Не забыли.
Так как с апреля я верчусь как белка в колесе из-за работы, а июль вылился в сплошной ад еще и дома, я упустила стадию раздачи пинков бетам. Пинки были розданы на прошлой недели. Будем ждать результата.
Перевод книги уже на финишной прямой, в работе приквел серии.
Август обещает быть спокойнее, так как с 15 числа высокое начальство дружно валит в отпуск

.
Я дико извиняюсь за свою несдержанность . Спасибо, что помните, что не бросаете нас.

Очень ждем перевода. Книга шикарная !

Книга переведена до конца. Проблема на стадии редактуры.
Жду до конца месяца и буду думать о выборе.

So-chan пишет:

Ох, как здорово . Словами не передать моей радости и благодарности !!!

Дорогие читатели, возвращаемся к нашим могильным раскопкам! Дружном благодарим наших троих невероятно отважных энтузиастов, которые решили помочь в подготовке текста. Девочкам было нелегко, но они решили попробовать себя в чем-то новом и помочь порадовать всех остальных.

Наши герои - Natala, Santanika и Darling

Девочки, вы молодцы!!!

Я не виделась и не разговаривала с Девлином до следующего дня. Да и на эксгумации мы перекинулись всего лишь парой фраз. Я рассказала ему про появившуюся в блоге эпитафию, и он согласился, что это любопытная деталь, но вряд ли улика.
— Сомневаюсь, что этого хватит для судебного ордера на доступ к IP-адресам, к тому же готов поспорить, что комментатор использовал анонимайзер¹. Подобную информацию нельзя будет использовать в процессе, потому что её не хранят. По крайней мере, так утверждают провайдеры.
— Я тоже так подумала.
— Однако мне бы хотелось пересмотреть вместе с вами все снимки «Дубовой рощи». Возможно, вы правы. Возможно, вы сфотографировали что-то важное, просто мы это ещё не обнаружили. Нужно внимательнее изучить фотографии.
— Хорошо. В любое удобное для вас время.
Похоже, он перестал злиться, и меня это очень обрадовало, хотя часть меня не могла не гадать, не вызван ли этот душевный подъём обществом женщины, с которой он провёл прошлую ночь.
Сегодня Девлин был одет более буднично, чем обычно: джинсы, хлопковая рубашка с закатанными рукавами и лёгкий жакет, который он снял из-за жары, обнажив ремень с кобурой и пистолетом.
Я медленно отвела взгляд от оружия, хотя была им загипнотизирована. Идеально подходит мужчине, которого Темпл описала как опасного.
— Я попрошу усилить патрули в вашем районе.
— Значит, вы всё-таки думаете, что это убийца разместил эпитафию, — забеспокоилась я.
Он прикрыл глаза, словно очень старался скрыть беспокойство.
— Бережёного бог бережёт.
При сложившихся обстоятельствах подобная избитость мало успокаивали.
Собралась небольшая группа криминалистов, и Девлин пошёл переговорить с одним из детективов. Я отошла в тень и стала наблюдать, как Этан протягивает координатную сетку² над могилой. Затем они с Темпл счистили лопаточками землю со скелета, пока ассистент держал экран, а Регина Спаркс делала снимки.
В какой-то момент она встала рядом со мной. Её рыжая чёлка прилипла ко лбу, на футболке в районе подмышек образовались пятна пота.
— И снова жара.
— И духота.
— Не лучший день копаться в человеческих останках.
— А разве для этого бывает хороший день?
Она улыбнулась.
— Я видела всё, что можно сотворить с телом, — некоторое вы даже представить себе не можете, — но подобное всё равно наводит на меня жуть.
— Эксгумация? Вы меня удивили.
— Знаю. — Она повертела камеру в руках. — Странно, но когда труп свежий — как в ту ночь — я не особо беру это в голову. Но выкопать тело, похороненное родными… над которым молились, плакали… мне это кажется неправильным.
— То есть вы предпочтёте иметь дело с жертвой убийства, чем с полностью разложившимся телом, которое передали земле?
— Говорю же, это странно. — Она бросила на меня косой взгляд. — А вы кажетесь совершенно спокойной. Присутствовали на подобном прежде?
— Да. Я работала государственным археологом, и как-то раз мы перекопали целое кладбище.
— И сколько тел было?
— Дюжины. Нашёлся даже гроб из чугуна в форме египетского саркофага. Сохранился в идеальном состоянии и весил целую тонну. Никогда не видела ничего подобного.
— Вы его вскрыли?
— Нет, плохая идея. В девятнадцатом веке бальзамировщики экспериментировали с множеством интересных жидкостей, включая мышьяк.
— Неплохой получился запасец гробовой жидкости?
Она имела в виду вязкую чёрную жидкость, которую иногда находили в погребальных камерах.
Немного нереально стоять вот так в тени и спокойно беседовать о чём-то настолько ужасном, но учитывая всё происходящее, это была довольно подходящая тема. Мой взгляд вернулся к Этану и Темпл. Они работали с освещённой стороны, поэтому казались мне просто силуэтами: пара жнецов с лопаточками и в солнцезащитных очках.
Череп уже обнажился. Взгляд его пустых глазниц пугал меня даже при свете дня.
Собравшиеся вокруг могилы полицейские либо говорили приглушённым голосом, либо молча наблюдали за эксгумацией. Я услышала чей-то смех и обернулась через плечо. Никого. Дурацкая чувствительность.
— Похоже, Девлин глаз с вас не сводит, — заметила Регина.
— Что? — удивлённо обернулась я.
Она указала подбородком в его сторону.
— Он всё время посматривает в нашу сторону.
Потребовалось немаленькая сила воли, чтобы не посмотреть на него.
— Откуда вы знаете? Он же в очках.
— О, я-то знаю. Я всегда всё знаю. — Она склонила голову набок, осматривая меня внимательным взглядом. — Знаете, вы не первая, кто попался на его чары. Девлин — один из тех мужчин, что заставляет женщин особенно остро почувствовать наши биологические часы. Подозреваю, всё дело в феромонах.
— Вы давно с ним работаете? — постаралась спросить я будничным тоном.
— Достаточно, чтобы понять: эту броню сможет пробить только намного более сильная женщина, чем я.
— Вы знали его жену?
Она посмотрела на меня с любопытством.
— Встречала раз. Этого хватило.
— Почему вы так говорите?
— Трудно объяснить. Просто её взгляд… она словно всё про тебя знает, даже если вы встретились в первый раз. Странная женщина. Красивая… но странная.
Я подумала о призрачных руках Мариамы в моих волосах, о прикосновении её ледяных губ к шее, и задрожала. Что она знала обо мне?
Меня переполняли вопросы, но мне не хотелось показаться слишком предсказуемой, поэтому я отказалась от дальнейшего разговора. Регина вскоре ушла, и я сосредоточилась на раскопках. Я работала с Темпл достаточно долго и знала, что она будет искать доказательства официального захоронения: кусочки подкладки с гроба и ткани на костях, гвозди и штыри, которыми прикрепляют одежду к телу, и раз могила такая старая — медные пенни, которые родственники клали на глаза усопших.
Итан же будет изучать более неприятные доказательства: мягкие или мумифицированные ткани, мышцы, связки, отложения насекомых, цвет костей и запах гниения.
Я ничего не чуяла с того места, где стояла, однако в такой жаркий день была только этому благодарна.
Ближе к вечеру частично неповреждённый скелет был восстановлен вместе с зубами, обрывками одежды и парой украшений. Все сложили в похоронный мешок, чтобы доставить в лабораторию Итана.
Как только останки увезли, толпа начала расходиться. Темпл и я остались оценить нанесённый ущерб. Вскоре ушла и она, а я, оставшись одна, достала из сумки свои профессиональные инструменты.
С помощью мягкой зубной щётки и деревянных скребков я убрала с надгробия столько мха и лишайника, сколько смогла, не повреждая хрупкий камень.
Затем поставила зеркало, чтобы отразить свет, и отрегулировала угол, пока не смогла разглядеть изображение и эпитафию. Я прочитала эпитафию, а затем медленно перечитала. С каждым словом в моей душе отпечатывалось что-то зловещее.
Дрожа от спешки и волнения, я достала телефон, вошла в Интернет и, открыв блог, быстро прокрутила комментарии.
Вот она: опубликована спустя несколько минут после первой эпитафии. Я просмотрела остальные анонимные сообщения, вышла из системы и убрала телефон.
Прочла эпитафию в третий раз. Руки и ноги покрылись гусиной кожей, волосы встали дыбом.
Надпись на грязном камне может скрываться несколько десятилетий, но если посмотреть на неё при правильном освещении и под определённым углом, слова могут проступить через слои грязи.
Довольно жутко, честно говоря.
Кто мог до этого догадаться?
Только человек, интересующийся кладбищами. Реставратор как я. Тафофил, оставляющий комментарии в моём блоге. Археолог, к примеру.
Или отчаявшийся человек, ищущий дверь в иной мир.
Все эти мысли прокрутились в моей голове за одно биение сердца.
Свет сместился — эпитафия исчезла.
1. Анонимайзер — онлайн-прокси, предоставляющий доступ к интересующему ресурсу. Анонимайзер решает две задачи: скрывает ip-адреса посетителя и позволяет находиться на любимых сайтах, даже если админ закрыл доступ.

2. Вот так это выглядит:

Я нашла Девлина у мавзолея Бедфордов. Он стоял ко мне спиной и настолько ушёл в размышления, что, кажется, не заметил моего появления. Но затем он так резко развернулся, что не умей я искусно скрывать шок и страх, то подпрыгнула бы на месте.
— Это в-всего лишь я.
— Простите, сила привычки.
Его взгляд прошёл мимо меня, словно он пытался убедиться, что никто больше не пытается к нему подкрасться.
Интересно, это работа сделала его таким настороженным или он чувствовал своих призраков? Их ледяное дыхание? Цепкие прикосновения холодных рук? Призрачные поцелуи-укусы?
Он повернулся обратно к мавзолею, и я окинула его взглядом. Я изучила его профиль и задумалась о нежном голосе, который услышала по телефону прошлой ночью. Интересно, кто она, как выглядит и как хорошо Девлин её знает?
Ровня ли она Мариаме?
Мне стало немного стыдно за свою жалкую ревность. В стенах этого кладбища найдены две жертвы убийства, а сейчас, возможно, эксгумирована третья. Личная жизнь Девлина должна беспокоить меня в последнюю очередь.
— Я кое-что нашла.
Он обернулся с поднятой бровью.
— Что именно?
— Надпись на могиле, которую мы только что раскопали. — Я убрала прядь волос, которая выбилась из хвостика. — После того как все ушли, я решила проверить, есть ли на ней эпитафия.
— Но надписи на надгробии нечёткие. Мы обсуждали это с Региной Спаркс. Как вам удалось прочесть эпитафию?
— С помощью отражающего зеркала. Конечно, зеркало в полный рост подходит лучше всего, но такого со мной сегодня нет, так что пришлось довольствоваться маленьким. Всё дело в угле. Нужно направить свет по диагонали от лица надгробия, тогда тень упадёт на вмятины и позволит прочесть надпись.
— Умно.
— Да, но это не я придумала. Просто секрет профессии. Отец научил когда-то. Уберегает от порчи камней. Ведь к ним же нельзя прикасаться… — Я остановилась. – Простите. Я снова ушла от темы.
Девять из десяти мужчин с этим бы согласились и попросили бы перейти к сути. Но только не Девлин. Он просто сказал: «продолжайте», — и внимательно выслушал каждое моё слово, словно я была самым очаровательным созданием, с которым он когда-либо сталкивался. Конечно, мы оба знали, что это неправда.
— В общем, — сказала я в заключении, — эпитафия с этого надгробия, как и предыдущая, была опубликована в одном из комментариев в моём блоге.
Я процитировала надпись по памяти.
Он отмахнулся от пролетающей мухи.
— Когда?
— Когда появилась в блоге? Вскоре после первой. Мне показалось, что я узнала стих, и я проверила блог с мобильного.
— И снова анонимная?
— Да. Но уверена, это всё один человек.
Я опустила сумку и, преодолев расстояние между нами, встала рядом с ним у подножья лестницы в мавзолей. Девлин ждал в тишине, не сводя с меня глаз, пока я не выдержала и не отвела взгляд. После всего времени, что мы провели вместе, мне уже стоило отбросить в сторону стеснительность, но хорошо, что я не могла себя преодолеть. Мне нельзя забыть о его призраках или нарушить папино предупреждение. Я не могла упустить из вида факт, что Девлин — угроза моему физическому и душевному здоровью.
И всё равно я чувствовала его притяжение. Даже сейчас мой взгляд задерживался на его губах, и я спрашивала себя, каковы же они на вкус. Я никогда не испытывала ничего подобного прежде. Говорят, что подобное возможное только в кино, но со мной это случилось взаправду. Темпл права: я всегда искала свиданий только с теми мужчинами, что не угрожали моим правилам и душевному спокойствию. Жила в собственном крохотном мирке, отгородилась от реальности и питалась одними фантазиями до той самой ночи, как Джон Девлин вышел ко мне из тумана.
Девлин удивлённо моргнул, и я засомневалась, не отразилось ли одно из моих чувств на лице. Я тут же отвернулась.
— Что ещё вы можете рассказать про эпитафию? — спросил он.
— Нас должна беспокоить не сама надпись. Как я уже сказала, буквы можно прочесть только при определённых условиях. Нужно правильно определить угол света. А кто мог знать… о подобном?
Он бросил на меня проницательный взгляд, точно осознав значение моих слов.
— А что насчёт архивов? Записываются ли эпитафии в письменных источниках?
— Иногда её записывают вместе с описанием и размерами надгробия. Но опять же, нужно знать, где искать. А в нашем случае было утеряно множество записей по первому кладбищу. Но я не исключаю возможности, что на эпитафию могли наткнуться в одной из старинных церковных книг. Я искала подобную в архиве, но система поиска там в беспорядке. Точнее в полнейшем хаосе.
— У кого есть доступ к подобным записям?
— У студентов, профессоров и, конечно, у всех, кто, как и я, получил специальное разрешение.
Он задумчиво обвёл меня взглядом.
— Я приму к сведению, что вы проводите там время.
— Да кучу.
— Видели в архивах ещё кого?
— Конечно. Люди постоянно приходили и уходили. Последним я видела историка Даниэля Микина. Хотя нет, постойте. Вру. Последней я видела Камиллу Эшби.
Я объяснила, что заметила Камиллу под лестницей сразу после моего разговора с Микином.
— У меня возникло наистраннейшее впечатление, что она шпионит за нами, только не представляю с чего бы. Они с Микином — коллеги. Вы его знаете?
— Слышал про него, — ответил Девлин и повернулся обратно к мавзолею. — Что вы можете рассказать про это место?
— Про мавзолей? Мало что. Я не нашла про него особой информации. Знаю только, что это старейшее сооружение на кладбище, построено в 1853 г. семейством Бедфорд, которое отдало землю университету. Здание выполнено в готическом стиле. Передаёт прекрасный дух погибели и скорби. На викторианском Юге траур стал своего рода искусством, хотя он не идёт ни в какое сравнение с английским, конечно.
— Вы были внутри?
— Заглядывала одним глазком. Мавзолей в ужасном состоянии. Везде граффити и мусор. Пыль, паутина и всё в таком духе. Склепы разграблены много лет назад, останки давно исчезли.
Девлин резко развернулся на последних словах.
— Кто-то забрал тела?
Я пожала плечами.
— А что тут сделаешь? Расхитители могил — древняя профессия. На кладбищах, подобных «Дубовой рощи», ночью нужно ставить вооружённые патрули, иначе студенты-медики разнесут свежие трупы на опыты. Торговля телами до сих пор доходный бизнес.
— Как мило. — Девлин поставил ногу на нижнюю ступеньку. — Как вы собираетесь отреставрировать здание в подобном состоянии?
— Счищу граффити, вынесу мусор, восстановлю склепы. Долгая и кропотливая работа. Физический труд в чистом виде. — Я уставилась на мозоли на ладонях. — Но грустно то, что без тел реставрация никогда не будет поистине завершена.
Я подняла взгляд на Девлина, и в мысли закралось тревожное подозрение.
—Именно здесь нашли тело Эфтон Делакур?
— Да.
— Почему вы не сказали мне этого раньше?
— Я не знал. Без доступа к материалам мне оставалось только выйти на детектива, который вёл расследование.
— Он всё ещё на службе?
— Ушёл в отставку пять лет назад. У него домик на озере Мэрион в округе Калхун. Мне удалось узнать адрес через его сестру, которая до сих пор работает в городе. Поначалу он не хотел со мной встречаться… но я рассказал ему про Ханну Фишер.
— Что он сообщил? — с волнением спросила я. — Он дал вам зацепку?
Девлин умело обошёл мои прямолинейные вопросы и прожигающий взгляд.
— Мы ходим по тонкому льду. Мне не стоило ничего вам рассказывать. События развиваются слишком быстро…
Он машинально провёл большим пальцем по щеке.
— Вы о чём?
Он пожал плечами. Этот по-странному выразительный жест, казалось, выражал всё и ничего.
— Люди у власти начали дёргать за верёвочки.
— Заметают следы?
— Скажем так, здесь замешаны самые высокие круги. Соль в том… что нам нужно раскрыть это дело и очень быстро, прежде чем начнется давление сверху. По какой-то причине кладбище использовали, чтобы сокрыть тела. Как бы я не хотел этого признавать, но Геррити может быть прав. Если убийца оставил сообщение в символах надгробных камней или в эпитафиях, вы, возможно, единственный человек, который может разгадать его мотив. Я уже втянул вас во всё это, но не хочу втягивать дальше, пока вы не поймёте, с чем именно имеете дело.
У меня кровь застыла в жилах.
— С чем имею дело? Детектив рассказал вам что-то про убийство Эфтон Делакур?
— Как она умерла, к примеру. В точных подробностях, — тихо произнёс он, но я не смогла до конца понять его тон.
У меня перехватило дыхание от одного взгляда на его лицо.
— Как именно она умерла?
— Обескровлена.
В душе восстало что-то мрачное и холодное. Трепет, страх и, возможно, капелька волнения.
— Точно также как Ханна Фишер.
— Да. Точно также как Ханна Фишер…
За этой недосказанностью стояло многое. Пальцы так и тянулись схватить его за руку и развернуть к себе, чтобы взглянуть ему в глаза, изучить выражение лица. Но, конечно, это была плохая идея. Хотя мне очень хотелось.
— Что ещё он вам рассказал? — спросила я.
— На теле Эфтон Делакур остались странгуляционные борозды. Очень похожие на те, что мы нашли на теле Ханны Фишер.
— Странгуляционные борозды? Их обеих связали?
Он заколебался. Чтобы там ни было, он не хотел мне говорить.
— Всё нормально. Я хочу знать, — настояла я.
Он смотрел на меня так долго, что я задрожала, словно меня продуло ледяным ветром.
— Их подвесили за ступни с помощью кандалов, — ответил он.
До меня не сразу дошёл весь смысл этого прямолинейного признания, но затем я посмотрела с отвращением во взгляде на Девлина.
— Подвесили… точно мясные туши?
— Подвесили и обескровили, — безжалостно ответил он.
К горлу подкатил рвотный спазм. Тело бросило то в жар, то в холод. На спине выступил пот, и я не могла сдержать дрожь. Перед глазами встала ужасная кровавая картина. Сочащиеся кровью туши, подвешенные за крюки на мясокомбинате.
Я пыталась сморгнуть видение наряду с пятнами, которыми маячили перед глазами.
— Какой монстр мог сотворить подобное?
Голос Девлина остался спокойным, лицо каменным, но что-то в его глазах напугало меня до ужаса.
— По моим предположениям, он охотник.

Я ничего не смогла вымолвить. Его слова пробрали сильнее, чем прикосновение призрака.
Девлин с сочувствием смотрел, как я пытаюсь взять себя в руки.
— С вами всё в порядке?
Я кивнула, запрокинула голову и попыталась сосредоточиться на маленьком облачке, освещённом солнцем. Светлом, летучем, напоминающим одного из танцующих ангелов на «Розовом холме».
Сделав очередной судорожный вдох, я снова кивнула, больше для себя, чем для Девлина.
— Я в порядке.
Лгу, конечно. Как я могу быть в порядке, если за мной, возможно, охотится слетевший с катушек садист?
Я подумала об эпитафиях в блоге — послание или предупреждение?
А чёрный седан — совпадение или преследование?
— О чём вы думаете? — поинтересовался Девлин.
— О том, что за мной охотятся.
Затем он долго и молча смотрел на меня. Мне подумалось, что он хоть как-то попытается меня успокоить: возьмёт за руку или похлопает по плечу или — вот этого мне хотелось на самом деле! — заключит в свои объятия. Он ничего не сделал, но от звериного блеска в его глазах у меня побежали мурашки. Этот взгляд уверял, что охотник сам станет жертвой.
Может быть, мне хотелось вовсе не успокоения.
— Вы же понимаете, что вам не нужно участвовать в расследовании. Можете вернуться домой и забыть обо всём. Вы никому ничего не должны.
— А если я действительно увидела нечто важное в тот день? Если моё знание кладбищ — ключ к убийце? Вы же сами понимаете, что вам нужно провести расследование прежде, чем его замнут.
— Я такого не говорил.
Я пожала плечами.
— Но подразумевали. Я умею читать между строк.
— Это я заметил.
— Можно спросить у вас кое-что?
— Спрашивайте, но я мало на что смогу ответить.
— Вчера вы сказали, что если у меня будут вопросы о вашей личной жизни, то я должна задать их прямо вам. Вот я и задаю.
Я ощутила его настороженность, но он кивнул.
— Что вы хотели узнать?
— Про студентов, которые обратились в полицию после убийства Эфтон. Тех, что рассказали про сеансы доктора Шоу и его теорию смерти.
— А что с ними?
Я задумалась, как лучше всего сформулировать вопрос, но решила действовать напрямик.
— Среди них была ваша жена?
— Тогда она ещё не была моей женой. Но, отвечая на ваш вопрос, она была на одном из сеансов Шоу и так сильно перепугалась, что убежала.
— Что именно произошло?
— Она не приняла того, что Шоу пытался сделать. Согласно её верованиям, сила человека не исчезает после его смерти. Насильственная или внезапная кончина может привести к тому, что злой дух овладеет этой силой и начнёт вмешиваться в мир живых. В некоторых случаях даже поработит человека. Перспектива вернуть мёртвого привела её в ужас.
Я едва ли могла постичь всю трагическую иронию этого заявления.
— Она была до крайности суеверным человеком. Носила амулет на удачу, раскрашивала двери и окна в синий цвет, чтобы отпугивать злых духов. Я находил это очаровательным… первое время…
Я вспомнила про амулет под подушкой и почувствовала холод камня, который носила на шее. Интересно, чтобы Девлин сказал насчёт правил, которым я следую всю свою жизнь.
«Я находил это очаровательным… первое время…»
— Я войду, — неожиданно объявил он.
— В мавзолей? Но по прошествии времени там не осталось никаких доказательств. — Тут я осознала, что его намерение могло быть абсолютно не связанным с убийством Эфтон Делакур, а имело отношение лишь к его жене. — Вас подождать здесь?
— Если вы только боитесь пойти со мной.
— Я не боюсь. Я была в множестве мавзолеев. А если бы и боялась — с моей работой пришлось бы побороть страх.
— Очень благоразумный взгляд на вещи. Иногда вы меня удивляете.
— Правда?
Он заколебался.
— Не поймите меня неправильно, но фотографии в вашем кабинете слишком личные. Уверен, вам спокойнее на кладбище, чем в обществе людей.
— Есть такое, — призналась я.
Он кивнул.
— Словно вы создали собственный мир за этими стенами. И все же иногда вы проявляете завидное здравомыслие.
Ага, я здравомыслящая женщина, которая консультируется с директором института изучения парапсихологии по поводу теневых форм и эгрегора.
Здравомыслящая женщина, которая буквально следует правилам отца, чтобы проплывающие через завесу призраки не смогли ко мне пристать и высосать жизненную энергию.
— Говоря о здравомыслии и благоразумии, — начала я, поднимаясь за ним по ступенькам, — подобные места облюбованы гремучими змеями, так что не советую просовывать руку в разные дыры.
— Буду иметь в виду.
Он открыл ветхие двери и вошёл.
Вечернее солнце струилось сквозь сломанные окна, освещая толстые занавесы паутины, свисавшей с потолка и каждого угла. В помещении стоял земляной древний запах.
Я остановилась на пороге и осмотрелась. Ничего не ползало. Змея не гремела погремушкой. Это радовало.
Лианы и колючки проросли сквозь окна, кирпичный пол покрыл ковёр мха. На всём лежали густые слои пыли. Приходил ли сюда кто-нибудь после обнаружения трупа Эфтон Делакур пятнадцать лет тому назад?
— Где именно её нашли? — В полной тишине мавзолея мой голос прозвучал резко и неестественно.
— На полу. Вот здесь, кажется. — Голос Девлина, наоборот, казался гладким и бархатным.
Я посмотрела на пол. Пятна крови давно исчезли под раскрошившимся кирпичом.
— Кто её нашёл? — спросила я, отгоняя жужжащую муху возле лица.
— В те годы на кладбище был смотритель. Хотя он мало за чем следил. В основном отгонял нарушителей: студентов, вздумавших устроить вечеринку на кладбище. Именно он нашёл тело. Дверь была открыта, солнечный свет заливал помещение…
«Прямо как сейчас», — подумала я.
— Он был в списке подозреваемых?
— Его допросили, но это был старый малый. Бедняга умер от сердечного приступа через несколько недель после обнаружения тела.
— Шок или совпадение?
— И то и другое, наверное.
Я прошла к дальней стене, где склепы сохранились лучше всего. Убрав слой грязи, я прочитала колонку имён: Доротея Прескотт Бедфорд, Мэри Бедфорд Эбботт, Элис Бедфорд Реймс, Элиза Бедфорд Торп — и присела на корточки перед нижним склепом, некогда служившим посмертным прибежищем младшей дочери Доротеи, Вирджинии Бедфорд, умершей спустя несколько недель после матери.

Над надписью был вырезан символ сломанной цепи, свисающей с руки. Сломанная цепь — сломанная семья.
Я опустила взгляд и перечитала последние две строчки:


В самом низу плиты был изображён ещё один символ. Мне пришлось прижать лицо к самому полу, чтобы его разглядеть. Три мака, перевязанные ленточкой. Символ вечного сна.
Я подняла взгляд к эпитафии и рассеянно прихлопнула муху, кружившую у лица. Она упала в углу плиты и проскользнула сквозь щель в двери склепа. Я поморщилась от отвращения, как её примеру последовала другая муха. А затем ещё одна и одна…
Я отскочила, хлопая руками по волосам.
Ко мне подошёл Девлин.
— С вами всё в порядке?
— Ненавижу мух.
— Что?
— Вы не видите? Да их тут сотни!
Он опустился на колени, и я указала на плиту, на которую село несколько мух. Одна за другой они исчезали сквозь щель.
— Откуда они вылезли? – спросила я, продолжая вытряхивать надоедливых насекомых из волос.
— Точнее куда полезли? — пробормотал Девлин, доставая из кармана перочинный нож. Он просунул лезвие в край плиты, отодвинул её и распластался на полу, чтобы разглядеть склеп.
— Что-нибудь видно? Тела там быть не должно.
Я боялась услышать его ответ.
— Никакого тела, но кажется дальше что-то есть. Нужен фонарик.
— У меня есть в сумке. — Я вскочила на ноги. — Подождите, сейчас принесу.
Солнце уже склонилось к горизонту, разбрызгав багрянец по деревьям и горам. Пахло топью, сосновыми иголками и жимолостью. Витал запах, присущий каждому кладбищу, — тонкий аромат смерти.
Стояла тишина, хотя мне померещились голоса вдалеке. Наверное, это полицейские прочёсывали местность вдоль кладбищенских стен и обсуждали мрачные подробности убийства.
Я сбежала вниз по ступеням и только наклонилась за сумкой, как, клянусь, почувствовала чей-то взгляд. Я медленно поднялась и обернулась. Ничего. Один только зияющий проём мавзолея.
Схватив сумку, я поспешила обратно к Девлину.
Он наполовину пролез в склеп. Из отверстия торчали одни только ноги.
— Что вы делаете? – с тревогой спросила я.
Он выполз, смахивая пыль с рубашки. К его ресницам прилипла паутина, и я потянулась её убрать. Должно быть, я напугала его, потому что он машинально схватил мою руку.
— Простите. У вас пыль… — я указала пальцем, — на ресницах.
Он смахнул нить паутины. Взгляд остался непроницаем в сером свете.
— Вы нашли фонарик?
— Ах, вот.
Этот инцидент меня немножко напугал, и я неловко полезла в сумку в поисках одного из двух фонариков, которые всегда носила с собой.
Девлин включил свет, проверил силу луча на стене, лёг на пол и посветил в отверстие.
Я тоже легла на пол и уставилась в отверстие.
— Видите? — спросил Девлин.
Я прищурилась.
— Что именно?
— Там, дальше.
В его голосе чувствовалась нотка даже не волнения, а тревоги.
Я проползла чуть вперёд.
— Что я должна увидеть?
— В дальней стене не хватает несколько кирпичей. Когда я посветил фонариком через дыру, то увидел пустоту.
— А это значит…
— Что туда улетели мухи. За той стеной, должно быть, туннель или комната.
Мною овладело волнение.
— Я слышала про систему тоннелей под старыми кладбищами. Некоторые из них использовались как «подпольные железные дороги», в которых прятали беглых рабов. Понимаете, что это значит? С подобным открытием Камилла Эшби сможет включить «Дубовую рощу» в национальный реестр.
— Я бы не спешил с поздравлениями, — сухо ответил Девлин. – Это может быть лишь огромная дыра в стене. Но есть только один способ узнать наверняка.
Он просунул голову в склеп, а затем плечи, туловище, ноги и стопы, пока я искала в сумке запасной фонарик.
— Что-нибудь видно?
— Двадцатью футами ниже находится комната, — раздался глухой ответ Девлина.
Он выполз из склепа. Чёрные волосы «поседели» от паутины. Но на этот раз я не попыталась их смахнуть.
— Отверстие довольно узкое. Я не смог протиснуть плечи, по моим прикидкам, дыра находится на высоте потолка.
— Я меньше вас. Может, смогу что-нибудь рассмотреть.
Он посмотрел на меня скептически.
— Сомневаюсь, что это хорошая идея. Там тесно… и жутко.
— Для вас, может быть. Но я не просто кладбищенский реставратор, я вдобавок и археолог. Мы живём подобным.
Он поднял бровь и махнул рукой в сторону отверстия.
— Тогда прошу.
Я проверила фонарик, бросила последний взгляд на Девлина и с охотой — даже энтузиазмом — полезла в склеп.
Измельчённая известь врезалась в руки, стоило мне проползти вперёд, и я пожалела, что в своё время не прислушалась к совету тёти Линроз по поводу перчаток.
Протиснувшись в отверстие, я осветила фонариком море мерцающей белизны. Никогда не видела столько паутины. Интересно, как долго она здесь.
Перенеся вес на одну руку, я приподнялась и просунула голову со второй рукой через проём, чтобы посветить фонариком. Луч скользнул по кирпичным стенам и ещё более толстым слоям паутины в углу.
— Что-нибудь видите? — раздался позади голос Девлина.
Повернувшись бросить ответ через плечо, я уловила металлический блеск.
Попыталась перенаправить свет, но слишком сильно упёрлась в стену. Известь не выдержала, кирпичи сдвинулись, и я со всего маху ударилась о них подбородком.
Фонарик выбило из руки. Хрустнуло стекло.
— Что такое? — испугался Девлин.
Прежде чем я успела ответить, кирпичи подо мной покатились вперёд, и я полетела вслед за фонариком.

Но это еще не все)))
Следующий подарок через час.

Амелия вновь показала себя сообразительным и храбрым человеком. Смогла прочесть эпитафию и теперь решила осмотреть мавзолей семьи Бедфорд. Все бы и закончилось небольшой экскурсией, если бы не предательски слабо закрепленные кирпичи. К счастью главная героиня не одна и есть кому прийти ей на помощь.
Спасибо.

Спасибо огромное!!!


Опять на самом интересном месте! Когда же завеса тайн хоть немного приоткроется. Единственно, что я могу сказать-у меня все под подозрением. Я почему-то подумала, что Девлин тоже обладает какими-то способностями, просто сам об этом не знает. Интересно, почему он так шугается её прикосновений?

Люба, нас теперь двое, а то я думала вести вести монолог. Шугается - не шугается, но Амелии он очень нравится. Я думаю, что его подкосила смерть жены, а та была женщина очень необычная, яркая и... потусторонняя.

Natala пишет:
Мне кажется, что его больше подкосила смерть дочери. У меня почему-то такое впечатления, что перед смертью жены, у него с ней было не всё гладко и сладко.

Люба пишет:
Мне такая мысль даже в голову не приходила. А интересная идея на будущие книги. У меня, кстати, была даже безумная мысль, что это призраки заставляют Девлина убивать девушек.

Нравится она ему безумно, видно. Но боится поддаться своим чувством, чтобы не предать память жены.

Мертва?
Я распласталась на полу, в кромешной темноте, бездыханная, с раскалывающейся головой и металлическим привкусом крови во рту.
— Амелия!
Голос Девлина прорезал туман. Я с трудом села, потирая затылок и аккуратно проверяя целы ли руки и ноги.
— Амелия, вы меня слышите?
— Да. Да! Я здесь, внизу! — закричала я с излишним волнением. — Здесь ничего не видно. Темно как в могиле.
— Вы в порядке? Не ранены?
Я покачала головой, смахивая с себя бесконечную паутину.
— Вроде, да.
Я медленно встала, чувствуя покалывание в ладонях и коленях и саднящую боль на правом бедре. Резкую боль в затылке. Металлический привкус крови во рту из-за прикушенного языка.
Полезла в карман за мобильным. Он дал бы мне немного света, но я забыла его в сумке. Сделав пару неуверенных шагов в темноту, я нащупала стену. Холодная и сырая, немного липкая. Я отдёрнула ладонь в отвращении.
Как только мысли очистились, а чувства вернулись, пришла паника. Что это за место? И как прикажете отсюда выбираться?
Я подняла голову и уставилась прямо на луч фонарика Девлина. Он осветил меня, затем пространство вокруг и снова вернулся ко мне.
— Вы точно в порядке? — крикнул Девлин.
— Да. Кости вроде бы целы. — Я перевела дух, чтобы успокоить нервы. Воздух пропах затхлостью, точно в сыром погребе. — Вы сможете меня отсюда вытащить?
— Да. Но вам придётся потерпеть, пока я не вызову подмогу. Всего пару минут в темноте, хорошо?
Свет моментально исчез.
— Постойте!
Девлин появился на краю склепа.
— Мне нужно позвонить, позвать людей...
— Я знаю. Просто…
— Я брошу фонарик. Приготовьтесь ловить.
Я заняла позицию.
— На счёт три. Раз… два… три…
Фонарик полетел прямо на меня. Я поймала его, неудобно схватив, но наконец крепко сжала металлический корпус в ладони.
— Я скоро буду! — крикнул Девлин. — Потерпите немного.
И он растворился в вечности.
Но с фонариком и чувством облегчением от того, что я смогу избежать серьёзных ранений, вернулась часть прежнего энтузиазма. Я обернулась и принялась оглядывать зал. Кирпичные стены, ещё кирпичные стены и сверкающая, точно сахарная вата, паутина в каждом углу.
На стене, напротив кирпичного проёма, были нарисованы огромные символы. Я разглядела якорь, компас и сломанное колесо. Обычная кладбищенская символика.
Под символами находилось ещё одно отверстие, достаточно большое, чтобы пролезть. Интересно, вело ли оно к долгожданной свободе.
Стоило мне посветить в дыру, как что-то прошмыгнуло по полу и скрылось за кирпичами.
Я отпрыгнула, тяжело дыша.
Крыса. Всего лишь крыса.
Отойдя от отверстия, я перевела свет обратно на символы. Один бог знает, сколько им лет и когда их в последний раз кто-нибудь видел.
Восхитительная находка, но место давило мне на нервы. Что-то в той дыре — и дело не в крысе — меня встревожило. Если это путь к свободе, то он также мог привести кого-то в эту комнату. Ко мне. Я здесь словно мышь в мышеловке.
Я попятилась от отверстия, испуганно водя лучом во все стороны, но застыла, так как ноги врезались во что-то металлическое, и оно с грохотом полетело на пол. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я посветила фонарём и облегчённо выдохнула. Кто-то поставил складной стул в центре комнаты.
«Странно, — подумала я. — Возможно, здесь не так уж давно кто-то и был».
Что он видел с этого места?
Я зашла за стул и посветила на стену. Ничего.
Медленно провела лучом по стене до потолка. Зал поддерживали старые деревянные балки, и когда свет проник в сумрак, я снова уловила металлический отблеск.
Я посветила фонариком на потолок, пока не поняла, на что смотрю. С потолочной балки свисали цепи и блоки. На конце цепей болтались ножные оковы.

— Девлин?
Никакого ответа.
— Джон!
Кто-то прополз по полу склепа, и я услышала голос Девлина.
— Что такое?
— Вы это видите?
Я провела лучом по цепям и остановилась на блоке.
— Отсюда нет. А что там?
Я глубоко вдохнула.
— С потолка свисают цепи с кандалами. Блок. Какое-то устройство.
Я не расслышала, что он ответил.
Я продолжала таращиться на цепи.
— Выходит, он приводил их сюда? — Мне была ненавистна дрожь в голосе, но не испугаться в такой ситуации мог только человек со стальными нервами. — Здесь убивал.
Девлин должно быть почувствовал, что я близка к нервному срыву. А кто бы не сорвался?
Он стал меня успокаивать:
— Его нет. Вы одни. В безопасности.
Я ничего не слышала, кроме бешеного стука своего сердца.
— Мне нужно выбираться отсюда.
— Мы очень скоро вас вытащим. Сделайте глубокий вдох и постарайтесь расслабиться. Вы же археолог, забыли? Вы живёте подобным.
— Уже нет.
— Не паникуйте. Всё будет хорошо.
Я послушалась его совета и сделала глубокий вдох.
— Только… не бросайте меня одну, хорошо?
— Я никуда не уйду. Сейчас вы мои глаза. Расскажите, что видите.
Я понимала, что он пытается меня отвлечь и с благодарностью ему подыграла.
— Кирпичные стены и пол. Деревянные потолочные опоры. — Я медленно повернулась по кругу. — Дыра в стене напротив. Возможно, она ведёт в туннель.
Ещё один путь наружу, ещё один путь сюда.
Я задрожала.
— Кто-то нарисовал символы на стене.
— Какие символы?
— Кладбищенские. Кажется, такие же символы использовали в узорах на стёганных одеялах и словах песен дней «подземных железных дорог». Сломанное колесо — это земля, якорь — море…
— Что ещё?
— Не поверите, какая здесь толстая паутина. — Я направила свет на участок, который ещё не исследовала. — В углах она похожа на хлопковую марлю, но в центре комнаты её нет.
Луч прорезал волокна, проник в самые тёмные уголки. Я почувствовала что-то на руке и вытянула её перед собой. По моему плечу полз жирный паук.
Я была настолько напугана, а нервы настолько напряжены, что моментально закричала и попыталась смахнуть тварь. Попятилась, споткнулась о стул и потеряла равновесие. Фонарик ударился о кирпичный пол и потух.
Я задержала дыхание, и меня обволокла холодная темнота. Позади раздался глухой удар, и я обернулась, точно испуганная кошка.
— Амелия? — тихо позвал Девлин.
Он был в комнате, рядом со мной. Пролетел сквозь двадцать футов кромешной темноты, стоило ему услышать мой крик.
Ничего себе!
— Я здесь.
Может, это разыгралось воображение, но я была готова поклясться, что почувствовала тепло, исходящее от его тела, притягивающее к себе точно магнит. Вытянув руки, я пошла навстречу ему. Когда наши пальцы соприкоснулись, он положил ладони на мои плечи и наклонился к моему лицу.
— Вы в порядке? Что произошло?
— Я увидела паука на руке и испугалась. — Его близость меня успокоила. — Я же не забыла упомянуть, что страдаю лёгкой формой арахнофобии?
— И вам показалось хорошей идеей проползти сквозь кучу паутины?
— Обычно я держу себя в руках. Но мохнатые пугают меня до ужаса.
— Буду знать.
— Спасибо, что бросилось мне на выручку. Это было невероятно.
Он немного помолчал.
— Когда вы закричали…
Лёгкое замешательство в его голосе ускорило мой пульс. Он подумал, что я в опасности и немедленно бросился мне на помощь, не заботясь о своей жизни и целостности рук и ног. Это… впечатляло.
Хотя это его работа, но я решила не думать в таком направлении. Первые мысли были скорее в романтическом ключе.
— Я уронила фонарик, — сменила я тему, потому что мне нужно было о чём-то поговорить, но я не могла поделиться тем, что творилось в моей голове.
— Он разбился?
— Вроде бы, нет. Откатился вон в ту сторону.
Хотя это было бесполезно, ведь Девлин не мог увидеть, куда я указываю.
Щёлкнула зажигалка, и между нами заплясал огонёк. Лицо Девлина казалось бледным и немного дьявольским в мерцающем свете. Я никогда не видела ничего прекраснее.
Он оглядел меня.
— Вы точно в порядке?
— Да, я в порядке. Просто перетрусила. Так глупо.
— Совсем не глупо. В таком-то месте. — Он осмотрелся. — Куда вы уронили фонарик?
— Вон туда.
— Вижу. — Он поднял его и передал мне зажигалку. — Вот, держите.
Я послушалась и подняла огонёк достаточно высоко, чтобы Девлин смог снять стекло, заново вкрутить лампочку и установить корпус обратно. Батарейка встала на место, пару ударов по ладони, и загорелся свет.
Проведя пальцем по колёсику, я погасила зажигалку и отдала Девлину. Это была украшенная орнаментом вещица, тяжёлая и старинная на вид, насколько я могла судить.
— Не знала, что такие ещё продают.
— Досталась от отца. Я всегда ношу её с собой.
— Как талисман на удачу?
— Точнее подарок на память. Ничего более.
Но как только он убрал зажигалку в карман, я вспомнила про амулеты, которые, по его словам, носила Мариама, и камешек с кладбища «Розовый холм», который я не снимала с шеи. У каждого из нас свои гри-гри, свои плацебо. Даже у Девлина, хочет он это признавать или нет.
Он поднял фонарик на уровень плеча и провёл лучом вверх и вниз, оглядывая нашу временную темницу. Я проследила взглядом за светом, когда он подсветил символы на стене, паутину в углу и наконец цепи.
Девлин прошёл и уставился на потолок, где к деревянной балке был прикреплён блок. Девлин провёл лучом по верёвке, пока не нашёл её конец, обмотанный вокруг металлического штыря, вбитого в кирпичную стену. Кандалы крепились к цепям, они же, в свою очередь, к какому-то устройству, которое можно было поднимать и опускать с помощью блока.
Девлин размотал верёвку. Цепи упали на кирпичный пол, и я подпрыгнула от металлического грохота.
Ужасные картины пронеслись в моей голове. Девлин поднял устройство с блоком и привязал обратно на место. Затем он подошёл проверить пол под цепями. Кирпичи в этом месте выглядели темнее. С комом в горле я наблюдала, как он опускается на корточки и проводит пальцем по поверхности.
Девлин встал и продолжил поиски.
Молчание затянулось на вечность.
— Как, по-вашему, для чего он использовал стул? — наконец нарушила я тишину. – Думаете, он сидел здесь… и смотрел на них?
— Либо это, либо у него был зритель, — столь сухо ответил Девлин, что у меня кровь застыла в жилах.
Он перевёл луч обратно на стены, и я повернулась вместе с ним. В некоторых местах паутина была настолько толстой, а нити настолько плотными, что не пропускали свет.
Девлин выругался и дёрнул рукой. Сначала я подумала, что он увидел очередного огромного паука… или, что хуже, убийцу. Но свет был прикован к стене, почти у самого потолка. Сквозь кокон паутины проступил силуэт.
В самом тёмном углу комнаты к стене был прикован человеческий скелет.

У скелета были скованны запястья, а не лодыжки, как ранее описывал Девлин жертв маньяка. Я понимала, что это важная деталь, но в тот момент так затряслась, что была не в силах об этом думать.
Сквозь паутины можно было мало что разглядеть. Клочки одежды. Пучки волос, свисающие с черепа.
— Судя по виду, он пролежал здесь не один год. — Девлин провёл фонариком, чтобы разглядеть скелет. — Удивительно, как он ещё не развалился. Может, нам просто отсюда не видно тканей и сухожилий. — Он понюхал воздух. — Запаха нет. — Достал телефон и проверил дисплей. — Сигнала тоже. Нам нужны судмедэксперты и Шоу. — Он говорил тихо, но его голос разлетался по комнате жутким эхом.
Я не смела заговорить, потому что не доверяла себе. Если открою рот, то, скорее всего, завизжу.
Девлин провёл лучом фонаря по комнате.
— Интересно, куда делись мухи.
Я об этом даже не подумала и теперь смотрела на него в ужасе.
— Вы же не думаете, что внизу есть ещё одно тело? Или кто живой? Или…
Обречённый на долгую смерть.
Неделю назад я бы не смогла представить подобную жестокость, но теперь, уставившись в дыру в кирпичной стене — тёмный зловещий проход, я была уверена, что там кто-то есть, и от этой мысли у меня бежали мурашки.
— Я полезу туда и выясню, — сказал Девлин, и мне показалось, что я услышала нотку страха в его голосе.
— Сейчас?
Я даже не хотела думать о том, что могло находиться за зияющим разломом.
— Если есть хоть крохотная вероятность, что там кто-то есть, то да. Сейчас.
— Но… разве вы не должны дождаться подкрепления? Вы же сказали, что они скоро будут.
— Может, и не скоро. Бывают ситуации, когда каждая минута на счету, — тихо произнёс он, и я вспомнила о его жене и дочке, запертых в тонущей машине. — Я должен выяснить, что там.
Голос стал жёстким и решительным. Девлина было не отговорить.
— Тогда я иду с вами, — ответила я, хотя по правде говоря, действовала больше из страха, чем альтруизма. Не хотелось оставаться одной в этой камере ужасов. Лучше попытаю удачу с тем, что находится за стеной. Вместе с Девлином.
Я думала, он заспорит, и уж было приготовилась стоять на своём, но он только посмотрел на цепи и кивнул.
— Думаю, это лучший вариант.
Девлин осветил проём и полез. Я последовала за ним.
С другой стороны оказалось достаточно места, чтобы встать в полный рост. Стены также были кирпичными и скользкими от слизи. Девлин направил луч фонаря, и я увидела лишь уходящий в бесконечность туннель.
Пространство было столь узким, что нам пришлось идти друг за другом. Сколько бы я ни оглядывалась, тьма казалась бескрайней.
— Я тут задумалась над временем, — тихо начала я, идя за Девлином. — Мама Ханны сказала, что в последний раз видела дочь живой в прошлый четверг. Если её тело закопали после того, как я покинула кладбище в четыре часа в пятницу и до начала бури в полночь, она могла находиться здесь внизу, пока я делала снимки надгробий. Я могла проходить прямо над тем местом, где он подвесил её за ступни. Если бы я только что-нибудь услышала… увидела… я бы могла позвонить в полицию…
Девлин обернулся. Его лицо было мрачным и утопало в тенях.
— Не надо. Вы ничего не могли сделать.
— Знаю, но мне тяжело не думать об этом.
— В мире происходит множество страшных событий. Не нужно корить себя за то, что не в ваших силах предотвратить.
Интересно, а смог он послушаться собственного совета или до сих пор ночью играет в ужасную игру «а что если бы?», когда не спится, и призраки не оставляют в покое.
Мы молча двинулись дальше. Казалось, что мы куда-то спускаемся, но точно ничего нельзя было утверждать. Клаустрофобия и непроглядная тьма лишали чувства ориентирования.
Паутина была везде. Представить не могу, сколько понадобилось пауков, чтобы все это свить.
— Кажется, мне в волосы заползли пауки, — произнесла я дрожа.
— Что?
— Пауки. Они повсюду. Их тут тысячи. Миллионы…
— Не думайте об этом.
— Не могу. Знаете, почему у меня арахнофобия? Меня в десять лет укусила чёрная вдова.
— А меня в двенадцать — медноголовая змея.
— Хорошо, вы победили.
Я провела пальцами по волосам, пытаясь стрясти непрошеных гостей.
— А я не знал, что мы соревновались. Может, померяемся шрамами?
Я оценила его, пусть и слабую, попытку поднять мне настроение.
— А как вас укусила змея?
— У моего дедушки была хижина в горах. В детстве мы каждое лето ездили туда на неделю. У меня был старый велосипед, и я нарезал круги по округе. На одной из тропок грелась змея. Я не заметил её и наехал. Её намотало на спицы, и когда я попытался столкнуть её ногой, она напала. Прокусила голень прямо через джинсы.
— Насколько всё было плохо?
— Не так ужасно, как вы себе представляете. У деда хранилась сыворотка. Он сделал мне укол и дал антибиотиков.
Я хотела поинтересоваться, был ли его дедушка доктором, но вспомнила слова Итана, что Девлин из династии юристов. Он стал белой вороной в семье, так как отказался продолжить семейную традицию.
— Вас не пришлось везти в больницу?
— Нет. Как говорил мой дед, небольшое страдание закаляет характер. Я пролежал в кровати пару дней и всё. Ваша чёрная вдова была намного больнее.
— Это же не соревнование.
— Точно. Так куда вас укусили?
— В руку. Я передвинула старое надгробие и потревожила её дом с детками. Мне некого винить, кроме себя.
— Как понимаю, вы проводите много времени на кладбищах?
— Это моя работа.
— Даже в детстве?
— Более или менее. Мой отец — кладбищенский смотритель. Он присматривает за несколькими кладбищами, но больше всего я люблю то, что возле нашего дома. «Розовый холм». Слышали о таком? Оно окружено сотнями розовых кустов. Некоторым из них больше века. Цветы обвивают деревья и свисают с веток. Летом на этом кладбище пахнет как в раю. Я очень любила играть там в детстве.
— Вы играли на кладбище?
— А почему нет? Там тихо и красиво. Идеальное маленькое королевство.
— Вы очень странная.
— Скорее практичная.
— Странная, великолепная и практичная.
Моё сердце забилось быстрее. Мне понравилось его описание, хотя подобные слова были не в его духе. Отчего-то я вспомнила Рапсодию. Странная, великолепная и практичная. Девочка, любящая погонять мяч и наложить парочку заклинаний.

Верный луч фонарика показывал впереди одни лишь кирпичные стены и бесконечную темноту.
Мы шли всего несколько минут, но, казалось, проём, через который мы пролезли, остался далеко позади. Интересно, помощь уже подоспела? Девлин должен был сказать, что я в ловушке, но как полицейские узнают, где нас искать? Мы так далеко ушли. Сомневаюсь, что нас услышат, если позовём.
Девлин резко остановился, и я чуть не влетела ему в спину.
— Что такое?
— Ещё один проход.
Он наклонил луч к стене справа от нас. В ней не хватало несколько кирпичей, через проём можно было пролезть.
Девлин опустился на колено и посветил.
— Ещё один туннель?
Вопрос эхом вернулся ко мне.
— Похоже на то. — Он замолчал и продолжил вглядываться в темноту. — Я чувствую запах плесени и гнили. Место старое.
— Как думаете, для чего их первоначально использовали? — Я стояла в темноте, обнимая себя. Воздух был промозглый, как прикосновения призрака. — Эти туннели копали не один год.
— Возможно, здесь когда-то располагалась старая плантация. Это мог быть погреб. Их иногда использовали как подземное жильё для рабов.
Здесь жили невольники. Это объясняет гнетущую атмосферу «Дубовой рощи».
Я подняла взгляд. Солнце, должно быть, уже село за горизонт.
— И подвал с туннелями затопило при подъёме уровня воды? — предположила я.
— Возможно, поэтому здесь повсюду плесень и слизь.
Я нервно оглянулась.
— Как думаете, как он его нашёл?
— Старые записи, юридические документы. Или же он случайно наткнулся на эти туннели, как и мы.
— Мы продолжаем говорить «он».
— Большинство убийц-хищников — мужчины.
Девлин встал.
Я указала подбородком в сторону дыры.
— Пойдём туда?
— Нет. Думаю, нам стоит остаться в этом туннеле. Мы всегда можем вернуться. Идёмте.
Мы снова двинулись в путь.
— Это место напоминает повторяющийся сон, который преследовал меня в детстве, — сказала я, идя в такт Девлину. Я старалась не выходить за пределы луча. — Ужасный сон. Настолько реалистичный, будто я на самом деле терялась в пещере или туннеле…но ничего подобного со мной не случалоcь.
— Может, туннель символизирует некую травму.
— Возможно. На одном конце туннеля я видела слабый проблеск света, а на другом — ничего, кроме тьмы. Я всегда начинала идти к свету, но потом что-то заставляло меня повернуться и идти навстречу тьме только для того, чтобы опять развернуть меня обратно, к свету. Это повторялось снова и снова. Несколько шагов в одном направлении, поворот, несколько шагов в другом направлении. Самое ужасное перетягивание каната, которое можно только представить.
— Вы были одни?
— Да. Хотя… иногда я слышала женский голос. Она говорила шёпотом. Я никогда не могла разобрать, что она говорит, но я всегда внимательно прислушивалась в надежде, что она расскажет, куда идти, хотя этого не происходило. А если я оставалась стоять на месте слишком долго, из стен появлялись руки.
— Руки?
Я задрожала.
— Множество рук. Бледных и цепких. Я знала, что если они схватят меня, то утянут в тёмное место, намного более ужасное, чем то, что поджидало меня в конце туннеля. Поэтому я продолжала идти. Несколько шагов в свет. Поворот. Несколько шагов во тьму.
— Вы никогда не доходили до конца?
— Никогда. Я просыпалась в ужасе, не имея понятия, кто я и где нахожусь.
— Похоже на предсмертный опыт. Не то чтобы я верю во всё это, но ваш сон очень похож на рассказы, которые мне доводилось слышать от свидетелей клинической смерти. Не считая рук, — добавил он. — Это что-то новое.
— Руки пугали меня больше всего.
Он посветил фонариком по стенам.
— Видите? Никаких рук.
— Спасибо. — Я споткнулась об угол торчащего кирпича, ударилась ладонью об спину Девлина и тут же отстранилась. — Вас когда-нибудь мучил навязчивый кошмар?
— Да. — Он сделал паузу. — А затем я просыпался и понимал, что он реален.
Повисла тишина.

Мы слишком глубоко зашли в туннель, но было поздно поворачивать обратно. По спине ползли мурашки. Я представляла, как в тенях притаился призрак, преследуя меня, впитывая энергию и жаждая тепла.
Я развернулась. Сердце ушло в пятки.
— Вы что-то услышали?
— Нет.
Девлин повернулся и осветил коридор. Я уловила взглядом отблеск глаз-бусинок и услышала шорох крошечных лапок. Всего лишь крыса.
Мы пошли быстрее. Теперь мне дышалось немного легче, ведь я знала, что звуки позади — это просто царапание когтей по кирпичу. Странно, но, рассказав Девлину о своём сне, мне стало легче. Я словно освободилась от детского страха, который преследовал меня многие годы. Девлин стал моим доверенным лицом, ведь я никому и никогда о нём не рассказывала. Я была слишком напугана, чтобы обдумать, что это говорило о моих чувствах к нему.
Мы продолжили идти ускоренным шагом, но я замедлилась и повернула голову в сторону, как только в тишину вторгся новый звук. Я постояла, сделала шаг вперёд и обернулась.
— Там что-то есть.
Девлин едва сбавил темп.
— Очередная крыса.
— Нет, не крыса. Вслушайтесь.
Одна тишина.
И вот снова! Подкрадывающееся шарканье.
У меня волосы встали дыбом.
— Вот! Слышали?
Девлин повернулся — луч света прорезал темноту.
— Не паникуйте.
— Я не паникую, — ответила я, несмотря на стук сердца в ушах. — Как думаете, что это?
— Не знаю.
Это не призрак. Это что-то очень осязаемое, материальное, живое.
Девлин переложил фонарь в левую руку, а правой достал пистолет из кобуры. Несколько раз прорезал лучом темноту.
— Встаньте передо мной, — сказал он и передал мне фонарик.
— Он идёт за нами, да? — прошептала я.
— Продолжайте идти вперёд.
Теперь мы шли в полной тишине. Как только звук исчез, я успокоились и заметила, что мы поднимаемся. Но стоило понадеяться, что мы скоро выйдем на свежий воздух, как вдруг оказались в тупике.
Перед нами встала сплошная кирпичная стена.
Мысль развернуться и идти обратно на звук, чтобы вернуться в камеру ужасов, убивала. Я была эмоционально истощена. Обессилена. Была готова упасть на пол и разрыдаться.
— Сюда, — сказал Девлин и повернул мою руку с фонариком вниз и налево.
Ещё одно отверстие. Ещё один проход.
Он забрал у меня фонарик и посветил в дыру.
— Это путь наружу? — нервно спросила я.
— Кажется, да. Пошли.
Он пролез первым и подождал меня с другой стороны.
Мы оказались в какой-то круглой камере, примерно пяти футов¹ в диаметре. К стене были прикреплены металлические ступени, и я воспрянула духом, пока не поняла, что они ведут в никуда. На крыше не было отверстия. Кромешная тьма.
— Кажется, мы в старом колодце или цистерне, — сказал Девлин.
Его голос металлическим эхом отрикошетил от круглых стен.
— Как нам отсюда выбраться?
— Наверху должна быть какая-то крышка.
Он на секунду скользнул лучом вверх, а затем протянул мне фонарик и пистолет.
— Знаете, как стрелять?
— По правде говоря, нет.
— Он снят с предохранителя. Если что-то пролезет через проём, цельтесь и спускайте курок. Не думайте — просто стреляйте.
Я кивнула.
— Держите фонарик. Не смотрите на меня, смотрите на дыру.
— Хорошо.
Он проверил лестницу на прочность и полез наверх. Колодец заполнил металлический лязг. Через несколько секунд Девлин был уже на двадцать футов² выше меня. Щёлкнула зажигалка. Девлин застонал от натуги, пытаясь сдвинуть крышку. Я устояла перед искушением взглянуть наверх.
— Крышка завинчена?
— Это люк. Я вижу петли и ручки, но люк придавили чем-то тяжёлым. Я могу его приподнять, но только на щёлку.
Мои глаза неотрывно следили за входом, ладони сжимали пистолет и фонарик. На мгновение я была готова поклясться…
Вот оно! Подкрадывающееся шарканье, как будто кто-то волочится по туннелю, скрываясь в темноте, чтобы не выдать своё местоположение.
— Он идёт, — прошептала я.
Мой голос донёсся до вершины. Раздался лязг. Девлин быстро спустился, забрал у меня пистолет и фонарик и обвёл лучом верх лестницы.
— Поднимайтесь. Мне удалось открыть люк на несколько дюймов. Попробуйте пролезть.
— А вы?
— Идите. Я за вами.
Но как только я начала подниматься по лестнице, то обернулась и увидела, как свет исчезает в проёме.
— Девлин?
Никакого ответа.
Я разрывалась между выбором подниматься дальше или вернуться за Девлином. Сомнения раздирали меня, словно я снова переживала ночной кошмар. Я всё ещё не шевелилась, когда вернулся Девлин.
Он ничего не сказал, лишь подождал, когда я доберусь до верха, и последовал за мной.
Я с трудом пролезла через отверстие, ободрав локти и колени о грубый кирпич, а затем, приложив все силы, отодвинула валун и открыла люк.
Девлин выполз из колодца, и мы осмотрелись. Мы оказались где-то в лесу, за кладбищем.
Тьма ещё не спустилась. Горизонт горел закатом на западе. На востоке, над верхушками деревьев, поднималась луна. Листья шептали на ветру. Я ощутила запах жасмина в сумерках.
Девлин взял меня за руку, и мы вместе ступили в прохладный вечер. Вслед за нами из-за завесы выплыли призраки.


Сноска
1. Полтора метра.
2. Шесть метров.

Великолепное произведение, это один из моих самых любимых жанров - триллер с потусторонним миром: кладбище, скелеты в шкафу и настоящие, загадочные смерти, тайны, призраки и ... любовь... И очень интересные герои: мрачный полицейский и одинокая реставратор кладбищ.
Соби, огромное спасибо за прекрасный выбор произведения и возможность познакомиться с творчеством еще одного замечательного автора

Согласна с тобой, Эльвира.
Наши герои узнали насколько глубока кроличья нора - склеп. Только в отличие от Алисы, у Амелии страшные загадки с эпитафиями и кладбищенскими символами, а также, скорее всего, пытками и человеческими смертями. Не удивлюсь, что нашу смышленую героиню приметили и в отнюдь не только в романтическом смысле.
Спасибо.