Cerera пишет: Ага, Карлсончик - самое доброе привидение в мире

Cerera пишет:
Это будем выяснять вместе)))

Эх, какие вы а я люблю спойлеры

Вторая глава еще интересней. Появился таинственный детектив с призраками в буксировке, нашли тело на кладбище та еще и героиню ограбили и чуть не сбили.
Чем дальше тем все интересней и интересней.
Спасибо за перевод! Очень жду продолжение

Cerera пишет:
Продолжение будет по пятницам. С этим проектом я хочу попробовать жесткий график.
О Девлин. Не знаю отчего, но он мне напоминает лермонтовского "Демона", прекрасный и печальный.

So-chan пишет:

Как-то вдруг вспомнился один крохотный переводческий момент. Я знаю, что сейчас в переводческим мире главенствует принцип транскрибирования , но в стареньких советских переводах Агаты Кристи названия поместий переводилось для большей поэтичности. Вот и здесь не поднялась у меня рука транскрибировать названия кладбища. Мне показалось, что они более чем место действия, а полноправные герои (как собор Парижской Богоматери у Гюго) и поэтому у них должны быть имена, а не названия

Всем привет!
Можно присоединиться к читателям? Книгу начинала в оригинале, теперь смогу почитать в переводе.
Очень люблю готику и кладбища в романах.

Добро пожаловать к нашему книжному застолью!!!

Милая So-chan, ты просто замечательный и светлый человечек оставайся всегда такой.
P.s. Прости за флуд но мне темки "поздравлялка" оказалась мало)))

Для тебя, солнце, хотя все мои темы и по десять букетов

Милая для тебя все букеты и поздравления

*Вроде бы уже достаточно стемнело для призраков. Итак, наши герои едут на место преступления *


Двадцать минут спустя мы с Девлином прошли через ворота «Дубовой рощи». Даже в лучшем виде кладбище производило жутковатый эффект. Старое, тёмное, пышное и готическое. Расположенное типично для кладбища-парка¹ девятнадцатого века, когда-то это место должно было выглядеть милым и пасторальным. Но теперь под сокрытой тучами луной у испещрённых трещинами скульптур с зелёным налётом мне чудилось чьё-то потаённое присутствие, холодное, сырое и древнее.
Я повернулась и вгляделась в темноту, ища призрачную фигуру в тумане, но на кладбище «Дубовая роща» призраки не ходили. Даже мёртвые не хотели здесь находиться.
— Высматриваете кого-то? — поинтересовался Джон Девлин.
Я старалась не глядеть в его сторону. Излучаемый им магнетизм был осязаем. Странно, но мне показалось, что притяжение между нами лишь усилилось, как только мы прошли через кладбищенские ворота.
— Что, извините?
— Вы всё время оборачиваетесь. Высматриваете кого-то?
— Привидений, — сказала я и стала ждать его реакции.
Но Девлин лишь полез в карман жакета и вытащил маленький синий флакончик.
— Вот.
— Что это?
— Эвкалиптовое масло. Не обещаю, что отгонит злых духов, но запах точно отобьёт.
Я уже собиралась сказать ему, что не намереваюсь подходить так близко к трупу и не должна волноваться о маскировке запаха, как в нос ударил какой-то зловонный, мерзкий оттенок, перемешанный с землистым ароматом папоротников и диких гиацинтов, росших на соседних могилах.
— Ну же, — сказал Девлин. — Возьмите.
Я натёрла восковой полоской палец и нанесла бальзам на верхнюю губу. Лечебный эфир обжёг ноздри и сжал горло. Я прижала руку к груди и закашлялась.
— Сильный.
— Вы будете радоваться этому приблизительно минуты через две. — Девлин убрал флакончик в карман, даже не воспользовавшись им. — Готовы?
— Не особо, но, как я понимаю, пути назад нет?
— Не говорите так фаталистично. Ваше участие в этом деле скоро закончится.
Я рассчитывала на такой расклад.
Девлин отвернулся, не добавив ни слова, и я последовала за ним в лабиринт надгробных плит и памятников. Каменные ступеньки, обозначавшие дорогу, были скользкими из-за мха и лишайника. Я тащилась за Девлином, внимательно смотря под ноги. Туфли в грязи, обнажённые голени искусаны крапивой — одета я явно не для подобной прогулки.
Гул голосов стал громче, и вдоль тропинок замелькал свет фонариков. Сцена выглядела жуткой и ирреальной и напоминала мне о временах, когда тела хоронили при лунном свете и жаре могильного фонаря.
Впереди, вокруг того, что я приняла за выкопанную жертву, собралась небольшая группа полицейских в униформе и штатском. Место преступления было не разглядеть, но я запомнила силуэт надгробного камня и осмотрела окружающие памятники, чтобы позже точно определить местоположение могилы на карте.
Один из полицейских сдвинулся, и я мельком заметила бледную кожу и молочно-белые глаза. На меня накатила волна тошноты. Я отпрянула на дрожащих ногах. Одно дело слышать об убийстве, а другое — столкнуться с его ужасными последствиями.
Я провела большую часть жизни на кладбищах — моих королевствах. Каждое представляло спокойный, защищённый мир, где хаос города словно предали анафеме. Однако сегодня вечером, сея разрушения, реальность прорвалась через ворота.
Едва переведя дух, я стояла и жалела, что проболталась доктору Эшби о своих планах на ужин, потому что тогда Девлин не смог бы меня отыскать. Я не узнала бы об убийстве, не посмотрела бы в те остекленевшие глаза.
Как бы то ни было, я вовлечена в это дело с того момента, как выкрали мой портфель. По пути на кладбище мне удалось убедить себя, что кража случайна. Кто-то увидел сумку через заднее окно машины и неожиданно решил её забрать. Теперь, посмотрев на тело, я начала бояться худшего. Если убийце угрожало что-то попавшее на одну из фотографий, то он может действовать, руководствуясь инстинктом самосохранения. А если он попытается ворваться в мой дом, чтобы добраться до камеры и компьютера? До меня?
Плотнее укутавшись в плащ, я смотрела, как Девлин подходит к группе, столпившейся вокруг тела. Даже в бедственном состоянии меня не могли не заинтересовать его отношения с коллегами. Девлину выказывали уважение, даже почтение, но я также ощущала в воздухе беспокойство. Другие полицейские держались от него на расстоянии, и это меня интриговало. Ясно, что Девлин здесь главный и находится в своей стихии. Я сочла сложившееся противоречие пленительным: он выглядел таким бодрым и деятельным на фоне насильственной смерти…
Или, возможно, дело в том, что призраки не последовали с нами за ворота.
Я отвернулась, позволив взгляду блуждать по тёмному некрополю, на секунду задерживаясь на сломанных скульптурах и разрушенных склепах. Если большинство кладбищ предлагали успокоение и побуждали провести многие часы в глубокой медитации и самоанализе, то «Дубовая роща» настраивала на мрачный лад.
Отец когда-то сказал мне, что место не обязательно должно быть населено духами усопших, чтобы стать обителью зла. Я верила ему, потому что папа́ разбирался в подобном. Пока я росла, он передал мне большую часть своих знаний, но также кое-что утаил. Уверена, только ради моей пользы, но эти тайны вбили клин недопонимания между нами, хотя раньше мы ничего не скрывали друг от друга. Первый увиденный мною призрак изменил нас обоих. Папа́ сильнее ушёл в собственный внутренний мир, но также стал ещё яростнее меня оберегать. Он был моим краеугольным камнем, якорем, единственным, кто понимал моё одиночество.
После того случая я никогда снова не видела старого мужчину с белыми волосами, но явились другие. Легионы прекрасных блуждающих фантомов. Молодых, старых, чёрных и белых — все они прошли сквозь завесу в сумраке. Изысканная демонстрация истории Юга, одновременно волнительная и пугающая.
Через какое-то время визиты духов просто стали частью моего мира, и я научилась терпеть морозное дыхание на затылке и ледяные пальцы, ощупывающие волосы и руки. Папа́ был прав, обучая и дисциплинируя меня, но, даже приняв ситуацию, я не получила должного объяснения. Я всё ещё не понимала, почему мы видим призраков, а мама — нет.
— Это наш крест, — сказал отец как-то над могилой, отведя взгляд.
Такой ответ меня не удовлетворил.
— Моя настоящая мать может их видеть?
Папа́ всё ещё не поднимал глаз.
— Женщина, воспитавшая тебя, и есть твоя настоящая мама.
— Ты же знаешь, о чём я.
Мы никогда не говорили о моем удочерении даже при том, что я уже давно знала об этом. Меня также переполняли вопросы по этому поводу, но я научилась держать их при себе.
Папа́ уже был готов закончить беседу, поэтому я вернулась к теме призраков.
— Почему они хотят тронуть нас?
— Я же говорил. Они желают заполучить наше тепло.
— Но почему? — Я машинально сорвала одинокий одуванчик и развеяла семена по ветру. — Почему, папа́?
— Думай о них как о вампирах, — сказал он, измученно вздохнув. — Вместо крови они высасывают наше тепло, энергию, иногда даже желание жить и оставляют за собой лишь ходячую дышащую оболочку.
Из всего объяснения я ухватилась за одно более-менее понятное слово, хотя частично понимала, что отец говорил в переносном значении.
— Но, папа́, вампиров не существует.
— Возможно, не существует. — Папа́ качнулся на каблуках; взгляд стал обеспокоенным и рассеянным, что испугало меня до дрожи. — Но в своё время я видел такое… чудовищные надругательства…
Мой испуганный вздох вырвал его из угрюмой задумчивости. Он взял меня за руку и успокаивающе сжал пальцы.
— Тебе незачем волноваться, милая. Тебе нечего бояться, пока ты соблюдаешь правила.
Однако его слова меня не успокоили.
— Обещаешь?
Он кивнул, но быстро отвернулся. Измученное заботами лицо омрачали секреты…

Все эти годы я верно следовала правилам отца. Мои движения отлично выверены, а эмоции всегда под контролем, и, наверное, именно поэтому я сочла свою реакцию на Джона Девлина такой тревожащей.
Девлин подошёл ко мне и, должно быть, окликнул по имени, но я настолько ушла в собственные мысли, что не услышала. Когда он положил руку мне на плечо, чтобы привлечь внимание, у меня волосы встали дыбом, словно после удара током. Я машинально отпрянула.
Такая реакция озадачила детектива.
— Простите. Я не хотел вас напугать.
— Нет, всё в порядке. Просто…
— Дело в этом месте? Да, местечко жуткое. Но всё же я считал, что вы привыкли к подобному.
— Не все кладбища такие. Большинство из них прекрасно.
— Вам видней.
Что-то в его тоне — холодном, прерывисто вкрадчивом — заставило меня задуматься о его призраках. Я снова задалась вопросом, кто они и кем приходились ему при жизни.
Девлин всё ещё с любопытством изучал меня. По каким-то причинам раньше я не замечала разницу в нашем росте, но теперь детектив, казалось, нависал надо мной.
— Вы уверены, что с вами всё в порядке? — побеспокоился он.
— Наверное, я всё ещё не пришла в себя после пережитого. А теперь вот ещё и это.
Не отрывая взгляда от детектива, подбородком указала на труп. Я не хотела смотреть на жертву. Не хотела когда-нибудь столкнуться с беспокойным алчным призраком, прошедшим через завесу, и понимать, что уже видела его лицо.
— Я веду однообразную жизнь, — сказала я без иронии. — Не думаю, что создана для такого.
— В мире существует множество вещей, которых стоит бояться, и мёртвое тело не входит в их число.
«Говорит как человек, знающий толк в фобиях», — подумала я с дрожью.
Его голос звучал так любезно, что наводил на размышления о мрачном и пугал до мурашек.
— Не сомневаюсь, вы правы, — пробормотала я, всматриваясь в туман и спрашивая себя, могли ли его призраки в конце концов проскользнуть сквозь ворота. Это объяснило бы окружавшее его неестественное статическое электричество и дурное предчувствие, которое терзало меня, стоило Девлину встать рядом.
Но нет. В темноте ничего не было.
Только не на этом кладбище.
Я чувствовала, как отрицательная энергия цепляется за меня, точно корни плюща, спрятавшиеся в трещинах и щелях мавзолеев, как кудзу², плотно обвившие стволы деревьев, как медленно стремящиеся к величию великовозрастные дубы, в честь которых кладбище и получило своё название. Интересно, чувствует ли Девлин то же самое.
Он наклонил голову, и лунный свет омыл его лицо, смягчая измождённые черты и предоставляя мне ещё один дразнящий шанс полюбоваться на человека, которым Девлин когда-то был. Я различала пелену тумана в его волосах и на кончиках ресниц. Высокие и рельефные скулы, густые совершенно симметричные брови и нос с горбинкой. Глаза тёмные, но я не видела их на свету, чтобы сейчас определить истинный цвет.
Девлин — красивый, обаятельный и крайне собранный человек, заинтриговавший меня почти столь же сильно, как и встревоживший. Не могу на него долго смотреть, не слыша в голове эхо третьего правила моего отца:
Держись подальше от тех, кого преследуют призраки.
Я втянула в лёгкие сырой воздух и попыталась избавиться от странных чар детектива.
— Вы узнали что-нибудь о жертве? — Мой голос прозвучал неуверенно даже для собственных ушей, и мне стало интересно, обратит ли Девлин внимание на моё волнение. Он же, вероятно, привык, что людям становится неуютно в его присутствии. В конце концов, он полицейский. Детектив с очень сложным прошлым, как я уже начала подозревать.
— Мы так и не установили её личность, если вы спрашиваете именно об этом.
Значит, убили женщину.
— Вы знаете, как она умерла?
Он выдержал паузу и посмотрел куда-то вдаль:
— Мы не будем знать наверняка до окончания вскрытия.
Дело не в том, что он сказал, а в том, о чём умолчал. И то, как избегал встретиться со мной взглядом. Что он от меня скрывает? Какие ужасы сотворили с несчастной?
И затем я подумала обо всех часах, которые провела в одиночестве на этом кладбище. Что, если убийца ходил рядом?
Как будто читая мои мысли, Девлин ответил:
— Я мало что могу вам рассказать. Её убили не здесь. Тело перенесли.
Это должно меня успокоить?
— Интересно, почему именно сюда?
Он пожал плечами.
— Место подходящее. Кладбище заброшено уже много лет, и земля под старыми могилами мягкая. Легко рыть. После остаётся только накрыть тело опавшими листьями и мусором, и случайный наблюдатель даже не заметит, что почва была разрыта.
— Но затем пошёл дождь.
Его взгляд вернулся ко мне.
— Дождь и ваше появление. Даже если бы грязь не смыло, скорее всего, очистив могилу, вы бы заметили свежую землю.
Назовите меня трусихой, но я рада, что события не пошли по такому сценарию.
— Кто нашёл тело?
— Парочка студентов хотела устроить небольшую частную вечеринку и перелезла через забор. Ребята увидели выступившую из земли голову и туловище и сообщили о находке охране кампуса. Доктор Эшби вызвала полицию и встретила нас у ворот, чтобы впустить. — Его голос слегка изменился. — Она упомянула, что у вас тоже есть ключ.
Я кивнула.
— Она дала мне дубликат, когда мы подписали контракт.
— Вы никому не одалживали ключ в последние несколько дней? Не теряли? Ничего такого?
— Нет, конечно, нет. — Я с тревогой посмотрела на Девлина. — Вы же не думаете, что убийца использовал мой ключ, чтобы открыть ворота?
— Я просто задаю вам те же самые вопросы, что и Камилле Эшби. Замок не выглядит взломанным, поэтому самый логичный вывод состоит в том, что убийца использовал ключ.
— Возможно, он не пользовался воротами. Может, он перелез через забор, как те ребятишки.
Девлин огляделся.
— Стены десять, может, двенадцать футов высотой, в виноградных лозах и шиповнике. Одно дело подняться с бутылкой виски или блоком пива. Перетащить тело… не так-то легко.
— У него мог быть сообщник.
— Давайте надеяться, что нет, — сказал Девлин, и что-то тёмное и пугающее промелькнуло в этих словах.
Любопытно, какая мысль пронеслась в его голове в тот момент. Он показался мне основательным человеком, скрупулёзным и дотошным, что камня на камне не оставит, пока не найдёт все ответы.
И я снова задумалась о его призраках…
Они возвращаются из-за него?
Несмотря на то, что отец рассказывал мне о паразитической природе духов, я убедилась, что некоторые призраки действительно задерживаются в нашем мире из-за неоконченного дела, своего ли или невольного хозяина. Но от этого они не менее опасны для таких, как я. Напротив, эти духи волновали меня больше всего, ведь они часто пребывают в отчаянии или сбиты с толку, а иногда очень, очень сердиты.
Мы замолчали, затихла ночь. Туман приглушил голоса команды криминалистов, когда они обсуждали свою зловещую работу.
Я уже хотела спросить Девлина, сколько ещё времени ему понадобится моя помощь, но тут подошёл другой полицейский, и Девлин повернулся переговорить с ним на достаточно низких тонах, чтобы я не смогла расслышать. Мне бы не хотелось, чтобы они подумали, будто я пытаюсь подслушать, так что отошла в сторону и вернулась к молчаливому созерцанию.
Никто не обращал на меня внимания, и через некоторое время я решила, что, наверное, могу просто уехать, и никто даже не заметит. Идея выглядела очень соблазнительной. Я хотела просто оказаться дома, живой и невредимой, в моем личном убежище, но пришлось сопротивляться этому порыву. Нельзя вот так уйти после того, как я дала Девлину своё слово. Я — южанка, воспитанная матерью-южанкой. Долг и обязательство глубоко укоренились в моей душе наряду с потребностью нравиться людям.
Как и папа́, моя мама́ обучила меня определённому своду правил, который я, по её ожиданиям, буду соблюдать всю свою жизнь. От более несерьёзных указаний я давно отказалась: больше не гладила вручную постельное бельё и не всегда пользовалась скатертью, когда обедала в одиночестве. Но, возвращаясь к данному слову… нарушу я его только под страхом смертной казни.
Волосы на затылке предупредительно встали дыбом, как только за моей спиной зашевелился воздух. Я поняла, что Девлин снова подошёл сзади, и повернулась прежде, чем он успел меня тронуть.
— Коронёр закончил, — сказал он. — Скоро мы увезём тело. После этого можете быть свободны. Мы мало что можем сделать без дневного освещения.
— Спасибо.
— Я сообщу, на какой адрес отправить счёт.
— Меня не волнуют деньги.
— Почему? Сегодня вечером вы их заработали. И всё же, один момент. Когда об убийстве станет известно, в университет нагрянут репортёры, жаждущие сенсационных заявлений. Если вас упомянут в качестве консультанта, то журналисты, скорее всего, захотят взять интервью. Буду премного благодарен, если вы не будете ни с кем делиться информацией без предварительного разрешения.
— Конечно.
Я не намеревалась обсуждать с прессой ужасную находку в «Дубовой роще». Хочу лишь вернуться домой, заползти в кровать и оставить эту ночь в прошлом.
Однако приятному концу не суждено было случиться. Всё в моем мире собиралось измениться навсегда… включая правила моего отца.
1. Кладбище-парк — стиль кладбища, характерный для Англии и Америки 18-19вв. Кладбище-парк представляет собой огромный парк, где ничто не должно отвлекать от созерцания природы. Чаще всего кладбище располагалось на холме.
2. Кудзу, или пуэрария представляет собой лазающее лианообразное растение, похожее на вьюн или скорее плющ с густой кроной, которая полностью увивает попавшиеся ей предметы (другие деревья, кустарники,, заброшенные дома и т. д.) в радиусе до 100 метров. Лианы также любят увивать неровные поверхности рельефа.

Девы, спасибо за продолжение!
Жутко красиво (оба эпитета можно использовать по отдельности))).

So-chan пишет: Разностороннее воспитание
Жаль только, что вдолбленная порядочность противоречит инстинкту самосохранения и отцовским правилам...

Мэлли, So-chan, Lily_Emerson , Hariken, спасибо огромное!!!


So-chan пишет:

Жуть! В таком раннем возрасте столкнуться с потусторонним, а может и к лучшему. Мне кажется, что дети быстрее адаптируются в сложных ситуациях.

So-chan пишет:

Духи тоже что-то чувствуют или просто замечают её взгляд и поэтому так к ней тянутся и докучают?
So-chan пишет:

Что-то мне подсказывает, что это его жена и дочка.
So-chan пишет:

Страшно даже представит, что он видел и пережил. И то, что ему приходится сейчас переживать из-за дочери. Он наверное до последнего надеялся, что у нее нет его способностей.

So-chan пишет:
Люба пишет:
А мне вот больше интересно, почему именно этот возраст. Обычно в книгах любят период пубертата или раннее детство, или какой-то возраст с магический числом (7, 16). Почему девять-то? Или же это зависит от силы призраков.

So-chan пишет:
Люба пишет:
Наверное, все-таки как-то чуют, как в "Сияние", когда от мальчика исходил свет ярче.
So-chan пишет:
Люба пишет:
Вот не знаю, родные или пара, которую он не смог спасти по работе, выглядит... таким клише. А с другой стороны не знаю, а чего мне тогда надо

So-chan пишет:

Пубертат сам по себе сложен: прыщи, мальчики, отрицания всех и вся))) А тут, есть время адаптироваться, осмыслить, привыкнуть...)))Или просто от балды выбран возраст пальцем в небо.

So-chan пишет:

Посмотрим. Но он мне показался таким печальным я и подумала, что это не спроста. Не зря же отец ей сказал держатся подальше от таких субъектов и их провожатых. Если он узнает, начнёт просить помочь ему связаться с ними и как следствия, духи тоже прознают и захотят с её помощью решить свои нерешенные земные проблемы.

*Бууу!*


Моё жилище на Рутледж-авеню пропитано духом Чарльстона — это узкий двухэтажный дом, обшитый вагонкой, с верхней и нижней верандой и палисадником, окружённым забором из кованого железа.
Но для меня важнее всего, что это одно из тех мест, которые отец давным-давно научил меня искать. Здесь никогда не появится призрак. Это убежище, безопасная зона, священная земля, хотя я понятия не имею почему. За все шесть месяцев, которые я прожила в этом доме, мне так и не удалось раскопать большую часть его истории, я лишь узнала, что он был построен в 1950 году после того, как снесли оригинальное здание.
В 90-ых собственник установил центральное отопление и кондиционер и разделил дом на две квартиры. С обеих половинок можно попасть в подвал с низким потолком, земляным полом, кирпичными стенами и потрескавшейся известью (единственную сохранившуюся до наших дней часть первоначального строения) и в старинный сад на заднем дворе, где особенно приятно пахло по вечерам, когда на восточной стороне дома раскрывалась Королева ночи¹.
На верхнем этаже живёт студент-медик по имени Мейкон Доуз. Я мало что о нём знаю. Наши пути редко пересекаются. Он работает в сумасшедшем графике, и я часто слышу, как он приходит и уходит в совершенно разное время дня и ночи.
Вернувшись домой, я надеялась увидеть свет в одном из его окон и старенькую «хонду цивик», припаркованную на обычном месте. Мы с соседом даже не перешли на ты, но из всех ночей именно сегодня я была бы рада его присутствию. Не люблю одной заходить в пустой дом, даже защищённый от потустороннего мира. Призраки не пройдут через его стены, но ничто не сможет помешать доведённому до отчаяния убийце выбить стекло или взломать замок.
Однако дом тёмен и тих, подъездная дорожка пуста. Сжав ключ в руке, я прошла к боковым воротам мимо карликовых пальм, чьи мощные листья нависали над забором. Как только я вошла в сад, к дому подъехала полицейская машина, и из неё вышел мужчина в форме. Я не ударилась в панику. Наоборот, почувствовала облегчение, увидев его.
Он прошёл через парадный вход, и мы встретились у ступенек крыльца.
— Мисс Грей? Амелия Грей?
— Да?
Он вежливо кивнул и коснулся края шляпы.
— Добрый вечер, мэм.
Он говорил с сильным акцентом, растягивая слова, и мне стало любопытно его прошлое. Высокий мужчина, около тридцати, и весьма привлекательный, насколько я могла судить, ведь у меня не получалось разглядеть в темноте его отдельные черты. Но намного сильнее меня интересовало, что за находка или открытие привело полицейского к моему порогу.
— Что-то случилось? — спросила я, готовясь к худшему.
— Нет, мэм. Джон Девлин попросил меня подежурить у вашего дома сегодня ночью.
От того, что он назвал полное имя детектива, веяло едва различимой формальностью, и я вспомнила, как стало неуютно другим полицейским на кладбище в присутствии Девлина. Чего они боялись? Точнее… почему Девлин так меня нервировал?
Полицейский внимательно меня изучил. Я могла только гадать, вызвано ли его любопытство просьбой Девлина или моим собственным потрёпанным видом. Мужчина достал бумажник и продемонстрировал удостоверение личности. После всех событий этого вечера я разозлилась на себя за то, что не додумалась попросить его сразу.
— Я понимаю, что вы пережили немало неприятного за сегодня.
— Кто-то забрался в мой автомобиль и выкрал портфель.
Я указала подбородком на свою машину, хотя с нашего места нельзя было разглядеть разбитое окно.
— В последнее время такие кражи не редкость. Панки только ищут чего бы стянуть, и никто никогда ничего не видит. — Полицейский бросил на меня ещё один взгляд. — Хотя, возможно, это связано с кладбищенским делом.
Казалось, он ожидал ответа, и поэтому я пожала плечами.
— Надеюсь, что нет.
— На всякий случай не теряйте бдительности. В конце смены я сделаю объезд. — Он достал визитку из кармана и вручил мне. — На обратной стороне мой номер. Если увидите или услышите что-нибудь подозрительное, не бойтесь, звоните.
Я с благодарностью взяла протянутую визитку и поднялась на крыльцо. Зайдя в дом, я задвинула засов, включила свет и выглянула в окно. Полицейский сел обратно в служебную машину, но не съехал с обочины. В салоне загорелся свет, и я увидела, что мужчина поднёс телефон к уху. Интересно, отчитывается ли он перед Девлином. И почему от этой мысли мне стало одновременно легче и тяжелей на душе?
Отвернувшись от окна, я оказалась наедине со своим пустым домом.
Свет от подсвечников провёл меня через арочный дверной проём в длинную, узкую прихожую. Направо — просторная комната, заставленная старинными вещицами из благотворительного магазина. Налево — неровная лестница и запертая дверь, отделявшая квартиры на первом и втором этажах.
Мой кабинет находился на переделанной террасе в дальней части дома, прямо за кухней. По утрам через высокие окна пробивался маслянистый свет, и мне нравилось начинать свой день именно там, с ноутбуком и чашкой чая.
Сегодня вечером за окнами лежала одна только темнота.
Повернувшись спиной к теням, я села за стол, открыла ноутбук и конвертировала папку «Дубовая роща», чтобы отправить все изображения в одном письме по адресу, указанному на визитке Девлина.
Сделано.
Расслабилась и выдохнула. Моё участие в этой тревожащей неразберихе закончено. Помогла полиции всем, чем смогла.
Но даже нажав кнопку «отправить», я всё ещё не могла избавиться от тревоги. Если убийца не знает, что Девлин получил фотографии, то может до сих пор считать меня угрозой, а он никак не может знать, что я отправила снимки, если только не наблюдает за мной в эту самую минуту.
Я бросила опасливый взгляд через плечо.
Конечно, за спиной никого не оказалось. Никаких глаз, выглядывающих из темноты. Никакого лица, прижатого к окну. По стеклу лишь ползли еле заметные дорожки конденсата.
Я понаблюдала, как на инее проявляются крошечные линии, точно призрачные гравюры, но в этих разводах не было ничего сверхъестественного. Ничего зловещего, просто тёплый воздух столкнулся с холодной поверхностью.
Наверное, дело в том, что от моего плаща исходил неприятный запах: принесённая с кладбища вонь усиливала мрачные предчувствия.
Поднявшись по лестнице, я поспешила в ванную, где сбросила с себя всю одежду и положила её в мешок для мусора. Затем встала под душ и стала тереть кожу и волосы добрых двадцать минут, пока каждая частичка кладбищенской грязи не смылась в канализацию.
Завернувшись в полотенце, я прошла через прихожую в спальню, надела хлопчатобумажную пижаму и пару толстых носков: деревянный пол неприятно холодил ноги.
Отрегулировала термостат и отправилась на кухню сделать чай. Принеся чашку в кабинет, я села за стол и ещё раз открыла ноутбук.
Чай с успокаивающей ромашкой и хороший душ одолели моё волнение. Я расслабилась и начала работать над новой статьёй для блога «Кладбищенская сирень — божественный аромат смерти».
«Конечно, сегодня вечером кладбище пахло не настолько божественно», — подумала я с отвращением.
Не в силах собрать мысли в кучу, я сдалась и вернулась к снимкам «Дубовой рощи».
Используя зеркало во весь рост чтобы отразить свет, я успела сфотографировать почти каждую могилу в передней секции прежде, чем начался дождь. Создание визуального отчёта — первый шаг перед восстановлением кладбища. Затем начинается стадия поисков. Путь к успешной реставрации всегда лежит через архивы. Если невозможно найти справочник или карту, то приходится скрупулёзно штудировать регистрацию смертей в округе, церковные реестры и семейные Библии иногда в течение многих недель или даже месяцев. Я изучала книги, сколько времени бы это ни занимало, потому что ничто не выглядит столь же печальным, как безымянная могила.
Просматривая все изображения в формате .jpeg, я искала место захоронения жертвы по памятникам и ориентирам, которые запомнила ранее на кладбище. Переключила снимки на полный экран и увеличила масштаб. Используя лупу, я внимательно рассмотрела все могилы, тщательно исследуя каждый пиксель.
Не найдя никаких доказательств, что почва была разрыта, пока делались снимки, я пришла к заключению, что убийца закопал тело после того, как я покинула кладбище в конце пятницы, но прежде чем в полночь разразился шторм.
Как бы то ни было, я приметила одну действительно любопытную деталь.
Наклонившись вперёд, чтобы внимательнее изучить изображение, я рассеянно потёрла большой палец о полированный камень, который носила на цепочке вокруг шеи.
Надгробный камень не был повёрнут к могиле. Само по себе это не было необычным. Иногда родные просили, чтобы надпись можно было прочесть, не подходя к могиле. Связано ли положение надгробного камня с тем, почему убийца выбрал именно это место, чтобы избавиться от тела, или нет — я понятия не имела.
Положив ногу на ногу, я перешла к следующему снимку. На этот раз к самому изображению надгробия. Кратко занесла в блокнот имя, эпитафию, год рождения и смерти и описала символы — ветвь плакучей ивы, переплетённая с лозой пурпурного вьюнка, и перо, падающее к основанию камня.
Затем открыла соответствующий файл и просмотрела информацию, которую собрала относительно покойной, некой Мэри Френсис Пинкни. Она умерла от скарлатины в 1887 году в возрасте четырнадцати лет.
Ничего примечательного.
Вернулась к своим записям и перечитала эпитафию:
Над её безмолвной могилой
Под луной скорбят звёзды ночные.
Не мертва, лишь в забвение ушла,
Ибо душа не была спасена.
Стих вызвал секундную меланхолию, но в нём тоже не было ничего примечательного. Скорее всего, могила выбрана случайно, или потому что она располагалась вдалеке от стен и ворот, чтобы её было трудно заметить случайному прохожему.
Я ещё долго просидела за компьютером, изучая фотографии и волнуясь об украденном портфеле. Беспокоясь о своей реакции на Джона Девлина, я задавалась вопросом: может, мне послано некое испытание, только я ещё этого не поняла. Но главным образом я думала о мёртвой. Её закопали в старую могилу на «Дубовой роще» без всякой церемонии или опознавательных знаков. Бездушные похороны беспокоили меня почти так же, как и убийство. Это свидетельствовало о нехватке совести и человечности и вызывало суеверный страх.
Монстр разгуливает на свободе. Бродит по улицам и, возможно, запах его следующей жертвы уже сжигает ему ноздри.
Запах его следующей жертвы…
Уйдя с головой в изучение фотографий, я только сейчас почувствовала запах, который вторгся в мой кабинет.
Теперь же я закрыла глаза и втянула воздух.
Кладбищенская сирень? Нет, жасмин…
Запах настолько сладкий и вездесущий, что на мгновение мне показалось, что я оставила окно открытым. Виноградные лозы разрослись по всему заднему двору. Иногда ночью их надоедливое благоухание становилось невыносимым.
Однако этот аромат был другим. Сильнее, настойчивее, с оттенком, о котором я не хотела задумываться.
Встав проветрить помещение, я услышала мягкий перезвон музыки ветра на веранде.
Странно, ветра ведь нет.
Встревоженная, я попятилась и закрыла ноутбук.
Дрожа от страха, я стояла в темноте и вглядывалась сквозь своё отражение в стекле на веранду и сад.
Сквозь тонкий слой тумана я различила мягкое свечение луноцвета, гардений и звёздную россыпь жасмина на железных пиках забора. Самый тёмный угол сада охранял старый дуб. На одной из его изогнутых ветвей, словно воспоминание о детстве, висели деревянные качели.
Они тихонько покачивались, как будто с них только что встали. Назад и вперёд… назад и вперёд… назад и вперёд…
От скрипа проржавевших цепей у меня волосы встали дыбом.
По саду кто-то гулял. Плечо задело музыку ветра. Рука мимоходом толкнула качели.
Мне хотелось поверить, что это Мейкон Доуз пришёл домой из больницы и решил в полночь прогуляться по саду, чтобы развеяться. Но разве бы я не услышала, как подъехал его драндулет?
Кто-то или что-то разгуливало под моими окнами. Я ощущала чужое присутствие в темноте и устремлённый на меня взгляд.
Нашарила на столе сотовый и визитку, которую дал мне полицейский. Используя дисплей с подсветкой, набрала номер и за секунду, прежде чем нажать вызов, поняла, что набрала Девлина.
Большой палец навис над кнопкой. Не знаю, почему я колебалась: остановил ли меня некий инстинкт или предчувствие, что возможно что-то произойдёт. В тот момент меня поглотил страх. Ледяной ужас перед тем, что подстерегало за окном. Но я всё ещё не могла заставить себя нажать на кнопку, которая вызовет Девлина обратно в мою жизнь.
А затем я увидела её. Туманную сказочную фигуру, парящую прямо за потоком бледного лунного света.
Призрачная девочка Девлина.
Сначала я подумала, что это галлюцинация. Молила, что переутомлённое воображение заклинило на самом глубоком страхе.
Но она действительно была там.
Я чувствовала холодный огонь её глаз в темноте.
Скрип качелей и перезвон музыки ветра стихли. Я совсем не слышала звуков, за исключением панического грохота сердца.
Как это возможно? Этот дом был приютом, освящённым убежищем, которое защищало меня от вторжения призраков. Здесь я в безопасности. Точнее была в безопасности… до встречи с Девлином.
Я заставила себя остаться у окна, словно случайно выглянула в сад. Но в ту секунду, когда мой взгляд скользнул в сторону от призрачного ребёнка, я почувствовала её раздражение. Недовольство.
Прежде чем я успела обдумать происходящее, девочка вышла из тени в бассейн лунного света, и у меня перехватило дыхание. Она была самым красивым, утончённым созданием, которое я когда-либо видела.
Окружённая призрачной аурой, ее кожа словно сияла изнутри, а волосы казались кудрявой гривой цвета воронова крыла. Из одежды на ней было милое синее платьице с веточкой жасмина, приколотой к поясу. Призрак подняла руку и указала на окно, за которым я стояла дрожа, и на её пальчике блеснуло крохотное колечко.
Её намерение было ясно.
Она знала, что я там.
Знала, что я видела её.
И она сообщала мне, что она знает.
Никогда прежде я не контактировала с призраком. Как это могло произойти, когда я неукоснительно соблюдала отцовские правила?
Так или иначе, всё изменилось. Правила нарушены, а я даже не понимаю каким образом.
Меня захлестнули эмоции. Водоворот смятения. Ощущение длилось лишь мгновение, а затем помрачение прошло.
Призрак опустила руку, ушла в тень и медленно растворилась в тумане.
1. Королева ночи, или ночной жасмин — прозвище цеструма. Происхождение: тропики Америки и Западная Индия. Это прекрасное растение, цветки которого раскрываются ночью и источают сильный сладкий аромат, занимает почетное место во многих культурах мира. Невзрачные зеленовато-белые цветы — вероятно, наиболее сильно пахнущие цветы в мире.

Девочки, принимайте в читательницы.
Совершенно для меня новый автор и произведение, но очень интересная история.
Убийство женщины на кладбище сделало видимой Амалию для мира духов, о чем красноречиво указала таинственная прекрасная девочка.

*Всем новым читателям посвящается. В Чарльстоне наступает новый день*


Следующим утром я проснулась в рассветной полутьме. Почти шесть часов утра, ещё целый час до звонка будильника, но тем не менее я его выключила. Воспоминания о событиях прошлого вечера нахлынули волной, и я прикрыла глаза рукой.
Возможно, из-за того, что я ещё не до конца проснулась, всё казалось немного расплывчатым. Выкопанный труп на кладбище. Визит призрачного ребёнка. Даже моя странная реакция на Джона Девлина.
Я перекатилась на бок и посмотрела в сторону окна, подумав, что позже нужно обязательно позвонить матери. Я знала, что она будет волноваться, услышав в новостях о находке на «Дубовой роще», но боялась, что мой голос выдаст слишком многое, если в разговоре всплывёт имя Девлина. Да и как я могла объяснить то, что сама не понимала? Его преследуют призраки, отсюда табу, и значит, часть общего очарования можно списать на ситуацию. Но я спрашивала себя, нет ли здесь чего-то большего. Почему он нервировал меня даже без призраков?
Вчера вечером он мне приснился. Мне редко снились мужчины, даже те, с которыми я встречалась. Ничего символического или эротического, просто череда странных сценок, которые возбудили и так уже нездоровое любопытство.
Конечно, будь я мудрее, то полностью бы выбросила мысли о Девлине из головы. Я сделала, как он просил, и теперь нет никаких причин для дальнейшего общения. Если мы снова встретимся, я должна возвести эффективную защиту, потому что не могу рисковать. Что, если в следующий раз призрачной девочке удастся пройти дальше сада? Мысль о бреши пугала меня, но даже в этом случае я не могла отрицать, что прошлый вечер был более чем будоражащим. Встреча с Девлином перевернула мой безопасный небольшой мирок. Мне было что обдумать, пока я одевалась и спускалась к почтовому ящику за газетой.
Находка на «Дубовой роще» попала на первую полосу «Пост энд Курье». Я просмотрела статью, сидя за кухонной стойкой и потягивая сок из стакана. Деталей дали очень мало, но, как Девлин и предупреждал, в официальном заявлении университета Камилла Эшби упомянула меня как «опытного консультанта», принимающего участие в расследование, дабы защитить историческую целостность кладбища. Не совсем то, что я делала, но близко.
Свернув газету, я отложила её в сторону и отправилась на ежедневную прогулку, на юг от Рутледж-авеню. Пройдя два квартала, повернула на восток, где из-за горизонта уже показались первые лучи солнца. Лёгкий бриз покачивал ветви пальметто и разносил аромат цветов магнолии, которые, точно голуби, устроившиеся на ночлег в гнезде, цвели среди тёмных блестящих листьев.
Утром, когда призраки уже убралась обратно за завесу, я не могла вообразить места прекраснее. Святой Город; некоторые назвали его так из-за огромного числа церковных шпилей, испещряющих низкую линию горизонта. Чарльстон — это кусочек старого Юга, особое состояние души, пышный пейзаж потерянных мечтаний. Всюду, куда бы я ни бросила взор, куда бы ни пошла, меня окутывало прошлое.
Я жила в городе только шесть месяцев, но у меня здесь глубокие корни. Моя мать родилась и выросла в Чарльстоне. Она покинула дом детства, чтобы выйти замуж за моего отца четыре десятилетия назад, но до конца осталась верной дочерью этого города. Она и её сестра Линроз выросли в уютном домике в историческом районе. Их родители, оба учителя по профессии, много читали и путешествовали, но их приверженность традициям и тонкость вкуса не помешали семье общаться с представителями низших классов.
В отличие от семьи матери, отец рос в горах Северной Каролины, у Голубого хребта¹. В глазах джентри, живущих к югу от Брод-стрит, он был всего лишь жалким отбросом. В 1960-ых в сегрегированном Чарльстоне происхождение папа́ ставило его только на одну или две ступеньки выше темнокожих, вместе с которыми он ухаживал за садом у церкви Св. Михаила, пока не женился.
Как и мои бабушка с дедушкой по материнской линии, я образована и много путешествую. Получила степень бакалавра в области антропологии в университете Южной Каролины в двадцать лет — что ещё мне оставалась делать, кроме как учиться? — и учёную степень в области археологии в университете Северной Каролины в Чапел-Хилле. Я член американского Института консервации исторических и художественных ценностей, Юго-восточной региональной ассоциации консервации, Ассоциации по исследованию могильных камней и Союза по сохранению исторического пейзажа. Я веду своё дело и уважаема как настоящий профессионал, а из-за того вирусного видео на YouTube стала ещё и небольшой знаменитостью среди чарльстонских тафофилов и охотников за приведениями. Но, несмотря на достоинства и мимолётную славу, часть вымирающей аристократии Чарльстона никогда не примет меня в свои круги из-за низкого происхождения моего отца.
Однако это меня нисколечко не беспокоило.
Я гордилась наследием папа́, но мне всё равно оставалась интересно, как ему и моей матери удалось встретиться и полюбить друг друга, несмотря на разделявшую их социальную пропасть. За все годы мои вопросы к родителям были встречены лишь неопределёнными ответами и увиливанием.
Я получила только одну подсказку — и то только потому, что подслушала разговор между матерью и тётей Линроз, когда она навестила нас в Трините, небольшом городке к северу от Чарльстона, где мы жили, пока отец работал смотрителем на кладбище округа. Каждый вечер две сестры садились на крыльцо перед домом и пили сладкий чай из высоких матовых стаканов, а сумерки нежно окутывали их, точно шёлковый шарф, который они накидывали себе на волосы.
Прижавшись подбородком к подоконнику, я сидела в комнате и слушала мамины разговоры, загипнотизированная лирическим перезвоном прекрасного протяжного произношения. Став старше, я научилась выделять французские нотки диалекта гугенотов и языка галла², которые делали чарльстонский акцент настолько отличным. Из речи мама́ никогда окончательно не исчезали долгие гласные среднего подъёма, и для такого домашнего ребёнка, как я, подобные экзотические речевые обороты придавали маме очарования и таинственности.
Одним вечером таким вечером мама и тётя предались воспоминаниям, и тут я различила печаль в мамином голосе.
Тётя Линроз погладила руку мама́.
— Иногда всё происходит не так, как мы планируем, но мы должны максимально использовать то, что нам дают. У тебя хорошая жизнь, Этта. Прекрасный дом и трудолюбивый муж, который тебя любит. И не забывай, у тебя есть Амелия, твоё благословение. После стольких ужасных выкидышей…
— Благословение? Иногда я спрашиваю себя…
— Этта! — В голосе тёти прозвучала нотка осуждения. — Зачем зацикливаться на том, что не можешь изменить? Вспомни, что всегда говорила мама. От жизни в прошлом добра не наживёшь.
— Я волнуюсь не о прошлом, — пробормотала моя мать.
Спустя какое-то время они переключились на другую тему, а я продолжила сидеть у окна, напуганная и одинокая, даже не зная почему.
Я никогда не спрашивала маму о той беседе. Как посоветовал бы любой хороший адвокат, никогда не излагайте вопрос, если уже знаете ответ. Или будете готовы иметь дело с последствиями. Я не была готова и предпочла остаться в неведении относительно того, почему моё удочерение мама́ не считала благословением.
Повернув направо на Традд-стрит, я оставила позади мрачные воспоминания и колокола церкви Св. Михаила.
Передо мной оживал город. Притягательные ароматы кофе и свежей выпечки доносились из пекарен и ресторанчиков на открытом воздухе, подающих завтрак первым клиентам.
Я двигалась в сторону набережной, и в воздухе ощущался запах океана. Бодрым шагом я прошла вчерашним маршрутом мимо красочных домов на Рейнбоу-роу и великих особняков Восток-Бэя с изящными верандами и садами, прекрасных, как шкатулки с драгоценностями.
Я дошла до южного края полуострова и остановилась посмотреть на восход солнца. Одинокий пеликан кружил в небе, и мгновение я полюбовалась его полётом, а затем перевела взгляд на смутные очертания полуразрушенных стен форта Самтер, отдалённого отголоска истории Юга, возвышающегося посреди чарльстонской гавани.
Внезапно краем глаза я заметила, как кто-то подошёл к парапету, и обернулась, почти ожидая увидеть Джона Девлина. Незнакомец был примерно такого же роста и телосложения, как и детектив, и от него веяло схожей аурой защитника. И всё же он заставил меня задуматься, нет, не о Девлине, а о его призраках. Мужчину также отличал цвет лица «кофе с молоком», указывающий на смешанное происхождение, но осанка у него была обычной, не аристократической, а черты лица скорее приятными, чем экзотичными. По крайней мере, что я смогла разглядеть ниже солнцезащитных очков. На нём была полинявшая одежда, но я бы не подумала, что он бездомный. Но и туристом незнакомец мне тоже не показался.
Он окинул меня лишь мимолётным взглядом и перевел взгляд на панораму, по-видимому, зачарованный необъятностью гавани.
Я оробела. Мы стояли в тихом месте и в ранний час. Человек, выбивший окно моей машины и выкравший портфель, всё ещё разгуливает на свободе. Убийца той бедной девочки, чьё тело обнаружили на кладбище «Дубовая роща», до сих пор не пойман.
Совпадение ли, что этот человек появился на Батарее в то же самое время, что и я?
Мне хотелось уйти, но я отказывалась привлечь к себе внимание и ещё более не решалась повернуться к незнакомцу спиной.
Как будто почувствовав, что мне неуютно в его присутствии, мужчина полюбовался ещё с минуту восходом солнца, повернулся и медленно ушёл, исчезая среди пышной листвы Белого сада.
Я двинулась домой, заскочив выпить кофе и перекусить рогаликом по дороге. С каждым шагом, приближающим меня к моему убежищу, я чувствовала возрастающий трепет. Гнетущий страх заставлял меня задаваться вопросом…
Как призрачному ребёнку Девлина удалось пройти через мою защиту? И что мне делать, если девочка вернётся?


По возвращению домой я отправилась прямиком в сад. Луноцвет закрылся от жары, а восходящее солнце медленно пробуждало ипомею³.
Я прошла вдоль узких клумб фиолетового флокса к месту, где стоял призрак девочки. Не знаю, что я ожидала там найти. Ничего столь же земного или человеческого, как следы. Но что-то всё же осталось.
Из земли торчало крошечное гранатовое колечко.
Я могла его не заметить, если бы внимательно не искала доказательства визита духа.
Казалось, кольцо пролежало в этом месте очень долгое время. Возможно, как и тело в «Дубовой роще», его вымыло недавним дождём. Мне хотелось верить, что украшение потерял бывший жилец дома, но я не могла не вспомнить блеск на пальчике призрака, когда она указала на окно, за которым я стояла.
Я опустилась на колени в траву, положила руки на бёдра и долго-долго смотрела на это колечко.
Его оставили здесь как сообщение? Предупреждение?
Призраки на такое способны?
Я чувствовала их паучьи пальцы в волосах, шёпот и морозное дыхание на шее, но никогда ещё не находила вещественных доказательств их присутствия. И всё же на том месте, где исчез один из призраков Девлина, лежало кольцо.
Казалось неправильным оставить его вот так в грязи, но мне также не хотелось вносить эти вещицу в свой дом или жизнь. Я и так уже влипла в это дело, так что мне совсем не нужны вдобавок ещё и «незваные гости».
Ещё немного подумав, я встала и пошла в дом, чтобы достать из комода старинную серебряную коробочку для безделушек и корзинку с галькой и морскими ракушками, которые я собрала в старой части кладбища «Розовый холм», детской площадки моего отрочества. Все эти вещи были найдены в священном месте, как и полированный камень, который я носила на серебряной цепочке. Имели ли они какие-либо защитные свойства, я понятия не имела. Однако мне нравилось думать, что они меня оберегают.
Вернувшись в сад, кончиком лопатки я осторожно подцепила кольцо с сырой земли, положила его в серебряную коробочку, вырыла ямку и закопала «опасную» находку. Поверх насыпи выложила галькой сердечко.
Работая спешно и сосредоточенно, я отключилась от звуков с улицы, включая мягкий шум разбрызгивателя с лужайки ближайшего соседа. Стоило мне поднять голову, как я услышала шаги на дорожке, но к тому времени было слишком поздно. Джон Девлин уже стоял в саду.
У меня сразу же возникло чувство, что он наблюдал за мной какое-то время через ворота из кованого железа. Думаю, интуиция подсказывала мне о его присутствии, но я решила проигнорировать предупреждение.
Теперь же его тень падала прямо на меня, а я вытаращила на него глаза под оглушительный грохот сердца.
— Кто-то умер? — поинтересовался Девлин.

1.Голубой хребет — цепь горных хребтов и массивов на востоке США, вдоль юго-восточной окраины Аппалачей. Протяжённость гор составляет более 1000 км. Наиболее высокая вершина — гора Митчелл (2037 м)



2. Насчет диалекта гугенотов. Имеется в виду диалект нидерландского языка – африкаанс. Образовался в результате смешения языков колонистов. Также это второй государственный язык ЮАР (последствие европейской колонизации)
Галла - креольский язык на английской основе субэтнической группы галла.

3. Луноцвет — прекрасная и загадочная многолетняя лиана высотой более 3 м, которая в нашей стране выращивается как летник. У нее эффектные белые шелковистые цветы диаметром до 14 см, распускающиеся в сумерках и всю ночь наполняют сад изысканным тропическим ароматом. Цветки раскрываются очень быстро - буквально на глазах. После восхода солнца цветки увядают, только в пасмурную погоду они могут быть открытыми весь день. За цветение под луной луноцвет и получил свое название, а еще это растение называют ипомеей лунноцветущей.



Ипомея трёхцветная, или ипомея красно-голубая, в народе «голубая ипомея». Родина его - тропическая Америка. Это однолетняя лиана высотой до 5 м с очень крупными (до 10 см в диаметре) цветками-граммофонами небесно-голубого цвета. Ипомею заслуженно можно окрестить вестникам нового дня, ибо каждый цветок раскрывается рано утром, а после обеда закрывается.




Милый бонус: Маршрут героини. Огромное спасибо Ангелку

А сколько у меня непрочитанного
Спасибо большое за перевод! А дальше все интересней и интересней!Вот как-то непривычно, что в книге на кладбищах как раз и не шастают призраки.
А как отрицательно) То что призраки есть поверила и приняла, а вампиры нене
Вот и зачем ее было тащить ночью на кладбище? Постояла, увидела труп, еще немного постояла и отпустили
И мне и мне надеюсь в книге есть объяснение.
Какой внимательный, хотя сегодня вряд ли убийца к ней пришел бы, будет украденные фотки просматривать, а вот потом...
Ага, какая смешная) Если бы все было так просто)
Брррр аж мурашки по коже. И как она узнала????

Уф, 5ю главу оставляю на завтра. Еще раз спасибо!!!!