Его холодный тон остудил мою разгоряченную фантазию, застав врасплох.
— Что?
— Вы встретились с ним кратко, при встрече с отцом. Разве не так вы сказали?
— Да...
— И вот вы здесь.
Неодобрительные нотки в его голосе освободили меня от его чар, и я нахмурила брови.
— Есть причина, по которой я не должна ужинать с Итаном Шоу? И пусть это не имеет отношения к делу, но его пригласила Темпл. Похоже, они двое — старые друзья.
— Рад узнать. Может быть, мы сможем избежать войны за останки.
— Возможно.
Какая странная встреча. Какой неловкий разговор. Если бы не знала, то подумала бы, что он ревнует. Но тогда это означало бы…
Я не дала ходу этой мысли. Нельзя идти по этому пути. Не после сегодняшнего. Не после того, как все предупреждения моего отца сбылись. Дверь открыта, и через нее прошло нечто страшное. Я должна держаться подальше от Девлина и его призраков. Не могу позволить той двери распахнуться шире.
И, несмотря ни на что, его притяжение оказалось настолько мощным и гипнотическим, что я не могла уйти.
Музыка из ресторана доносилась сквозь арочный проем, где мы стояли. Ритм был темным и тяжелым, и внутри меня зашевелилось нечто примитивное. Нечто, что я никогда прежде не ощущала.
Я испытывающе посмотрела в лицо Девлина. Он понятия не имел, какая битва разгоралась в моей душе, какой хаос он привносил в мой внутренний покой.
Он обратил на меня свои темные глаза, и я вздрогнула, прежде чем нашла силы сбросить наваждение.
— Я должен вернуться.
Он отошел в сторону, позволяя мне пройти, но я стояла неподвижно, оказавшись в плену собственной слабости.
К нам подошла Темпл и положила ладонь на мою руку.
— Вот ты где. А мы уж начали думать, что ты нас бросила. — Она изучала мое лицо с любопытством, затем повернулась к Девлину и протянула руку. — Темпл Ли. Мы встречались несколько лет назад, но я уверена, вы не помните.
Ее тон подразумевал, что, конечно, он помнит. Она ведь Темпл Ли.
Девлин уклончиво улыбнулся, и я подумала, что он не может ее вспомнить. Не знаю почему, но это меня позабавило.
— Приятно вас снова встретить. Я получил ваше сообщение. Время эксгумации пока не определено, но я сообщу.
— Спасибо. — Она взяла меня под руку. — Надо вернуться, а то бедный Итан подумает, что мы обе его бросили.
Я ничего не сказала, только кивнула. В некотором смысле я восприняла с облегчением, что Темпл взяла ситуацию под свой контроль.
— Я не могла не заметить, что вы пришли в ресторан в одиночку, — сказала она Девлину. — Не желаете ли к нам присоединиться?
Сердце екнуло. Я посмотрела на Девлина, надеясь, что он откажется. Вечер, проведенный в попытках завести с ним светский разговор, мне сейчас точно не выдержать.
— Спасибо, но не сегодня, — ответил он. — Я не самый хороший собеседник. Мне нужно много чего обдумать.
А затем он окинул меня взглядом напоследок, опуская глаза, и я почувствовала, что меня оценили с явным интересом. Я вся замерла в душе, затем задрожала, и тут нахлынули слова Темпл.
Он так хищно и голодно смотрел на неё… они так бессознательно тянулись друг к другу, словно ничто в этом мире — ни время, ни расстояние, ни даже сама смерть – не могло разлучить их.

После ухода Итана мы с Темпл остались стоять у входа в ресторанчик и продолжали болтать. Все еще моросило, но мы не обращали внимания на погоду.
Мы прислонились к стене, подняв лица к небу.
— Я люблю запах дождя, — со вздохом сказала Темпл. — Такой свежий и чистый, всегда с цветочным шлейфом. Как по мне, это самый великолепный город на Юге. Если Новый Орлеан — полночь, то Чарльстон — сумерки. Нежные, туманные и благоухающие.
— Ты такой романтик, — поддразнила я.
— Только в минуты слабости. Или когда за меня говорит вино.
— Темпл... могу я кое о чем спросить?
— М-м-м... — мечтательно промурлыкала она.
— Ты училась на Эмерсоне, когда убили Эфтон Делакур?
Ее глаза медленно открылись.
— Откуда ты узнала про Эфтон Делакур?
— Ее тело нашли на «Дубовой роще», верно?
— Кто тебе это сказал? Кто рассказал тебе про Эфтон Делакур?
Стальные нотки в ее голосе застали меня врасплох.
— Я же провожу множество исследований при подготовке к реставрации, забыла?
Мой ответ ее не убедил.
— А что ты хочешь знать?
— Я слышала, что полиция допросила Руперта Шоу. Как думаешь, возможно ли, что он замешен в убийстве?
— Конечно, нет. Все это подстроил завистник доктора Шоу. Они задались целью подорвать его репутацию, и им почти это удалось. Ты знала, что его попросили оставить Эмерсон?
— Наверное, это было тяжелое время для него и Итана.
— Это было тяжелое время для всех нас. Все в кампусе были на пределе. Мы думали, что убийца может оказаться среди нас.
Она взглянула на часы и нахмурилась.
— Ты знаешь членов общества «Порядка гроба и когтя»?
— Это что, допрос инквизиции? Почему ты спрашиваешь о том, что произошло лет сто назад?
— Это случилось пятнадцать лет назад, и теперь на том же кладбище обнаружены еще два трупа. Два можно списать на совпадение, но три — уже закономерность.
— Господи Иисусе, Амелия. Хочешь, чтобы мне ночью снились кошмары? Можем мы поговорить о чем-нибудь более приятном, прежде чем я заползу спать в свою холодную пустую кровать?
— О чем бы ты предпочла поговорить?
— Ой, даже не знаю. Может быть, о детективе Девлине?
Мой пульс подскочил при упоминании его имени.
— А что с ним?
Она хитро взглянула на меня.
— Не строй из себя невинность. Я заметила, как он смотрит на тебя и как ты смотришь на него. Что между вами происходит?
— Ничего. Я едва его знаю.
— Может быть, тебе стоит исправить ситуацию. Немного пошалить. А может, даже и не немного. Такой мужчина как он может сделать такой женщине как ты много приятного.
— Что это значит?
— Ты проводишь слишком много времени в компании мертвецов.
— Чья бы корова мычала.
Она пожала плечами.
— Да, но, по крайней мере, я знаю, как немного развлечься. Ты же никогда не рискуешь. Забудь ты про свои кладбища на секунду и расслабься. Добавляй хоть иногда в свою жизнь капельку опасности.
— Думаешь, Девлин опасен?
— А что думаешь ты?
— Я ничего о нем не знаю.
— Неправда. Мы сегодня выяснили о нем столько всего увлекательного. Выходец из богатого рода, порвал все связи с родными, женился на экзотичной женщине, которая погибла при трагических обстоятельствах. Возможно, лечился в психиатрической больнице. — В её глазах заплясали искорки. — На мой взгляд, все это описывает Джона Девлина как опасного человека. Восхитительно опасного. Не забывай, я видела его без маски.
— Ты про инцидент с его женой?
— Вот это была картина, Амелия. Я никогда не считала себя вуайеристкой, но словно подсмотрела сквозь замочную скважину, каков он в постели — по крайней мере, в постели Мариамы. Доминирующий, темпераментный... полностью вышедший из-под контроля.
Мой пульс участился.
— Не скажу, что это звучит привлекательно.
— Может быть, и нет. Ведь ты встречалась только с робкими.
Я пожала плечами, отказываясь обижаться.
— Мне нравятся тихони.
— Нет, тебе нравятся безопасные мужчины, но пора расширить свой кругозор.
Я старалась остаться равнодушной, но не могла отрицать, что Темпл пробудила довольно возбуждающие образы в моем воображении.
Темпл прислонила голову к стене.
— Мариама. От одного звука ее имени я покрываюсь гусиной кожей. Я до сих пор вижу, как Девлин нависает над ней, такой сердитый, и все ее сладострастное неповиновение в ответ. — Темпл со вздохом закрыла глаза. — В тот день было ветрено. Тонкая ткань юбки очертила ее фигуру так, что виднелись изгибы бедер и…
— Я поняла!
Я вдруг задумалась, где сейчас Девлин. Дома ли, один, или у него другие планы на вечер?
— Можешь себе представить, сколько в нем подавленной страсти после нескольких лет целибата?
Я взглянула на Темпл.
— С чего ты решила, что он хранит ей верность? Сильно сомневаюсь, что он все время оставался один после ее смерти.
— Не порть мне малину. Дай насладиться задротством.
— Чем-чем?
— Позволь построить сюжет для удовлетворения собственных желаний.
— Да, конечно. Только, пожалуйста, без меня.
— Не беспокойся. Ты не в моем вкусе. Слишком обычная и хорошая. Хотя... — ее голос стал шелковистым и хитрым. — Я всегда чувствовала, что под всей этой ванилькой скрывается специя. В правильных руках…
— Пожалуйста, остановись.
— Ты права. Просто не слушай меня. Это вино делает меня безумной к любви. Или похоть. Я оставлю эту тему, но ты должна пообещать мне кое-что.
— Сомневаюсь. В отличие от тебя я абсолютна трезвая.
Но она серьезна. Между ее бровями залегла складочка от тревоги.
Темпл сжала мою руку.
— Будь осторожна с Девлином. Флиртуй с ним, спи, делай все что хочешь, но... будь осторожна.
— Ты о чем?
— Есть в нем что-то такое... не уверена, что смогу объяснить. Я знаю мужчин, как он. Они собранны и осторожны внешне, но при правильных условиях... с правильной женщиной... — она замолчала и взглянула на меня, — Ты понимаешь, о чем я?
— Не особо.
— Женщина, как Мариама, знает за какие веревочки дергать. Она делала все от нее зависящее, чтобы заставить его потерять контроль, потому что это ее заводило, давало власть. Но с тобой...
— А что со мной?
— Ты сама призналась. Ты за безопасных ребят. А в Девлине нет ничего безопасного. Он не для тебя.
— Минуту назад ты говорила, что он просто то, что мне нужно.
— Как короткое увлечение — да, как спутник жизни — ни в коем случае. Я вижу тебя с таким мужчиной, как Итан.
— Итан? С чего ты это взяла?
— Я просто использую его в качестве примера. Тебе нужен мужчина, который…
— Только не говори про холить и лелеять. Этого я хочу в последнюю очередь.
— Мужчина, который всегда будет ставить твои интересы выше своих собственных, — с нажимом произнесла она. — И это не Джон Девлин.
— Откуда тебе знать?
Она улыбнулась.
— Я, может быть, ушла на другой берег, но хорошо знаю мужчин. Поверь мне на слово. Это сэкономит тебе кучу головной боли в будущем.
1. Методизм — одна из разновидностей протестантизма. Основатель учения М. Уэсли выступал против предопределения, учил о всеобщем, свободном, полном и достоверном спасении. Он смягчил учение Лютера и особенно Кальвина о всеобщей греховности людей, отдав дань гуманизму Просвещения, утверждал, что человек при грехопадении, утратив праведность, не утратил божественного образа, разума и свободы воли и способен в результате долгой борьбы со своими греховными склонностями достичь безгрешного состояния. М. свойственно учение о вере как деятельном процессе преобразования человека.

2. Рисовый берег или Наветренный берег — фактически регион Сьерра-Леоне. Получил название Рисовый, так как местные жители издревле занимались выращиванием особой разновидности африканского риса. За свои познания в сельском хозяйстве, строительстве дамб и орошении они особенно ценились в качестве живого товара в годы рабства.

Вернувшись домой, я пошла прямо в кабинет, взяла ноутбук и, устроившись на кушетке, занялась онлайн-расследованием. Исследования были важной частью моей работы, и с достаточным количеством времени я обычно находила всё, что нужно. Но сегодня, даже после самых упорных поисков, я не нарыла ничего на Эфтон Делакур. Видимо, Девлин был прав: СМИ всё замолчало. Казалось, после смерти Эфтон была вычеркнута вся её жизнь.
Руперт Шоу — другое дело. Поиск в Гугле выдал множество ссылок, большинство из которых содержало также информацию о его работе в чарльстонском институте парапсихологических исследований. В основной части просмотренных мною статей Руперт Шоу представлялся в выгодном свете — эрудированный, пусть и несколько эксцентричный джентльмен, без сомнения увлечённый паранормальными явлениями. Полностью совпадает с моим личным представлением об этом человеке.
Я даже просмотрела фрагмент из свежего видео-интервью, которое нашла на местном сайте охотников за привидениями. Доктора Шоу спрашивали обо всем, начиная от домов с привидениями до опытов клинической смерти, но привлекла моё внимание небольшая живая беседа в конце.
Журналист отметил восхитительное кольцо доктора Шоу, которое тот носил на правом мизинце. Я и сама заметила его при нашей первой встрече. Это было украшение из серебра и оникса с витиеватым символом, вырезанным на камне. Мне доктор Шоу сказал, что это семейная реликвия, но интервьюеру ответил, что кольцо — подарок коллеги. Вполне возможно, мы говорили о двух совершенно разных кольцах, но мне так не показалось. Но это всего лишь любопытный факт в дополнение.
Двигаемся дальше...
Так же как печально известное йельское общество «Череп и кости», «Орден гроба и когтя» был создан в начале XIX века и насчитывал среди своих членов представителей политической элиты Южной Каролины. В 1986 году практика принимать в общество одних только мужчин была отменена, и каждый год после этого в члены принимались две девушки с третьего курса.
Я нашла ссылки на непонятные символы, нумерологию, тайные убежища и обряды посвящения, но никакого упоминания об убийстве Эфтон Делакур и лишь пару слов о развале организации.
Затем я забила имя Ханны Фишер и проверила как минимум десяток ссылок, но только одна привела меня к жительнице Чарльстонского округа. Недавно она отметила свой девяносто девятый день рождения.
Ранее, когда я назвала Девлину имя Тома Геррити, у меня возникло чёткое впечатление, что этих двоих связывает давнишняя вражда. Но в тот момент мне так хотелось убежать с кладбища, что я не стала задавать дальнейших вопросов. Теперь же мне хотелось больше ответов.
Я опустила взгляд на экран, пальцы замерли над клавиатурой. Последнее имя для поиска. Мариама Девлин.
От одного того, что я напечатала её имя в поисковике, во мне проснулось чувство вины и небольшой страх. Как бы я ни пыталась оправдать свой интерес, я совала нос в личные дела Девлина. Я ничем не лучше Итана и Темпл, которые, точно стервятники, жадно и радостно разобрали жизнь Девлина по косточкам во время ужина.
Но отвращение к задаче меня не остановило.
Первая ссылка привела меня к газетной статье об аварии. Изложенные факты полностью совпадали с рассказом Итана. Автомобиль протаранил ограждение сельского моста и рухнул в реку. Единственное, о чём не упомянул Итан, так это об отчаянном звонке в 911 в последние секунды жизни Мариамы Девлин, пока машина уходила под воду. Должно быть, в ту минуту она прекрасно осознавала, что спасатели не успеют. Из-за заклинившего ремня безопасности она не смогла освободить ни себя, ни свою четырёхлетнюю дочь.
Я откинула голову на спинку сидения и закрыла глаза. Небольшое усилие, и душераздирающая сцена предстала передо мной во всех подробностях. Автомобиль с грохотом ломающихся костей пробивает ограждение. Мутная вода добирается до лобового стекла. К горлу подкатывается комок от того, как быстро машина погружается в реку.
Мариама дёргает ремень, судорожно отслеживая повышение уровня воды и пытаясь успокоить перепуганную дочь.
А затем автомобиль опускается на дно… темнота…
Не бросай меня, мамочка… пожалуйста…
Эти крики раздались настолько реально, что я открыла глаза и огляделась.
Я была одна в комнате. Стук сердца отдавался в ушах.
Прижимая руку к груди, я сделала судорожный вдох. Сколько раз эта сцена разыгрывалась в ночных кошмарах Девлина? Сколько раз он просыпался от отчаянных мольб дочери?
Неудивительно, что ему потребовалось время, чтобы справиться со своим горем. Вес вины, бесконечные «если бы», должно быть, стали невыносимой мукой.
Даже если он не мог видеть их, его призраки не давали пытке закончиться. Пока они его преследуют, раны никогда не затянутся.
Мне понадобилась минута, чтобы собраться с мыслями и продолжить чтение.
Несчастный случай произошёл в одном из отдалённых районов округа Бофорт, недалеко от городка под названием Хаммонд. Мариама с дочерью были на пути к родным, когда произошла трагедия.
В статье были две фотографии: крупный план сломанного ограждения и общий план зевак, собравшихся на берегу в ожидании, когда выплывут водолазы-спасатели.
Я не стала изучать лица в толпе, потому что не хотела найти Девлина. Не хотела видеть его глаза в тот страшный миг.
Выйдя со страницы со статьей, я нажала на следующую ссылку, которая привела меня к некрологам. Никаких фотографий, но я уже знала, как выглядит Мариама и четырёхлетняя Аныка.
Аныка.
Почему-то это имя не подходило призраку, которого я видела подле Девлина и позже во дворе.
Я начала произносить имя вслух, а потом задумалась.
Правило номер четыре — никогда не искушай судьбу.
Я захлопнула ноутбук и отложила его в сторону. Достаточно поисков на один вечер.
Перекатившись на бок, я положила щёку на сложенные ладони и закрыла глаза. Сколько мыслей и образов крутилось в моей голове! Так много вопросов без ответа...
Я продолжала видеть, как запертые в машине Мариама и Аныка начинают задыхаться от нехватки кислорода, а вода смыкается над их головами...
Я представила, что почувствовал Девлин, когда услышал об этой новости... как устремился на место трагедии, надеясь на лучшее, но опасаясь самого худшего. И как долго ехал обратно домой, зная, что его встретит опустевший дом. Зная, что никогда больше не обнимет дочь…
Я представила изуродованное тело Эфтон Делакур в мавзолее, где Руперт Шоу якобы проводил спиритические сеансы, и задумалась над его теорией, что в момент смерти отворяется дверь, позволяющая перейти на другую сторону и вернуться обратно. Что если кто-то пересёк границу миров во время смерти Ханны Фишер? А если этот человек принёс с собой что-то с той стороны завесы? Нечто тёмное, зловонное и холодное, подобно той сущности, что кружила на краю леса...
Я подумала об обвинении Темпл Камиллы Эшби, которая стояла над её кроватью с ножницами в руках, и её предположении, что Даниэль Микин пытался совершить самоубийство, судя по шраму, который она заметила на его запястье. И потом, возле ресторана, она не захотела говорить об убийстве Эфтон и «Ордене гроба и когтя». Возможно ли, что она каким-то образом связана с этим обществом? Или Итан?
Вопросы кружились в голове бесконечной вереницей лиц. Камилла Эшби. Итан и Руперт Шоу. Темпл. Том Геррити. Даниэль Микин. Обезображенные тела Эфтон Делакур и Ханны Фишер. Эфирные лики Мариамы и Аныки.
И Девлин. Всё всегда возвращалось к Девлину.
В конце концов я начала проваливаться в сон, но сил встать и пойти в спальню не осталось.
Снаружи мягкий ветерок колыхал пальметто. Мышцы расслабились под успокаивающий шорох листьев.
Сначала я долго плавала в нежной туманной пустоте полудрёмы до полного изнеможения. А затем сумбурные мысли перешли во сны, создав странные несвязные образы.
Я вернулась на «Дубовую рощу», на нижнюю ступеньку мавзолея Бедфордов. Темпл тоже была во сне. Она стояла на самой вершине, вглядываясь в полуоткрытые двери.
— Что ты делаешь? — спросила я.
На ней была белая туника, как и на ужине, но теперь наряд смотрелся более экзотично. Я различала гранатовый отблеск в замысловатом узоре на её декольте.
— Я никогда не считала себя вуайеристкой, но я просто не могу перестать смотреть на них, — ответила она.
— На кого?
Её лукавая улыбка наводила на непристойные мысли.
— Подойди и посмотри. Тебе будет полезно.
Я медленно поднялась по ступеням и встала возле неё в дверях. Зала словно просвечивалась. Будто смотришь сквозь вуаль.
И затем я увидела их.
Девлина и Мариаму.
Как прекрасно смотрелась их контрастирующая кожа в отблесках свечей, как греховно эротично длинные волосы Мариамы рассыпались по её обнажённой спине, а упругие груди легли в ладони Девлина, а они сами двигались в неком первобытном ритме.
Мы стояли и подсматривали, и вдруг Мариама оглянулась через плечо. Ресницы полуопущены, губы лукаво изогнуты, искусительное приглашение одновременно возбуждало и нервировало.
— Мы не должны здесь находиться, — попятилась я от двери.
— Не будь такой ванилькой. Тебе нравится наблюдать за ним.
Ядовитый смех Мариамы преследовал меня весь обратный путь вниз по ступеням.
По спине пробежали мурашки, и я обернулась. Сбоку мелькнуло что-то тёмное. Я развернулась бежать, но дорогу преградил призрак девочки. Ноздри защекотал аромат жасмина.
Она подняла руку и поманила меня за собой. Я попыталась вспомнить правила папа, но не смогла. Так же как и противиться безмолвной команде духа.
Она повела меня прочь от мавзолея, в район кладбища, где я прежде никогда не бывала. В стороне я заметила скопление народа возле надгробного камня. Все обернулись, когда услышали мои шаги, и я узнала их по лицам — Камилла, Темпл, Итан, Даниэль Микин. Даже доктор Шоу. Загадочно улыбаясь, он отошёл в сторону, приглашая меня встать в круг.
Заняв своё место среди них, я уставилась на землю, пытаясь увидеть, что же такое привлекло их внимание.
Перед моим взором предстала пустая могила.
А затем я вдруг почувствовала давление в спину и полетела в тёмную бездонную яму.
Мою могилу...
Я резко подскочила на кушетке, судорожно ловя ртом воздух.
Потребовалась минута, чтобы понять, где я нахожусь, и вторая — чтобы успокоиться. За то время, пока я спала, в кабинете похолодало. Я отключила подачу энергии, когда вернулась из ресторана, так как в доме было жарко и душно, и не подумала отрегулировать термостат, пока не провалилась в сон. Теперь в комнате было так холодно, что запотели окна.
Я потянулась за шерстенным пледом, наброшенным на изножье кушетки, и резко замерла. Втянула воздух носом. В комнате ощущался аромат жасмина, такой слабый и нежный, что казался остатком сна.
Но я знала, что он настоящий. Она была здесь.
Укрывшись пледом, я задрожала в темноте. Я не могла различить сад сквозь матовые стёкла, но я знала, что она там.
Свет из кухни просачивался в кабинет, делая заметными капли конденсата, бежавшие по стеклу.
Я задержала дыхание и стала ждать...
На инее возник рисунок, как будто его выводили невидимым пальцем с другой стороны.
Сердце.
Такое же я сложила в саду из галек и ракушек.
Этот образ появился всего на одну секунду и исчез в другую, уплывая в ручейке конденсата. Жасминовый аромат исчез.
Девочка тоже исчезла в тумане, но я знала: она вернётся. Она не оставит меня в покое, пока я не пойму, что ей нужно.


P.S. Бонус с блога автора: фотографии Чарльстона

Спасибо So-chan за долгожданное продолжение ))) Читаю главы с замиранием сердца, а иногда и дыхания Амелия как по лезвию ножа ходит - и призраки преследуют, а сдругой стороны этот опасно-притягательный Девллин (имя у него соответствует его натуре и образу!!!!). держу за нее кулачки и ждем следующих глав!!! Еще раз всей команде СПАСИБО

So-chan, Lily_Emerson, Hariken, Solitary-angel, спасибо огромное!!!

So-chan пишет:
Ураааа! Вы вернулись!)))) Мы скучали! Мы вас любим и всегда ждём!)))

So-chan пишет:
Да!!! И ещё раз да!!! Присоединяюсь к твоей благодарности. gloomy glory, спасибо огромноное!


So-chan пишет:


Интересно, в чём проявлялась его необычность?


So-chan пишет:

И это считают странностью? Человек пошёл своей дорогая, а не проторенным путём... да это странно)))

So-chan пишет:
Не ужели я была права, эти два призрака его жена и дочка!? (О-о) Неудивительно, что он такой печальный. Мне интересно, это он их не отпускает или они его.
So-chan пишет:

И я проиграла эту сценку у себя в голове )))
So-chan пишет:

Я тут подумала - как он отреагировал бы , если она ему все рассказала? Про призраков, про то, что они его преследуют и про нечто темное?
So-chan пишет:


Поэтому, она всегда рядом с ним! Жуть!

So-chan пишет:
Почему то мне кажется, что до гибели Мариам, не всё так гладко было в их семье.

So-chan пишет:
Жуть! Даже представить такое страшно! Я как дочку родила, у меня сразу из головы вся дурь вылетела. Я стала осторожней… потому, что даже сома мысль о том, что она может остаться без меня, пугала до чертиков. При этом, я переживаю за неё, а не за себя. А тут, не только она попала в смертельную ситуацию, но и ребёнок!!! Об этом даже думать страшно!!!
So-chan пишет:
Оооо, да))) Как я её понимаю... ;)

So-chan пишет:
Я думаю, страшнее этого быть не может!!!
So-chan пишет:
И правда, почему так?
So-chan пишет:

Вот это сон! (О_о) Неужели ей угрожает смертельная опасность?
So-chan пишет:
Интересно, призраки могут влиять на сновидения? Может она пытается её напугать?


Шикарная подборка фотографий! Особенно кладбища…))) Старинные надгробья и правда навивают мысли о призраках. Так и кажется, что если хорошо к ним присмотреться, можно увидеть чьё-нибудь призрачное лицо.

Страшная трагедия: гибель дочурки и жены. Амелия оказалась поневоле втянута в мистические и трагические события. Теперь ей придется использовать свой дар или проклятие (смотря как к этим способностям относиться), чтобы разрешить таинственную загадку.
Фотографии Чарльстона просто завораживают.
Спасибо.

День добрый! Спасибо за эту книгу. А можно оригинал: а то уж очень любопытно, слишком)

cortiki пишет:
Напишите мне в личку ваш мейл, скину всю серию.

Ночью морось перешла в ливень. Эксгумацию пришлось отложить из-за непогоды, так как сырую землю было невозможно просеять через сито.
И раз я не могла работать на улице, то провела остаток утра в Эмерсоне. Ряд безымянных могил возле северной стены оставался не идентифицированным, и, как ни странно, я не могла найти захоронения двух человек, про которых вычитала в старинной фамильной Библии.
Создание карты для такого старого кладбища, как «Дубовая роща», всегда вызов — словно собираешь воедино мозаику. Недостающие надгробия, утраченные записи, неразборчивые надписи, заросшие могилы — время беспощадно не только к живым, но и к мёртвым.
Я настолько увлеклась своим занятием, что сначала не обратила внимания на скрежет.
А затем подняла голову и села очень тихо, спрашивая себя, не мышь ли это прогрызает себе путь в одной из коробок.
Архив, расположенный в подвале Эмерсонской библиотеки, представлял собой тесное помещение с мрачными альковами и полутёмными коридорами, вдоль которых выстроились бесконечные стеллажи с записями.
Обычно я не возражаю против тёмных замкнутых пространств, но непонятный звук порождал слегка панические чувство изолированности. Я была одна. Стол, за которым я работала, стоял фасадом к широкой лестнице, ведущей на первый этаж. За всё это время в подвал никто не спускался.
«У тебя просто разыгралось воображение», — убеждала я себя. Это старое жуткое место, полное звуков и запахов прошлого. Такое же, как и десятки других подвальных архивов, где я провела множество счастливых часов, уйдя с головой в биографии давно умерших людей.
Сбросив наваждение, я вернулась к работе.
И вот снова — свирепое царапание, сопровождаемое оглушительным грохотом.
Должно быть, коробка упала на пол. Тогда это точно не мышь.
По спине побежали мурашки. Я наклонила голову и прислушалась.
В конце одного из коридоров мелькнула тень. Я ахнула, прежде чем сообразила, что это человек, а не пугающий силуэт, с которым я столкнулась на тропинке к «Дубовой роще».
— Здесь кто-то есть?! — крикнула я.
— Это я! — раздался удивлённый ответ. — Я и понятия не имел, что не один. Вы давно здесь сидите?
— Пару часов. — Я вгляделась в сумрак. – Но я не видела, чтобы кто-то ещё спускался по лестнице.
— Я воспользовался чёрным входом. Наверное, поэтому мы друг друга и не заметили.
Мужчина приблизился ко мне, но я не узнавала его ни по лицу, ни по голосу, пока он не встал ко мне практически вплотную.
— Мисс Грей, не так ли? Даниэль Микин. Мы познакомились в «Восторге».
— Да, конечно. Приятно снова с вами встретиться, мистер Микин.
— Пожалуйста, просто Даниэль.
Я наклонила голову.
— Амелия.
Он бросил взгляд на мои документы и книжки, разбросанные на рабочем столе.
— Изучаете историю «Дубовой Рощи»?
— Да.
Я рассказала про могилы без имён и имена без могил.
— С такими дилеммами самому в могилу недалеко?
Я улыбнулась.
— Воистину.
— И никак не сходится?
— К сожалению, нет. Но, возможно, вы сможете мне помочь. Как я понимаю, рядом с кладбищем была церковь.
— Да, фактически первоначальная секция кладбища принадлежала церкви. Когда здание было уничтожено, городские власти не стали забрасывать удалённое место и открыли новое, больше похожее на парк-кладбище прямо напротив старого погоста. Со временем люди забыли о границе, и оба места стали называться «Дубовая Роща».
— А вы случайно не знаете, не были ли потеряны или уничтожены реестры при сносе?
— Конечно, такую возможность исключать нельзя. Многие старые записи погибли в огне во время и после Гражданской войны. Возможно, некоторые были перемещены или неправильно оформлены.
Он хмуро огляделся.
— Как и с «Дубовой Рощей», архивами позорно пренебрегали множество лет. Система остро нуждается в полном обновлении.
— Спорить не буду. Я убила огромное количество времени, ковыряясь во всех этих старых коробок.
— Моё самое любимое занятие на свете, — сказал он с улыбкой.
— Как и моё.
— И вы не имеете ничего против одиночества? Большинство находит это место угнетающим.
— Я никогда не возражала против общества самой себя.
Одиночество — мой старый друг.
— Я просто жалею, что не могу найти нужное.
— Знаете, в некоторых из книг в моём кабинете есть отсылки на «Дубовую рощу». Я просмотрю их, как вернусь, и поищу что-нибудь полезное для вас.
— Спасибо. Буду вам очень признательна.
Всё время, что мы разговаривали, он неловко держал левое запястье в стороне, что напомнило мне о предположении Темпл по поводу его шрама и возможной попытки самоубийства.
Как будто читая мои мысли, Микин начал тихонько пятиться обратно в тень.
— Мне не стоит мешать вам работать.
— Только один вопрос напоследок...
Он услужливо задержался.
— В прошлый вечер за ужином Темпл и Итан упомянули, что вы учились вместе с ними на последнем курсе. Кажется, вас связывает долгая история с этим университетом.
— Иногда мне кажется, что слишком долгая.
И снова неодобрительная улыбка.
— В ходе моих исследований я наткнулась на отсылку к тайному университетскому обществу. Оно называлось «Орден гроба и когтя». Вы что-нибудь о нём знаете?
Он явно не особо жаждал отвечать на этот вопрос. Его глаза так и забегали от неуверенности.
— Я немного знаю об этом обществе, но не думаю, что подобная информация поможет решить вашу могильную проблему.
— Нет, я знаю, что нет. Но в кладбищенском искусстве используется множество символов и образов тайных обществ. Думаю, я могла наткнуться на знаки этой организации в «Дубовой роще».
— Я ничего не могу рассказать вам о символах. Не зря же их хранили в тайне. Могу лишь сказать, что Орден двадцатого века сильно отличается от общества, основанного в 1800-х. Эволюция, на мой взгляд, не всегда была успешной.
— Я где-то читала, что в восьмидесятые в устав внесли поправки, позволяющие включать в ряды женщин.
— Одна из более просвещённых фаз. Хотя «просвещение» — немного неправильное слово в описывании организации, которая по своей природе ограничена.
— Как я понимаю, вы не питаете уважения к подобным видам обществ.
Он пожал плечами.
— У меня проблемы с элитарностью в целом. Я скорее из людей, которые будут штурмовать Бастилию, а не охранять её.
Его самооценка меня посмешила. Я едва могла представить себе, что Даниэль Микин в одиночку с ножом полезет против человека с мечом и мушкетом.
— Эксклюзивность членства в тайном обществе введена только по одной причине. Предоставление возможностей и защита статуса-кво. Любой ценой.
— Что вы имеете в виду под «любой ценой»?
— Именно то и имею.
— Вы думаете, что Орден связан с убийством Эфтон Делакур?
Казалось, этот вопрос заставил его сильно занервничать. Он глянул через плечо в сторону лестницы.
— Это всё-таки очень щекотливая тема в определённых кругах. Думаю, пусть лучше бедная девушка покоится с миром.
— Но произошло ещё одно убийство, и наверняка возникнут вопросы, — возразила я.
— Конечно, задавать подобные вопросы — работа полиции.
— Конечно, но…
— Мне очень жаль. Вы должны меня извинить. Я опаздываю на встречу...
И его словно ветром сдуло.
Его поспешное ретирование напомнило мне, как Темпл, услышав мои вопросы об убийстве Эфтон Делакур, увела разговор в сторону. Пятнадцать лет прошло с убийства, но, по-видимому, запрет на распространение информации всё ещё оставался в силе.
Я понаблюдала, как Микин исчезает в одном из коридоров, и только тут поняла, что мы не одни. Понятия не имею, как долго Камилла Эшби была в подвале и почему не объявила о своём присутствии. Она стояла в тени, под лестницей, в пределах слышимости нашего разговора. Я уловила её только краем глаза, прежде чем она шагнула назад и через секунду щелкнула дверь.
После этого мне не захотелось больше оставаться в архиве. Подвал слишком изолирован от остального здания. Я собрала вещи и уехала на ранний ленч.

Так вышло, что в тот день в Эмерсон я больше не вернулась. К середине полудня, когда наконец закончился дождь, я оказалась на Прибрежном шоссе, двигаясь в сторону округа Бофорт.
С того момента, как вышла из архива, я сражалась с одним болезненным желанием: мне отчаянно хотелось увидеть место, где умерли Мариама и Аныка.
Импульс был вовсе не логичным, но не более странным, чем сердце, проявившееся на оконной изморози, или тёмная фигура, что показалась из леса у «Дубовой рощи». Я девушка, которая видит призраков. В моей жизни не осталось ничего логичного, с тех пор как мне исполнилось девять лет.
Возможно, стоило поехать домой и откопать гранатовое колечко, как советовал папа́, но я так не сделала.
Хранить связь с духом девочки, конечно, не логично, но теперь, когда я узнала, кто она, я не могла заставить себя бросить кольцо в реку, где она утонула. Такой поступок казался слишком равнодушным, оскорбительным по отношению к душе Аныки и Девлину.
Как только я съехала с US 17, трасса стала сложнее, и, если бы не навигатор, я бы с лёгкостью заблудилась в клубке двухполосных шоссе и просёлочных дорог. Однако я внимательно вбила маршрут в программу, прежде чем покинула Чарльстон, и компьютеризированный голос привёл меня прямо к цели.
Съехав в сторону от дороги, я вышла из машины и подошла к небольшой насыпи у моста.
За всё время, что пробыла на том месте, я увидела только один автомобиль. Водитель, проезжая мимо, опустил стекло и поинтересовался, не нужна ли мне помощь. Я поблагодарила его и помахала ехать дальше, а сама вернулась к созерцанию реки.
Вода поднималась лишь на несколько футов под мостом. Если река была полноводной, когда автомобиль Мариамы пробил ограждение, то удар, возможно, получился мягче, хотя результат, наверное, не изменился бы.
«Почему она потеряла управление в тот день?» — спрашивала я себя. Дорога была узкой, так что, возможно, Мариама свернула пропустить встречный автомобиль или, быть может, на дорогу выскочило животное. Если на мосту было скользко, то машину могло занести прямо в перила.
Бесполезные догадки. Никто никогда не узнает, что произошло на самом деле.
Серое небо, тяжёлый от влаги воздух, пропитанный запахом моря из-за приливной заводи. Вокруг тишина и покой.
Я долго простояла на берегу, но так и не почувствовала их присутствия. В конце концов вернулась к машине, сбросила настройки навигатора и проехала мост не оглядываясь.

Следующей остановкой было кладбище Чедати, расположенное в нескольких милях к северо-востоку от Хаммонда, вниз по односторонней гравийной дороге, представляющей собой туннель сквозь густые ряды склонённых виргинских дубов.
Про место захоронения Мариамы и Аныки я узнала из некролога, но понимала свою навязчивую необходимость посетить их могилы не больше, чем манию увидеть тот мост. Знала лишь, что не успокоюсь, пока не увижу оба этих места.
Вход на кладбище помечала ржавая металлическая арка, столь узкая в ширину, что на кладбище было невозможно проехать на машине. Я повернула назад и остановилась на краю канавы, полной чёрно-зелёной воды.
Могилы на здешнем кладбище были старые и оформленные в традициях галла: часы, указывающие на время смерти, треснувшие лампы, чтобы осветить путь в загробном мире, битая посуда: кувшины, миски, чашки, супницы, — чтобы разорвать цепь смерти. Целые сектора покрывал белый песок в знак защиты от бакулу, беспокойных духов, которые задержались в нашем мире, чтобы мешать живым.
Я оказалась на земле суеверий, в краю бу-хаг с Низины. Согласно старым сказкам папа́, бу-хаг — это женщина, практикующая колдовство и чёрную магию. С приходом ночи ведьма покидает своё тело и рыщет по округе, вытягивая жизненные силы из дыхания жертв. Её нельзя увидеть, можно только почувствовать. У неё тёплое прикосновение, говорил папа́, напоминающее сырое мясо.
— Тогда она не призрак, — указала я, опираясь на свою «безупречную» логику. — Они на ощупь холодные и влажные. Словно ты оказался в могиле.
— Т-с-с, — цыкнул папа́. – Мама не должна услышать подобные разговоры.
Я поёжилась как послушная дочка, но меня беспокоило, что я не могу поделиться этой частью своей жизни с мама́. После столкновения с привидением я больше всего на свете хотела оказаться в её крепких объятиях, чтобы её тёплые руки оградили от всех бед, что проплывают мимо наших окон в сумерках.
Если первая встреча с призраком изменила мои отношения с папа́, то уже его правила создали пропасть между мной и мама́. У нас никогда не могло быть таких уз, как мне хотелось, потому что я скрывала от неё правду.
Папа́ тоже скрывала от неё правду, и его тайны стали тяжёлым бременем для нас обоих.
Мариама и Аныка были захоронены в новой части кладбища, недалеко от входа. Они покоились бок о бок под корявыми ветвями древнего дуба.
Могила Мариамы была украшена аналогично остальным, но крошечное захоронение Аныки отличалось скудностью декора. Простое надгробие, несколько плоских ежей и моллюсков.
Но больше всего меня поразила дата на надгробии. Сегодня был день её рождения.
Я опустилась на колени и убрала нежными руками мёртвые листья с могилы, обнажая сердце, сложенное кем-то из ракушек.
Я медленно прочертила по контуру кончиком пальца, представляя в воображении сердечко, появившееся на матовом окне.
На дороге хрустнул гравий. Я стала ждать, когда машина проедет мимо, но она остановилась. Через секунду хлопнула дверца.
Я поднялась и быстро пошла прочь. Не знаю почему, но не хотелось, чтобы меня увидели возле этих могил. Поскольку уже не успевала вернуться к машине, я встала за дерево в надежде, что никто не пройдёт по этой дорожке.
Сжавшись за массивным стволом, я наблюдала, как посетитель прошёл через арочный вход, выдвинув плечи вперёд и слегка наклонив голову. Я мгновенно узнала этого человека.
Девлин.

Стоило Девлину пройти ворота, как он вздёрнул голову и оглядел кладбище, словно почувствовал моё присутствие.
Скорее всего, годы работы в полиции выработали у него привычку остерегаться изолированных мест. В любом случае, я отпрянула и вжалась в ствол дуба. Не услышав приближающихся шагов, я снова выглянула.
Девлин стоял между могилами Мариамы и Аныки. Он отвернулся от меня так, что я не могла видеть выражение его лица и была благодарна за это. Я ненавидела себя за то, что шпионила за ним в такой интимный момент, но не могла отвести взгляд. Или, быть может, просто не хотела. Возможно, я внушила себе, что из-за связи с духом ребёнка — с самим Девлином — я имею право здесь находиться.
Он долго-долго смотрел на надгробие Мариамы, затем опустился на колени и положил что-то на могилу Аныки.
На кладбище было очень тихо. Мне казалось, что я могу слышать его голос.
Через секунду он поднялся и ушёл. Хлопнула дверца автомобиля.
Я подождала, когда стихнет звук мотора, прежде чем вышла из укрытия. К моему стыду — а позже и к горькому сожалению — я не ушла с кладбища сразу, а вместо этого вернулась к могилам, чтобы увидеть, что оставил Девлин.
В центр сердечка из ракушек он поместил миниатюрную антикварную куклу ручной росписи, со смуглым цветом лица, кружевным зонтиком, шёлковым турнюром¹ и туфельками с пряжками. Игрушки восхитительней я в жизни не видела.
Этот подарок всколыхнул что-то в глубинах моей души. Слёзы ужалили глаза, и я постаралась сморгнуть.
И тут я услышала голос, тихий, как шёпот деревьев. Имя...
— Шани...
На мгновение я подумала, что мне показалось, но потом я подняла взгляд и увидела, что я больше не одна. Под свисающими ветвями деревьев стояли пожилая женщина и девочка десяти лет и наблюдали за мной.
Я неуклюже поднялась на ноги.
— Здравствуйте…
Женщина подняла руку, и я замолкла.
Незнакомка была одета в выцветшую красную юбку, которая хлопала по лодыжкам, и зелёную рубашку, застёгнутую по горло. Серые жёсткие волосы были собраны в свободный пучок на затылке.
Девочка же представляла собой само воплощение юности. Рукава потёрты, шорты подрезаны. Лимонного цвета блузка подчеркивала красивый оттенок кожи. Грива своевольных локонов обрамляла ангельское личико, которое украшали удивительные светло-зелёные глаза. Разительные контрасты, но всё же нельзя было найти больше красоты и элегантности в обветренном лице, чем у этой малютки.
Обе незнакомки были босиком, но веточки и сосновые шишки, валявшиеся на земле, казалось, ничем их не беспокоили, пока они шли к могилам.
Женщина остановилась между надгробий и неразборчиво забормотала.
Она достала пакетик из кармана, насыпала что-то на ладонь и дунула. Крошечные голубые песчинки разнеслись на ветру мерцающими крупинками.
Женщина обратила своё внимание на меня и оценивающе изучила в полной тишине.
— Я...Амелия, — наконец сказала я не в силах больше выдерживать молчание.
Девчушка подскочила к нам и взяла женщину под руку.
— Я Рапсодия. А это моя бабушка.
— Рапсодия. Чудесное имя.
— Оно означает чрезмерно восторженная. Состояние возвышенного блаженства. — Она покрасовалась, точно павлин, а затем наклонилась почесать под коленкой. — Вы пришли на день рождения Шани?
— Кто такая Шани?
Она указала на крошечную могилу.
— Почему ты зовёшь её Шани? На надгробии написано Аныка.
— Шани — её корзиночное имя.
Я вспомнила, что читала о традиции галла давать детям двойные имена. У каждого ребёнка было официальное имя при рождении, наряду с более личным прозвищем, используемым в семейном кругу, тайным именем, которое даётся ребенку, когда он достаточно мал, чтобы поместиться в корзину для риса.
Рапсодия накрутила тёмный локон на палец.
— Моя корзиночное имя — Сиа, так как я первая дочь в семье.
— Что значит Шани?
Она показала символ пальцами.
— Моё сердце.
У меня подкосились колени, нутро онемело от холода, и я снова подумала о сердце на окне. Шани хотела, чтобы я знала, кто она такая. Она использовала своё имя с целью соединить нас, связать...
Был день, часы до того как вуаль между мирами истончится. Но в тот момент я почувствовала присутствие ребёнка так же сильно, как если бы она стояла рядом.
Не подозревая об эмоциях, бушующих в моей душе, Рапсодия стала болтать о других корзиночных именах в семье.
Бабушка ущипнул её за руку.
— Ой! Какого чёрта!
Она покачала пальцем перед лицом девочки.
— Не свар’сь, бар’сня! Клянюсь, у т’бэ на рюци с’див камар.
Рапсодия прикусила язык, но её надутые губки говорили сами за себя.
— И нэ дуй х’би!
— Да, мэм.
И тут женщина обратилась ко мне с властными нотками в голосе:
— Ть! П’шль з н’мы.
— Что, простите?
Рапсодия, уже перестав дуться, подошла и взяла меня за руку.
— Бабушка хочет, чтобы вы пошли с нами.
— Пошла с вами... но куда?
Я вообще не была уверена, что мне понравилась эта идея.
— В её дом. — Она кивнула в сторону гравийной дороги. — Он в самом конце.
Её бабушка сказала что-то ещё, очень быстро, но я не разобрала ни слова.
Рапсодия услужливо перевела:
— Она говорит, что если вы хотите узнать о Шани, вам лучше пойти с нами. На вашем месте я бы её послушалась. — Она добавила, бросив косой взгляд: — Бабушка говорит, что без её помощи, Шани никогда не оставит вас в покое.
Приглашение внезапно стало весьма заманчивым.

Мы вместе пошли по гравийной дороге. Вернее, Рапсодия танцевала между нами, её движения были так легки и воздушны, что, казалось, она вот-вот взлетит.
Всё это время она безостановочно болтала о своём отце, который уехал в какое-то длительное путешествие по Африке. Их семья жила в Атланте, в доме, который в миллион раз больше старого коттеджа бабушки. У них был свой собственный бассейн, и Рапсодия могла подружиться с кем только ни захотела. А вот у бабушки не было даже телевизора, а уж тем более кабельного и интернета. Если Рапсодия хотела пообщаться с друзьями, ей приходилось топать до самого Хаммонда и пользоваться библиотечным компьютером.
Однако несмотря на ворчание, она казалась весьма счастливой, и я почувствовала глубокую привязанность между ней и её бабушкой, Эсси.
В конце дороги располагалось крошечное поселение: дощатые дома в окружении груды покрышек, брошенных машин и сборной солянки из ржавой техники. Все дома были одноэтажными и возвышались над землёй на деревянных сваях.
Когда мы проходили мимо первого дома, я увидела девочку лет четырнадцати, она выглядывала на нас из-за тени просевшего крыльца. Рапсодия помахала ей, но девочка встала и поспешила внутрь дома.
— Это Тай-Тай, — объяснила Рапсодия. — Она не любит, когда я смотрю на неё.
— Почему?
— Она меня боится.
— С чего бы ей тебя бояться?
— Бабушка — знахарка, а я единственная девочка в семье, — загадочно ответила она. Эсси что-то пробормотала себе под нос — предостережение, наверное — но Рапсодия беспечно пропустила его мимо ушей.
— Тай-Тай заявляет, что я подмешала что-то в её пепси, чтобы у неё выпали волосы, но я этого не делала. Хотя могла, если бы захотела.
И она откинула свою роскошную гриву со всей вальяжностью, на которую была способна десятилетняя девочка. А её, в случае Рапсодии, было довольно много.
— Одна мал’кяя бар’сня залиш’ться сёх’ня без вечеря, — предупредила Эсси.
— Прости, бабуля, — с раскаянием произнесла Рапсодия, но бросила на меня хитрую ухмылку и пнула камень в сторону дома Тай-Тай.
Когда мы проходили мимо следующего дома, во дворе залилась душераздирающим воем привязанная к конуре собачонка. Эсси подняла руку, и пёс умолк. Наступила гробовая тишина, как на кладбище.
— Бабушкин дом там. — Рапсодия указала на крошечный белый коттедж в конце дороги. Его с лёгкостью можно было назвать самым красивым домом в районе. Рядом был разбит ухоженный сад, на бельевой верёвке хлопало свежее бельё.
Мы поднялись по бетонным ступенькам и прошли по крыльцу с дощатым полом и голубым потолком — цвет неба по традиции галла отпугивает ос и призраков — в узкий холл, где пахло шалфеем и лимонной вербеной. Я сразу приметила три вещи: отвёрнутое к стене зеркало, соломенную метлу, стоящую прямо в дверном проёме, и узор из ракушек в виде ангельских крыльев поперёк скамеечки.
Эсси захлопотала на кухне, оставив Рапсодию показывать мне уютную гостиную, где каждый сантиметр стола был украшен самыми великолепными плетёными корзиночками, которые я когда-либо видела. Когда я похвалила работу мастера, Рапсодия безразлично пожала плечами:
— Всё это старьё? Бабушка его постоянно делает.
Большего безразличия и выразить было нельзя.
Она махнула рукой в сторону стены с выцветшими портретами.
— Эти люди — мои родственники, только не спрашивайте их имена. Они уже давно умерли. Бабушка говорит, что мы, Гудуинз, имеем привычку умирать молодыми. За исключением её, по-моему. Наверное, мы прокляты или что-то типа того.
Её бабушка, сказала она, на самом деле её прабабушка. Её отец и Мариама были двоюродными родственниками, но скорее напоминали брата и сестру, так как оба росли у Эсси.
— Что ты имела в виду, сказав, что твоя бабушка — знахарка?
— Она ведьма, — ответила Рапсодия и так же лукаво улыбнулась, как и раньше. — А так как я осталась единственной девочкой в семье, то буду её помощницей. Вот почему я здесь на лето. Так я смогу научиться колдовать.
— Сиа! Трымай яс’к за зубями!
Эсси подошла так тихо, что мы с Рапсодией подпрыгнули и повернулись в сторону двери. Эсси несла нам поднос с кувшином сладкого чая, три стакана и тарелку с кунжутным печеньем.
Прежде чем кто-либо из нас успел предложить ей помощь, она повернулась и скрылась в крошечной прихожей. Через секунду хлопнула дверь.
Мы с Рапсодией последовала за Эсси на веранду, где она устроилась в старинном тростниковом кресле-качалке и налила нам по стакану чая, прервавшись на секунду, только чтобы схватить Рапсодию за руку, когда та потянулась за печеньем.
Эсси протянула тарелку мне, и я взяла печенюшку, потому что чувствовала, будет ужасно невежливым отказать. Кроме того, мне нравилось кунжутное печенье. Оно, как говорят, приносит удачу.
Я села на верхнюю ступеньку, а Рапсодия опасно расположилась на хлипких перилах.
В чае чувствовался вкус мёда, лимона и капельки апельсина. Он был сладкий и вкусный, как делает моя мама.
Пока мы с Рапсодией грызли печенье и потягивали чай, Эсси смотрела в небо. Солнце наконец-то вышло из-за туч, и стоило ветру утихнуть, как стало жарче. Я прижала холодное стекло к лицу и спросила себя, как бы заговорить о Шани.
Спустя какое-то время я начала тонуть в сиропообразном тепле. Наклонилась поставить пустой бокал на поднос Эсси рядом с её креслом, а когда выпрямилась, крыльцо начало вращаться перед глазами. Я охнула и вцепилась в столб для поддержки.
Рапсодия спрыгнула с перил и присела передо мной, вглядываясь в моё лицо.
— Что с вами?
— У меня кружится голова...
Она положила ладонь на мой лоб.
— Ей плохо, бабуля. Может, дать ей настой иммортелии.
Внезапно я почувствовала острую необходимость уйти отсюда. Попыталась подняться, но крыльцо закрутилась ещё быстрее.
Рапсодия положила руки на мои плечи и прижала спиной к полу.
1. Турнюр — модное в 1870-1880-х годах приспособление в виде подушечки, которая подкладывалась дамами сзади под платье ниже талии для придания пышности фигуре.

Уря!!! Оказывается я пропустила прошлые главы и теперь аж целых 4 главы на прочтение!!!

Девочки, спасибо большое за продолжение!!!