---

Название: Burning Wild / Дикое сердце
Автор: Christine Feehan / Кристин Фихан
Описание: паранормальный роман, оборотни
Количество глав: 20 глав
Год издания: 2009
Серия: The Leopard Series - 3 книга
Статус перевода: переведено 10 глав

Перевод: Serditovanatasha; llola (с 11 главы)
Сверка: Lacrima, Milochka; Solitary-angel (с 11 главы)
Редактура: Svetaalex83 (с 1 по 10 главу)
Обложка: Solitary-angel



Обладающий способностью к перевоплощению в леопарда, миллиардер Джейк Баннаконни провел большую часть своей жизни в эмоциональной изоляции, особенно после трагического поворота судьбы, когда ему пришлось воспитывать своего маленького сына в одиночку. Но Джейк никогда не думал, что встреча с загадочной молодой женщиной, способна перевернут; его внутренний мир вверх тормашками.
Эмма Рейнолдс обладает неуловимой притягательностью, устоять против которой не в силах даже Джейк. Что за тайна скрыта в этой девушке? Казалось, идеальным выходом будет нанять Эмму в качестве няни для своего маленького сына. Тогда она будет рядом с ним и под присмотром. Но Эмма совсем не та, за кого себя выдает. На уровне инстинкта между ними вспыхивает искра страсти, которая грозит перерасти в дикий огонь любви.

Глава 1.1


Ранние воспоминания
Его окружали тепло и уют. Он был не одинок. Он слышал, как кто-то внутри него нашёптывает ему, тихо порыкивая и подбадривая. Необходимость свободы, обещание жизни, один цикл которой уже был прожит, и которая оказалась невероятной. А затем началось сдавливание, жёсткие толчки. Стены окружающего его кокона начали волнообразное движение, выталкивая его наружу, выгоняя его из теплого убежища на холодный воздух и яркий свет. Он сразу же утонул в море запахов. Он был не в состоянии идентифицировать их все, но кое-какие всё же смог. Кровь. Люди. Больница. Другая же его часть узнавала даже те запахи, которые не были ему знакомы.
Он почувствовал на себе чьи-то руки, которые встряхивали его, ощупывали, больно щипали. Он с трудом открыл глаза и осмотрелся в своей новой окружающей среде.
- Бог мой, Райан, он похож на облезлую крысу! Он такой отвратительный. Он тощий и совершенно нам не нужен! - Голос был полон досады и отвращения.
Он понимал слова - или, быть может, это тот, другой, понимал их - но он знал, что женщина говорит о нем. Он похож на крысу. А судя по тому, что говорил тот голос, крыса - это не хорошо.
- Тише, Кэтти, - предостерег другой голос. - Кто-нибудь услышит.
- Мы не можем взять его к себе домой.
- Мы не можем оставить его здесь, - произнёс более глубокий голос.
- По дороге домой есть мусорный контейнер, - прошипел голос повыше. - Я не собираюсь нянчиться с этим уродом.
- Не глупи, Кэтти, - сказал Райан. - Мы не можем рисковать. Нас могут поймать. Мы заберём его домой и наймём кого-нибудь, кто будет присматривать за ним. Тебе никогда не придётся о нём заботиться.
- Это твоя вина. Папа предупреждал меня, чтобы я не выходила за тебя замуж. Он говорил, что твои гены недостаточно сильны, чтобы произвести на свет что-нибудь стоящее. Я не хотела беременеть и не хотела, чтобы во мне развивалось подобное существо, но ты настоял на этом. Теперь это твои проблемы.
- Отлично. Я назову его Джейком в честь твоего деда. - В голосе Райана сквозила злость. - Твой отец всегда считал, что я недостаточно хорош, и ему не понравится, что я назвал своего щенка в честь его отца, а не в его честь.
- Назови его любым чёртовым именем, каким ты хочешь, только держи его подальше от меня!
Младенцу, которого недавно нарекли именем Джейк Банакони, стало холодно от ненависти и отвращения в ледяном голосе, но он не заплакал.

Два года
Остроносая туфля ударила Джейка в живот, и он сложился пополам. Он должен был быть быстрее. У него были рефлексы. Иная его сущность предостерегала его, чтобы он сдержался, отошёл, полагаясь на неё. В конце концов, она его мать. Матери, которых он видел по телевизору и на игровой площадке, обнимали своих сыновей, но она лишь больно пинала его, криком призывая Агнес.
- Убери с глаз моих это ужасное отродье. Мерзкий крысёныш. - Кэтти дёрнула его за руку вверх, оставляя его бултыхаться в воздухе и избивая тонким каблуком, пиная его, что есть мочи туфлей снова и снова - в лицо, живот, пах, бёдра - везде, куда только могла дотянуться её нога. Гнев и ненависть слились воедино на её холодном лице.
Глубоко внутри он почувствовал, как в нём просыпается что-то дикое; пальцы на руках и ногах скрючились. Другой зашипел на него, предупреждая: «Сдержись. Пусть она бьёт тебя. Не показывай, кто ты есть на самом деле. Она хочет, чтобы ты показал свою истинную сущность. Скрывайся. Прячься». Он успокоил огонь, полыхавший в его животе, и зуд под своей кожей.
По телевизору и в кино мамы были не такие. Никто не сжимал его в своих объятиях. Не было никаких поцелуев. Пощечины и удары - это все, что он получал от своей матери. Иногда он видел её по телевизору, на вечеринках или благотворительных акциях. Она была совсем другая, улыбалась перед камерами, держала под руку Райана, гладила его по лицу так, как если бы она действительно сильно его любила. Но за закрытыми дверями оставались лишь жестокость и ненависть, обман для них обоих. С течением времени они научили его отделять фантазии от реальности.

Пять лет
- Мы больше не можем держать эту гувернантку - это ничто, как ты ее называешь - выбивает дерьмо из нашего ребёнка. Она тушит об него сигареты, - жаловался Райан. - На его руках следы ожогов. Рано или поздно кто-нибудь из учителей заметит и сообщит об этом.
Джейк стоял смирно, очень тихо. Он довёл до совершенства искусство бесшумно скользить по комнате, без их ведома, и прислушиваться к разговору. Большинство из того, о чём они говорили, по-прежнему было выше его понимания - разговоры о бизнесе и захвате кампаний - но он понял одну простую истину о том, что лежало в основе каждой встречи. Деньги - вот что было важно. Власть имела большое значение. Чем больше у них было, тем больше им хотелось. Агнес не тушила об него сигареты. Это делала Кэтти. Иногда это делали её любовники - просто чтобы доставить ей удовольствие. Она могла заставить их делать всё, что бы она ни пожелала, каким бы жестоким и унизительным это ни было. Он знал их в лицо, по запаху, и когда-нибудь он уничтожит их. Деньги. Власть. У них это было, и они этого хотели.
- Никому до этого нет никакого дела, Райан, - сказала Кэтти, злясь.
- Кто-нибудь увидит эти ожоги, и о них станет известно какому-нибудь журналисту. Мы будем на первых полосах газет. - Райан повернулся, показывая на нее пальцем, и голос его стал тверже. - Я позволяю тебе делать то, что ты хочешь, но в пределах разумного, Кэтти - ты ведь не собираешься уничтожить нас своими жестокими маленькими играми?
Кэтти бросила сигарету в пепельницу.
- Неужели? - Её брови взлетели вверх. Лукавое выражение пробежало по ее лицу, и живот Джейка напрягся. - Мы могли бы добиться общественного внимания, Райан, если бы преподнесли всё как надо. Наш маленький мальчик, подвергшийся избиениям и издевательствам со стороны члена нашей семьи, которому мы доверяли. Слезы перед камерой, я опираюсь на тебя. Мы так хорошо смотримся вместе на фото. Снимок крупным планом – наш ребёнок в больнице, такой хрупкий. Мы могли бы муссировать это в течение длительного периода времени. Я могла бы провести благотворительную акцию в помощь детям, подвергшимся насилию. Это открыло бы перед нами большие возможности и обеспечило нам хорошую прессу.
- Агнес подвергнут судебному преследованию и посадят за решётку. Ей немало о нас известно.
- Не будь дураком. Если мы пойдём на это, Агнес должна исчезнуть.
- Кэтти, ты же это не серьёзно?
Кэтти закатила глаза.
- Ты жалкий трус, Райан! Неужели ты думаешь, что я позволю ей разговаривать с полицией? Или с прессой? Вряд ли.
Райан медленно повернул голову; что-то дикое и хищное было в его глазах. Кэтти выпрямилась и опустила глаза.
- План замечательный, дорогая, но мне кажется, тебе необходим ещё один урок, чтобы научиться проявлять уважение к своему мужу.
Джейк почувствовал, как его сердце забилось сильнее. Он никогда не считал своего отца опасным, но тот взгляд, небольшое движение, просто легкое сокращение мышц, показали, что под личиной кажущегося равнодушия Райан был столь же жестоким, как и Кэтти, или даже больше. Он выдал себя.
Кэтти провела рукой по своим волосам.
- Нет, нет, конечно, нет, дорогой. Извини.
Она действительно была напугана. Джейк из своего укрытия почувствовал запах её страха, проникающий в комнату.
Напряжение отпустило Райана, и он заставил себя улыбнуться, но глаза его были мёртвыми и холодными.
- А как ты собираешься помешать заговорить ребёнку?
Кэтти заметно расслабилась, и даже в тени Джейк почувствовал дыхание зла.
- Он не заговорит. Я гарантирую это. Я всё тщательно спланирую. Нам нужно несколько настораживающих признаков и какое-нибудь заявление о том, что мы обсуждали это с доктором. Выразить нашу озабоченность - но никто ничего не сможет доказать. - Она потёрла руки. - Всё хорошо, Райан. Может, этот тощий крысёныш принесет нам хоть какую-то пользу.
Инстинктивно Джейк понял, что он в беде. Он уже решил, что для того, чтобы выжить, надо победить их в их же собственной игре. Он мог быть сильнее. Он знал, как это сделать. Он должен быть умнее, быстрее и беспощаднее, чем любой из них. Он пока ещё не мог остановить их, но он сможет пройти через это, и станет сильнее.
Он разжал руку и посмотрел на ожоги. Он позволял ей и ее другу тушить об него сигареты. Джейк был достаточно быстр, чтобы сбежать, но был не настолько глуп, и ему нужно было помнить важность этого, чтобы отметить тот факт, что он умнее и сможет использовать свой интеллект, чтобы победить их. Внизу, в своей комнате, когда он был уверен, что один, он брал нож и медленно проводил им по бедру, делая на нём одну из множества отметок, чтобы доказать и напомнить себе, что он намеренно принимает их наказания, что он позволяет им делать это с собой.

Шесть лет
Джейк беспомощно наблюдал, как Кэтти и Райан убивали Агнес. Им это доставило огромное удовольствие. И они очень долго издевались над ней, прежде чем убить. Он был связан и вынужден наблюдать, как они систематически избивали до смерти женщину, которая вырастила его. Временами Агнес была жестокой и к тому же равнодушной, но, по крайней мере, она заботилась о нем. Он знал, что будет дальше, поскольку Кэтти рассказала ему, что с ним случится. Она улыбалась, говоря ему об этом.
Когда они избили его, Джейк провел две недели в больнице, и он ни разу не попытался отрицать обвинения, выдвинутые против его бывшей няни. Она исчезла, жестоко избив их сына, заявили Кэтти и Райан.
Полиция пыталась допросить его, но его кости, а на некоторое время и дух, были сломлены. Он мог только беспомощно лежать в постели, дрожа от боли и жестокости, уничтожавших его, и хранить абсолютное молчание, зная, что они убьют его, если он скажет хоть слово. Он ещё был недостаточно силён. Он должен бить сильнее. Ему нужно вгрызаться глубже. Он многому ещё должен научиться. И, лёжа в кровати, пока излечивались его ребра и руки, он имел массу времени, чтобы разработать свой план.
Журналисты приходили и уходили. Врачи и медсестры сочувствовали Кэтти, когда она тихо и красиво плакала перед камерами и своей аудиторией, цепляясь за своего красивого, любящего мужа. Она играна свою роль, расточая своё внимание на безразличного мальчика. Её деньги и известность давали ей возможность выступать в лучшее эфирное время. Она старалась извлечь из этой ситуации всевозможные преимущества, возглавляя организации и занимаясь благотворительностью, до тех пор, пока продолжалась шумиха, и ей предоставили возможность выступать на телевидении. Все верили ей не только потому, что тедо Джсейка являло собой материальное свидетельство, но также благодаря деньгам и её актёрским способностям. Джейк вынужден был признать, что она завораживала. Она могла заставить практически любого делать то, что она хочет. Ему необходимо было овладеть подобными навыками - особенно сейчас, когда он осознал, с чем имеет дело.

Восемь лет
Кэтти нервничала и была расстроена. Джейк Фентон, ее дед, собирался нанести им ещё один визит. Он всегда настаивал на разговоре с Джейком с глазу на глаз, и Кэтти это не нравилось. Она презирала своего деда и даже поговаривала о попытке убить его, но боялась. Юный Джейк не понимал, чего она боится. Фентон жил в нескольких штатах от Техаса, но на глазах своего деда она всегда одевала Джейка и вела себя именно так, как если бы действительно любила его. Она шипела инструкции молодому Джейку, напоминая ему о манерах, о том, чтобы держал язык за зубами и чтобы не отвечал ни на какие вопросы, касающиеся Кэтти или Райана или их личной жизни. Она пригрозила ему ужасным наказанием, если он посмеет ослушаться. У Джейка вызывало .любопытство всё, что касалось его прадеда. Что было такого в старике, что так пугало Кэтти? Что же ей от него было нужно, что она из кожи вон лезла, стараясь выглядеть такой респектабельной и милой в его глазах?
Фентон не купился на ее ложь. Он улыбался и был милым с Кэтти и Райаном, но Джейк чувствовал запах притворства, перетекавшего от одного к другой, и видел презрение в пронзительном взгляде старика. Фентон всегда настаивал на том, чтобы говорить наедине с юным Джейком, и Джейк наслаждался продолжительными беседами, но после этого всегда наступал ад. Кэтти и Райан использовали кнут, чтобы выбить из него подчинением вытянуть каждое слово, произнесённое в разговоре между стариком них сыном. Джейк стал очень умелым в искусстве сочинять исторгши рассказывать их с каменным .лицом, глядя им обоим прямо в глаза. А потом он шел к себе в комнату и отмечал победу непосредственно на своей коже, болью изгоняя ярость и гнев из своего живота, заменяя их холодной решимостью.

Десять лет
Книги. Огромная библиотека в его доме, в которой редко бывал кто-либо другой, была сокровищем сверх всякой меры. Джейк провел большую часть своего времени в библиотеке, читая в тихой гавани комнаты, в которую его родители никогда не заходил г Он прочен все книги на папках, независимо от сюжета, используя свою фотографическую память, чтобы впитывать в себя знания и информацию и откладывать её для дальнейшего использования. Он научился быть тихим и незаметным. Он ускользал от Бриджит, последней няни, и беззвучно ходил по всему дому, определяя местоположение каждого обитателя. Он подкрадывался к ним, пока не оказывался достаточно близко, чтобы коснуться их, но никогда не позволял им понягь, что находится рядом. Он обнаружил конфиденциальные данные об акциях. Райан был чрезвычайно умным и ловко пользовался слабостями других людей. Джейк узнал, много наблюдая за ним, что улыбка, которую другие принимали за чистую монету, на самом деле говорила о готовности Райана нанести удар, и весьма сильный. Для влиятельной семьи с обширными связями в мире финансов, из которой он происходил, опыт Райана в управлении разными камланиями, владельцем которых он являлся, и в использовании им своих политических связей был весьма ценным. Беседы Джейка с дедушкой Фентоном об акциях и ценных бумагах, а также финансовые книг, которые он читал в библиотеке, помогли ему понять и усвоить информацию, которую он собрал, шпионя за своим отцом. Сегодня, когда Джейк крался по дому, он обнаружил Кэтти с ее личным тренером в фитнес-зале. Не столь часто они использовали оборудование, как друг друга. Он многому научился в этой комнате, а затем продолжил изучение этого вопроса по книгам, которые нашел в библиотеке, и информации в компьютере. Секс был просто еще одним видом оружия, которое использовали так же, как и деньги, чтобы получить власть. Он решил узнать о сексе как можно больше, чтобы освоить его надлежащим образом. Ведь совершенно бессмысленно иметь в своём арсенале оружие, которое не можешь эффективно применить Джейк начал тренироваться, чтобы иметь возможность использовать мощные мышцы, двигавшиеся под кожей его худых рук и ног. Он использовал каждый тренажёр, тщательно изучая пособия и видеокассеты по выполнению упражнений и следуя инструкциям, проявляя такую степень осторожности, чтобы никогда не быть пойманным. Каждый божий день Джейк исследовал своё фамильное гнездо, наблюдая, слушая, читая и узнавая всё больше и больше. Всё, чему он улился, должно было послужить достижению одной главной цели. Однажды, когда придёт время, он победит своих родит елей в их же собственной игре. Он отберет у них все компании до единой, уничтожит их в финансовом отношении, покажет всему миру, что они такое. Он хотел быть абсолютно уверен в том, что они узнают: ребенок, которого они так часто избивали, считая его жертвой, на самом деле был сильной личностью, настоящим хищником.

Тринадцать лет
Джейк стоял неподвижно, пока Джозия Трент, лучший друг его родителей и бывший партнер, ходил вокруг него, обнюхивая воздух. Глубоко внутри тот, другой, отреагировал, рыча от ярости, пробираясь в Джейке ближе к поверхности, чем когда-либо прежде, требуя освобождения. Его кожа зудела. Мышцы болели. Челюсти и внутренняя часть рта казались тесными, как будто не было места для зубов, но он держался изо всех сил, отталкивая другого, чтобы сохранять спокойствие.
Сейчас ум Джейка был сильным и дисциплинированным, и он инстинктивно понимал, что он в большей опасности, чем когда-либо раньше Тренг искал другого. Эти зоркие глаза и нос картошкой хотел найти зверя, живущего внутри Джейка. Дыхание Кэтти было неровным и возбужденным, а её тело казалось напряжённым, пока Трент ходил кругами вокруг Джейка. Джейк наделал слишком много ошибок, слишком быстро двигаясь, слишком высоко прыгая, показывая свои новые навыки, а не скрываясь за фасадом слабой, бесполезной личины книжного червя, которым мать всегда его считала. Он знал, что никогда не должен был давать им пищу для подозрений, но теперь он ошибся и они привели Трента, надеясь, что Джейк был, в конце концов, тем, что они хотели произвести на свет. Он скорее умрет, чем позволит им узнать правду. Они бы тогда победили.
Он стиснул свои ноющие зубы и терпел тычки и понукания от Трента. Мужчина был гигантом с мощной мускулатурой и горящими глазами. Он смотрел на всех, особенно на Джейка, так, будто те были ниже его. Он издал звук отвращения.
- Бесполезно, - произнес он. - Он ни на что не годен, Кэтти. Я же говорил тебе не заводить ребенка от этого размазни, за которого ты вышла замуж
- У него есть деньги, связи и хорошая родословная, - прошипела она - Ты не лучше. Яне заметила, чтобы у твоей дочери были какие-то особые таланты
- Во всяком случае, она лучше, чем этот отвратительный маленький карлик, - отрезал Трент и толкнул Джейка. - Со временем она сможет произвести на свет щенка. Я найду ей подходящего мужчину.
Джейк позволил себе оступиться от почти потрясшего его дикого триумфа. Джозия Трент отклонил его, ни разу не заподозрив в нём того, другого, так сильно приблизившегося к поверхности. Трент и близко не был настолько силён, каковым его считали Кэтти Райан. Он был из другого племени с родословной «выше среднего», но он мог определить истинное положение вещей и путь не лучше, чем Кэтти и Райан, с которыми он столько прожил под одной крышей. Это был серьёзный урок. Тренг всех провёл своей манерой держаться и актом превосходства - даже тех двоих, кого Джейк считал сильными.
- Нам нужен оборотень, - сказал Трент. - Настоящий оборотень с чутьём и ловкостью бизнесмена, а не тощий маленький хлюпик, об которого все будут вытирать ноги.
Оборотень. Наконец-то Джейк узнал, чего они хотят. Он должен был выяснить, что это такое, и если оборотень так для них важен, необходимо убедиться в том, что его никогда не заподозрят в принадлежности к этому виду - если, конечно, он им является. Он будет проводить всё своё время в библиотеке, выясняя значение, пока не поймёт, что искать. Он хотел бы узнать о другом внутри него и на что тот способен, а также почему он так важен для них. Кэтти соблазнительно провела рукой по руке Трента.
- Может, мы могли бы попробовать вместе? - Ее голос мурлыкал и приглашал Трент пренебрежительно посмотрел на неё сверху вниз, презрительно кривя губы.
- Нет, если вы способны произвести лишь такого щенка, как этот. - Он резко развернулся и вышел прочь из комнаты
Кэтти повернулась к Джейку. Она была в ярости не только оттого, что он стан свидетелем ее унижения, но ещё и оттого, что оказался не тем ребёнком, которого она хотела. Она размахнулась, чтобы ударить его ладонью по лицу. Рефлексы заставили его отскочить. Мгновенно её лицо потемнело. Кэтти была в ярости, и Джейк чувствовал ее ненависть. Все ее тело было пропитано этим зловонием, наряду с ее приторными духами. Он отошел слишком быстро, чтобы позволить ей дать пощечину, его рефлексы взяли вверх прежде, чем он успел их остановить. Большую часть времени он стоически переносил ее нападения, но иногда выдавал себя, не подумав.
Теперь он знал, что взбесил ее тем, что увернулся слишком быстро. Глубоко внутри него другой потягивался и выпускал когти, борясь за превосходство, даже когда они оба знали, что он должен держаться в тени. Другой был той особой наградой, которую Кэтти так сильно хотела все это время. Джейк был уверен: если она когда-нибудь узнает, что находится у него внутри, он будет заперт без единого шанса когда-либо вырваться из этих оков. Он оттолкнул зверя, готовый принять ярость Кэтти, ее наказание и казаться слабым, испуганным, чтобы осуществить свой план. Он был не так уж далек от успеха. Ещё несколько лет, больше знаний - и он вырвется на волю.
- Что он сказал, Кэтти? - Райан тихо шагнул в комнату, и сердце Джейка заколотилось. На его лице было то самое выражение, та самая секретная улыбка, от которой Джейк приходил в ужас.
- Этот коротышка посмел проявить неуважение ко мне, - зарычала Кэтти.- Он бесполезен для нас во всех отношениях, Райан.
Джейк оказался привязанным к столбу в своей спальне в подвале, где Райан его высек для начала. А потом Кэтти в ярости принялась избивать его толстой тростью. Другой рычали сражался с ним за первенство, пока Джейк задыхался от ревущего кома в горле. Его кожа зудела хуже, чем ослепляющая боль в спине и ногах.
- Хватит, - наконец приказал Райан. - Ты убьёшь его; теперь у нас нет Агнес, чтобы свалить вину на неё.
Жёстко ударив в последний раз, Кэтти бросила палку и унеслась впереди своего мужа, оставив Джейка висеть, задыхаясь, не в состоянии контролировать приближение своего зверя. Скользнув связанными руками вниз по столбу, ему удалось вытащить из сапога нож и разрезать веревки вокруг запястья, а затем полоснуть по бедру, сделав глубокий порез. Он позвонил им избивать себя. Это был его выбор, не их. Он был больше, сильнее, умнее, он просто решил не выдать себя перед ними. Рыдая, он уткнулся лицом в матрац, отчаянно пытаясь дышать, превозмогая боль.
Мускулы его исказились. Зуд усилился, как будто что-то поселилось под его кожей. Пальцы болели, суставы пульсировали. Он посмотрел на свои руки - туда, где на тыльной стороне формировались узлы, толстые и болезненные.
Подушечки пальцев болели. Его тело наклонилось, и он оказался на полу. Он стоят на четвереньках, опустив голову, стиснув челюсти от боли. Его мышцы сокращались, и сжимались, и снова его тело менялось. Лицо ощущалось необычно, челюсти удлинялись, зубы пробивались сквозь десны. Его горло издало ещё один всхлип, но он вышел раскатистым рычанием. Желтовато-коричневый мех вырвался сквозь поры кожи, и темные пятна пошли по его спине и ногам. Крепкие мышцы подрагивали под шкурой, пока его череп расширялся и утолщался. Дикость поднялась в нем, и он бесстрашно признал и принял этот дар. Он принял свою вторую половину, открывая себя, чтобы та, другая половина, могла поглотить его.
Он думал, что исчезнет, пока не убедился, что не вполне человек, но и не полностью леопард, а что-то среднее, с характеристиками обоих видов и возможностью использовать свой мозг и органы чувств леопарда. Стальной каркас мышц пробежал по его телу, и он потянулся. Кости заломило, позвоночник затрещал, а затем стал гибким. Его тело болело от побоев, от изменений - но силы, вливавшиеся в него, стоили каждой капли этой боли. Леопард поднял голову и втянул ноздрями воздух. Он мог слышать шепот голосов, запах крови и зла, и он знал в тот момент, что он в десять раз опаснее, чем те двое наверху, что он способен на убийство и что они создали монстра, не осознавая, что этому способствовали их ненависть и жестокость. Джейк обратился, падая г алым на пол, его спина вопила от боли, горячие слезы текли по лицу, оплакивая того маленького мальчика, каким он должен был быть, но которым больше никогда не будет. Опасаясь за то, чем он стал и что он мог сделать. Он потянулся и схватил матрас, с силой проводя по нему пальцами, оставляя на нем длинные, тонкие борозды от острых как бритва когтей.

Пятнадцать лет
- Приятно видеть тебя, Джейк, - сказал Джейк Фентон и протянул ему руку. Улыбка была искренней. Его прадед действительно был рад его видеть. Ложь имела свой особый запах, который Джейку уже довелось познать. Джейк Фентон лгал, когда он улыбался Кэтти или Райану, но он всегда искал юного Джейка и садился беседовать с ним. Джейк искренне .любил его и по-своему боялся. Старик был единственным человеком, который был добр к нему, единственным человеком, которому когда-либо было до него дело. И Джейк чувствовал исходивший от него запах смерти. Он не хотел .любить Фентона, он не доверял .любви. Он не доверял никому - и ничего не мог с собой поделать. Старик ему нравился. Он любит то недолгое время, что они проводили вместе, даже если за его уходом всегда следовало жестокое избиение.
Фентон нахмурился и повернул руку Джейка, осматривая, до того, как Джейк успел её отдернуть.
- Что за чертовщина с тобой приключилась? Откуда взялись все эти шрамы, за столь непродолжительное время, что прошло с момента моего последнего визита? Только не говори мне, что ты неуклюжий, Джейк. Ты никогда не был неуклюжим. - Глаза старика были проницательны.
Джейк огляделся, чтобы убедиться, что они остались одни. Он не должен был беспокоиться. Он мог бы учуять запах своих врагов, если бы те были близко. Кэтти презирала старика, а Райан и близко никогда к нему не подходил. Он испытывал тайное удовольствие, зная, что прадед приходит исключительно к нему. Фентон жил в Техасе и не очень .любил Чикаго, но время от времени отправлялся в путешествие, чтобы повидать Джейка.
Именно Фентон настоял на лучших учителях, и только он открыто говорил с Джейком об акциях и облигациях. Он настоял на том, чтобы правнук начал изучать иностранные языки с самого раннего возраста, и обычно говорил с Джейком на разных языках, объясняя тому, что для ведения бизнеса в других странах нужно знать их обычаи и языки. Он говорил о своей земле и о том, как он у знал, что там есть нефть, хотя её ещё не смогли найти. Кэтти и Райан посмеивались над ним, называя земли "Безумием Фентона", а Джейк любил слышать волнение в голосе старика, когда тот говорил, что когда-нибудь обязательно найдёт огромные залежи. Фентон не столько интересовался деньгами, сколько испытывал настоящий трепет от желания найти новые ресурсы. И это говорило Джейку о том, что Кэтти и Райан ошибаются насчёт старика: он не бросает деньги на ветер - просто их у него так много, что больше ему не нужно.
- Джейк, откуда шрамы? От этого негодного сукиного сына Райана? Пли от моей внучки? У неё есть склонность к жестокости. Я никогда не верил, что тебя избила няня. Не могу представить, чтобы Кэтти не знала обо всем, что творится в ее доме.
- Забудь об этом, дедушка, - тихо сказал Джейк, встречаясь с пристальным взглядом Фентона. - У меня всё под контролем
Старик покачал головой и упал в кресло, осматривая библиотеку взглядом, блуждавшим от книги к книге. Джейк уже научился ценить тишину и просто ждал, пока Фентон, очевидно, принимал решение. Когда он поднял глаза на Джейка, он выглядел на все свои восемьдесят семь лет.
- Ты слышал, чтобы кто-нибудь говорил о людях-леопардах?
Сердце Джейка подскочило, и он ответил не сразу, боясь попасть в ловушку. Он чувствовал запах лжи, и ему пришло в голову, что его прадед тоже мог бы.
- Расскажи мне.
- Ты никогда не должен говорить о том, что я собираюсь тебе рассказать. Никому. Особенно своим родителям или Тренту.
Джейк сосредоточился на глубоком дыхании; сердце бешено стучало. Вот оно. Шанс узнать нечто новое и стать сильнее.
- Я обещаю.
Фентон подался вперед и понизил голос:
- Люди-леопарды - миф не в большей степени, чем нефть на моей земле. Я знаю, что нефть есть, хоть и не могу её найти, также как я знаю, что есть оборотни в нашей родословной, хоть сам и не могу обращаться. Однажды я встречал настоящего оборотня. Это особый вид - не совсем .люди, но и не полностью животные Что-то среднее.
Джейк облизнул губы. Знает ли старик о нём? Подозревает ли? Может, он хочет подшутить над Джейком? Он сжат губы, чтобы молчать; его сердце ёкнуло, когда прадед взглянул на него.
- Осталось несколько оборотней в тропическом лесу в Борнео - мужчины и женщины, которые живут с честью и придерживаются старых обычаев. Найди их, Джейк. Учись у них. Они верны своей природе - неиспорченные, извращённые существа, которых производит наша родословная. - Он тяжело вздохнул - Это вина моего деда. Он похитил женщину из леса и заставит ее выйти за него замуж. В те времена у женщин было немного прав, и никто не помог ей. Он открыт дня себя тайну и узнан, что черты этого вида могли бы дать нам возможность получить богатство и впасть. И он хотел этого. Он был честолюбив и желал обладать этим. - Он опустил голову, проведя рукой по лицу.
- Наша родословная является воплощением жестокости. Ты же не хочешь жить, как они? Ты должен позаботиться о том, чтобы держать себя в рамках приличия. Твои гены сильны, а это требует ответственного отношения.
Джейк почувствован, как твёрдые глыбы протеста стягивают его живот узлом «Я должен во что бы то ни стало сбежать от них». Фентон вздохнул и откинулся на спинку стула.
- Ты когда-нибудь изучал размножение? Размножение как таковое, крупного рогатого скота, собак - какое-нибудь? Ты можешь вывести в своей породе хорошие или плохие черты. Ты должен быть осмотрительным, следить за тем, что и как делаешь - иначе закончишь с очень плохими генами. Леопарды - хитрые существа. Попробуй поохотиться на леопарда в дикой природе. Они - одни из немногих хищников, что могут перехитрить и убить охотника. Они могут быть и жестокими, и свирепыми, и злыми. Но они также хитрые, проницательные и умные. Почитай про них, Джейк, - и тогда ты будешь иметь представление о том, какими возможностями будет обладать любой из нас с генами оборотней. Нам не обязательно перекидываться, чтобы ощутить на себе последствия этого.
- Неужто ты не можешь перекидываться? - спросил Джейк. Глаза его были опущены лицо спокойно; он боятся выдать своё волнение. - Я знаю, ты сказал, что не можешь, но ты столько всего знаешь!
Старик покачал головой.
- Я действительно не могу. Леопард внутри меня. Я дотягиваюсь до него, но превращение ускользает от меня. Я ездит в тропические леса, когда нашел дневник моего деда, и встречался с некоторыми из этих людей. Они не похожи на нас. Мы - мерзость в сравнении с ними. Кэтти, моя собственная внучка, - больное, испорченное существо, жестокое сверх всякой меры, и я знаю, что несу за это ответственность. Я женится на женщине, чтобы продолжить родословную. Не делай этого. Не продолжай этот эксперимент. Это опасно, и люди, которых мы создаем, опасны.
- Как и я, - тихо сказал Джейк. Фентон уставился на него.
- Ты знал, какие они за закрытыми дверями - и оставит меня здесь, с ними, - обвинят Джейк, выражая причину, по которой не доверял старому человеку. - Они могли бы отпустить меня.
- Никогда. Они бы боролись за тебя, потому что они должны выглядеть определённым образом в глазах внешнего мира.
- Они ненавидят меня.
- Они боятся тебя.
Пристальный взгляд золотистых глаз Джейка перескочил на лицо прадеда и загорелся, замерев, а сердце загрохотало. Это была правда. Они боялись его. И правильно делали, потому что когда-нибудь он станет сильнее, быстрее, умнее и намного беспощаднее, чем они когда-либо могли себе представить, и будет рвать их мир на части.

Восемнадцать лет
Джейк Фентон умер, и молодому Джейку казалось, что он один оплакивает этого человека. Кэтти и Райан не потрудились пойти на похороны, но сидели в офисе адвоката, ожидая и надеясь на наследство, хотя оба вслух размышляли о том, что Фентон израсходовал всё до пенса на приобретение всё большего количества ничего не стоящей земли. Когда появились новости, Райан и Кэтти были ошеломлены и рады. Фентону принадлежало несколько компаний и множество акции. Они унаследовали две строительные компании и большую часть акций в сети главных отелей.
Молодой Джейк получил три компании: посредственный завод пластмасс, который едва держался на плаву, компанию Объединённо-диверсифицированного холдинга и корпорацию, являвшуюся компанией-учредителем для нескольких малых предприятий. Кроме того, он унаследовал «Безумство Фентона», который представлял собой никому не нужный огромный участок земли в Техасе, две фермы по выращиванию зерна и несколько участков на территории других штатов, являвшиеся болотами. Акции были на его имя, а также значительная сумма наличности, хотя Кэтти и Райан получили большую часть денег.
Адвокат продолжал объяснять, что там было несколько абсолютных условий, которые должны быть выполнены. Никто не может оспорить завещание, или они теряют свою долю немедленно. Кэтти и Райан не могут наследовать долю Джейка даже в случае его смерти, равно как и Джейк не может продать или отдать им что-либо унаследованное от Фентона. Если он умрёт до своего пятидесятилетия и у него не будет детей, то земли, деньги и акции будут переданы трестом ряду благотворительных организаций и будет проведено немедленное расследование обстоятельств смерти Джейка. В это же время будут обнародованы два письма Джейка Фентона, которые смогут помочь следствию. Молодой Джейк отметил, что Кэтти выглядит довольно бледной, но она не произнесла ни слова. Напряжение в комнате было почти осязаемым. Они потеряли своего мальчика для битья. Ему было куда идти, у него были деньги и он был совершеннолетним. Вряд ли они могли с этим что-то поделать. Фентон переиграл их. Не сказав ему ни слова, врага Джейка покинули офис адвоката. Юноша остался, принимая письмо, оставленное Фентоном, где подробно были расписаны его планы на будущее относительно полей и их использования для производства пластмассы. У него были определенные бизнес-планы для небольшой компании пластмасс. И было еще одно: Объединённо-диверсифицированный холдинг был держателем достаточно большого количества акций, которые в совокупности с личными акциями Джейка позволили ему завладеть контрольным пакетом акций в большинстве компаний, которые принадлежали его родителям. Корпорация была прикрытием для нескольких иностранных фирм, которые, как оказалось, были сильными дельцами. Джейк сразу же стал мультимиллионером и уверенно встал на путь к своему первому миллиарду.

Девятнадцать лет
Джейк обнаружил, что ранчо в Техасе - своего рода рай. Леопард мог свободно мчаться сквозь густую листву многочисленных деревьев, которые вырастил его дед. Дом был огромен - особняк, построенный по Техасским стандартам, с библиотекой, которой могло бы позавидовать большинство городов. Он продолжил изучение как языков, так и бизнеса, нанимая личных преподавателей, изучая каждую компанию, которой он владел, и внимательно прислушиваясь к тем, кому Фентон доверял в работе.
Каждую ночь он выходил пробежаться в обличье леопарда; земельные просторы скрывали его секреты от посторонних. Впервые он вкусил свободы, и от неё пахло нефтью. Во многих местах сильный запах шёл из-под земли, и он знал, указывая бурильщикам место, что те найдут там залежи черного золота.
Джейк не был доволен тем, как другие управляют его бизнесом. Он изучил планы деда для каждого вида бизнеса, особенно там, где собирался осуществить захват компаний в ближайшие годы. Он понял, что, присутствуя на заседаниях правления, его способность чуять ложь и страх были весьма полезны. Очень быстро Джейк сделал себе имя человека, с которым нужно считаться. Он говорил редко, главным образом слушая. Но когда он хотел что-то сделать, ничто не могло ему помешать.
Его развивающиеся магнетические черты личности и способность гипнотизировать некоторых людей вскоре открыли ему доступ ко всем видам информации, какие он только мог желать. Если он не мог по-своему договориться в определённой сфере, он покупал это. Оказалось, что он неотразим для женщин, и он использовал это, убеждаясь, что знает все способы заставить женщин хотеть его и быть готовыми на всё ради него.

Глава 1.2

Двадцать три года
Первая нефтяная скважина дала результат сразу. В то же время, набрало обороты его предприятие по производству пластмассы, что сделало его крупным игроком в отрасли. Если до этого кто-то и недооценивал Джейкао из-за возраста, они быстро пересмотрели свое мнение. Он был беспощаден и расчетлив и не боялся нажить врагов, хотя делал всё возможное, чтобы развить дружеские отношения и создать альянс.
Он продолжил традицию своего прадеда по приобретению земель, прежде всегда инспектируя площадь целиком и используя нюх леопарда, чтобы определить наличие нефти или природного газа. Он приобрёл большие участки в Северной Дакоте, где учуял нефть, и мили земли в Аппалачах, где подозревал запасы природного газа. И было неважно, что все вокруг думали, что он делает невыгодные вложения - он знал, что нефть и газ там есть, и намеревался найти их, когда придёт время.
Он расширил ранчо, добавляя все больше и больше земли, чтобы дать своему леопарду прибежище. Почти каждую ночь он бегал в виде леопарда, нуждаясь в освобождении от чувства заточения в клетке. Он всегда учился, создавая собственный багаж знаний, лишь для достижения одной цели. Власть. Деньги. Стать настолько сильным, чтобы никто никогда не смог вновь сделать его жертвой. Джейк пребывал в ожидании подходящего момента, чтобы смести своих врагов.

Двадцать пять лет
- Привет, Алиса, - сказал Джейк тихо, слишком тихо.
Она ахнула и обернулась. Его секретарь. Сука, которая шпионит. Она пропахла его отцом с ног до головы. Она сидела за его столом, стараясь влезть в его компьютер. Он знал момент, когда ее завербовали: вонь Райана пропитала ее тело.
- Мне нужен был файл Калваски, - поспешно сказала она, и лицо ее стало пунцовым. - Вы просили отчеты, а я случайно удалила свою копию.
- А ты не подумала о том, чтобы позвонить мне? - Он понюхал воздух, чуя ложь. Он был более чем осторожен, не доверяя ей ничего, что могло бы причинить ущерб или являлось важным. Он не доверял никому, а она появилась относительно недавно. Теперь она оказалась в лагере противника, как он и подозревал. Он подкрадывался к ней из-за стола.
Алиса попыталась нажать на кнопку питания, чтобы выключить его компьютер, но он был быстрее, и гораздо сильнее.
- Плохая, плохая девочка Алиса. Промышленный шпионаж - такой неприятный и опасный бизнес.
Она залилась слезами и бросилась в объятия Джейка, проводя рукой от его груди до молнии его брюк.
- Я сделаю все, что угодно.
Он ударил ее по рукам, испытывая отвращение.
- Я в этом не сомневаюсь. Подобные тебе обычно так и поступают, но ты меня совсем не прельщаешь, особенно потому, что ты вся провоняла другим мужиком.
Она побледнела, глаза ее расширились от ужаса.
- Что вы собираетесь делать?
Он знал, что выглядит смертоносным. Именно таким он себя и ощущал. Но не по отношению к этой пешке, манипулируемой своим хозяином. Райан и Кэтти использовали секс, чтобы контролировать других, и, по правде сказать, Джейк был не прочь делать то же самое, но не с такой, как она - лживой и подконтрольной его отцу. Нет, были другие способы.
- Я собираюсь сдать тебя в полицию. - Он не собирался оставлять это безнаказанным.
Ее рыдания становились все громче. Время шло, в то время как Алиса впадала в ещё большее отчаяние.
- Пожалуйста, мистер Банакони, пожалуйста, не делайте этого! Мне очень жаль. Действительно жаль. Ваш отец…
- Райан или Банакони, но не мой отец, - оборвал он; его голос был беспощадно хлёстским.
Она сильно вздрогнула:
- Я не могла сказать "нет".
Он знал, как его отец очаровывал людей, особенно женщин, используя комбинацию секса и жестокости, чтобы держать их под гипнозом. Вполне вероятно, что она не могла сказать "нет". Райан был умный и хитрый - акула с красивым лицом и обилием денег. Маленький секретарь Джейка была захвачена его вниманием. Она сделала бы всё для него.
- Не думаю, что ты могла, - пробормотал он.
Алиса упала в кресло.
- Я никогда в жизни не делала ничего подобного, господин Банакони! Клянусь, что никогда не сделаю этого снова.
Это пахло правдой.
- Райан манипулирует женщинами, - тихо сказал Джейк, притягивая ее за подбородок к себе, чтобы она взглянула ему в глаза.
Он уставился на нее, не мигая, полностью сконцентрировавшись на ней, понизив голос до тихого, успокаивающего:
- Он охотится за молодыми и уязвимыми женщинами, на очень многих практикуя секс, чтобы добиться своей цели.
Она вытерла слезы, которые все еще текли по ее лицу.
- Он женат. Он сказал мне, что никогда не сможет оставить ее - но он так несчастлив!
- Конечно, он и так и сделал. Он рассказывает это вам всем. И это заставляет вас шпионить на него.
- За собственным сыном?
- Мы не поддерживаем отношений. - Он прислонился бедром к столу:
- Может быть, вам следует передать ему информацию.
- Г-н Банакони! - Ахнула Алиса, качая головой. - Мне очень жаль. Правда.
Он постучал пальцем по столу, как бы обдумывая идею.
- Я это знаю. Я не буду подвергать вас уголовному преследованию, но, возможно, мы сможем найти способ спасти вашу работу, а также вашу репутацию. Может быть, мы сможем скормить Райану кое-какие сведения, которые не повредят нам и, кроме того, удовлетворят его. Хотя, - он посмотрел на нее строго - вы могли бы захотеть прекратить спать с ним, а вместо этого попросить хорошую сумму денег.
Легкая улыбка коснулась его губ. Алиса не заметила, что она так и не дошла до его глаз. Она была первая из многих подобных новобранцев.

Двадцать восемь лет
Джейк отправился в свое первое путешествие в джунгли Борнео, чтобы найти свое наследие. Тропические леса манили его, подобно обольстительной любовнице, привлекая его тайнами и обещаниями. Он не ожидал, что почувствует мир и утешение, но хитросплетение ветвей деревьев в виде полога образовало прямой путь, по которому он мог бежать и совершенствовать свои навыки леопарда. Деревья боролись за каждый сантиметр пространства. Земля была удивительно открытой, но виноградные лозы и цветы покрывали каждую ветку дерева, а яркие птицы находились в постоянном движении.
Там, в лесу, он едва смог сдержать дикость, бушующую в нем. Изменения захватили его, и прежде, чем он успел опомниться, опасное животное вырвалось на свободу, растягивая упругие мышцы и подпрыгивая вверх на своих конечностях. Полосы света лились золотом с неба сквозь деревья, освещая листву и клубы корней. Его первой мыслью было, что в джунглях отсутствует тишина. Тропический лес изобиловал звуками, шелестом, щебетом и громкими криками. Другие существа знали, что он был там - незнакомец, шедший по их земле - и почти сразу же к нему присоединились хранители леса.
Люди-леопарды были скрытными и привязанными к одной территории, но они признали его своим. Один из них, мужчина по имени Дрейк Донован, который недавно был ранен и ходил с помощью костылей - смотрел на него. Джейк не тешил себя мыслью, что это дружба. Дрейк был могучим человеком, как и другие, неся большую часть своей силы в груди, плечах и руках, и у него были проницательные глаза, которые могли увидеть человека изнутри и оценить его. Джейк не хотел, чтобы он видел его душу. Дрейк понял бы, что он не такой, как другие в его деревне. Джейк был испорчен, рождён ребёнком и превращенный в чудовище.
Он давно уже усовершенствовал искусство подчинения и оттолкнул свою доминирующую личность, чтобы получить знания, в которых нуждался, от тех, других. У людей-леопардов был кодекс, согласно которому они жили - даже с их чертами животных, столь глубоко укоренившимися. Несмотря на свои чувства, Джейк обнаружил, что любуется ими. Они были вспыльчивы и могли быть очень ревнивыми - настолько, что Джейк редко видел кого-либо из их детей или женщин - но они также были мужчинами, рисковавшими своей жизнью, чтобы спасти похищенных жертв по водным путям и возвратить их невредимыми домой.
Джейк понял, что не хочет уходить. Он хотел установить связь с сообществом, чтобы в конечном итоге помочь финансированию своего дела, вливая свои средства в сеть их предприятий, укрепляя их способность приобретать современное оружие и необходимые медикаменты. Деньги были единственным, что он мог предложить - и он был более чем готов расстаться с ними, чтобы оставить дверь открытой для своего возвращения.

Тридцать лет
Он достиг всего - и у него ничего не было. Ничего. Все, что он хотел, наконец, было на месте. Он мог бы проглотить компании врагов, продать их по частям и сделать еще одно состояние. Джейк сидел в собственном самолете и осматривал роскошь, которую купил за свои деньги - и знал, что все это ничего не стоит. Он был один. Он всегда будет одинок. Он мог заполучить практически любую женщину, которую хотел, но он не хотел ни одну из них – по крайней мере, надолго. Его жизнь была пуста. Да. Он мог бы отомстить за свое детство и уничтожить своих врагов - но как только эта цель была бы достигнута, что бы ему осталось? Абсолютно ничего.
Зов тропического леса был непреодолим, и Джейк обнаружил, что даже при еженощных пробежках по своему ранчо в Техасе он начал страдать бессонницей. Он проводил большую часть ночи, работая у себя в офисе или бродя по этажам своего дома после свободного бега. Он знал, что ему нужно что-то еще в жизни - но он не знал, что. И даже если бы знал, он не представлял, как получить то, о чём они говорили с Дрейком Донованом. И вот он снова в Борнео, чтобы поговорить с незнакомцем о том, что на самом деле означает жизнь.
Он отправился в путешествие вниз по Амазонке в глубь тропических лесов, и, едва выйдя из лодки, он глубоко вздохнул. Животные и птицы уже объявляли другим о его присутствии, но… что-то было не так.
Джейк отбросил рюкзак в сторону и побежал дальше в лес, перепрыгивая через поваленные стволы, уворачиваясь от лоз и цепких цветов, обвивающих деревья. Он раздевался на бегу, чему способствовали многие года практики. Его мышцы перекатывались, как расплавленная сталь, текущая под кожей; зверь уже вырвался на свободу. Он хотел других ощущений, приветствуя их, принимая изменения, когда он сбрасывал ботинки и остановился, чтобы избавиться от джинсов.
Его тело наклонилось, кости и сухожилия затрещали, удлиняясь, перемещаясь, пока тот, другой, не вырвался на свободу, передвигаясь на четвереньках, по-прежнему на бегу; чистый адреналин и радость вливались в него. Соблазн остаться в форме леопарда был огромным. Ему не пришлось бы беспокоиться о жизни, принятии решений или о том, каким он являлся монстром. Ему только нужно было бежать свободно и вести простое, полноценное существование в окружении красот леса. Он мог бы затеряться в другом.
Запах крови, дыма и смерти проникал в его ноздри, пока он бежал. Усы играли роль радиолокационных антенн, передавая ему информацию, так что его мозг был полон раздражителей. Дрейк Донован. Если это был страх, то он шел не от Дрейка. Только вызов, ярость, гнев исходили от него и заполняли ночь вокруг. Звуки ядовитого смеха, ударов кулаков о плоть и запах свежей крови вырывались в воздух, отчего лес разразился массой тревожных криков.
Джек мчался по лесной дороге, игнорируя крики обезьян и птиц высоко над деревьями. Он кашлянул раз-другой, предупреждая Дрейка о своем приезде. Ни разу за всю свою жизнь Джейк не помогал другим. Он сражался в своих собственных битвах и никогда не просил и не ждал помощи. У него не было дружеских отношений или доверия к другим существам. Дрейк дал ему информацию, но он не предлагал дружбу, равно как и Джейк ее не принял, но Джейк, колеблясь не дольше, чем леопард, бросился к трём мужчинам с ружьями.
Один стоял над окровавленным телом Дрейка, методично избивая его толстой палкой.
- Где они? Скажи мне, где они!
Человек пнул травмированную ногу Дрейка, и в первый раз Дрейк закричал. Что-то уродливое и мощное вырвалось на свободу в Джейке, и он устремился на нападавшего на Дрейка, инстинктивно собираясь убить, впиваясь острыми когтями в яремную вену, когда он сбил человека с ног.
Раздался выстрел, целуя плечо леопарда, но Джейк уже был в движении, перетекая, как вода, используя мертвое тело как трамплин, чтобы схватить сбоку второго человека, погружая зубы глубоко в горло. Третий мужчина споткнулся, падая назад, когда еще один леопард бросился на него с деревьев. Третий приземлился на спину, полосуемый и разрываемый.
Джейк принял человеческую форму и опустился на колени рядом с Дрейком, проводя рукой по его израненному, окровавленному телу. Впервые он знал, что кто-то, кроме его самого, имел для него значение, но пока не понимал, почему, лишь чувствуя благодарность за то, что оказался способен на подобное чувство.

Глава 2.1

Два года спустя
Джейк Банакони злобно выругался, когда он резко вывернул гладкий, урчащий Феррари как раз вовремя, чтобы разминуться с Бьюиком вынырнувшим прямо перед ним. Включив пониженную передачу, увернулся от машины и уехал, Феррари мелькнул серебристой вспышкой на предательской горной дороге. Впереди на петляющем серпантине шоссе, он мельком увидел Порше, который преследовал. Низкий, спортивный автомобиль вилял по всей дороге, несся безумно быстро на крутой, узкой ленте трассы. Благодаря тому, другому, Джейк обладал удивительными рефлексами и зрением, и это преимущество позволяло ему вести машину на пределе в попытке настигнуть свою добычу, даже на узкой, извивающейся горной дороге.
Беглый взгляд в зеркало заднего вида показал, что его лицо представляло собой гранитную маску, жесткие линии, запечатленные глубоко, ледяные золотистые глаза его двойника, сверкали угрожающе. Неважно, что он мог напугать любого своим взглядом, он чувствовал себя убийственным в тот момент. Ему было наплевать на двух пассажиров того автомобиля, оба в стельку пьяных, которые неприлично лапали друг друга на глазах у всех на приеме у сенатора, но он черт побери, не собирался позволить им уничтожить своего ребенка.
Шайна Трент, любимица общества, завсегдатай модных курортов, жизнь которой была посвящена вечеринкам и драгоценная «сделай-что-нибудь-для-папочки» доченька Джозии Трента, носила его сына. Как он мог быть так чертовски небрежен? Он точно знал, кто она такая, укладывая ее в постель. Он знал, что и его и ее семья хотят этого союза. Каждая семья подозревала, что он именно то, что они искали повсюду – оборотень - и им нужна была его мощная кровь для восстановления их угасающих способностей. Больше всего, они хотели вернуть себе контроль над ним. Он должен был что-то подозревать, когда Шайна сама бросилась к нему, в конце концов, она никогда не смотрела на него прежде, всегда была высокомерной, и всего лишь здороваясь с ним на вечеринках, которые он в прошлом посещал. Ее отец, должно быть, приказал своей маленькой девочке соблазнить Джейка, чтобы получить то, чего они хотели - младенца.
Он включил пониженную передачу и резко увеличил скорость, когда мельком увидел Порше, скользящим по обочине на повороте. Его сердце подскочило к горлу. Бой-френд Шайны был так пьян, что прошел весь поворот по встречной полосе. Он даже сомневался в том, что тот осознаёт, что Джейк преследует его.
Джейк проклинал себя за то, что был таким идиотом, и позволил себе оказаться в таком затруднительном положении. Отчаявшись найти способ подчинить его, две семьи заключили союз и он, как идиот, попался в их западню. Отчасти он чувствовал себя виноватым и думал, что и думал, что заслужил именно то, что получил.
Джейк сознательно спал с Шейной, презирая ее отца. Тем не менее, все это время она использовала его, так же как он использовал ее. Он не был настолько глуп, чтобы поверить ей, когда она сказала ему, что принимала контрацептивы. Но он был идиотом, что пользовался принесёнными ей презервативами. Но никто из них пока не знал того, что он с удовольствием сгорит в аду, чем окажет им эту услугу. Вероломная сука.
Спланированная беременность была самой старой ловушкой в мире. Теперь было уже поздно, он придётся жить с последствиями, как и остальным. Обе семьи и Шайна - серьезно недооценили его. Он планировал свою месть в течение многих лет. У него было все разложено по полочкам. Не понадобилось бы много времени, чтобы разорить каждую семью в финансовом плане, и он не погнушался бы никакими средствами, чтобы купить свободу для своего ребенка.
Джейк ударил ладонью по рулю. Ему следовало бы держаться от Шайны подальше. Он не любил ее, она ему даже не нравилась, но он просто не смог удержаться против искушения прищемить нос Джозии.
Он по неосторожности дал им ребенка, которого они хотели, но будь он проклят, если малыш останется у них. Джейку было безразлично, будет мальчик оборотнем или нет. Он нашел бы достойную няню, которая пришла бы и воспитала его как надо. Он не мог полюбить мальчика, последнее нечто нежное, вроде любви выбили из него уже давно, но, в конце концов, он найдет кого-нибудь, кто сможет.
Мышца на его челюсти пульсировала резкими толчками. Он всегда был диким, царапаясь и борясь за свое освобождение из клетки, в которой семья пыталась его удержать. Они ни за что, черт побери, не будут держать взаперти его сына. Его сын никогда не узнает этой неестественной, лживой жизни. Няня не была идеальным решением, но это лучшее, что Джейк мог сделать.
Легкомысленная, эгоцентричная Шайна не делала ничего для защиты здоровья ее будущего ребенка, поэтому Джейк оказался здесь в Калифорнии, упорно разыскивая ее. Здесь неподалеку у него был самолет, чтобы увезти ее обратно на свое ранчо в штате Техас, где его охрана будет держать ее подальше от неприятностей, наркотиков и алкоголя до рождения ребенка. В его распоряжении была команда врачей, лучшее, что можно купить за его деньги, и он хотел убедиться, что у его ребёнка будет всё самое лучшее при рождении.
Джейк снова злобно выругался. Шайна могла пустить под откос все, что ему дорого. Но он дал понять, что ему принадлежит компания ее отца, что скупил акции, уничтожил бы их всех, если бы они посмели помешать ему. Ребенок был его, купленный и оплаченный. Шайна, черт бы ее побрал, не поставит его под угрозу. Он взял реванш аккуратно, безжалостно, находя ожесточенное удовольствие, видя все их потрясенные лица.
Шайна, черт ее дери, не имела права тупо надираться и травить не родившегося ребенка. Она не имела права уходить с пьяным идиотом, когда была на сносях. Она считала себя в безопасности, за тысячу верст от его родного штата, никогда бы ей не пришло в голову, что он будет так заинтересован в ребенке, чтобы выследить ее.
С каждой пройденной милей, он сокращал расстояние между Феррари и Порше, преодолевая разрыв непоколебимо, непреклонно. Теперь он видел кабриолет, петляющий по всему шоссе, пересекая сплошную полосу, перестраиваясь на встречную, шины визжали, протестуя, на каждом крутом повороте. Он был прямо над ними, смотрел вниз, и видел, как Шайна двигает рукой, лаская колени водителя. Порше снова вильнул на встречную.
Его сердце подскочило, и ледяная дрожь побежала вниз по спине. Он мельком увидел небольшой Фольксваген Жук, движущийся вперед, за два поворота впереди, прямо на пути надвигающегося автомобиля. Джейк даже выкрикнул предупреждение, абсолютно бесполезное, чтобы предотвратить неизбежное.
Столкновение сотрясло землю, разрушая ночную безмятежность, какофонией страшного шума, который он никогда не забудет. Скрежет металла, визг тормозов, сила транспортных средств, собирающихся вместе, как складывающиеся аккордеоны. От зрелища и звуков озноб пошел по спине. Полетели искры, кабриолет переворачивался снова и снова, всюду расплескивая бензин. Фольксваген сжатой кучей искореженного металла, врезался в гору, пламя лизало его по всей длине и вдоль сухой травы.
Запах бензина и пламени и крови сильно ударил его. Джек медлил ровно столько, сколько было необходимо, чтобы сообщить об аварии по мобильному телефону. Выскочив из Феррари, он побежал к ближайшей машине, раздавленному Фольксвагену. Дорога была усеяна осколками стекла и металлическими обломками. Шайна и ее новый бой-френд неподвижно лежали на земле в отдалении, из них ручьями текла кровь. Ни на ком не было ремня безопасности, и оба они были отброшены на несколько шагов от машины. Он сомневался, что кто-нибудь мог пережить такое мощное лобовое столкновение, но что-то толкало его вперед, несмотря на огонь, быстро перемещающийся вдоль дороги.
Бензин был везде, даже расплескался по склону горы, где Фольксваген упал, в конце концов. Внутри Фольксвагена, два пассажира, висели вниз головой, удерживаемые ремнями безопасности, с бессильно болтающимися головами и руками. Он дёргал ближайшую дверь. Она была уже горячей от языков пламени поднимающихся от пылающей на горе травы. С нечеловеческой силой он рванул ее и проник внутрь, чтобы освободить пассажира от ремня безопасности. Тело упало ему на руки.
Это была женщина, покрытая стеклом и кровью, но живая. Горящий бензин не оставил ему времени, чтобы сначала осмотреть ее. Он вынес ее из покореженного транспортного средства, пропуская мимо ушей ее крик боли. Он отбежал от машин, чтобы положить ее на траву. Кровь лилась из ужасной раны на ноге, и он рывком снял ремень и плотно стянул его вокруг ее бедра, чуть выше раны.
Когда он вернулся, Фольксваген уже был охвачен огнем. Он не надеялся вытащить другую жертву. Он надеялся, что пассажир был убит на месте. Решительно, он повернулся к кабриолету. Он преодолел половину расстояния, когда крик боли сковал его на мгновение, которое будет вытравлено в его сознании навсегда.
- Энди!
Женщине, которую он спас как-то удалось встать на ноги, что было чудом, принимая во внимание ее повреждения. Она ковыляла назад к Фольксвагену. На мгновение он мог только недоверчиво смотреть. У нее были сломаны кости, она была покрыта глубокими, рваными ранами, лицо напоминало кровавую маску, но она бежала обратно, прямо к стене пламени, и передвигалась с поразительной быстротой.
На долю секунды, полнейший шок удерживал Джейка на месте в состоянии ступора. Бензин на шоссе загорелся. Пламя уже лизало ее ноги, но она продолжала гонку к яростно горящему автомобилю. Женщина, должно быть, знала, что автомобиль взорвется в любой момент, но продолжала бежать к нему.
Джейк перехватил ее в нескольких шагах от машины, схватив ее на руки, убегая от сильной жары и бушующего пожарища. Она сражалась, как дикая кошка, пинаясь, царапаясь, кровь сделала ее такой скользкой, что он не единожды выпускал её из рук. Каждый раз, когда он ронял ее, она, не колеблясь, поворачивала назад, смотря на горящую машину, когда она пыталась бежать, а затем ползти назад к ней.
- Слишком поздно, - крикнул он сурово, - он уже мертв! - Беспощадно он бросил ее на землю, закрыв своим телом, прижав ее вниз, а земля под ними задрожала от мощного взрыва.
- Энди. - Прошептала она имя, напрасный, безнадёжный звук вырвался прямо из сердца.
В одно мгновение вся борьба вышла из нее. Она лежала неподвижно в объятиях Джейка, маленькая, полностью уязвимая и сломленная, ее глаза смотрели невидяще на него снизу вверх. Снова время казалось, остановилось. Все исчезло, пока он полностью был сосредоточен на ее глазах. Огромные, разрезом напоминающие кошачьи, аквамариновые с темными зрачками, необычные и завораживающие, а теперь испуганные. Она казалась знакомой - слишком хорошо знакомой. Он знал ее и в то же время не знал. Впервые в жизни он почувствовал сильную необходимость защитить, восходящую из ниоткуда. Он узнал о том, что собралась толпа, глядя на женщину, как и другие, оставив вечеринку, вышли на сцену Инстинктивно он защищал ее, рявкая приказы проверить перевернутый кабриолет, гарантировать, что машина скорой помощи и полиции уже в пути.
Он яростно работал, останавливая поток крови, льющейся из виска женщины и из ее ноги. Часть Джейка знала, что вместо этого он должен думать о Шайне и ребенке, которого она носит. Но его ум был поглощен женщиной, которую он защищал. Все, что он мог - это лишь молча поклясться, что не позволит ей ускользнуть, как она столь явно хотела сделать.
Ее убитые горем зеленые глаза, просили его отпустить. Где он видел эти глаза раньше? Он посмотрел в них еще раз, привлеченный неведомой силой. Глаза миндалевидной формы, с круглыми черными зрачками и радужками редкого аквамаринового цвета, сине-зеленые окруженные золотистыми кругами. Необычные. И все-таки, каким-то образом знакомые.
- Отпустите меня.
Джейк понял, что склонился ближе к ней, его дыхание согревало ее кожу. Он удерживал ее взгляд с беспощадным господством давая ей понять, что он отказывается дать ей уйти, что он будет держать ее рядом с собой .лишь усилием воли в одиночку.
- Нет. - Он произнес слова неумолимо. - Вы слышали меня? Нет. - Он отказал ей во второй раз, щелкая зубами, так как приходилось прилагать больше усилия, надавливая на кровоточащую рану на ноте.
Она закрыла глаза и отвернулась от него, как если бы в ней не осталось сил сопротивляться. Подьехала скорая помощь, парамедики отталкивали его в сторону, чтобы заняться ей. Невдалеке, пожарные накрывали одеялом друга Шайны. С мрачным удовлетворением Джейку в голову пришла мысль, что этот несчастный случай отец Шайны замять не в силах, даже с помощью своих денег. Больше парамедиков отчаянно работали над Шайной. Ему потребовалось минута, чтобы понять, что они достали ребенка - его сына. Сердце билось у него в горле, он ждал, пока не услышал торжествующие поздравления. Ребенок был жив, чего они не могли сказать о матери. Он ждал, чтобы почувствовать эмоции, любые эмоции - от смерти Шайны или рождения его сына. Он не чувствовал, вообще ничего, только чувство презрения к жизни и смерти Шайны. Молча проклиная свою холодную природу, он посмотрел на женщину, которая лежала так тихо, ее темные глаза смотрели мимо санитара, на сгоревшую машину. Он немного передвинулся, пока они работали на ней, чтобы закрыть от нее этот вид. Джейк последовал за скорой помощью, увозящей его сына и женщину в небольшую больницу. Хотя место показалось несколько примитивным по стандартам Джейка, перегруженные работой сотрудники, казалось, знали свое дело.
- Я офицер Нейт Петерсон - Молодой дорожный патрульный сунул стаканчик кофе в его окровавленные руки.
Ее кровь. Женщины с завораживающими глазами. Он весь был в ее крови. Плечи Джейка понурились, и вдруг он очень устал, но ему нужно было узнать, была ли она жива.
- Не могли бы вы рассказать мне о том, что случилось, сэр? - спросил офицер. Молодого патрульного трясло так сильно, что он едва мог держать ручку. - Эдди и я были хорошими друзьями, - признался мужчина, давясь эмоциями.
- Расскажите мне о нем, - сказал Джейк, интересуясь человеком, который вдохновил на такую верность, что женщина готова пройти через огонь, чтобы спасти его, даже не смотря на свои собственные страшные травмы. Человек, который мог заставить полицейского дрожать и сдерживать настоящие слезы. Джейк чувствовал, искреннее чувство, льющееся из другого мужчины. Он осмотрел больницу и обнаружил других людей, которые выглядели такими же расстроенными.
- Его звали Эндрю Рейнолдс, и ему было 25, лучший механик в городе. Он мог исправить все, что касается двигателя. Я был шафером на его свадьбе всего лишь пять месяцев назад. Он был так счастлив, что Эмма вышла за него замуж Они были так счастливы.
Эмма. Это было ее имя.
- Она еще жива? - Он затаил дыхание. Полицейский кивнул.
- Насколько я знаю. Она в операционной Вы видели аварию?
Джейк смял бумажный кофейный стаканчик и бросил в мусорное ведро.
- Шайна и ее друг были пьяны. Я последовал за ними с приема сенатора Хиндмана. Шайна Трент, эта женщина, носила моего ребенка. Мне очень жаль, но я не знаю мужчину.
Он выдал остаток своего заявления как можно четче, зная, что тормозной след автомобиля подтвердит его слова.
Джейк услышал плач молодой медсестры в холле, и подошел к ней под предлогом ее утешить.
- С вами все в порядке? - Он бесстыдно использовал свой голос, тон, который был и завораживающим, и властным, предназначенным чтобы расположить к себе.
Она шмыгнула носом несколько раз, ее глаза прояснились и немного заинтересовались, когда она увидела его. Джейк вытянул руку и похлопал ее по плечу.
- Я Джейк Банакони. - Он знал, что имя будет узнано, и, когда глаза ее расширились, ощутил внутреннее удовлетворение. - Не могли бы вы рассказать мне об этой женщине? Она жива? Он посмотрел на имя на бейдже медсестры. Челси Харден.
Челси кивнула.
- Она в операционной. Ей всего двадцать один. Не могу поверить в то, что это случилось. Она позвонила мне сегодня утром и сказана: она только что узнала, что беременна. Она была так счастлива. Она собиралась рассказать Энди сегодня за ужином. Бьюсь об заклад, у нее даже не было возможности сказать ему. - Она закрыла лицо на минуту и зарыдала.
Джейк похлопал ее по плечу.
- Я полагаю, вы были друзьями.
Челси икнула и высморкалась.
- Очень хорошими друзьями. Я ходила в школу с Эндрю, и он нас познакомил. Теперь у нее никого нет. Родители Эндрю погибли в прошлом году в автокатастрофе, а Эмма сказала мне, что ее родители умерли, когда она была подростком. У них, кроме друг друга, никого не было. Все эти автокатастрофы как какое-то проклятье.
Ее лицо побледнело, и она закрыла рот рукой.
- Мне очень жаль. Ваша жена тоже погибла. Мне очень жаль.
Джейк покачал головой.
- Мы не были женаты, но мы ждали ребенка.
- С ним все будет хорошо. Он появился на свет немного раньше, но он очень здоровенький, - поспешила заверить его Челси.
- Как долго он будет оставаться здесь?
Подразумевая, сколько у него есть времени, что бы привести всё в движение. Он имел лишь смутное представление о том, что хочет сделать, но не реальный план. Было очевидно, что персоналу было жаль его. Его беременная подруга убежала с другим мужчиной. Шайна была мечтой папарацци. Она любила быть в центре внимания, и все ее подвиги поддерживали тиражи многих журналов.
Все считали, что она бросила Джейка с разбитым сердцем, и это было выгодно им обоим, позволил этому предположению остаться без возражений. Теперь, когда Шайна была мертва, симпатии будут окружать Джейка, и он мог бы использовать это в свою пользу.
- Вам нужно поговорить с доктором, но для недоношенного ребенка, он здоров. Может быть, неделю, но я честно не могу сказать. - Челси испустила легкий вздох. - Эмма очень хотела семью. Это было так важно для нее и Энди, потому что у них никого не было, поэтому они все время говоришь, что у них будет большая семья.
Джейк провел рукой по волосам. Он должен был немедленно перевести сына в больницу в Техасе и вернуться домой. Это не его дело разгребать этот бардак. Но он знал, что не сделает этого. Он заглянул в сине-зеленые глаза Эммы Рейнолдс, и что-то открылось в нем, что-то непостижимое, чего он не понимал. Что бы это ни было, он не мог просто уйти.
Приблизился мужчина и рядом с Джейком Челси выпрямилась, сразу меняя своё поведение, принимая профессиональный вид. Подошедший должно быть главврач больницы Кто-то, вероятно, узнал Джейка, и они послали в ход тяжелую артиллерию, чтобы убедиться, что его устраивает лечение его сына.
- У вас ожоги, мистер Банакони на кистях и ладонях. Необходимо, чтобы об этом позаботились.
- Я даже не заметил, - сказан Джейк правдиво, но он позволил персоналу клиники увести себя в кабинет для осмотра.
Он оценил главврача больницы, по тому, как лечили его ожога. Достойный. Искренний. Он отчаянно гордился своей больницей - Джейк понял это в тот момент, когда врач стал показывать ему больницу - и еще было ясно, больнице не хватает денег, чтобы установить современное оборудование. Джейк улучил момент, бормоча о значительных пожертвованиях за помощь, которую оказали его сыну, задавая вопросы о своем ребенке, о том, как долго ему придется остаться, о последствиях раннего рождения и что он может сделать, чтобы помочь улучшить больничный уход за ним А потом ему удалось повернуть разговор к Эмме Рейнолдс и, тому насколько сильно он сочувствовал ее положению. Каков характер травм? Не нуждается ли она в особых врачах? Он был бы более чем счастлив, привезти на самолете кого, или что им необходимо в помощь.
Доктор Джон Гроган, главврач больницы, пытался убедить Джейка, что он не обязан заботиться об Эмме Рейнолдс. Джейк выглядел очень серьезным.
- Я прекрасно осознаю, что остальной мир может так думать, но мать моего ребенка несет ответственность за телесные повреждения Эммы и смерть ее мужа. Поскольку, по-видимому, у Эммы больше никого нет, чтобы позаботится о счетах и убедиться в том, что у неё есть все необходимое это самое меньшее, что я могу для нее сделать. Он оглянулся и понизил голос. Я предпочел бы, чтобы журналисты не знали, что я здесь, или, что мой сын все еще здесь.
Гроган кивнул.
- Мы небольшая больница, мистер Банакони, но мы очень благоразумны. - Джейк испустил вздох облечения и немного покачнулся чтобы показать, как устал и расстроен
- Пожалуйста, дайте знать врачам Эммы, что я готов помочь. А сейчас мне нужно увидеть сына, если это возможно.
Первый шаг к утверждению себя в жизни Эммы был сделан. Он дал проводить себя в детское отделение, где он надел халат, маску и перчатки, чтобы посмотреть на морщинистого маленького мальчика, который лежал обнаженным в маленьком инкубаторе под светом больничных ламп.

Глава 2.2

- Как она сегодня, Челси? - Спросил Джейк, когда молоденькая медсестра подошла по коридору к нему. - Я только что вернулся от сына и подумал, не заглянуть ли к ней.
Палата Эммы была ближайшей к детскому отделению. Она была беременна, акушер-гинеколог хотел, чтобы она была поблизости, в случае если начнется выкидыш после тяжёлых травм. Джейку было довольно легко использовать предлог, что она так близко от его сына, чтобы заглянуть к ней. Будучи в сознании, Эмма была вялой и безразличной к врачам и медсестрам. Но когда он вошел, ее сине-зеленый взгляд переместился к его лицу и остался там.
Челси вздохнула.
- Она ни с кем не разговаривает, мистер Банакони. Мы все немного боимся за нее. Но я слышана, что вашему сыну становится лучше. Теперь он дышит самостоятельно, а ему всего три дня.
Да, он выглядит гораздо лучше, хотя он должен набрать больше веса, как мне сказали. - Джейк остановился, положив руку на дверь Эммы. До сих пор никто никогда не мешал ему войти. Сегодня он хотел, чтобы Эмма дала персоналу свое разрешение на то, чтобы позволить ему помогать ей. - Сегодня я попытаюсь дать Эмме стимул для жизни. На днях вы подали мне идею, когда мы говорили. Челси похлопала его по плечу и на этот раз ее улыбка была кокетливой.
- Я надеюсь, вы сможете найти способ достучаться до нее.
Джейк улыбнулся в ответ, позволяя своему взгляду скользить по ней с мужским интересом. Челси с трудом перевела дыхание, и слегка махнула ему, когда неторопливо прошла мимо, покачивая бедрами, больше обычного. Джейк распахнул дверь в комнату Эммы и скользнул внутрь. Когда он вошел, то услышал, как Челси хихикнула.
- Он такой горячий, Анна. Боже мой, когда он улыбается, мне кажется, что у меня будет оргазм на месте.
Он смотрел на Эмму и знал, что она слышала комментарий Челси. Он закрыл двери на смехе медсестер и подошел к ней.
Эмма затаила дыхание. Он вернулся. Она могла уйти далеко от всех, не сталкиваться с действительностью, оказавшись вновь в полном одиночестве, не думать о ее любимом Эндрю как об умершем, не сталкиваться с потерей его ребенка. Но потом этот мужчина вошел и сел, наполняя палату, наполняя её голову своим запахом и видом, вынуждая ее снова жить. Он заставлял ее каждый раз выплывать на поверхность, туда, где не было спасения от страшной скорби, переполнявшей ее.
Молча она умоляла его уйти, лишь позволив ей быть в нечетком, отключенном состоянии, которое защищало ее от чувств - но однажды его взгляд задержался на ней, и больше не оставлял
- Как вы сегодня, Эмма? - Его голос всегда звучал интимно, разговаривая с ней, как если бы они были лучшими друзьями - больше, чем друзьями Ближе. Кончиками пальцев он пригладил её волосы назад. - Чувствуете какое-нибудь улучшение?
Каждый раз, когда он прикасался к ней, независимо от того, насколько легко, она чувствовала, как будто электричество проходило между ними, переключая ее вновь в живое состояние, так что страх и горе становились ближе, чем когда-либо. И он держал ее так, мягко, но решительно, заставляя смотреть на ее пустую жизнь, а невообразимое горе вливалось в нее, держа ее в плену. Она не ответила ему. Она никогда не отвечала, только смотрела на него, молча, прося, чтобы он позволил ей снова ускользнуть в ее маленький безопасный кокон.
Джейк пододвинул стул к краю кровати, перевернул и оседлал его.
- Я дал имя ребенку сегодня утром Я никогда не задумывался над тем, как его назвать, но я хотел дать ему хорошее имя, такое, с которым он будет счастлив, даже когда вырастит. Я нашел книгу об именах детей в комнате отдыха. Она не могла отвести взгляд от его лица. Его тон был мягким и низким и очень насыщенным, но было что-то не так. Она не могла сказать, что это. Его глаза никогда не оставляли ее лица. Он напоминал ей леопарда с золотисто-зелеными глазами и от его не мигающего, пронзительного взгляда, настолько сосредоточенного на ней, негде было спрятаться. Он наклонился вперед.
- Он такой маленький, Эмма. Клянусь, я мог бы вместить его в ладонь своей руки. Меня пугает мысль взять его домой, когда я не знаю элементарных вещей по уходу за ребенком. А вас это пугает? У вас скоро будет малыш. Вам сказали об этом? То, что ребенок еще жив только благодаря вашей защите?
У нее перехватило дыхание, и руки ее передвинулись, чтобы прикрыть живот. Неужели это правда? Она чувствовала, как бухает сердце, слыша грохот в ушах. Она желала себе смерти, она хотела умереть, и она бы забрала ее ребенка - ребенка Энди - с собой. Она ненадолго закрыла глаза, боясь, что она ослышалась.
Джейк тихо вздохнул и провел рукой по своим волосам как бы в волнении.
- Вот что меня пугает. Я единственный родитель, который может дать этому ребенку хороший дом, а я так далек от этого. - Это признание выскользнуло, и голос прозвучал правдиво.
Она сглотнула с трудом. Ее горло сжалось. Ей пришлось приложить усилие, чтобы разжать пересохшие губы и подать голос. Когда это удалось, он был тонким и дрожащим, и почти неузнаваемым.
- Вы уверены? На счёт моего ребенка? Вы уверены, что я его не потеряла? Он наклонился к ней ближе. Джейк Банакони. Она слышала, как его имя произносили вполголоса, благоговейным шепотом, но она до сих пор не могла понять, откуда она его знала. Что было в нем такого знакомого, и почему она чувствовала себя, как будто его воля поддерживает ее?
- С вашим ребенком все в порядке, Эмма. Врач сказал, что даже несмотря на потерю крови ребенок выглядит здоровым. - Джейк накрыл ее руку своей - Нет никаких признаков, что беременность будет прервана. Вы станете матерью.
Слезы снова начали жечь ее глаза. Ее ребенок. Ее драгоценный ребенок был в безопасности. Она не была совсем одна, и маленькая частица Энди росла в ней
- Спасибо, что рассказали мне о ребенке. Я боялась спросить, и никто не подумал сказать мне. Они лишь говорили мне о голове, ногах, миллионах других травм, - она замолчала, глядя в потолок, моргая, слезы стояли в ее глазах.
- Эндрю, - произнес он мягко. - Мне очень жаль, Эмма. Мы оба должны жить с тем, что произошло. И у нас обоих дети, которых придется растить самим. - Он сверкнул улыбкой. - У меня есть ощущение, что вы будете гораздо лучшим родителем, чем я.
- Вы будете хорошим отцом, - заверила она его рассеянно. - Не волнуйтесь так. - Как же она будет заботиться о ребенке?
Джейк поднял руку Эммы оттуда, где она спокойно лежала под его рукой, поглаживая большим пальцем тыльную сторону. Его прикосновение было болезненно знакомым.
- Вам сказали, когда вы сможете выйти отсюда?
Эмма покачала головой.
- Куда я пойду? - Мысль о ее квартире, их с Эндрю доме, была для нее слишком болезненной, чтобы думать об этом. Она не могла столкнуться с возвращением в их дом и попыткой собрать вещи Энди.
- Мы позаботимся об этом позже, когда вы будете чувствовать себя сильнее, - заверил он. - Я позвонил своему адвокату и попросил разобраться с вашей страховкой и жильем. Я надеюсь, вы не возражаете, но я, по крайней мере, хотел сдвинуть вас с мертвой точки. Я знаю, вы не хотите думать о деньгах, но это будет иметь важное значение, когда у вас появится ребенок.
Эмма подняла ресницы, позволяя своему взгляду изучать его лицо. В нем было нечто, что преследовало ее, приказывало ей, притягивало, как магнит, когда она хотела, чтобы ее оставили в покое, чтобы просто исчезнуть. Никто не подчинял ее, так как это делал он. Она могла бы просто уйти в себя и оставаться там, а не столкнуться с жизнью без любимого. Но как только этот человек вошел в комнату, ей, показалось, что он украл ее волю. Она знала его. Память о нем грызла ее, но она не могла его вспомнить.
Она могла вспомнить события, произошедшие до аварии, как она сидит в машине, так взволнована, известие о ее беременности вертится на языке. Но она сдерживается, решив подождать, пока они приедут в ресторан, и она сможет видеть выражение лица Энди, смотреть в его глаза и на его губы, когда она откроет секрет, что у них будет их первый ребенок. Он умер, даже не узнав. Она ненавидела это. Ее взгляд снова переместился на лицо Джейка.
Она не помнила аварии. Она помнила, то, что было после, когда были боль и огонь и Джейк смотрел на нее, удерживая ее от того, чтобы последовать за Энди. Его глаза завораживали ее, притягивали - хищник в поисках добычи. От его сосредоточенного взгляда ей становилось неловко, но он как-то странно ее успокаивал. Может быть, если бы ее голова когда-нибудь перестала пульсировать, а врачи перестали бы давать обезболивающие, она смогла бы думать более четко, но сейчас его личность была слишком сильна, и она не могла думать.
- Откуда я вас знаю? Я не могу вспомнить, чтобы мы когда-либо встречались, но когда я смотрю в ваши глаза, я чувствую, что знаю вас.
- Я тот человек, который вытащил вас из машины. - Он посмотрел вниз и отпустил её руку, чтобы потереть виски, как будто он испытывал такую же головную боль, что и она. - Я сожалею, что не смог добраться до вашего мужа. Все было в огне.
Она увидела ожоги на его руках, и ее сердце екнуло. Она протянула руку и взяла его за запястья, поворачивая обожженными ладонями вверх.
- Это от того, что вы доставали меня из машины?
Джейк отступил назад, что-то внутри него дрогнуло от прикосновения пальцев к его коже. Это не было сексуально. Он, как правило, реагировал на женщин сексуально, и он был не против физических отношений с ними. Он легко контролировал женщин, когда у них возникало взаимное влечение, но это было совсем другое, он совсем не доверял своим чувствам.
- Да. - Его голос вышел грубее, чем бы ему хотелось.
Она издала небольшой вздох.
- Жаль, что вы пострадали.
- Эмма, - сказал Джейк мягко, - важно то, что вы и ребенок в безопасности. - Он сожалел, что отстранился от нее, когда она добровольно потянулась к нему.
Челси просунула голову в дверь.
- Вам нужно что-нибудь, Эмма? - Спросила она, но ее взгляд пожирал Джейка.
Лицо Эммы закрылось, глаза, будто подернулись пеленой. Когда она не ответила, Челси нахмурилась и посмотрела на Джейка. Он встал и похлопал вялую руку Эммы.
- Я привезу парочку вещей из вашей квартиры, Эмма, - сказал он намеренно. - Я вернусь сегодня вечером. - Он кивнул в сторону холла, и Челси последовала за ним.
- Мне нужен ее ключ и адрес, - сказал он сестре.
- Мне не нужны неприятности, - сказала Челси.
Джейк подошел ближе, наклонился, как бы сохраняя полную конфиденциальность их разговора. Его голос был низким и привлекательным, но он знал, что тепло его тела и запах одеколона окутывали ее. Она вдохнула, и небольшая дрожь понимания прошлась по ней.
- Я бы не позволил вам попасть в беду. Эмма должна выйти из этого состояния, и если у нее будет что-то знакомое, это может помочь. Вы просто помогаете своему другу, и вы видели, что она не возражает.
Челси кивнула и поспешила прочь, чтобы вернуться с ключом и маленьким клочком бумаги с адресом.
- Вы хороший друг Эмме, - сказал Джейк, убирая в карман ключ и быстро уходя прочь, прежде чем она смогла изменить свое решение.


Джейк без проблем нашел дом Эммы. Он стоял в дверях и смотрел на небольшую жилую площадь. Маленькая? Черт, да она крошечная. Мебель была старая и изношенная от использования, фарфор был в сколах и трещинах. У пары ничего не было. Он расхаживал по четырем комнатам. Вся эта квартира могла бы уместиться в его спальне. Разочарование росло с каждым шагом, и он ходил взад и вперед, бродил, как кошка в клетке. Было что-то такое, что ускользало от него. Что-то, что ему нужно было понять, необходимо было понять. Он нутром это чувствовал.
Все было очень аккуратно и чисто, настолько, что он поймал себя на том, как выбрасывает мертвые розы из маленькой вазы. Они, казались непристойностью в атмосфере квартиры. Он опять беспокойно ходил, быстро, плавные шаги чистой энергии. Был какой-то ключ, но он ускользал от него. Вдруг он резко остановился. Фотографии были везде, на стенах, столе, небольшом бюро, а на журнальном столике лежал альбом.
Он изучил одну из фотографий. Пара смотрела друг на друга, так как они, казалось, были изображены на всех фотографиях, как будто они видели только друг друга. Их выражения были подлинными, любовь сияла между ними, так, что была почти осязаемой.
Он нежно провел пальцем по губам Эммы. Он никогда не видел двух людей, которые бы выглядели такими счастливыми. Это было в их глазах, в их лицах. От вида Эммы у него перехватило дыхание. На большинстве фотографий она была практически без макияжа.
Она была очень маленькой, едва не слишком худой, с огромной копной пылающих рыжих волос обрамлявших ее хрупкое лицо в форме сердечка. У него никогда не было ни малейшего влечения к тощим женщинам, он предпочитал пышные формы, но он не мог оторвать взгляда от ее лица, глаз. Он коснулся ее фотографии снова, проводя по овалу ее лица, другой рукой держась за дешевую рамку, пока не побелели костяшки пальцев. Внезапно он остановился.
Кухня была наполнена хлебобулочными изделиями, в том числе засушенная буханка хлеба, которую, очевидно, испекли сами. В ванной стояли две зубные щетки, одна белая, одна синяя, бок о бок в контейнере. Набор тестов на беременность рядом с небольшой мыльницей. В углу зеркала, кто-то написал губной помадой: Да!
В спальне, без колебаний, он прошелся по их одежде. Рубашки Эндрю были немного потертыми, но все пуговицы на месте, каждая прореха аккуратно заштопана. Каждая рубашка была чистой и выглаженной. Он обнаружил на куртке вышивку крошечными стежками с внутренней стороны. Кто-то любит тебя. Он смотрел на слова, чувствуя, как глубокая пропасть пустоты поднимается в нем.
Джейк Банакони принадлежал к элите. У него был превосходный интеллект, сила, зрение и обоняние. Мышцы перекатывались под кожей, переливались как вода, плавные и контролируемые. Он был одним из самых молодых миллиардеров, о которых когда-либо сообщал Форбс, он обладал огромной политической властью. У него был дикий, животный магнетизм присущий его виду и безжалостная логика, необходимая для разработки стратегии и плана сражений в зале заседаний. Он мог гипнотизировать людей исключительно силой своей личности, он мог привлечь и соблазнить самых красивых женщин в мире, и часто так и делал, но он не мог заставить их полюбить его. Тем не менее... этот механик вызывал любовь во всех, кто его окружал. В этом не было смысла.
Что делало Эндрю Рейнолдса таким чертовски особенным, что он мог вдохновить на такую любовь? Такую верность? Черт возьми, Джейк не мог претендовать на любовь или преданность от своих родителей, не говоря уже об остальных. Насколько он мог видеть, Рейнолдс не дал жене ни черта, но куда бы он ни посмотрел, он мог видеть доказательства их счастья.
Он коснулся щетки для волос Эммы. Волоски рыжих волос блестели на ней, как пряденый шелк. Его живот сжался. Тоска почти заполнила его. Больше чем тоска. Черная зависть одолевала его. Он слышал, что его виду присуща эта черта, но ни разу в своей жизни не испытывал этого. Эмоция, такая сильная, такая жгучая, что оставила горький привкус во рту, завязывая узлом его живот подталкивая к убийственному краю его и без того нестабильный характер. Жизнь Эндрю и Эммы была сказкой. Гребаной сказкой. Она была не настоящая. Она не могла быть настоящей. У нее не было достойной одежды. Каждая пара джинсов поблекла и износилась. В шкафу висели только два платья.
Он везде находил книги о птицах, любительский дизайн вольеров выполненных женской рукой. Он тщательно свернул чертежи и сунул их в карман пальто. Он нашел блокнот, который очаровал его. Все рисунки углем изображали леопардов в разных позах, некоторые были лишь наполовину набросками, некоторые весьма детализированы. Блокнот был старым и довольно потрепанным, как будто кто-то часто его смотрел.
Он провел еще час в квартире, не понимая, почему, но он не мог вытащить себя оттуда. Он был человеком, которому нужна свобода и открытое пространство. Он был крайне сексуален, привлекая женщин и занимаясь с ними сексом, когда хотел и где хотел. У него никогда не было своей собственной женщины, но оглядываясь вокруг в крошечной никчемной квартирке, он почувствовал, что все деньги в мире, все политическое влияние, все секреты о том, что он и кто он, все это было ничто по сравнению с тем, что было у Эндрю Рейнольдса.
Джейк закрыл и запер дверь. Кто-то должен был смотреть на него так, не просто кто-то. Эмма. Он не мог уйти и оставить ее. Мысли о другом мужчине, который встретит ее, будет обладать ею, разбудила ярость, пронесшуюся в его сознании. Внутри он зарычал протестуя. Эмма не должна была войти в его жизнь, но он был не в силах выкинуть из головы ее образ и запах.
Он хотел эту проклятую сказку. Он мог быть терпеливым. Он был методически и совершенно безжалостен. Поставив перед собой цель, он был неумолим, непоколебим. Никто, ничто, не стояло у него на пути долго. Мрачная улыбка коснулась слегка жестоких кончиков его губ. Он играл на победу, и он всегда так делал. Никогда не имело значения, сколько времени на это требуется. Он всегда выигрывал. Он хотел то, что было у Эндрю. Он хотел Эмму Рейнолдс, не какую-то другую женщину, Эмму, и она будет его. Ничто, и никто, не сможет помешать ему.

Глава 3.1

- Сегодня мне исполнилось тридцать три года, Эмма, - объявил Джейк, входя в ее больничную палату.
Он поставил вещи, взятые из ее квартиры на маленький прикроватный столик. Джейк специально подождал с визитом три дня, хотя был уверен, что она слышала его голос, доносящийся из холла. Челси не единожды выказывала свою озабоченность по поводу того, что Эмма отказывается от еды и выглядит очень расстроенной.
Эмма посмотрела на него, натягивая на себя простыню.
- Это черт знает что, когда у человека моего возраста появляется ребенок, а он понятия не имеет, как за ним ухаживать. Я много чего знаю и говорю на нескольких языках, но мне никогда не приходило в голову, научиться менять ребенку подгузники. Через несколько дней его выписывают, и что прикажете мне делать?
Джейк взял ее щетку для волос и подошел к ней
- Мне кажется, вы немного бледны. Вам еще делают обезболивающие уколы?
Эмма облизала свои пересохшие губы, привлекая его внимание. Он достал из кармана бальзам для губ и протянул ей, ожидая, когда она его возьмет.
- Я нашел это в вашей ванной и подумал, что он может вам пригодиться.
Эмма взяла у него тюбик, касаясь пальцами его ладони. Она дрожала. Он подождал, пока она намажет свои потрескавшиеся губы и заговорил снова.
- Вы можете сесть или мне вам помочь?
Нахмурившись, Эмма удивленно посмотрела на него.
- Зачем?
- Хочу расчесать вам волосы. Может, я разбираюсь в этом не больше чем в смене подгузников, но это может помочь вам снова почувствовать себя в своей тарелке.
Джейк придал голосу деловой тон, держа себя так, как будто ежедневное причесывание ее волос было чем-то само собой разумеющимся.
Она сглотнула и огляделась вокруг немного беспомощно, как будто не зная как поступить. Он не оставил ей выбора, склонившись над кроватью, осторожно помогая ей сесть. Затем скользнул на постель и сел позади нее. Его бедра прижались к ее бедрам. Навязчиво знакомое чувство узнавания нахлынуло на него, как если бы он делал это миллионы раз. Его пальцы скользнули в копну спутанных волос, и это ощущение тоже показалось ему знакомым.
Джейк сделал вдох, и легкие наполнились ароматом женщины – той, что некогда принадлежала другому мужчине – и которую он хотел забрать себе, фактически украсть.
- Эмма? – В его голосе появились вопросительные нотки. – С вами все в порядке?
Он положил руки ей на плечи.
Эмма покачала головой.
- Скажите мне.
Он провел щеткой по ее длинным волосам, стараясь не причинить боль. Никогда в жизни Джейк не причесывал женщину, но у него было такое чувство, что он это уже делал. Инстинктивно он придерживал шелковистые пряди повыше спутанных клубков, чтобы не натягивать кожу головы во время расчесывания. Он знал, что кожа у нее нежная, и на мгновение он услышал все в ее смехе, как если бы она говорила вслух, что кудри сделали ее чувствительной. Они никогда не говорили о расчесывании волос, но воспоминание было в его сознании, четкое и яркое.
Почувствовав его руки в своих волосах, Эмма закрыла глаза, осознавая, что ждала его, нуждалась в нем, в его силе. Ее расстраивало то, что ей был нужен любой и стыдно от того, что она никак не могла справиться со всем этим самостоятельно. Не могла встать с постели, увидеть квартиру без Энди, а теперь… в груди заныло. На душе было так тяжело, что она боялась задохнуться от нехватки воздуха.
- Эмма. – В его голосе появились командные нотки. – Ответьте мне.
- Врач сказал, что ребенок в опасности, и я должна соблюдать постельный режим.
Вот. Она сказала это вслух. Наконец нашла в себе силы встретить эти ужасные новости, и то лишь благодаря его присутствию. Совершенно незнакомый человек. Почему она ждала его? Она была задета и обижена его долгим отсутствием. Эмма едва знала врачей и медсестер, которые суетились вокруг нее и старались подбодрить. И всякий раз она остро сознавала, что он там, в холле, рядом с детским отделением, смотрит на своего ребенка. Она слышала бесконечные сплетни медсестер о его невероятном темпераменте и сексуальности.
Ей больше не хотелось плакать. Она даже не была уверена, что еще способна на это. Дни и ночи напролет, все, что она могла - это думать об Энди, тосковать по нему и надеяться на то, что он умер быстро и безболезненно. Теперь она боялась потерять ребенка. Боялась, что не сможет позаботиться о себе и малыше. У нее не было никого, кто бы мог помочь. Она была одна на всем белом свете.
- Ну и что, по их мнению, не так?
Его голос был спокойным и придавал ей уверенности. Его руки скользили по ее волосам, двигая расческу. И даже это движение успокаивало ее. Она сделала большой глоток воздуха и обнаружила, что ей легче думается, когда он рядом.
- У меня есть некоторые внутренние повреждения, и они думают, что мое тело не справится с ростом ребенка. Мне придется быть на полном постельном режиме до четвертого месяца.
Он еще несколько раз прошелся расческой по ее волосам, затем отложил ее и разделил волосы на три части.
- Мы можем проконсультироваться с кем-нибудь еще, Эмма. Не трудно слетать куда-нибудь. Если это подтвердиться, вы будете выполнять предписания.
- Как? – Она повернулась, чтобы взглянуть на него через плечо. – У меня теперь нет Энди, который мог бы помочь. Мне прооперировали ногу, и я не могу ни ходить, ни работать. Я понятия не имею, что мне теперь делать.
Она терпеть не могла вызывать у кого-то жалость.
Он потянул за волосы, пока она не отвернулась, понурив плечи.
- Мы будем делать тоже, что и сейчас. Помогать друг другу. Если вам это будет нужно, у меня есть деньги и большой дом.
Она напряглась.
- Мне не нужна милостыня.
А вот ее поступки говорили о другом. Это было так унизительно. Она фактически выпрашивала, чтобы не знакомый человек улаживал ее жизнь. Она отдавала отчет в том, что делает, но не могла удержаться, только не с этим человеком. Кто он такой? Почему он казался таким знакомым и сильным?
Она закрыла лицо рукой. Он тоже пережил потерю. Шайна. Это имя отдавало горечью. Шайна и ее пьяный друг убили Энди. Странно, иногда она могла видеть боль в глазах Джейка, но никогда не ощущала её. Тогда как эта боль текла по ее венам со скорбью, неся её на волнах такого сильного горя, что она отчаянно боялась, что никогда больше не сможет почувствовать себя счастливой.
- Вопрос с домом будет решен, - сказан Джейк. - У вас будет достаточно денег. Я могу поручить своим адвокатам дальнейшую работу в этом направлении. Как только все будет улажено, вам какое-то время не придется беспокоиться о средствах. Этого должно хватить, чтобы позаботиться и о себе и о ребенке.
- Кровавые деньги. Это кровавые деньги. Деньги не вернут Эндрю. Она дернулась вперед, уходя от его утешающего прикосновения
От того, что он держат ее волосы, кожа на голове натянулась, и она тихонько пискнула.
- Успокойтесь. Ненужно на меня злиться, - подчеркнул он - Какова бы ни была причина, деньги помогут вам с ребенком. И вам они понадобятся. Поэтому, если вы не возражаете, я просто позабочусь об этой незначительной детали, пока вы не встанете на ноги.
- Как скажете.
Ее голос был слабым, но от того, что она согласилась принять его помощь, чувство триумфа затопило Джейка. Он хотел забрать ее горе, но часть его была поражена и даже рада тому, что она способна чувствовать печаль. Он был расстроен из-за смерти своего прадеда, но ему и вполовину не было так больно, как ей из-за смерти мужа. Его восхищала ее способность любить настолько сильно, что ее жизнь рухнула, когда этот человек умер. Как он ни старался, Джейк не чувствовал скорби от смерти Шайны.
Он обнаружил, что ему совсем не нравится эта его холодная, бесстрастная часть, которая воспользовалась такой чистой женщиной как Эмма. Из того немногого что он узнал у персонала больницы и исследованной им квартиры, он понял, что Эмма независимая женщина с устоявшейся жизненной позицией и чувством юмора. Но сейчас она производила впечатление уязвимого и хрупкого человека, сломленного горем и утратой. Суровые реалии его мира давно научили его, что никто не может быть таким бесхитростным, но хотя он все еще думал, что найдет способ уличить ее во лжи, но так до сих пор не смог. Будь она актрисой, то заслужила бы «Оскар».
Он почувствовал, как она напряглась под его руками, забеспокоилась, поворачивая голову в сторону двери.
- Ребенок плачет, - сказала она. Не могли бы вы принести его сюда?
Джейк нахмурился. Благодаря его другому, он мог слышать разного рода звуки, и он мгновенно узнал крик своего сына. Джейк был леопардом, его мозг автоматически регистрировал звуки и речь, обрабатывал данные и замечал происходящее вокруг, а Эмма услышала крик и инстинктивно повернулась в его сторону, прежде чем он сам смог его услышать.
В груди стало тяжело, а в ушах гремела кровь. Его мать никогда не реагировала на его крик, ни когда он был младенцем, ни тем более, когда стал немного постарше. Эта женщина, эта незнакомка, больше заботилась о его сыне, чем он сам. Он почувствовал стыд, вину и замешательство от, того, свидетелем чего он стал.
- Если вы этого хотите, пробормотан он, слезая с кровати, покидая тепло ее тела.
- Да, пожалуйста.
Как мог человек, страдающий от такой утраты, и который еще не оправился от великого множества ударов, обрушившихся на нее, мог реагировать на сына женщины, которая стана причиной аварии? Джейк не мог понять ее. В некотором смысле она пугана его, - что было очень-очень не просто. Джейк не боятся ни бонн, ни много чего еще, правда, но Эмма всколыхнула в нем такие глубины, о существовании которых он даже не догадывайся. Он не доверят никому, в особенности тем, кого не понимал.
Когда он осторожно нес мальчика обратно в палату Эммы, то пытайся понять, каковы могли быть ее мотивы, кроме проявления подлинной теплоты. Лично он знал, для чего он несет ей ребенка. Он хотел, чтобы она стала частью его жизни, и полю бича его и малыша Если он сможет использовать ее интерес к детям, чтобы завлечь ее в свой дом, то он обязательно это сделает. Но что могло заинтересовать ее? Точно не он как мужчина. Черт, да она даже не видела в нем мужчину. И конечно не его деньги Ничего. Он просто не интересовал ее. Когда он распахнул дверь, ее взгляд переместился на его лицо, и он изменил свое мнение. Иx определенно что-то связывало - сила, власть. Он заворожил ее. Эмма была уязвимой и нуждалась в ком-то сильном, кто мог о ней позаботиться, пока она не будет в силах столкнуться с жизнью без Эндрю. Она видела силу и мощь его леопарда, стального Джейка, и от того, что она нуждалась в подобных качествах, он привлекал ее, и это было только начало.
Ее взгляд обратился к ребенку, которого он так неловко держал, отстранив от себя. Он улыбнулся ей слабой недоуменной улыбкой.
- Его надо переодеть. Я пытался заставить медсестер сделать это, но они сказали, что мне нужна практика. Страшно даже держать ребенка, который шевелится в моей ладони.
- Вы его не правильно держите, Джейк, - посоветовала она осторожно. - Нужно прижать его к своему телу, чтобы он почувствовал себя в безопасности.
- Он мокрый
Джейк состроил гримасу.
- Ну, так это же он младенец, не вы. Положите его на кровать так, чтобы можно было его переодеть.
Джейк не мог поменять подгузник даже ради спасения собственной жизни. Он положил ребенка рядом с Эммой, пока неуклюже сражался с подгузником. Когда он поднял малыша, печенка соскользнула и упала на кровать. Ребенок завопил в знак протеста, размахивая ручонками, а Джейк тяжело дыша, провел пятерней по волосам
- Вы делаете это не правильно. - Голос Эммы звучал с оттенком веселья.
Джейк почувствовал в себе взрыв триумфа, но продолжал хмуриться и сохранять взволнованное, беспомощное выражение лица
- Вижу, - признал он, стиснув зубы. - Кажется, есть какой-то секрет, который ускользает от меня.
Придерживая ребенка одной рукой за живо тик, чтобы тот не упал с кровати, он взглянул на Эмму.
Чем громче плакал ребенок и чем больше он извивался, тем более живым становилось бледное лицо Эммы. Джейк видел, что она начинает испытывать беспокойство, наблюдая за очевидной бессмысленностью его действий. Она наклонилась к ребенку.
- Позвольте мне.
Джейк позволит себе опуститься на кровать рядом с ней
- Не знаю, можно ли вам двигаться слишком много.
- Это всего лишь нога, - ответила Эмма. Она поморщилась, пытаясь подвинуть свою раненую конечность под одеялом, вытягивая ее так, чтобы можно было сидеть прямее.
Джейк вздохнул
- Послушайте. Давайте вы возьмете мокрого мальчика, а я подвину вашу ногу.
Он практически бросил ребенка ей в руки, подгузник и все остальное, прежде чем забрался под простыни и посадил ее в более удобное положение.
- Ну как?
Эмма кивнула, не ответив, вместо этого всматриваясь в лицо малыша. Он был копией своего отца. Глаза. Не обычные яркие голубые глаза, как у всех новорожденных, но довольно серьезные золотистые, которые не улыбались. Это то, что беспокоило ее в Джейке. Его голос был выразительным, временами его рот улыбался и хмурился, но в глазах не было никаких эмоций. И также мало их было в глазах его сына. Как будто мачьчик уже перенес слишком много боли и горя. Она знача об этом не понаслышке и не хотела, чтобы ребенок начал свою жизнь в печали.
- Все в порядке, малыш, - прошептала она тихо. - Никто никогда тебя не обидит.
Голова Джейка резко повернулась.
- Не обещайте этого. Не чтите ему.
Его голос был резок, и он потянулся к младенцу, забирая у нее из рук. Эмма внимательно посмотрела ему в лицо. Что-то в нем было. Наконец-то. Настоящие эмоции. В его глазах. Темная искореженная боль на мгновение промелькнула в его глазах, а когда он моргнул, исчезла, будто бы никогда и не было. Загадочный. Порочный Излучающий угрозу. Заставляющий ее сердце колотиться от страха. Джейк Банакони был очень опасным человеком Джейк посмотрел вниз на маленького мальчика, ерзающего в его руках, и впервые в жизни на самом деле увидел его. У ребенка были его глаза и непослушный хохолок темных волос. В этих выразительных золотистых глазах светился интеллект такой силы, что Джейк начал изучать ручки мальчика, ощупывая их в поисках доказательств чего-то необычного, что скрывалось под нежной кожей ребенка. С крошечными косточками все было в порядке, хотя они и были похожи на птичьи. Ребенок перестал плакать, следя за ним немигающими, кошачьими глазами.
- Люди лгут, - сказал он грубо. - Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя, но людям нельзя доверять.
- Джейк. - Голос Эммы был мягким, с нотками сострадания. - Не нужно учить его этому прямо сейчас. Ему просто необходимо чувствовать себя в безопасности, сытым ив чистых подгузниках Больше всего на свете ему нужно ощущать себя окруженным любовью
Внутри Джейка все скрутило при упоминании об этом. Все притворялись, что .любят все и вся но .лишь потому, что им было что-то нужно. По крайней мере, он был честен с самим собой. Он хотел, чтобы Эмма смотрела на него так же, как она смотрела на Эндрю. Он был готов использовать любое оружие в его огромном арсенале, чтобы добиться того, чего он хотел. Он посмотрел на сына, понимая именно в этот момент, что младенец это лучшее, что случилось в его жизни, много лучше, чем деньги
Джейк выдавил из себя улыбку, положив ребенка прямо перед Эммой.
- Кто бы мог сказать, что менять пеленки так сложно? - Он протянул ей подгузник. - Я назвал его Кайл, - добавил он.
- Это семейное имя? - Спросила Эмма.
- Нет, - ответил он сухо, перевел дыхание и попытался смягчить свой тон. - Мне просто оно понравилось.
Ресницы Эммы затрепетали
- Ну, это красивое имя. - Она вложила палец в крохотную ручку ребенка, и он мгновенно обхватил его. - Он красивый.
- Так и есть. - Джейк действительно смотрел на сына, немного с опаской. Крошечное, безупречное личико, ножки, двигающиеся с такой силой. Раньше он думал о нем как о копошащемся красном комочке, а теперь он осознал особенности мальчика, кошачьи глаза, наклон рта, хохолок темных волос. Он обнаружил, что улыбается. - На самом деле красивый, правда? Но он немного меня пугает. - В этом была доля правды - Я никогда не держал ребенка, не говоря уже об ответственности. Я чувствую себя таким неловким.
Эмма аккуратно закрепила подгузник и смотрела, как Джейк неуклюже пытается взять его. Он снова держал его вдали от себя.
- Медсестры говорят, что я должен учиться его кормить, но ему не нравится то, как я это делаю, и от этого он мало ест. - Сказал Джейк тихо, как будто ему причиняло боль признание в том, что он совершенно не умеет что-то делать. - Я могу найти нефть в земле, там, где ее никто и не подозревает, но я не могу покормить младенца или поменять ему пеленки - Он вытер рукой лоб.
Эмма протянула руки.
- Дайте я покажу.
Джейк смотрел затаив дыхание, как Эмма взяла Кайла на руки, прижимая его к груди. Она обнята его, окружив теплом и мягкостью своего тела.
- Вы должны держать ребенка ближе к себе, чтобы он почувствовал себя защищенным. - Она улыбнулась маленькому, повернутому к верху личику. - Дайте мне бутылочку, и я покажу вам как его кормить. - Она протянула руку. Джейк положил руку, чтобы поддержать ребенка.
- Не уроните его.
Он вспомнил о своих бесчисленных падениях на пол, ощущение пинков, носок ботинка ударяющего в живот. Он не думал об этом в течение многих лет. Да тогда он не был отцом - но он знал как, черт побери, никто другой - что никогда его собственный ребенок не окажется на твердом полу.
- Я не уроню его, - заверила она.
Джейк колебался, изучая ее лицо. Она казалась такой чертовски настоящей, но такой как она больше не было. Никого. Внимательно глядя на нее, он протянул бутылочку, наклоняя голову ближе, чтобы видеть, как она дразнит соской губы ребенка, заставляя его открыть рот. Он сразу начал сосать. Кайл не вертел головой из стороны в сторону как он делал это раньше, когда медсестра пыталась показать Джейку, как это нужно делать. Джейк был нервным и раздраженным, чувствуя себя так, как если бы он понапрасну тратил свое время. Смотреть на Эмму с Кайлом было совсем другое дело.
- Эмма, ты помнишь, что произошло?
Ее взгляд переместился на его .лицо, а руки крепче обняли ребенка. Она кивнула.
- Не то, как все произошло, а то, как вы прижимаете меня к земле и вокруг нас везде огонь. - Она с трудом сглотнула, а в глазах заблестели слезы. - Эйди... Он обнял ее, как если бы она принадлежала ему.
- Я знаю, Эмма. Мне очень жаль. Я не смог достать его. Было слишком поздно.
- Не вините себя. - Она посмотрела на него снова и глаза ее были как два глубоких озера. На мгновение он подумал, что падает. - Он страдал?
Его пальцы легли на ее затылок, массируя напряженные мышцы, стараясь успокоить ее.
- Нет. Он умер мгновенно. Он не почувствовал огня. Она закусила гy6y и уставилась в лицо Кайла.
- А.люди в другой машине? Они оба мертвы, не так ли? Она с трудом сглотнула, очевидно, силясь вспомнить подробности - Вы знали их обоих?
Джейк протянул руку и взял маленькую ручку Кайла.
- Его мать погибла, так же как и водитель. Медики привезли моего сына и спасли ему жизнь. Мне повезло, что они смогли извлечь его вовремя.
- Я сожалею о вашей жене.
- Мы не были женаты, - признался Джейк тихо. Снова ее взгляд вернулся к его лицу.
- Мне жаль, - повторила она.
Она повернулась к Кайлу, прижимая его к себе так, чтобы скрыть свое лицо. Джейк понял, что ей было жаль его, что слезы, мерцающие в ее глазах, были из-за него, из-за Кайла, а не из-за себя. Это было в его интересах позволить ей думать, что он был без ума от Шайны и что он ощущал такое же горе из-за потери любимого человека, что и она. Еще один способ привязать ее к себе. Он считал, что так и нужно поступить, но что-то сильное внутри него протестовало против того, чтобы он солгал ей в этом. Даже если это было нужно.
- Эмма, - сказал Джейк, тихо ожидая, пока она посмотрит на него. - Я не любил Шайну. Я не испытываю таких эмоций как вы.
Может он действительно хотел предупредить ее. Все преимущества были на его стороне. Может это были те немногие остатки приличия, которые, как он считал, она заслуживала. Или, помоги ему Боже, это его друг и адвокат Дрейк Донован с его устоявшимся кодексом правил, добрался до него. Независимо от всего этого, Джейк знал, что должен был сказать ей правду.
- Я презирал ее. Она сознательно забеременела, чтобы шантажом заставить меня жениться на ней. А потом, когда это не сработало, стала пить и принимать наркотики, несмотря на беременность. Мне нужно было, чтобы кто-нибудь за ней все время следил. Я приехал сюда, чтобы увести ее назад на мое ранчо и сохранить ребенка. Вы потеряли того, кого любили. Шайна же была такая… - Как я. Он не мог заставить себя сказать это, поэтому просто замолчал.
Эмма смотрела ему в лицо, а ее большие глаза не мигая, целиком и полностью сосредоточились на нем, так что он застыл, чувствуя себя, как будто она видела его насквозь, даже холодного монстра живущего там, и ожидающего удобного момента, чтобы нанести удар. Она медленно покачала головой.
- Не такая как вы. - Как если бы он произнес эти слова вслух, а она услышала их. – Вы не тот, кем себя считаете.
Он точно знал, кем и чем он был. Он никогда не тешил себя иллюзиями насчет своей сущности. Он подчинил холодного монстра, не желая больше быть жертвой. Он был сильнее, хитрее, быстрее, безжалостнее, чем любой из его врагов. И он никогда снова не станет уязвимым для них всех. И когда он решится нанести удар, они найдут в его лице безжалостного врага, не жалеющего ударов и не знающего милосердия ни к кому из них. А эта молодая хрупкая женщина, которая смотрела на мир сквозь розовые очки, будет принадлежать ему, и он возьмет ее, хочет она того или нет. Нет, он был точно, таким как его враги, даже хуже.
Он отошел от постели, от ее пристального взгляда. Это он все контролировал, не она. Он не станет жертвой ее мягкости, или того, как она заставляла чувствовать его виноватым. Он контролировал каждого в своем мире. Он не нуждался в других. Они нуждались в нем. Она не победит его же оружием, заглядывая ему в душу и видя то, что он скрывал то всего мира.
Уязвимым. На мгновение она заставила его почувствовать себя так, как если бы могла причинить боль, или обладала над ним какой-то властью, властью которую он не понимал. Джейк немедленно подавил это чувство. Он никогда не будет снова уязвимым. Так же как и его сын. Он взглянул на ребенка у нее на руках. Он не хотел его и не любил, но он сделает для него все что нужно. Он проследит за тем, чтобы у Кайла было все необходимое, и даже просто видя ее вместе с малышом, он знал, что это именно та женщина, которую нужна его сыну.
Черт с ним со всем. У него есть план, и он его осуществит. От этого выиграет и Эмма, и ее ребенок. Джейк об этом позаботится. В конце концов, она сможет полюбить его, даже если он не сможет полюбить ее в ответ. Черт, да ради этого он даже готов быть верным, если понадобится. Он даст ей дом, а у Кайла будет человек, который будет хорошо к нему относиться, и о ней тоже будут хорошо заботиться. Он не сомневался, что смог бы удовлетворить ее в постели, и научить ее, как удовлетворять все его потребности. Это будет на пользу им обоим – всем им. Он отбросил все то человеческое, что в нем осталось, и ожесточил свое сердце.
Он завоюет ее. Понемногу, начиная здесь и сейчас, также как он поступал с теми компаниями, которые хотел заполучить. Он изучал свою добычу, оценивал слабости и уязвимые места. Пока она беременна, Эмме нужны дом и деньги. Его адвокаты будут единственными, кто работает над урегулированием ее дел. Также как контракты для фирм могли потеряться или их могли перекупить, его адвокаты могли задержать любую процедуру. Это гарантирует то, что она будет нуждаться в нем. Да, он настоящая, холодная и расчетливая, сволочь, но он прощал себя, напоминая, что будет заботиться о ней также как и обо всем, что принадлежало ему.
И не сомневайтесь, Эмма Рейнолдс. Вы будете принадлежать мне.
К Эмме будет точно такое же отношение, что и к Кайлу. Он позаботится обо всех них, и просто будет держать эмоциональную дистанцию. Никто никогда не взял того, что принадлежало ему.
Пока она кормила ребенка, Эмма смотрела, как Джейк мерит шагами комнату. Его глаза светились силой, что и пугало и интриговало. Его тело двигалось с тягучей грацией, что предполагало опасность. Она чувствовала, что ее завораживает его сила и уверенность, даже надменность, но было что-то, что никак не удавалось постичь, то, что было знакомо с детства, что привлекало ее больше, чем необходимость чьей-либо заботы. И сейчас ей было наплевать на многое в своей жизни, ее беспокоило лишь спасение ее ребенка. Если Джейк Банакони хочет об этом позаботиться, она позволит ему, по крайней мере, на некоторое время.
Он знает о ней лишь то, что она молодая женщина и сейчас потеряна и беспомощна. Как только она сможет мыслить, не испытывая боли, и не боясь вздохнуть свободно, с ней все будет в порядке. На данный момент, она не могла принимать решения и быть уверенной в том, что она делает. Джейк, казалось, точно знал, что делает. И неважно считал ли он себя хорошим человеком или нет, но часть ее тянулась к нему, не желая, но нуждаясь в том, чтобы сделать, так как он говорил. Ей хотелось приоткрыть завесу пустоты в его глазах и словах, и понять какой он на самом деле. Такого никогда не было, даже с ее возлюбленным Эндрю.
Она поцеловала в лоб Кайла и наклонилась, чтобы шепнуть ему на ухо.
- Все будет хорошо. Вот увидишь. Не бойся.
От того, что она оказалась в такой ситуации, ей нужен был ребенок, чтобы на чем-нибудь сосредоточиться, за что-то зацепиться. Она посмотрела на Джейка и увидела намек на удовлетворение. Она приняла это к сведению. Он хотел, чтобы она привязалась к его сыну. Может он боялся возвращаться домой с ребенком один, и она не винила его в этом, но по слухам, у него было достаточно денег, чтобы нанять армию нянь. Каковы бы ни были его причины, это не имело никакого значения, по крайней мере, сейчас.
- Когда Кайл сможет вернуться с вами домой? - Спросила Эмма, уткнувшись носом в головку ребенка.
- Врачи говорят через несколько дней. Они хотят, чтобы он немного прибавил в весе. А что они говорят вам?
Она пожала плечами.
- В значительной степени то же самое.
- У вас есть семья?
Эмма инстинктивно знала, что он уже знает ответ, но он почему-то хотел заставить ее сказать правду вслух.
- Нет.
И в тот момент, когда она это сказала, все встало на свои места. У нее никого и ничего нет, и это потрясло еще больше. Она посмотрела на него, пытаясь взглянуть на все это не с позиции человека, объятого горем, а с той точки зрения, что она вверяла заботу о себе совершенно незнакомому человеку.
- Вы еще побудете с Кайлом? Я позвоню адвокатам, чтобы они продолжали заниматься вашими делами со страховкой. И мне нужно убедиться, что в моем распоряжении будет достаточно врачей для вас и Кайла, когда мы приедем домой. Вы ведь едете с нами, правда, Эмма? Потому что, честно говоря, мне очень нужна ваша помощь.
- Куда домой? - Ее голос немного дрожал.
- У меня есть ранчо в Техасе. Я владею собственностью в целом ряде мест, но ранчо мой основной дом и то место, где я хотел бы, чтобы вы жили. Я могу нанять помощников, которые позаботятся о Кайле, пока вы соблюдаете постельный режим.
Она покачала головой.
- Я не хочу, чтобы вы тратили на меня деньги.
Он пожал широкими плечами.
- Думаю, у меня их достаточно, чтобы позаботиться о вас, не слишком беспокоясь о том, что умру с голоду.
Она знала имя Банакони. Она слышала слухи, которые ходили по больнице. Частные самолеты, экзотические автомобили, люди спешащие принести ему бумаги на подпись и слухи о новом крыле больницы и огромном количестве современного оборудования.
- Просто потому, что у вас есть деньги, не означает, что люди должны пользоваться вами. - Она покачала головой. - Я не хочу этого.
Тогда она была единственной на планете. Не слишком ли она правильная, чтобы это было правдой? Каждый чего-то хотел. Его пальцы чесались от желания, встряхнуть ее. Он должен нанять частного детектива, чтобы узнать как можно больше о маленькой миссис Рейнолдс. Чем больше информации, тем лучше он сможет ее контролировать.
- Вы не используете меня. Если хотите, мы можем записывать все мои расходы, и Вы сможете мне отдать, когда получите свою страховку. Однако не хочу вводить вас в заблуждение. Ранчо очень уединенное и находится очень далеко. У нас не бывает, да и мы не приглашаем много гостей, хотя у меня есть люди, которые там постоянно живут и работают, так что вы не останетесь одни, когда я уеду по делам. Мы так же можем нанять временную экономку, чтобы составить вам компанию. Если вы захотите выполнять эти обязанности, когда окрепнете, заботиться о доме, Кайле и своем ребенке, то конечно, пожалуйста.
Она нахмурилась и прижалась к ребенку снова.
- Вы предлагаете мне работу экономки, присматривать за домом и ребенком?
Он пожал плечами.
- Я не знаю о детях даже самых элементарных вещей, не говоря о том, как с ними обращаться. Вы можете поменять ему подгузники. Одно это уже ставит вас на ступень выше меня.
- Джейк, - сказала Эмма тихо, - вы не можете быть в таком отчаянии, чтобы нанимать совершенно незнакомого человека заботиться о своем сыне. Я не отказываюсь от работы, но…
- И от дома, - добавил он.
- И это тоже, - согласилась она, - особенно когда я нахожусь в таком бедственном положении. Но вы не знаете меня. Как вы можете доверить мне своего ребенка?
- Не знаю.
Два тихо сказанных слова были произнесены совершенно искренне. Эмма подняла голову и встретила его взгляд. Холодок прошел по ее спине.
- Я найму частного сыщика. И предупреждаю вас, я никогда не хочу ни увидеть, ни услышать доказательства физического, психологического или психического насилия по отношению к своему сыну. Я уничтожу любого, кто причинит ему боль.
Впервые она улыбнулась искренней улыбкой. Этого было мало, но все же.
- По крайней мере, у вас есть хоть какие-то чувства.
- Я все равно кого-нибудь нанял бы. Мне нужна экономка и кто-нибудь, чтобы позаботиться о Кайле. Если вам это подойдет после рождения вашего ребенка и вам понравится в Техасе, то у нас все наладится. К тому времени, у вас, возможно, будет денег больше, чем у меня и вы не захотите остаться.
Он пожал плечами, стараясь чтобы его лицо ничего не выражало.
У нее не будет шанса сбежать, как только она окажется на его ранчо. Он найдет способ удержать ее там. Если конечно она и не влюбиться в него сразу, есть еще Кайл. А потом он сделает так, что ее ребенок будет от него без ума. А решающий аргумент это секс. Горячий, требовательный секс. Если и было что-то, в чем он был действительно чертовски хорош, это секс и способность заставить женщину возвращаться к нему снова и снова.
Джейк опустил глаза, чтобы рассмотреть ее. Она была красива дикой, экзотической красотой. Не безупречная изысканность, к которой он привык, но по-настоящему сексуальная с ее необычными глазами и безупречной кожей. Ее рот был фантастический. Он был абсолютно уверен, что сможет привязать ее к себе сексом. Даже Шайна, которая, в конечном счете, презирала его, продолжала возвращаться, прося его о большем.
Секс был его абсолютным оружием над такой женщиной, как Эмма. Она была милой и невинной и очень молодой, несмотря на то, что была замужем и пережила трагическую гибель своего супруга. В ней были наивность и чистота, что делало ее легкой добычей для опытных охотников, а он был опытным. К вечеру он будет знать все о ней, в том числе ее любимые цветы, цвет, который она предпочитает, все темные тайны и скрытые желания.
- Я не могу нанять детектива, чтобы узнать все о вас, - сказала Эмма. - Так что это едва ли справедливо.
Он поймал ее за подбородок, и провел большим пальцем по губам.
- Вам нужно больше увлажняющего средства. Нижняя губа потрескалась. А обо мне вы можете прочитать в таблоидах. Принести вам несколько журналов? Большая часть этого хлама совершеннейшая ерунда, но иногда можно найти слово-другое правды.
- Заманчиво. Очень заманчиво. Читать и верить сплетням это то, что нужно.
Он взял с тумбочки бальзам для губ, провел по нему указательным пальцем и намазал поврежденную губу.
- Кайл спит. Как вам это удалось? Когда я его держал после кормления, он вертелся и плевался.
Он сказал это больше, чтобы отвлечь ее, чем чтобы получить информацию. Он не собирался больше в одиночку ни кормить ребенка ни держать его после того как он поест, так же как он не мог поверить в то, что ему сошло с рук использование бальзама для губ.
Джейк хотел, чтобы она привыкла к его прикосновениям. У него есть семь месяцев – может и больше, до рождения ребенка – чтобы она привыкла к его непосредственной близости. Он не хотел, чтобы она задумывалась об этом, даже подозревала, пока не станет слишком поздно. Он приложит все усилия, чтобы ни одно прикосновение, не показалось ей сексуальным, а лишь успокаивающим. Чем больше его прикосновений она ощущает, тем быстрее привыкает к ним, и тем больше будет ему доверять, и тем легче будет заботиться о ней. Он научит ее принимать его, даже не подозревая об этом. К тому времени как она будет готова к другим отношениям, ее жизнь будет тесно и безвозвратно связана с его жизнью.
- Я же говорила вам, - тихий голос Эммы звучал насмешливо. – У него болит животик, и он не спит, от того, что вы держите его далеко от своего тела. – Ее глаза смягчились и стали больше зелеными, чем голубыми. - Надо прижать его к груди. Вы боитесь держать его ближе?
Если бы это было возможно, он мог бы стать ярко красного цвета. Ему снова захотелось встряхнуть ее. Он не боится. Просто ребенок очень маленький. А Джейк невероятно силен. Если бы он сжал пальцы слишком сильно, то мог бы травмировать его – вот и все. Это не страх. Он ничего не боится.
Эмма вытянула руки к Джейку, протягивая ему ребенка. Джейк выдохнул и потянулся к мальчику, намереваясь уйти, чтобы передать его няне.
- Не уходите пока, - сказала Эмма, похлопав по кровати рядом с собой. Отодвинувшись, она поморщилась, двигая свою больную ногу. – Побудьте со мной еще немного, чтобы у меня не развилась паранойя по поводу поездки в Техас.
Он редко оставался с кем бы то ни было, дольше, чем это было действительно необходимо, а Эмма со своими взволнованными глазами и хрупкой уязвимостью проникала в самую душу. Кроме того, его сын мирно спал в его ладони. Если он сядет на кровать он окажется в ловушке между ними обоими, их уязвимостью и потребностью в защите. Дикость в Джейке оживала каждый раз, когда он приближался к Эмме, поднимаясь как неуправляемое существо, признающее ее неким таинственным образом, которого он не понимал и которому не доверял. Ругаясь про себя, он опустился рядом с маленькой, травмированной женщиной.
Она надавила на его руки, заставляя прижать Кайла к груди так, чтобы ребенок находился рядом с его сердцем.
- Вот так. Детям иногда кажется, что они падают, и они начинают размахивать ручками от страха. Когда одеяло плотно укрыто вокруг них, или они находятся близко к вашему телу, то чувствуют себя в безопасности. Он может услышать биение вашего сердца и почувствовать тепло. – Она бесхитростно посмотрела на него. – Когда вы кого-то обнимаете, не ощущаете тепло и безопасность?
Он отвел глаза. Черт. За все его тридцать три года никто и никогда не задавал ему подобных вопросов. Он посмотрел на сына. Лицо ребенка было спокойным, крошечным, такое розовое и беззащитное. Он мирно спал, дыхание было таким легким, что Джейк едва ощущал движение его грудной клетки.
Джейк проглотил слюну и сунул палец в крошечную ладошку. У мальчика были ноготки толщиной с лист бумаги, настолько они были малы, что едва ощущались. Ком рос в его горле, грозясь задушить. Маленькие ручки были совершенны, все пальчики, линии и изгибы, суставы, все. Джейк поднял свою руку, сравнивая.
- Только посмотрите на это Эмма. Клянусь, что мои руки, должно быть, выглядели также, когда я был ребенком.
- Вам надо снять отпечатки его ладошек и так каждый год, чтобы сравнивать их. Положите свои отпечатки рядом с его. Будет забавно видеть, как он растет. Я тоже собиралась это сделать, когда родится мой ребенок.
- Собираюсь, - исправил Джейк мягко.
Она опустила голову.
- Эмма. Посмотрите на меня. Он использовал свой бархатный «ничего лишнего» голос.
Ее голова дернулась вверх, взгляд встретился с его взглядом. От слез аквамариновый цвет ее глаз превратился в глубокий, яркий, мерцающий зеленый. Он взял ее подбородок, чтобы она не могла отвернуться, и легко провел большим пальцем по ее дрожащим губам.
- Когда ваш ребенок родиться, вы будете собирать отпечатки его ладошек, - повторил он.
Она с трудом сглотнула. Слезы потекли по лицу.
Джейк смахнул их подушечкой большого пальца.
- Скажите это, Эмма. Когда ребёнок родится. Вы не потеряете его. Произнесите это вслух.
Она сглотнула снова и кивнула.
- Когда ребенок родиться. – Прошептала она.
Он улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее в макушку.

Глава 3.2

- Молодец. Вы устали. Ложитесь спать и забудьте обо всем. Спасибо, что помогли мне понять, как надо его держать.
Он сопротивлялся желанию остаться с ней, молчаливой мольбе ее глаз. У нее было на него гораздо больше влияния, чем он предполагал. Вздохнув, он закрыл за собой дверь.


В течение следующих нескольких дней, Джейк перенес Кайла в комнату Эммы и создал рабочее место на небольшом столике у ее постели. Администратор больницы по информационным технологиям установил интернет соединение для его ноутбука, и он занимался делами в ее палате, пока она собиралась с силами, а ребенок набирал вес. Джейк иногда засыпал в кресле, но большую часть времени, он спал редко.
Он научился неловко менять пеленки Кайла и давать ему бутылочку, удивляясь, что мальчик, казалось, узнавал его. Кайл явно предпочитал Эмму, с ее успокаивающим голосом и нежными покачиваниями. Джейк давал ей ребенка, когда она просила, желая чтобы их связь, стала крепче. Когда в госпитале заговорили о выписке Эммы, он снова поднял тему о поездке с ним в Техас.
- Эмма. Вы едете с нами домой, не так ли? - Его голос был нежным и ровным, как будто это было само собой разумеющимся, а решение оставалось за ней. В действительности, ей больше некуда было идти, и не было денег, а она отчаянно нуждалась в медицинской помощи. Он расставил ловушку, и она целиком и полностью угодила в нее.
Эмма выглядела очень смущенной, немного беспомощной и к тому же ей было неудобно. В тот момент, когда он увидел выражение её лица, он понял, что победил. Он похлопал ее по плечу и улыбнулся.
- Я обо всем позабочусь.
Он выиграл первый бой, хотя он знал, что так и будет. И он обязательно выиграет всю войну. Он был мастером стратегии; у Эммы Рейнолдс не было шанса выстоять против него.
Джейк сделал необходимые звонки адвокату, чтобы убедиться в том, что несколько месяцев у нее не будет денег, зная способы как затянуть это намного дольше, если будет такая необходимость. Он позвонил на ранчо, распорядившись устроить детскую и комнату для нее. Он лично контролировал переезд, ненавидя, что приходиться сохранять воспоминания об Эндрю, но знал что так надо. Врачи были на его стороне и помогли ему организовать скорую помощь, чтобы доставить Эмму к его частному самолету. Слабая, в положении, без гроша и семьи, которая могла бы оказать помощь, и уже привязавшаяся к его сыну, Эмма Рейнолдс позволила Джейку Банакони распоряжаться своей жизнью.

Глава 4.1

Четыре месяца спустя
Проведя трое суток без сна, Джейк устало проходил через кухню, когда заметил свет на кофейнике и накрытую крышкой тарелку с едой.
- Черт возьми, Эмма, - процедил он зло сквозь зубы, но шагнул к длинной гранитной столешнице и поднял крышку.
Еда была еще горячей. Ей не было никакой необходимости вставать с постели, спускаться по лестнице и готовить еду. Он нанял повара. Чёрта с два он видел, как она готовит. Эмма уже управляла его домом из кровати, но в тот момент, когда он отправлялся заниматься своим бизнесом, она спускалась вниз. Она утверждала, что валялась на диване или сидела на бархатных стульях на кухне, но в большинстве случаев она поднимала свою маленькую попку и делала то, что считала нужным. Вот как сейчас, удостоверившись, что его ждет горячая еда, когда он вернется домой.
Раньше он приходил в тихий дом. Сейчас спокойным он бывал редко. Эмма любит музыку, которая раздается практически по всему дому. Он привык слышать ее смех, мягкий и зовущий, тихое журчание ее голоса, когда она разговаривает с Кайлом. Няни, которую он взял на работу, с тем же успехом могло и не быть, потому что Эмма хотела проводить с Кайлом все свое время.
Сам дом стал другим. Все было иначе. Такого он не ожидал. Свечи. Ароматы. Печенье и свежий хлеб. Низкий звук ее голоса. Ощущение ее присутствия. В то время как он думал, что ограничил свободу ее передвижения одной комнатой, Эмма была повсюду. Последнее посещение врача стало настоящей катастрофой. Доктор предупредил, что беременность и роды могут быть даже более трудными, чем подозревали поначалу, и что Эмма была в такой же опасности, что и ребенок. Она была непреклонна, когда речь заходила о прерывании беременности, и теперь он жил в страхе потерять ее. Иногда, когда он думал об этом слишком много, то едва мог дышать.
Почти каждый вечер, возвращаясь домой, он шел в ее комнату и проводил время с ней и малышом. Ей нельзя было поднимать ребенка, поэтому он давал Кайла ей в руки и наблюдал, как она пристально вглядывается в лицо мальчика этим своим взглядом. Тем самым, которым он хотел, чтобы она смотрела на него. Один месяц и она была совершенно без ума от ребенка. Она всегда смотрела на Джейка с приветливой улыбкой, показывая, что рада его видеть, но оказалось, что он хотел большего, он жаждал этот взгляд. Именно этот взгляд.
Его тянуло в ее комнату, тяга была так велика, что это вселяло тревогу. Но не сегодня вечером. Сегодня он в одиночестве ел на кухне и немного повременил, пока не пришёл в себя. Было необходимо сохранять контроль, но каким-то образом Эмма всегда заставляла его немного терять самообладание.
Несмотря на его решимость, он очутился на лестнице, и остановился, глядя на бронзовую статую леопарда в натуральную величину у подножия атриума, где располагались растения, которые тянулись к застекленной крыше. «Мне действительно нужно больше силы воли» - пробормотал он вслух. А затем, неся тарелку, пошел вверх по лестнице в ее комнату, проклиная каждый шаг своего пути.
Свет небольшого ночника был единственной путеводной звездой, но он вошел внутрь просторной комнаты и безошибочно двинулся к стулу. Он чувствовал ее запах. Всей Эммы. Была в ее аромате какая-то дикость, которую он никак не мог понять, свежий воздух, чистый и бодрящий как после летнего дождя, слабый запах персиков, смешивающийся с экзотическими специями. Но это был странный, медовый, очень неуловимый дикий аромат, который он мог почти попробовать на вкус, который сводил его с ума.
Эмма сидела на кровати, со светящимися глазами. Она приветливо улыбнулась и его сердце сжалось.
- Ты выглядишь таким уставшим, - приветствовала она его тихо, пробежавшись кончиками пальцев по его руке. – Ты слишком много работаешь, Джейк.
Внутри все скрутило. Так происходило всегда, когда он был рядом с ней. Звук ее голоса вносил хаос в его чувства, несмотря на странное ощущение покоя, которое наступало в ее присутствии.
Он откусил кусочек и посмотрел на нее строго поверх тарелки.
- Ты не должна вставать. Что мне сделать, чтобы удержать тебя в кровати?
- Ты беспокоишься обо всех, кроме себя.
Внутри, словно в знак протеста, все горячо сжалось от этих слов. Он в первую очередь беспокоился о себе, всегда передвигая пешек на шахматной доске, так как было выгодно ему, управляя жизнями – ее жизнью. Тем не менее, в отношении нее сказочка про «замечательного отца и любящего кормильца» сработала. По ночам он просыпался с Кайлом и нес его к ней, оставаясь в ее комнате пока она кормила мальчика. Она думала, что это из-за того, что он так сильно любит своего сына. А потом она всегда клала ребенка ему на руки, ожидая, что он укачает малыша и тот снова заснет. И он делал это, но не, потому что хотел. И не потому что любил держать дитя в своих руках, хотя иногда задавался вопросом не начинал ли он в глубине души жаждать того времени, что проводил со своим сыном. Ни в коем случае. Он чуть было резко не покачал головой в ответ на свои мысли. Он хотел, чтобы Эмма видела, как он щедро осыпает Кайла вниманием, и это была единственная причина.
- Эмма, я хочу, чтобы ты выполняла все рекомендации врача. Соблюдай постельный режим. Ты должна думать о ребенке, а не о том есть или нет у меня обед. У нас для этого есть повар.
Эмма изучала черты лица Джейка. Он выглядел более уставшим, чем обычно. Что-то было не так.
- Повар уходит домой после четырех. Ты всегда работаешь допоздна, и кто-нибудь из мальчиков может проголодаться, поэтому я бы хотела иметь что-нибудь готовое на плите. И врач не назначал мне полного постельного режима, Джейк, поэтому прекрати так сильно беспокоиться. Я и так только и делаю, что отдыхаю.
Странные золотистые глаза Джейка сверкнули на нее. Он потянулся, чтобы взять ее за подбородок и заставить встретиться с ним взглядом, его хватка была сильной, пальцы немного давили.
- Я точно знаю, чем ты занимаешься, Эмма, и я бы не назвал это отдыхом. Тогда скажи мне на милость, для чего я оплачиваю няню и повара, когда ты сама выполняешь всю работу?
Он ее отчитывал. Она сдерживала улыбку, зная, что ему бы не понравилось ее странное чувство юмора. Казалось, что все боятся Джейка с его грубыми манерами и жесткими пронзительными глазами, но она находила его интригующим и порой даже нежным, в его заботе о тех, кто жил на ранчо, и неистовой защите. Даже о его людях: команде рабочих, приходивших время от времени в дом, бурильщиках, которые были разбросаны по всему свету, когда не работали и ковбоях, заботившиеся о крупном рогатом скоте и работавшие на полях. Все они жили на территории ранчо в домах или бытовках. Они часто приходили в хозяйский дом, чтобы поговорить с Джейком, и у неё вошло в привычку готовить для них свежий хлеб и выпечку.
- Понятия не имею, зачем ты их нанял. А я тебе говорила, что если возьмусь за работу по дому и стану ухаживать за Кайлом, то не хочу, чтобы этим занимался кто-то еще.
Она подняла подбородок, глядя на него, не желая быть запуганной предостерегающим блеском в его глазах. Как бы она не беспокоилась о нем, и как бы ей не хотелось разгладить морщинки на его лице, она отказывалась потворствовать его характеру или властности. Этот мужчина не умел разговаривать без приказного тона. Она и сама часто осознавала, что желает ему угодить, оправдывая себя тем, что это было необходимо для облегчения постоянного напряжения, которое довлело над ним, но более вероятно, это была ее ужасная тяга к раненым существам. А он был ранен, независимо от того видел ли это кто-то или нет. Она знала, что он бы ужаснулся ее оценки. Джейк был самым независимым человеком, которого она когда-либо встречала.
Он наклонился к ней ближе.
- Никто не будет заниматься домом после того как ты оправишься после родов. А пока пусть они прислуживают тебе.
- Я не останусь в постели, пока мне не будет это абсолютно необходимо. Частичный постельный режим означает, что я немного могу вставать. А Кайл предпочитает меня няне.
- Ну конечно, он предпочитает, вас старой перечнице. У неё никогда нет и намека на улыбку, по крайней мере, в моем присутствии. Не то чтобы я нанял ее за способность улыбаться.
- А зачем ты нанял ее на работу?
- Ее рекомендации безупречны.
- Она ничего не знает о детях. Нет, правда. Некоторые люди имеют природные способности. У нее их нет, - настаивала Эмма.
Медсестра специализировалась на осложнениях, возникающих во время беременности, а не на детях. Он пожал плечами и отставил пустую тарелку в сторону.
- Она не одобряет мой образ жизни. - Он робко ей улыбнулся. - Не думаю, что мое огромное обаяние действует на нее.
Эмма почувствовала первые ростки желания защитить по отношению к Джейку. И больше, нежели лёгкий гнев на отсутствующую няню.
- Кто она такая, чтобы судить о твоей жизни? А что не так с твоим образом жизни?
Джейк снова пожал плечами.
- Здесь ты находишься под защитой, Эмма, но есть много людей интересующихся моей жизнью. Когда они не могли найти повода, что бы посудачить, они выдумывают его.
Она снова и снова прокручивала в уме его лаконичное заявление.
- Обо мне. - Она встретитесь с его золотистым взглядом. - Они сплетничают обо мне, и о том кто я и почему здесь нахожусь.
- Авария произошла в Калифорнии четыре месяца назад. Все думали, что Шайна разбила мне сердце. A теперь у меня есть таинственная женщина, живущая со мной, но в которую никто не видит. По слухам, она к тому же еще и беременна.
- И медсестра - мисс Хакер думает, что ребенок твой?
- Я не пытайся развеять эти домыслы, - признался он
- Почему?
Он ненадолго отвернулся от нее, затем взял ее за руку, скользя большим пальцем вверх и вниз по тыльной стороной ее ладони.
- Я не могу. Мы не можем. Мы должны думать о защите ребенка. Нам нужно, чтобы все думали, что он мой.
- Нет! - Эмма высвободила свою руку. - Это ребенок Эндрю, единственная, оставшаяся от него частичка.
- Эмма, дорогая, ты не понимаешь. Мы оба знаем, что это его ребенок, но что произойдет, если что-то пойдет не так? Думая об этом, я планирую все заранее. Это то, чем я занимаюсь. Я отделяю компании и продаю их по частям но для того, чтобы решить, что поглотить в первую очередь, я должен смотреть в будущее и определить то, что может случиться и строить планы с учетом этих вариантов. Я не оставлю твоего ребенка бездомным или на попечении социальных служб. Ты можешь на меня сердиться за это, но я знаю, что такое быть на попечении.
Внезапно он захлопнул рот, вскочил на ноги и гордо вышел. Эмма сидела в темноте в течение долгого времени Ее сердце колотилось. Она столкнулась с вполне реальной возможностью того, что ее ребенок может выжить, а она нет. Врачи обсуждали эту возможность с ней, но она не восприняла ее в серьез. Очевидно, Джейк так не поступил, и он уже готовится спасать ее ребенка, когда она даже не задумывалась о том, что может случиться. Она встала, надела халат и пошла босиком по коридору в детскую. Он был там, в чем собственно Эмма и была уверена. Он стоял там, на страже своего сына
- Джейк - Он не обернулся, но она была уверена, что он знает о ее приходе. - Мне очень жаль. Ты прав, но я не хочу, чтобы ты думал, что это то, чего я ожидаю.
Он бросил ей предупреждающий взгляд через плечо.
- Иди в кровать, Эмма. Я сам не свой сегодня вечером, и ты последний человек, с которым я хочу поругаться.
- Я просто хотела сказать, что мне жаль.
Он повернулся плавной манерой хищника и подхватил ее на руки, как будто она была ребенком, прижимая ее к себе, так как она учила его держать Кайла.
- Какую часть слова "кровать" ты не понимаешь?
Его голос звучат грубо и раздраженно, но когда он нес ее в кровать и укрывай простыней до подбородка, его руки были нежны. Он даже поцелован ее в макушку, также как она видена, он делал это с Кайлом.
- Спи. У нас еще полно времени, чтобы разобраться со всем этим. Помоги ему Боже, как же он надеялся, что так оно и будет.

Спустя месяц
Джейк бросил ручку на стол и вздохнул преувеличенно тяжело. Если бы был кто-то, на кого можно было накричать, он сделал бы это, но он был один, запертый в тишине своего кабинета. Он создал этот флигель так, чтобы тот был связан с домом и в то же время был бы отдельным. Звукоизоляция. Он обнаружил, что может отвлекаться из-за своего острого слуха, когда пытался изучать различные компании, в приобретении которых был заинтересован, особенно в последнее время. Все комнаты были оборудованы небольшими сигнализациями, чтобы предупредить его о злоумышленниках, так как его кабинет был с двойной звукоизоляцией. Он всегда любил тишину. Тишина и спокойствие были ему необходимы. Молчание было одним из немногих вещей, которые успокаивали его рассудок, также как свободный бег поздними ночами в иной его форме.
Он снова вздохнул и сцепил руки на затылке. В данный момент тишина не действовала на него так благотворно как раньше, и он не мог понять почему. Теперь его дом так изменился. Эмма и Кайл были здесь всего пять месяцев, а всё уже было иным. Сейчас здесь было тепло, и он чувствовал покой, когда сидел в саду или заходил в комнату Эммы. Теперь его кабинет казался холодным и чужим. Тишина отвлекала его. Он поймал себя на том, что прислушивается к низкому голосу Эммы и мягким звукам, которые издает его сын. Джейк сел прямо, тревога пронеслась сквозь него. Его сын. Он никогда такие думал. Эмма часто называла так Кайла, но Джейк думал о нем, как о младенце, малыше, даже ребенке, но не как о своем сыне. Что, черт возьми, с ним происходит? Что она сделала? Перевернула его жизнь с ног на голову. Всё происходило не так, как было задумано. Не так всё должно было быть. Предполагалось, что его жизнь не изменится, может, станет легче, но никак не усложниться.
Эмма никогда не слушала его. Ну, она, конечно, слушала, просто не делала того, что он ей говорил. Она всегда улыбалась ему, этой своей немного таинственной улыбкой и... и ничего. Она просто делала то, что хотела. Никто никогда так с ним не поступал. Мир боялся его, и правильно. Неважно насколько сурово он вел себя с ней, или насколько ужасным был его характер. Она надевала эту улыбку и просто делала все, что хотела. Это разочаровывало и раздражало, и ему хотелось использовать другие методы для подавления ее маленького бунта. Он провел руками по волосам. Ему нравился звук ее голоса, аромат кожи, свечи, которые она зажигала, то, как Эмма всегда готовила что-нибудь поесть. Он любил выражение ее лица, когда она держана Кайла и то, как она, защищая, поглаживала небольшую выпуклость ее живота. У него возникало ощущение, что он был немного одержим Эммой. Он все ждал, что она покажет свое истинное лицо, но она оставалась щедрой, доброй, и такой нежной. Тени в ее глазах медленно отступали. Ей все еще снились кошмары, и большинство ночей он проводил в ее комнате, но плакала она нечасто.
Позвоночник начало покалывать от предчувствия. Он был на ногах, прежде чем даже осознал, что его могло взволновать.
Не было других предупреждающих знаков, лишь это странное чувство, но он знал - что-то не так. Он бросился через просторный зал, вылетая в дверь, которая вела из делового флигеля в основную часть дома. Его сердце бешено колотилось. Он слышал крик Кайла. Всегда такой спокойный голос Эммы звучал на повышенных тонах. И визг другой женщины. С замиранием сердца, он узнал этот порочный голос. На какой-то момент он был дезориентирован, утонув в воспоминаниях, о том времени, когда он был маленьким, беспомощным ребенком Шрамы на его бедре пульсировали в унисон с ударами пульса.
- Эмма? - Позвал он ее, когда бежал по лестнице, перескакивая через две ступеньки, прыгнул, используя способности леопарда, чтобы перескочить через перила, наверху лестницы.
Он ударился о пол в коридоре и помчался, испытывая страх, который сковал его горло. Кэти Банакони была более чем способна причинить вред Эмме. Она бы сразу же почуяла уязвимость Эммы и вцепилась ей в горло, избила бы эмоционально и физически Что еще хуже, Эмма могла признать, что ребенок, которого она носила, был от Эндрю, и все, что он планировал, могло быть безвозвратно потеряно.
- Ты корыстная, вероломная шлюха. Ты никогда не будешь здесь хозяйкой. Ты ничтожество. Авантюристка. Маленькая дрянь, которая потеряла своего мужа и на следующий же день прыгнула в койку к моему сыну, чтобы заманить его в ловушку с твоим никчемным ребенком. Отдай мне немедленно внука или я вышвырну твою блудливую задницу.
Войдя в детскую, Джейк смог увидеть Эмму, бледную и вызывающую, подбородок поднят, аквамариновые глаза мерцают огнём, когда она прижимала Кайла к себе, яростно защищая. Кровь прилила к его члену, опалила огнем неожиданно, неуместно. Она была восхитительна, шипящая дикая кошка, защищающая своего детеныша, вполне способная откусить руку, если бы та приблизилась слишком близко.
- Не прикасайтесь к нему, - сказала Эмма. - Джейк внизу в своем кабинете и только он может решить, заберете вы ребенка из дома или нет. Никто не возьмет его без разрешения Джейка, даже вы. И вы не можете приходить в наш дом и запугивать нашу няню или повара, и вы, конечно, не можете вытаскивать ребенка из его кроватки, когда он спит, и пугать его, так как это сделали вы. И мне плевать, кто вы такая.
- Ваша няня!!! - Вскрикнула Кэти. - В этом доме нет, и никогда не будет и него твоего,- она подошла ближе, приближая свое искаженное, сердитое лицо к Эмме - Можешь быть уверена. Я скорее увижу тебя в аду, чем стану свидетельницей того как какая-то бродяжка станет членом моей семьи.
- Кэти - Джейк произнес ее имя, голосом низким, рычащим от угрозы. Обе женщины повернулись к нему. Мгновенно в комнате стало тихо. Кайл внезапно перестал плакать, как будто звук голоса Джейка успокоил его. Эмма опус типа лицо над ребенком в защитном жесте, но не раньше, чем Джейк увидел внезапный блеск ее слез. Он подошел к ней, дыша глубоко, успокаивая бушующего монстра, поднимающегося на поверхность из-за яростного гнева, желая, рвать, терзать и уничтожать. Очень осторожно он обнял Эмму за плечи, намеренно целуя ее в макушку.
- Возьми Кайла и иди в свою комнату, Эмма. Я разберусь с этой женщиной.
- Джейк! - Кэти завопила его имя. - Эта - твоя любовница была так груба со мной. Эмма покачала головой.
- Джейк, это не правда.
- Иди, дорогая. - Он провел рукой по всей длине ее волос. - Ты не должна вставать с постели. Возьми Кайла. Ему не надо быть здесь.
Эмма не посмотрела на Кэти, но подхватила любимое одеяло Кайла и вышла, шлепая босыми ногами по коридору направляясь в свою комнату. Джейк сделал еще один успокаивающий вдох и выдох
- Что ты здесь делаешь?
- Я пришла увидеть моего внука. - Глаза Кэти сузились. - И до меня дошли слухи; мы все их слышали. Я вижу, что ничего не изменилось. Ты все тот же, Джейк. Безответственный и глупый Ты бабник, и, кажется, не понимаешь, что есть женщины, которые умны и могут вертеть мужиками только так. Они поймают тебя в ловушку любыми присущими им путями. Я твоя мать...
- Пошла вон. - Он выплевывал слова, а его пальцы непроизвольно скручивались, суставы болели, кости трещали. Он чувствовал, как заостренные когти впиваются в ладони, разрывая плоть. Он разжал кулаки и изогнул их, держа быстро трансформирующиеся лапы подальше от своего тела, там, где она могла видеть длинные, опасные когти, выступающие из его пальцев, когда изменение грозило поглотить его. - Убирайся сейчас же. - Запах чего-то дикого, неприрученного, заполнил комнату.
Кэти попятилась от него, воняя страхом. Он слышал, как бьется ее сердце, маня хищника. Она ахнула, когда увидела, что глаза Джейка стали полностью золотыми, зрачки потемнели до сосредоточенного взгляда леопарда. Она повернулась и побежала, вопя от всеобъемлющего ужаса. Она протиснулась мимо няни, которая стояла у подножия лестницы и выскочила через парадную дверь.
Джейку удалось добраться до двери в детскую, захлопнуть ее и привалиться к ней спиной, превращаясь, одежда рвалась по швам, спина сгибалась, позвоночник вытягивался, кости трещали. Он упал на четвереньки, глубоко дыша, пытаюсь удержать накатывающую волну ярости захватывающую его. Нежели в первый раз, леопард выходил только тогда, когда он его вызвал. Но теперь зверь был в ярости, цепляясь за свободу, направляясь на охоту за врагом Он склонил голову, тяжело дыша, почти задыхаясь, бока вздымались, кожа зудела, и волны меха скользили по спине и вниз по ногам и позвоночнику. Рот наполнился зубами, суставы выворачивались, деформировались, острые как бритва когти вырывали длинные полосы в палу, когда он глубоко вонзал их и царапал ими пол, отчаянно пытаясь сдержать зверя.
- Джейк? - Голос Эммы окликнул его. Дуновение ветерка, чистого и свежего, унесло от него запах врага
Он вдохнул ее в свои легкие, в свое сознание, дрожа от усилия, которое прилагал, чтобы удержать леопарда под контролем Медленно-медленно его человеческий облик вновь заявил о себе.
- Я скоро буду, - крикнул он, когда смог говорить. Его голос звучал по-другому, наполненный бархатным рычанием даже для своего собственного слуха.
Он снова оперся на дверь и уткнулся лицом в ладони. Он чуял кровь, и леопард пытался выйти снова. Он с трудом оттолкнулся от двери, просто на всякий случаи заталкивая леопарда и самого себя - обратно под контроль. Очень медленно, встал на ноги. Его рубашка была разорвана, но джинсы были целы Но вот пол было уже не восстановить. Он вытер лицо остатками рубашки и был удивлен, когда обнаружил, мазки крови. Любопытствуя он повернул руки ладонями вверх. Когти вырвались из его пальцев и разорвали ладони, когда он сжал руки в кулаки.
- Скажи мне, что с тобой все порядке, - настаивала Эмма.
Он сделал еще один вдох и выдох, понимая, что ему хочется быть с Эммой и Кайлом больше, чем раствориться в перевоплощении, освобождаясь от прошлого в своей другой форме, или отомстить своим врагам. Джейк не позволил себе задуматься почему. Он встал и пошел к ним так, как был, в оборванной рубашке, с окровавленными руками и босыми ногами
Эмма ахнула, когда увидела его. Она немедленно вскочила, положила Кайла на кровать, и потянулась к нему.
- Что случилось? Что она сделала с тобой?
Он схватил ее, притянул к себе, держа ее близко, вдыхая ее аромат, позволяя воспоминаниям отступить, пока наконец-то не смог захлопнуть за ними дверь. Он обхватил ее лицо руками, целуя глаза, подбородок, с трудом удерживая себя от ее губ, этих фантастических губ. Его сердце билось слишком громко, и он опасался, что она оттолкнет его, но она этого не сделала. Напротив, она скользнула рукой, обнимая его за талию, уткнувшись лицом ему в грудь, просто позволяя ему держать ее.
- Мне очень жаль, - сказала она мягко. - Она сердилась на меня, не на вас.
- Она - зло, - сказал Джейк. - Спасибо, что не дала ей коснуться моего сына. Очень осторожно, он отстранил Эмму, не доверяя себе в своем нынешнем незнакомом ему состоянии. Он чувствовал себя уязвимым и слабым. Он не доверял своему самообладанию, леопарду, или тому, как он нуждался в ней. Даже его тело реагировало на ее мягкость, запахи шелк волос. Он не мог позволить себе испортить все, что он сделал, позволю ей увидеть, как она на него влияет.
Он взял Кайла на руки и держал мальчика близко к своему телу.
- Она уберегла тебя, как и обещала, - пробормотал он, удивленный, что это правда. Эмма. Она обладала какой-то магией, которую он не понимал. Его сердце чувствовало нежность и еще какие-то непонятные эмоции, когда он смотрел на своего сына.
- Она уберегла тебя, - повторил он и поцеловал маленький лобик. Все тело Джейка дрожало. Он действительно чувствовал себя слабым.
- Джейк. - Голос Эмма был мягким. – Сядь. Я хочу взглянуть на твои руки.
Он посмотрел на нее поверх головы ребенка. Она выглядела маленькой и хрупкой, такой бледной, худой, без макияжа, с шикарными вьющимися во всех стороны волосами, но явно была сделана из стали.
- Ты удивительная женщина, Эмма.
- Ты должен сесть, Джейк, - тихо уговаривала Эмма.
Она потянула его за руку, вглядываясь в его лицо. Впервые она поняла, что Джейк Банакони - человек, у которого есть все, человек, который может покупать и продавать мир, нуждался в ком-то. Ему нужна была она. Со всеми своими грубыми манерами и высокомерными приказами, он понятия не имел, как чувствовать эмоции, и, когда его чувства сокрушали его, как сейчас, он терялся и либо обращался к гневу, либо бежал от него. Она не думала, что есть еще хоть один человек на свете, который так же нуждается в помощи, как Джейк. Сейчас он ошеломленно и смущенно смотрел на сына, как будто никогда не ожидал полюбить мальчика. Она могла бы сказать ему, еще в тот первый день, когда он возился, пытаясь поменять пеленки, что любовь возникла, несмотря на его натуру, и что когда-нибудь Кайл будет заботиться о нем.
На мгновение Джейк встретился с ней взглядом, и что-то горячее зашипело и загорелось между ними, но стоило ему моргнуть и гладкая, высокомерная маска скользнула на место.
- Я знаю, что врач приписал полный постельный режим, Эмма. В следующий раз, когда я застану вас на ногах, у вас будут проблемы.
Эмме хотелось рассмеяться. Он был таким серьезным. Важным. Джейк, наверное, думал, что таков он и есть.
- Тогда дай мне Кайла, а сам сходи за антисептиком, чтобы обработать эти царапины на твоих руках. Я буду послушной.
Он нахмурился глядя на нее.
- Нет, не будешь. - Он подождал, пока она снова устроится в постели, и протянул ей ребенка. - Ты чертовски выводишь меня из себя.
- Знаю. - Эмма просто улыбнулась ему. В этот момент Эмма поняла, что, несмотря на его командные нотки, и чувство опасности, от которого иногда дрожь пробегала вниз по спине, он ей нравился. - Сходи за антисептиком. Мы с Кайлом подождем тебя здесь. - Она чуть не рассмеялась, видя сконфуженный мужской взгляд, который скользнул по ее лицу, прежде чем он повернулся и гордо вышел.

Глава 4.2

Два месяца спустя
- Еще слишком рано, Джейк, - рыдала Эмма, сжимая его руку, когда ее выносили из вертолета. - Не дай, чтобы что-нибудь случилось с ребенком. Неважно что. Ты обещал мне. Если что-то пойдет не так, ты знаешь, я хочу, чтобы ты взял его.
- Не говори так, - огрызнулся Джейк. - С тобой все будет в порядке, Эмма. И с ребенком тоже. Просто расслабься и дай врачам делать свою работу.
Он собрал лучшую команду экспертов, которую смог найти и отвез в лучшую больницу, и он не собирался оставаться без Эммы и ребенка. Он ощутил во рту страх. Сердце его стучало слишком быстро, слишком тяжело, но он не хотел даже думать, что с ней что-то могло случиться.
- Слава Богу, что вы наняли эту старую перечницу, - быстро сказала медсестра, подмигивая и улыбаясь Эмме. - В противном случае мы, возможно и не узнали бы ни о чем, пока не стало бы слишком поздно. - Она похлопала Эмму по плечу.
Джейк не смог найти в себе силы, чтобы улыбнуться шутке. За последние несколько месяцев ему посчастливилось узнать Бренду Хакер - старую перечницу, как он часто говорил о ней. Она преодолела свое отвращение к нему, в основном как он считал, потому что ей нравилась Эмма. А кому могла, не нравилась Эмма? Даже ковбои подошли к хозяйскому дому, когда приземлился вертолет, чтобы забрать ее в больницу. Все они выглядели такими же мрачными и расстроенными, как и он. Он ужесточил меры безопасности на ранчо и оставил повара и телохранителя, ответственными за Кайла и распорядился, чтобы никто не приходил и не уходил в его отсутствие.
Как только он закончил раздавать всевозможные приказы, он остался с чувством, что больше ничего не контролирует. Это было пугающее чувство. Эмма схватила его руку, держа ее крепко, когда ее положили на каталку и бросились с ней в подготовительное отделение.
- Обещай мне, Джейк. Во что бы то ни стало. Скажи это.
- Черт возьми, Эмма. Ничего с тобой не случится. - Он присел рядом с ее головой, прислонившись губами к уху. Даже он видел, как ярко-красная кровь капает со стола, пока они подключали к ее рукам провода, участвуя в гонке на время, готовясь доставить ее в операционную.
- Они должны забрать ее прямо сейчас, Джейк, - сказала Бренда. - Позволь им уйти.
- Нет! Он должен обещать, - сказала Эмма.
Джейк взял ее лицо в ладони и поцеловал. Прямо в губы. Ему было безразлично, что она может этого не захотеть, или, что она будет потом сердиться. Глаза горели, а горло словно было забито миллионами сожалений.
- Я даю слово. Но ты будешь жить, черт возьми. Ты слышишь меня, Эмма? Ты выживешь.
Бренда взяла его за руку и нежно потянула. Джейк стряхнул ее руку, сделав шаг в след уезжающей каталке, отмечая, что они почти бежали, увозя ее от него. Он поклялся, тихо себе под нос и шагнул к окну, выглядывая из него, желая побыть в одиночестве. Медсестра отошла, и он вздохнул с облегчением.
Он понятия не имел, как управлять жизнью, в которой больше не будет Эммы. Его тщательно продуманные планы имели значение, только если она была жива, где-то в этом мире, а желательно в его доме. Она была солнцем и смехом, и благодаря ей он просто чувствовал себя хорошо. Она была самой раздражающей женщиной в мире, но каждый его день был наполнен ею.
Когда он работал в своем кабинете, она постоянно вторгалась в его мысли. Когда он бежал свободный, в облике леопарда, она бежала с ним в его сознании. Когда он ехал на лошади и проверял крупный рогатый скот внизу в крутом овраге, она тоже была там. Она вторгалась даже на нефтяные месторождения, и он жаждал видеть, слышать и ощущать ее запах. Вечерами, усталый и измученный, он мечтал о том, чтобы вернуться домой к ней.
Сколько ночей он просидел на ее кровати, подталкивая ее к тому, чтобы она подвинулась ближе, так чтобы он мог до нее дотянуться, когда они беседовали в темноте? Она была маленькой и мягкой рядом с ним, ее волосы рассыпались шелком по подушке. Иногда он пропускал пряди меж пальцев, когда она рассказывала ему о том, как провела день. Когда ребенок толкался, она хватала его за руку и клала ее на живот, тогда он чувствовал небольшие толчки, и удивление омывало его теплой волной.
Он хотел потерять эту маленькую жизнь растущую внутри нее не больше, чем саму Эмму. Джейк нахмурился и покачал головой, пытаясь отрицать свое беспокойство. Конечно, ребенок не имел для него очень большого значения, но его потеря могла бы опустошить Эмму. Она не могла перенести еще одну смерть. Он не мог позволить себе слишком много думать. Он должен был верить в то, что сделал всё возможное. Бригады врачей, для Эммы и ее будущего ребенка. Кровь, которая как он убедился, была под рукой.
- Джейк?
Джейк повернулся и кивнул человеку, который вошел, его адвокат, Джон Стилман. Он выяснил всю подноготную Стилмана до того, как приблизить этого человека представлять его личные интересы. Стилман был тем человеком, которого случайно упомянул его прадед, многообещающий адвокат, который был довольно впечатляющим. А уж если человек произвел впечатление на его прадеда, Джейк хотел встретиться с ним. Во время интервью Джейк задавал вопросы, много вопросов, разработанных с тем расчетом, чтобы человеку стало неудобно, но ни разу от него не запахло ложью.
- Медсестра позвонила мне в ту же минуту когда появилась проблема, как вы инструктировали. Эмма подписала документы, когда вертолет взлетел, дав официальное согласие на то, чтобы вы усыновили ребенка. Госпожа Хакер засвидетельствовала документ своей подписью. Остальное формальность. Я отвезу его к судье.
- Сегодня, Джон, - сказал Джейк. - Я хочу, чтобы все было готово к моменту рождения ребенка.
Если ребенок выживет, он будет носить его фамилию. Он обещал Эмме, что даст ребенку свое имя и вырастит его, и он намеревался сдержать слово данное ей. Еще одна связь с ней. Если Эмма умрет… Он захлопнул дверь для этой мысли, от которой его сердце болезненно сжималось.
- Она в операционной?
Джейк кивнул, не в состоянии сказать ни слова. Движение в коридорах заставило его шагнуть мимо адвоката. Он повернулся, когда подошел доктор.
- Эмма? - Он выплюнул ее имя, страх смертоносной змеей прополз по его телу.
- Мне очень жаль, господин Банакони, она все еще в операционной.
Он не мог дышать. Он стоял там, опустив голову, не глядя ни на кого из них, и думал, что впадет в ступор от своего собственного страха. Это было глупо, на самом деле. Он был избит почти до смерти, когда был ребенком, и не испытывал такой волны ужаса. Как она сделала это? Как она пробралась в его голову и так прочно окутала его, что он не знал, как жить без нее?
Врач прочистил горло.
- Ваша маленькая девочка родилась с недостаточным весом, и конечно должна быть в инкубаторе. Она не в состоянии удержать температуру своего тела, но мы этого ожидали, ведь она появилась так рано. У нее небольшая проблема с самостоятельным дыханием, и мы подключили ее к прибору искусственного дыхания. Есть некоторые проблемы…
Джейк повернулся, встречаясь с врачом взглядом.
- Вы сделаете все, что нужно, чтобы моя дочь выжила и была здорова. Вот для чего вы здесь. Мы оба знали, что это будет нелегко, но мне сказали, вы лучший в своем деле. Поэтому, сделайте это.
- Я сделаю все возможное.- Доктор знал лучше, чем кто-либо, что не стоит давать убитым горем родителям обещания, которые могут не исполниться.
- Ее зовут Андреа Эмма Банакони.
- Да, сэр. Медсестры принесут документы.
- Я хочу, чтобы это сделали немедленно. Я хочу, чтобы у нее было официальное имя сейчас же.
- Вы хотели бы ее увидеть?
Джейк с трудом протолкнул воздух через легкие.
- Только когда Эмма будет в безопасности.
Он снова повернулся спиной, отпуская человека. Он сжал кулаки, загоняя ногти в ладони. Прошли годы с того момента когда он чувствовал нож в своем бедре, но он хотел ощутить это снова, одержать еще одну победу. Его дочь была жива. Теперь ему нужно было, чтобы выжила Эмма.
Он подождал, пока не услышал удаляющиеся шаги врача, прежде чем посмотреть через плечо на своего адвоката и, затем снова повернулся к окну, не смея показать свое лицо, когда был уязвим.
- Как только мы позаботимся о документах здесь, вы уедете и проследите за удочерением. Я хочу, чтобы это выполнили немедленно.
- Джейк, с твоей фамилией на свидетельстве о рождении, она в безопасности до скончания века.
Голос Джейка стал низким, угрожающим.
- Я хочу, чтобы это заполнили сегодня же, - повторил он, - чего бы это ни стоило. И убедись, что судебное решение скреплено печатью и не станет достоянием средств массовой информации. Я серьёзно, Джон. Ты должен убедиться в том, чтобы любой, кто знаком с этими документами понял, что будут серьезные последствия, если узнают, что не я ее биологический отец. - Он посмотрел через плечо, прижав Стилмана жестким взглядом. - Я сделаю это целью всей своей жизни, чтобы уничтожить их, если они опростоволосятся. Объясните им, с кем они имеют дело.
Стилман стоял позади него в течение длительного времени, затем отошел, чтобы сесть, ожидая, когда медсестра принесет документы для заполнения. Он не удивился, когда администратор принес бумаги сразу же. Джейк не спешил, писал аккуратно, убеждаясь в том, что ребенок будет в безопасности, чтобы ни случилось с матерью. Стилман остался стоять тихонько в уголке, чувствуя, что не может оставить Джейка одного, хотя мужчине так, очевидно, этого хотелось.
Джейк начал ходить, как опасное животное. Он чувствовал опасность, рассеянность, нехватку самообладания, все то, что подводило леопарда близко к поверхности. Его кожа зудела, а раздражительность медленно разгоралась. Он обнаружил, что сердится на Эмму за сохранение беременности, которая может убить ее. Он был зол на себя за то, что позволил ей подойти достаточно близко к нему, чтобы заставить его чувствовать себя таким потерянным без нее. Он честно не знал, как это случилось, что он решился заманить ее в ловушку.
Он положил руку на окно, разведя широко пальцы, горло саднило, живот скручивало в тугие, протестующие узлы.
Стекла запотели от его дыхания, и он вырисовал буквы в дымке. «Пусть она живет». Три слова. Вот и все. Жизнь была ничтожна, пока не появилась Эмма. «Пусть она живет». Он наклонился вперед и уперся лбом в стекло. Он не знал, почему не мог перестать думать о ней, но знал, что если она пройдет через это, он отдалит себя на столько, что бы восстановить их сдержанные отношения. Пожалуйста, Господи, если ты есть, пусть она выживет.
Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, поворачивая свою волю, чтобы найти ее. «Эмма. Я не позволю тебе покинуть меня. Ты не можешь уйти. Ты слышишь меня? Я приказываю тебе. Цепляйся за жизнь. Ты нужна детям. Кайлу. Андреа».
Он не стал бы использовать себя в качестве рычага воздействия. Она не смотрела на него тем взглядом. Он предназначался Кайлу. Или Эндрю. Этому ублюдку Эндрю, у которого все это было. «У нас девочка. Красивая маленькая девочка. Живи ради нее. Ради меня. Живи ради меня».
«Почему кто-нибудь не может полюбить меня?»- он отстранился и уставился на свое отражение. Холодный. Бесчувственный. С глазами хищника. Но в то же время он не был бесчувственным. Его легкие вздымались, а глаза горели. Леопард прыгал и ревел, цепляясь когтями за свободу, чтобы защитить его от слишком сильного чувства.
Он учуял кровь Эммы еще до того как врач пошел вниз по коридору к тому месту где он ждал, его пульс грохотал, он боялся пошевелиться, повернуться, увидеть выражение лица доктора.
- Мистер Банакони?
- Просто скажите мне. - Джейк все так же стоял спиной к мужчине с расправленными плечами и прямой спиной.
- Ваша невеста выздоравливает. Нам нужно перелить ей много крови, но он прошла через операцию. Мы сделали все возможное, чтобы исправить те повреждения, которые произошли во время несчастного случая, возможно, она сможет выносить когда-нибудь в будущем еще одного ребенка, но ей еще надо пережить сегодняшнюю ночь. Она слаба, мистер Банакони. Не буду вам лгать. Не все трудности позади.
Джейк повернулся, сверкая золотыми глазами, так что врач судорожно вздохнул и отступил на шаг.
- Я хочу ее видеть сейчас же. Отведите меня к ней.
- Она отходит от наркоза. Вам придется подождать, пока она не очнется, и ее не привезут в палату.
Глаза Джейка сузились, и он сделал шаг вперед. Низкое, предупреждающее рычание грохотало у него в горле. Стилман вскочил и встал между двумя мужчинами.
- Доктор, я предлагаю, чтобы вы отвели мистера Банакони к его невесте немедленно. Если кто-то может гарантировать, что она не умирает, это будет он. Он не будет вам мешать,- голос адвоката был гладким, но не оставлял шанса на споры.
Врач потянулся и провел карточкой по механизму замка.
- Сюда, сэр.
Джейк последовал за тем человеком в послеоперационную палату. Эмма выглядела маленькой и потерянной, лицо белое, глаза закрыты. В одном мешочке была кровь, в другом прозрачная жидкость. Бренда Хакер выстрелила в него быстрой, ободряющей улыбкой, пододвигая стул в его сторону. Джейк поставил его рядом с головой Эммы, лицом к ней, и устроился на долгую ночь. Он не собирался терять Эмму в этот момент, и если усилие воли означало что-нибудь, она останется с ним.

Глава 5.1


Семнадцать месяцев спустя
- Ты совершенно не меняешься, босс, и у нас не будет лишних людей, - сказал Дрейк Донован. Он наклонился вперед в седле и сплюнул на землю. – Ты всегда был подлым, а теперь стал злым как змея.
- Ты, черт побери, считаешь, что мне не наплевать на то нравлюсь ли я им или нет? – зарычал Джейк. - И не называй меня боссом, старик. Ты так делаешь только когда напьешься.
Дрейк пожал плечами.
- Из-за тебя я остался без своей команды и теперь мне придется продолжать свой путь в одиночку. - Его цепкий взгляд скользнул по Джейку, четко его оценивая. – Ты привёз меня сюда, чтобы я обучал тебя твоему наследию, но ты не слушаешь меня. – Он оглянулся, и неожиданно на его лице отразилось чувство, близкое к горю. – Мне трудно здесь дышать. Если я не могу быть тебе полезным, я должен вернуться в лес, частью которого и являюсь.
- Ни в коем случае, Дрейк. Ты нужен мне здесь.
Джейк проклинал себя за то, что был таким капризным, таким нервным, и что все и вся окружающие его вызывали лишь желание драться, рвать и метать. Перепады настроения, похоже, не прекращались ни на минуту, и его отвратительный характер проявлялся так сильно, что он действительно чувствовал себя неуютно, даже в своей собственной шкуре. Он знал об этой своей жестокой стороне, но не был достаточно на чеку, прежде чем не становилось поздно, и он окончательно не терял контроль. Он презирал, ту его часть, которую унаследовал от своих родителей, такую резкую и холодную. Он поклялся, что никогда не будет таким, но вот он, мастер жестокости.
Какого черта Эмма сказал ему в тот вечер, когда он лежал на ее кровати, и его кровь стучала от потребности в его жилах. Власть развращает. Это была одна из тех ночей, когда никто из них не мог уснуть, и они вели один из тех «черт знает, о чем мы болтаем» разговоров, но эта фразочка засела у него в голове. Его родители были развращены жаждой денег и власти. Неужели он был таким же испорченным? Ему была невыносима сама мысль, что Эмма оказалась в каком-то смысле права.
- Я слушаю тебя, Дрейк, - сказал Джейк. Дрейк Донован был не тот человек, которым можно было помыкать. За этой внешностью таилась опасность. Он был хорошим человеком, если был на вашей стороне, но как враг он был бы ужасен и безжалостен. Джейк провел пальцами по волосам, испытывая отчаянное желание выскочить из своей кожи. Если когда-нибудь в жизни Джейк и нуждался, в ком бы то ни было, то это был Дрейк.
Дрейк покачал головой. Он был сложен также как и Джейк, широкие плечи, сильная мускулистая грудь; канаты мышц вдоль его рук и бедер. Чрезвычайно сильный, но в то же время гибкий и подвижный мужчина. Он двигался бесшумно, подобно воде, которая скользит по камням. Было не трудно заметить характерно выраженную хромоту, когда он двигался. Когда он был спокоен, все замирало. Он становился таким неподвижным, словно сливаясь с окружающим его пейзажем. Его светлые волосы были мохнатыми и дикими, глаза немного странные, пронизывающие и целенаправленные, блестели золотисто зеленым цветом.
- Тебе нужна женщина. Я говорил тебе, что ты не сможешь протянуть так, долго не избавляясь от сильного напряжения.
- У меня были женщины, иногда по два раза на дню. Иногда и больше, черт возьми. И никакого толку. Я все еще тверд как скала и чувствую себя злее, чем когда-либо прежде. Это гложет меня день и ночь, до тех пор, пока мне не начинает казаться, что я схожу с ума. Я не спал несколько недель. Я едва могу ходить, а если мужчина проходит мимо дома, у меня возникает желание, оторвать его чертову голову. - Не говоря уже о том, что когда он лежал рядом с Эммой на ее кровати, он чувствовал себя виноватым, как будто предал ее. И что еще хуже, он хотел напасть на нее. Он боялся, что однажды может на самом деле потерять контроль, просто швырнув ее под себя и войдя в нее так глубоко и жестко, как ему хотелось.
Дрейк заморгал, внезапно сужая глаза и поднимая бровь вверх.
- Рядом с домом? - Повторил он. – И что же тебя беспокоит?
- Я каждую минуту нуждаюсь в сексе, но когда женщина дотрагивается до меня, я в конечном итоге презираю их. Моя кожа зудит, а я осознаю, что делаю и говорю такие вещи… - Он замолчал, сжимая губы. - Я не очень горжусь собой. Я веду себя, как сволочь – а они просто приходят снова и снова. Потом я захожу в дом, и все повторяется.
- У тебя есть женщина - Эмма.
Голос Дрейка начал раздражать Джейка, когда он произнес ее имя. Гладкий. Как бархат. Нутро начало сворачиваться узлами.
- А при чем здесь она?
- Она заботится о твоем сыне. О твоём доме. Делает все, что обычно делает жена. Но вы не занимаетесь сексом.
- Верно. - Голос Джейка загрохотал низким, предупреждающим рычанием. Он не хотел, чтобы Дрейк, с его внешностью и шармом, подходил к дому, в котором была Эмма. Это подтолкнет Джейка к тому, чтобы перейти черту. - Только не с Эммой.
Дрейк нахмурился, услышав голос Джейка. Он посмотрел долгим взглядом в глаза Джейка, наблюдая за языком его тела.
- Я думал, что эта женщина просто твоя экономка, но ты довольно сильно заводишься, когда речь заходит о ней, Джейк, – теперь в голосе Дрейка появилось любопытство.
Джейк не хотел, чтобы Дрейк или кто-либо другой проявлял интерес к Эмме. Он не ожидал, что захочет быть с ней. Чтобы ощутить чувство покоя, даже когда его тело бушует, грозясь выйти из-под контроля. Это она должна была хотеть его, а не наоборот. Она перевернула всю его жизнь с ног на голову, и он не мог ни черта с этим поделать. Она заставила его страдать, физически, эмоционально, всячески и характер его становился все хуже и хуже.
- Я завожусь, но не из-за нее, - солгал Джейк. И это была ложь. Откровенная. Глупая. Черт, да он был одержим Эммой, и положение ухудшалось с каждым днем.
Он использовал любой предлог, чтобы войти в ее комнату ночью. Он был трогательно благодарен кошмарам, которые у нее иногда бывали, за то, что она привыкла к нему растянувшемуся рядом с ней, в то время как они говорили приглушенными, интимными голосами. Конечно же, она не знала, что его тело было твердым, как скала, и что в тот момент, когда он оставлял ее, то мастурбировал, как какой-то глупый, не умеющий себя контролировать подросток.
- Я хочу увидеть её снова.
Мгновенно воздух загустел от напряжения. Убийственная ярость охватила Джейка, нахлынувшая волна которой потрясла его. Гром загрохотал в ушах, кровь закипела, а внутри него заполыхал огонь. Перед глазами было красное марево. Под его кожей, что-то дикое вырвалось и понеслось, вызывая неподдающийся контролю зуд. Его челюсть наполнилась зубами, а губы раздвинулись в рычании. Джейк отвернулся от Дрейка, зная, что его глаза горели диким красным огнем. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы попытаться контролировать неистовствующего леопарда, стремящегося вырваться на волю.
Пока дикое животное в нем боролось за превосходство, конь встал на дыбы, заржал от страха, а потом вдруг сделал выпад и взбрыкнул, пытаясь сбросить его. Джейк сильнее сжал коленями бока и взял животное под контроль, бормоча успокаивающие слова, благодарный за возможность отвлечься.
Когда лошадь снова была спокойна, он с опаской глянул на Дрейка.
- Ты встречался с Эммой несколько раз.
Дрейк не был похож на других мужчин, которые окружали ее, желая получить свежий кофе, хлеб и печенье. Дрейк имел тенденцию быть одиночкой, оберегая себя, живя в одном из небольших домиков на территории ранчо.
Дрейк пожал плечами.
- Если она влияет на тебя таким образом…
Джейк нахмурился.
- Я не говорил, что она вообще оказывает на меня, какое бы то ни было влияние. Я беспокойный и мне скучно, но женщинам не дано забраться под мою шкуру.
Дрейк насмешливо фыркнул. Если бы это был любой другой человек, Джейк испытывал бы очень большой соблазн сбить его с коня. Но Дрейк был другим. Он испытывал определенное уважение к Дрейку, так что ему удалось удержать свой порочный нрав под контролем.
- Я скажу тебе прямо, Джейк, - сказал Дрейк, собирая вожжи. - Ты ведешь себя, черт побери, как самец, у пары которого течка. - Он отодвинул шляпу и повернул коня прочь. - Если это так, симптомы будут только ухудшаться.
- У меня нет пары. А у женщин не бывает течки.
Дрейк кивнул.
- Это ты так говоришь. Он пришпорил коня и поскакал прочь, оставив Джейка смотреть ему вслед.
- Когда он будет здесь? - Сьюзен Хиндман взволновано прыгала вверх-вниз, перепрыгивая с одной ноги на другую. - Честно, Эмма, как ты можешь оставаться такой спокойной?
Эмма улыбнулась одной из своих вальяжных улыбочек продолжая замешивать тесто.
- Если он прислал телеграмму, то будет здесь довольно скоро. Не волнуйся, у тебя будет достаточно времени, чтобы побыть с ним. В конце концов, ты останешься здесь еще на четыре недели.
Сьюзан была дочерью сенатора Хиндмана, и он позвонил и спросил, не могли бы она присмотреть за ней пока сенатор в отъезде. Она была хорошей компаньонкой, и она действительно нравилась Эмме, но она безумно влюбилась в Джейка.
- Четыре недели, - повторила Сьюзен, резко прижимая руки к сердцу.- Это вероятно точно так же как тогда, когда он уехал во время моего визита, не знаю, как перенесу это.
Эмма засмеялась, мягким, приятным смехом, который звучал для Сьюзен как музыка.
- Ты такая глупышка, Сьюзи Он ничем не отличается от других мужчин - Ямочка появилась в правом уголке ее рта, и исчезла, когда она добавила: - Возможно, немного больше тиран.
- Ах, Эмма. - Раздраженная тем, что Эмма не разделяет ее очередной предмет обожания, Сьюзен покачала головой. - Я тебя не понимаю. Он великолепен. Все эти невероятные мышцы. - Она восторженно обняла себя. - Мускулы повсюду. Широкие плечи. А, этот загар и глаза. Да за него не жалко отдать жизнь Ты должно быть ослепла.
- Это определённо возможно, - согласилась Эмма, смеясь над драмой Сьюзен.
- И он богаче, чем самые богатые Он получает приглашения на лучшие рауты, он находится на обложках журналов, в газетах. Он знает, звезд кино и президента, и вообще, всех. Он знает каждого.
В шестнадцать лет, Сьюзен была высокой и стройной, без изгибов, но с игривой грацией обещающие перспективы на будущее. Ее волосы были темные и вьющиеся, у неё были смеющиеся карие глаза и щедрой россыпь веснушек на носу. Джейк не знал еще о ее приезде, и Сьюзен очень хотелось бы, чтобы он спешил домой. Он звонил Эмме три раза в день, производя на Сьюзен неизгладимое впечатление, но Эмма только, казалось, находила Джейка очень забавным и слегка раздражающим вместо того, чтобы считать его невероятно романтичным.
- У твоего отца довольно много денег, - напомнила Эмма мягко, - и его всегда показывают в новостях Он, конечно же, знает президента и гораздо больше влиятельных людей.
- О. - Сьюзен взмахом руки отмела предположение о ее отце. - Папа просто... ну, папа. Джейк другое дело. Он такой захватывающий.
Эмма спрятала улыбку, поднимая одну бровь вверх
- Захватывающий?
- Красивый. И все эти слухи о нем Знаешь, .люди его боятся. Папа говорит, что он один из самых влиятельных людей в мире.
- Деньги и власть еще не все, Сьюзи. - Это был нежный выговор. - И внешность это тоже не самое главное.
- Ну, я это знаю. Папа говорит, что у него такой блестящий ум, но он весь тратится на этом ранчо. Он должен заниматься политикой профессионально, а не на любительском уровне. - Она нахмурилась. - Но, конечно же, у него много врагов. Папа говорит, что у таких как он, так всегда бывает. Он говорит, что Джейк барракуда в зале заседаний и ни один бизнес не застрахован от него.
Лучше быть его другом, чем противником Джейк просто такой обворожительный и за ним все время гоняются женщины.
- Бьюсь об заклад, что твой отец не подозревал о наличии твоих больших ушей поблизости, когда говорил все это, - сказала Эмма добродушно. Она в последний раз помешала тесто и подошла к раковине, безуспешно отбрасывая непокорные рыжие волосы, рассыпавшиеся по спине, волнистыми локонами обрамляющие лицо и подчеркивающие большие глаза.
Ее беспокоило то, что Джейк действительно соответствовал характерcтике отца Сьюзан. Он четко заводил врагов, и казалось, был безжалостен в деловых отношениях с другими. Эмма не в полной мере понимала концепцию покупки и разбивки других компаний на части, но знала, что Джейк считался беспощадным, когда вел дела.
Она еще раз посмотрела на торт ко дню рождения, который она украсила ранее, надеясь, что Джейк действительно вернется домой на этот раз до того как погода принесет другое бедствие. Она хотела удивить его маленьким праздником.
- В прошлом месяце я видела как Линда Ролинз, и Джейк устроили большую перепалку из-за вас.
Эмма повернулась, с огромными от удивления глазами.
- Меня? Почему меня?
Сьюзен немедленно раскаялась в сказанном. Эмма была очень маленькой и стройной с безупречной кожей, ну, почти безупречной. У нее было два едва заметных шрама портящих совершенство ее лица, оба с левой стороны, один вверху рядом с глазом, другой, в виде длинного, тонкого полумесяца, рядом с уголком рта. Сьюзен никогда не имела столько мужества, чтобы спросить ее о тех шрамах, а у Эммы не возникало желания поделиться информацией. Прошлое Эммы оставалось загадкой. Даже ее отец не говорил об Эмме. Джейк привез ее откуда-то с западного побережья, чтобы сделать своей экономкой. Это было все, что кто-либо решался сказать по этому поводу. Сьюзан обожала ее со времени их первой встречи, когда ее отец пришел в дом Джейка в поисках средств, для кампании. Она обнаружила Эмму на кухне, смеющуюся, с двумя малышами. Сразу же ей захотелось помочь, и они стали хорошими друзьями.
Ее самое сокровенное желание было иметь невероятно большие зеленые глаза Эммы и шелковистые рыже-золотистые волосы, обрамляющие ее .лицо и каскадом волн ниспадающих по спине до талии Эмма была нежной и понимающей, она всегда была готова выслушать каждого, будь то рабочий с ранчо, Сьюзен, или один из детей Но Эмма всегда выглядела очень уязвимой. Даже в свои шестнадцать чет, Сьюзан чувствовала по отношению к ней желание защитить.
- Я просто пошутила, - открыто солгала Сьюзен, которой не понравилось, отблески болт в глубине глаз Эммы.
- Ну, мне-то ты можешь сказать. - Эмма вздохнула, вытаскивая из кармана своих выцветших джинсов большую заколку. Она собрала густую массу волос и заколола их на затылке. Волосы, убранные назад и вверх, подчеркнули ее высокие скулы.
Сьюзан выглядела смущенно.
- Это всего лишь сплетни, Эмма, я не поверила этому.
- Не поверила чему? Давай Сьюзи, уже поздно идти на попятный.
- Ну. - От неудобства Сьюзан потерла ногой среднеземноморские плитки. - Я была в коридоре, не то чтобы я специально подслушивала.
- Сьюзи
- Хорошо, но я слушала не специально. Линда подкараулила Джейка на этом приеме и попросила его взять ее на вечеринку Бингли, которая как ты, наверное, знаешь большое событие сезона.
Эмма не знала, но все равно кивнула, стараясь не морщиться, когда услышала имя другой женщины. Вдруг Сьюзен усмехнулась.
- Ты представляешь? Хотела бы я иметь в тот момент диктофон. Великая Линда Ролинз фактически просила мужчину сопровождать ее. Я могла бы сколотить состояние на продаже этой информации таблоидам. Маленькая наследница торгового флота остерегается нефтяного короля.
- Ты читаешь слишком много желтой прессы, - сказала Эмма решительно.
- Да, наверное. - Ответила Сьюзан, выражая раскаяние. - Но они такие забавные
- Не связывайся с этим
- Джейк был холоден и очень вежлив, тем особым образом присущим лишь ему, ну ты же знаешь, с этим скучающим видом, от которого он начинает выглядеть таким темпераментным. Он сказал Линде, что идет с тобой и тут она взорвалась. Как она поступает чаще всего. Пыль до неба. Она визжала на него во всю мощью своих легких. Она сказала, что никто в обществе никогда не примет тебя, и что даже его собственные родители считают смешным то, что он остается с тобой и что он делает это только в пику им. Потом она назвала тебя домашней прислугой. Джейк посмотрел на нее с такого рода презрением, на которое способен только он, и тогда ей стало действительно неприятно
Эмма скрестила пальцы. В последнее время она была нервной и обеспокоенной, по непонятной причине сплетня Сьюзан очень ее расстроила. Она знала, что все судачили о Джейке; он просто не обращал на это внимание. Но она всегда была вне поля зрения на ранчо, где никто не видел ее, и где она никого не видела. Она даже редко выходила с ранчо. Линда уже приходила к ней и наговорила очень некрасивых вещей, несмотря на то, что Эмма пыталась успокоить ее, тем, что она просто домохозяйка.
- Линда сказала, что все знают о том, что он отец Андреа, и что и ты и Шайна забеременели одновременно, и он держит тебя рядом только из-за своего незаконнорождённого ребёнка. - Сьюзан была ужасно возмущена, сжимая кулаки по бокам. Она была определенно на стороне Эммы.
Эмма побледнела под золотистым загаром.
- А что сказал Джейк? - Одно дело сказать это все ей здесь в доме, и совсем другое дело накричать на Джейка при всех на приеме.
Он не отрицал этого. Он только посмотрел на Линду сверху вниз, как если бы просунул голову в дверной проем. - Босс направляется домой, приземлился минут десять назад. - Он усмехнулся Сьюзан, оценивающе присвистнув, заставляя девушку сильно покраснеть.
- Спасибо, Джошуа, - ответила Эмма сухо. - Я поставлю свежий кофе. Джошуа отдал честь, подмигнул Сьюзен и нырнул обратно на улицу. Эмма постояла минуту в центре комнаты, глядя в огромное венецианское окно. Такой невинный разговор со стороны Сьюзен, но он вызвал поток воспоминаний, о которых Эмма не смела думать. Она вздрогнула, вспоминая ощущение сильных рук, держащих ее с невероятной силой, запах бензина, громкий рев пламени, пустоту, которая так полностью и не ушла. Прошло много времени, с тех пор как она позволяла себе думать о том дне.
- Эмма? - Озабоченность Сьюзен была очевидна, в ее голосе, возвращая Эмму из прошлого в настоящее. - Ты в порядке?
- Да, конечно, дорогая. Сбегай и проверь детей для меня, ладно? Они играли с лошадками в комнате Кайла, но что-то они притихли. Мне нужно кое-что сделать.
- Ты уверена, что я не расстроила тебя? Линда просто завидует, ничего больше, Эмма.
Эмма заставила себя улыбнуться.
- Линда меня не беспокоит. Не в первый раз она назвала меня домашней прислугой. Я должна была знать, что она не перестанет распространять сплетни
- Она засыпала кофе в фильтр с привычной легкостью продиктованной долгой практикой.
- Она назвала тебя так? В лицо? Какая непростительная грубость.
- Проверь Кайла и Андреа, - напомнила Эмма. - II не слишком расстраивайся, Сьюзи. Линда близкий друг родителей Джейка и они напоминают мне при любой возможности, что я прислуга. Меня это нисколько не беспокоит. Уверена, что Линда набралась этого от них и считает, что зарабатывать на жизнь - это плохо, но я убеждена в обратном. Я очень хорошо забочусь об этом доме.
- Ты не прислуга. - Сьюзан была в ужасе.
Эмма развернулась и поспешила из кухни, в коридор, через большую гостиную и прямо к парадной двери. На этот раз она не будет приветствовать Джейка, когда он войдет. Она хотела побыть немного одна. После двух лет покоя, она почувствовала, как просыпается. Она .любила свою жизнь, ранчо, которое стало ее домом, и двоих детей. Кайл был таким же родным, как и Авдреа. Проблема была в том, что она думала о Джейке тоже как о своем. В последнее время она стала беспокойной и капризной, и просто думала, что Джейк мог оживить ее тело, так как оно не оживало вот уже два года.
Дорогой Джейк, это было так характерно для него принягь груз сплетен на свои широкие плечи - чтобы защитить ее и никогда и словом не обмолвиться об этом. Если она хоть на что-то жаловалась, даже вскользь, все сразу же исполнялось, урегулировалось и улаживалось без слов.
Она не могла встретиться с ним прямо сейчас. Рядом с Джейком она чувствовала себя неловко - в его присутствии в теле ощущался все больший и больший дискомфорт. Все чувства обострялись в его присутствии. Его запах, мужской и запретный манил ее. Протяжный звук его голоса ласкал кожу. Может быть, это произошло так постепенно, что она не заметила свое влечение к нему, но она жила комфортно с ним в течение двух лет, и ей казалось, что, вдруг, когда он был рядом, ее тело реагировало вновь оживая. А когда он уходил, она не могла не думать о нем.
Она поспешила по дороге, ведущей к конюшне. Какой кошмар ожидал бы их, если бы она дала ему понять, что он для нее сексуально привлекателен. Кайл называл ее мамой, считал, что она была его матерью, и, в сущности, так оно и было. Она любила его, как будто он был ее плотью и кровью. Кайл и Андрея любили друг друга как брат и сестра. И Джейк одинаково замечательно относился к ним обоим. А она любила Джейка. По-настоящему любила его. Она полюбила его задолго до того как он начал нравиться ей в интимном плане. И запасть на него, таким образом, означало погубить все дело.
Эмма тихонько засмеялась про себя, вспоминая, как Джейк вставал ночь за ночью, чтобы помочь с Кайлом, менять мокрые пеленки и кормить. Теперь, с Андреа, он все равно вставал, даже если Кайл спал. Когда он был дома, он брал свой чай или шоколад и сидел с ней, пока она укачивала ребенка. Казалось, он сам никогда не спал, проводя большую часть ночи в ее комнате. Иногда он растягивался на кровати рядом с ней, и те ночи, становились, черт побери, чем-то очень личным. Она хотела его, но искушение его телом становилось опасным.
Он бы занялся с ней сексом. Он был почти всегда твердым, всегда готовым. Не так уж и трудно было увидеть впечатляющую выпуклость спереди его джинсов, и он никогда не трудился скрыть это или почувствовать смущение или стыд. Но она не хотела стать одной из его женщин. Он относился к ним с полным равнодушием, даже презрением, и она не могла жить с этим.
Эмма ухватила уздечку, ловко управляясь с лошадью, стоящей в конюшне. Ей хотелось избавиться от накопившейся, беспокойной энергии. Может если она отправиться в долгую прогулку, она сможет успокоить свое тело и понять, почему она такая беспокойная и нервная и так отчаянно желающая мужского тела. Нет, не просто кого-то – Джейка.
- Эмма. – Она застыла от тихого угрожающего голоса. Сильные пальцы впились в ее плечо, разворачивая. – Что, черт побери, здесь происходит? – спросил Джейк. Твердый словно алмаз взгляд прошелся по ее бледному лицу, замечая тени, которые залегли в ее темных глазах, останавливаясь на жилке, которая неистово билась на ее горле, нежно прикасаясь к ее мягким, дрожащим губам.
От его вида у нее перехватило дыхание. Джейк был потрясающим, непобедимым, опасным. Будучи опорой для всех них, он двигался бесшумно, как кошка в ночи.
- Я собираюсь покататься на лошади, Джейк, - ответила она, стараясь сохранить ровный голос. Она любила смотреть на него, на эту осязаемую мощь, суетливую нетерпеливость, то, как в уголках его глаз появлялись морщинки, когда он собирался улыбнуться. Но он мог оказывать большое давление, когда хотел быть пугающим – вот как сейчас.
Он выругался, притянув ее мягкое тело вплотную к своему твердому, с хорошо развитой мускулатурой. На лице была однодневная щетина и с такого расстояния она могла почувствовать его запах, мужской аромат.
- Черта с два. Я не видел тебя две долгих недели. В чем дело?
С усилием, Эмма выдавила из себя слабую улыбку.
- Ни в чем, Джейк. Я просто решила прогулять свою работу, вот и все. Как съездил?
Молниеносное раздражение распространилось по его органам чувств. Она ощущала напряжение в его мощном теле.
- Пойдем, - отрезал он нетерпеливо, разворачивая ее и увлекая за собой. – Если мы собираемся работать в одной связке, необходимо чувствовать себя комфортно.
Он двинулся с гибкой, плавной грацией крадущегося в джунглях кота, сочетание силы и гармонии. Эмме с ее короткими ногами приходилось бежать, чтобы приноровиться к его длинным ленивым шагам. Он глянул на нее сверху вниз глазами отливающими золотом, склонив голову, и намеренно замедлил шаг, чтобы ей было удобно. Удерживая по обыкновению ее руку, он кинул свою шляпу с плоскими полями на стул, когда они проходили через гостиную.
- Там наверху я видел Сьюзан Хиндман? – спросил он отрывисто, когда они вошли на кухню. – Она перегнулась через перила и строила мне глазки.
Эмма кивнула, рассеянно потирая следы его пальцев на руке.
- Она поживет у нас пока ее отец в Лондоне. Он попросил меня об этом как раз после твоего отъезда. Я не думала, что ты будешь возражать. Ее гувернантка, Дана Андерсон, привезла ее вместе с одним джентльменом Гарольдом Гивенсом, который по их словам, является ее наставником.
Джейку не нравилось, когда на ранчо были посторонние люди.
- Что она тебе говорила? – Красивые черты Джейка стали резкими и грубоватыми. Он выглядел очень внушительным. Несмотря на это, он потянулся, чтобы взять ее ладонь в свою руку, нежно касаясь, пока он осматривал отпечатки пальцев на ее коже. Подушечки его пальцев нежно поглаживали там, где остались следы его неосторожных прикосновений, посылая импульсы возбуждения по ее телу.
Она убрала свою руку потому, что у него был такой вид, будто он вот-вот ее поцелует, а ее пульс начал грохотать сначала в горле, потом в груди и в довершении всего в сосредоточии ее женской сути. Шея покраснела. Было так унизительно не справиться с реакциями своего тела, чего прежде никогда не случалось. Он не мог знать. Она не могла укрыться от его резкого всепроникающего взгляда.
- Извини, дорогая, у тебя такая нежная кожа. Я всегда забываю об этом. Ну, так что же рассказывала Сьюзан? – продолжили он.
Она слегка пожала плечами, игнорируя те странные ощущения, которые вызывала в ней его близость.
- Просто женские разговоры.
Она старалась, чтобы ее голос был ровным, но его прикосновение так сильно ее взволновало, что она не решалась встретиться с ним взглядом.
Он вздохнул, не отводя своих золотистых глаз с ее лица.
- Боже, как я устал. Прошло две долгих недели. У тебя есть готовый кофе?
Она улыбнулась ему мимолетной улыбкой.
- Конечно, ты же знаешь, что есть. Хочешь поесть?
Она протянула ему дымящуюся кружку. Он действительно выглядел уставшим, волосы растрепаны и всклокочены, именно такой, каким он ей нравился больше всего.
Он покачал головой.
- Кофе потрясающий. Я мечтал о твоем кофе. Где маленькие монстрики?
- Играют наверху. Удивлена, что они еще не спустились вниз. Должно быть, они не слышали, как ты вошел.
Она смотрела, как он бросает свое пальто и усаживается на один из кухонных стульев. Без единой сознательной мысли, Эмма протянула руку и убрала торчащую прядь волос с его лба.
Он откинулся на стул, следя золотистыми глазами за биением пульса в ложбинке на ее горле. Она отступила, так деликатно, исключительно по-женски. Кривая улыбка тронула его губы. Он намеренно позволил себе пройтись взглядом по мягким изгибам ее тела.
- Дети в порядке?
- У них всегда все хорошо, хотя они и скучают по тебе.
Эмма налила себе чашку кофе и прислонилась к раковине, на небольшом, но относительно безопасном расстоянии от него.
- А как ты? Ты скучала по мне?
Его голос тихим шёпотом, словно пальцами, прошелся по ее коже.
Ее лицо немного порозовело. Она любила его голос.
- Конечно же, я скучала по тебе. Я всегда скучаю по тебе. – И это было именно так, несмотря на то каким бы он ни был высокомерным и властным. – Я надеялась, что ты вернешься домой сегодня.
- Почему сегодня? - Он сделал еще один глоток кофе с признательной улыбкой. - Это лучше, чем золото. Я очень скучаю по твоему кофе, когда я в отъезде.
- Сегодня твой день рожденья.
Джейк прищурил глаза, сидя прямо, глядя как Эмма идет по комнате к навесному шкафу. Ей пришлось дотянуться до высокой полки, встав на цыпочки, но ей удалось вытащить большой плоский пакет. Он старался не реагировать, не быть высокомерным, не встать и не уйти. Это был подарок на день рожденье, не бог весть что, но он не мог сказать ей, что он ему не нужен, потому что он не знает, что с ним делать. Слишком тяжело было принимать небольшие проявления доброты. У нее было такое выражение лица, которое уже само по себе было подарком, и это было больше, чем он когда-либо мог желать.
Эмма превратила место, в котором он жил в настоящий дом. Она всегда прилагала огромные усилия, постоянно множеством способов показывая ему, что он для нее имеет значение. Как сейчас. Он поставил кружку с кофе на стол, боясь, что руки могут задрожать и выдать его. Он должен был понять, что она запомнила эту дату с того времени как два года назад лежала в больнице и он сказал ей об этом. Она едва замечала окружающее, испытывая горе и страх, но запомнила такую мелочь как его день рождения.
Она настояла на празднование дня рождения Кайла, но это было другое – совсем не то, чтобы оказывать внимание ему. Он встал, леопард внутри него забеспокоился от его внезапной смены настроения – и адреналин забушевал в его жилах.
- Я приготовила это для тебя.
Джошуа доложил о ее поездке в город. Он умудрился послать с ней охрану, мужчин, о которых она никогда бы не догадалась, что они там, чтобы защитить ее. Вот зачем была эта поездка. Она протянула пакет ему. Он взял его у нее из рук, удивляясь его весу. Она смотрела тревожно.
- Большой вопрос, - поддразнивала она, переминаясь с ноги на ногу. - Что же можно подарить человеку, у которого все есть?
Он поставил пакет на стол, проводя рукой по тонкой бумаге, ощупывая текстуру подушечками пальцев. Его первый подарок на день рождения. Какая-то часть его все еще не доверяла чувствам и хотела бежать, но другая часть хотела насладиться моментом, ожиданием того, что она приготовила именно для него.
Он сделал вдох, выдохнул и сорвал бумагу. Его собственное лицо, наполовину человека, наполовину леопарда уставилось на него. Сила леопард была в глазах, золотых и сосредоточенных, наблюдающих за ним с любого угла. Картина была удивительной, а спокойствие и неистовость захватывали своей дикой тайной. Более того, художник, казалось, знал предмет. Каждая линия, каждый изгиб, сила и удаленность, хотя каждый мазок кисти был сделан нежной, ласковой рукой.
Он не мог говорить, его голосовые связки были парализованы. Неужели она знала? Было запечатлено не просто изменение, это было больше, чем картина изображающая двойственность личности. Это не была работа любителя, хотя было видно определенную неопытность в живописи. Она была хороша. Больше, чем хороша.
- Тебе не обязательно вешать ее, если не нравиться, Джейк. Ты так любишь леопардов. Я всегда замечаю, как ты прикасаешься к бронзовой статуе рядом с лестницей. А в твоем офисе есть удивительные скульптуры и картины леопардов. Думала, тебе понравится.
Он обхватил ее затылок, притягивая женщину к себе, придерживая большим пальцем за подбородок, чтобы приблизить ее рот к его опускающимся вниз губам.
Эмма запаниковала, глядя как его задумчивые глаза становятся золотыми как раз, перед тем как ощутила на себе его дыхание. Ее сердце сжалось. Губы ее были мягкими как бархат, упругими, такими теплыми и настойчивыми. Крылья бабочек запорхали в животе. Он прошелся языком меж ее губами, и она не смогла удержаться от вздоха, сорвавшегося с ее губ. Другой рукой он сжал её волосы в кулак, удерживая её голову, поворачивая под идеальным углом и обеспечивая себе полный доступ к её губам.
Джейк не мог остановиться, даже если бы от этого зависела его жизнь. Он так долго ждал, чтобы поцеловать ее, ощутить нежный бархат ее губ в объятиях своих губ, погрузиться в теплые, влажные райские глубины ее рта. Проблема состояла в том, что начав, он никак не мог остановиться. Он потерял всякий контроль, теряя себя в огненном жаре и удивительном, неповторимом вкусе, который был присущ только Эмме.
На мгновение она застыла, позволяя это вторжение. Но по мере того как его требовательность возрастала, она начала отвечать, словно он дышал за них обоих, переплетая языки в чувственном танце, посылавшем по его телу молнии, от которых грохотала кровь в его мужском естестве и каждая клетка его тела забилась обещанием жизни. Леопард подполз близко к поверхности, требуя самку, скребясь и царапаясь в его животе от желания.
У него не было выбора, кроме как поднять голову из чувства самосохранения. Если он пойдет дальше, если он прикоснется к ней, так как ему всегда отчаянно хотелось, он никогда не остановится. Он вздохнул, глядя ей в лицо, запоминая каждую деталь.
Эмма отступила назад, с немного остекленевшими глазами.
- Что это было? - Спросила она, пытаясь отдышаться.
- Благодарность. Я люблю живопись. – Сверкнул он ей улыбкой. – Мне никогда раньше не дарили подарков на день рождение. Это мой первый.
Она нахмурилась.
- Никогда? Почему…
Его взгляд остановил ее на полуслове.
Напряжение покинуло ее, хотя на лице все еще сохранялось опасливое выражение.
- Тогда я очень рада, что написала это для тебя. Нелегко было держать это в секрете, но ты надолго уехал, и это дало мне дополнительное время.
Он нахмурился. У него было отличное обоняние и было странно, что он не заметил запаха краски.
- Где ты над ней работала?
Эмма довольно ему улыбнулась, от чего ему захотелось снова сгрести ее в свои объятия.
- Джошуа сделал для меня в сарае небольшую комнату. Так как ты не часто туда ходишь, мы решили, что это наилучшее место, чтобы хранить секрет.
Каждый мускул в его теле напрягся. Леопард прыгнул, бросившись на него, рыча в знак протеста. Даже его член напрягся, твёрдое, пульсирующее оружие угрожающее отомстить.
- Извини, - сказал он тихо. – Что ты сказала?
Эмма выдала еще одну улыбку.
- Ты не поверишь. Нам, правда, удалось сохранить картину в секрете. Трудно было наладить нужное освещение. Бедному Джошуа пришлось менять его раз сто, прежде чем он смог мне угодить. Я давно не рисовала и нервничала из-за того, что это для тебя. Хотя он проявил себя потрясающе, когда я сказала насколько для меня это важно.
Ее голос то пропадал, то вновь возникал в такт горячей крови приливающей и отступающей, словно приливная волна. Гром разразился в его ушах, и он дышал черной завистью, которая угрожала вырваться на волю. Он старался не представлять Джошуа и Эмму наедине, их головы так близко друг от друга, что смешивалось дыхание. Он сильно сжал пальцы в кулаки.
Он никогда не был ревнивым человеком. Это ужасное чувство, сотрясающее его, было безобразным и сокрушительным. Он боролся за контроль, потрясенный своей неспособностью остановить нарастающую волну гнева. Он хотел почувствовать шею Джошуа под его пальцами, почувствовать, как мужчина задыхается, как дыхание покидает его тело. Он хотел разорвать его брюхо, с ожесточенной и примитивно сильной необходимостью.
- Ну и насколько же великолепен он был? – Его голос рычал угрозой, урча в горле.
Он повернулся к Эмме, его гораздо большее по размеру тело нависло над ней, заставив ее отодвинуться к раковине, прижимая ее тело к кухонному столу, опершись по обе стороны руками, образуя что-то вроде клетки.
– Ну и насколько классным он был, Эмма?
Опасность гудела в воздухе. Эмма чувствовала, как растет напряжение в комнате, но не была уверена в причине. Что он сделал такого, чтобы ее телу стало страшно. Ее грудь напряглась, соски затвердели. Возбуждение разливалось по животу и бедрам. Горячая жидкость скрутила ее чрево. Ее дыхание стало неровным. Она слишком хорошо знала жар его тела, каждый мускул, движущийся под его кожей. Его глаза блестели, как самоварное золото, а его рот рождал в ее голове эротические фантазии.
За всю свою жизнь она ни разу не чувствовала такую отчаянную потребность, и она понимала почему женщины сами бросались в объятия Джейка. Было немного унизительно пополнить их ряды, женщин, готовых вымаливать его внимание. Она опустила глаза, не желая, чтобы он видел, что с ней происходит. Даже ее кожа ощущала его, те электрические покалывание, что шипели по ее нервным окончаниям.
- Черт побери, Эмма, ответь мне, будь все это проклято.
Хорошо. Теперь ей было очень плохо. Его суровый тон лишь послал волну огня сквозь текучий жар. Мышцы внутренней части бедер задрожали. Она глубоко вздохнула и, выдохнула, полная решимости не допустить того, чтобы эта острая чувственная необходимость смогла влиять на нее.
- За что ты на меня сердишься, Джейк? – Ее кожа зудела, и на мгновение, она была готова поклясться, что что-то двигается под ней, проникающее и дикое. Одежда даже причиняла ей боль, прижимаясь к чувствительной коже. Она испытывала такую боль, что хотела повернуть свое лицо к Джейку и пожирать его рот, сорвать с него одежду и ласкать его тело.

Глава 5.2


Горло Эммы перехватило, и она отшатнулась от стола, приходя в ужас от своих мыслей. Что с ней происходит? Она никогда не вела себя так. Никогда не чувствовала себя обезумевшей, жаждущей и отчаянно нуждающейся в сексе. А с Джейком? Она никогда не сможет жить в ладу сама с собой после этого. После того как станет одной из его брошенных женщин. Ей нужно было оставить Кайла. Забрать Андреа прочь от всего того, что она знала. Она должна была уйти от него.
В отчаянии, Эмма поднял обе руки, и оттолкнулась от жесткой стены груди Джейка.

Глава 6.1

Джейк схватил Эмму за руки и прижал их к своей широкой груди. От жесткого толчка он даже не пошатнулся.
– Я не сержусь на тебя, дорогая. Прости, что веду себя как последняя сволочь. Мне нет никакого оправдания. – Черт, она хотела удивить его. И ей это удалось. До нее всем было наплевать на его день рождение. Для нее одной это имело значение. А он сорвался на нее.
Она посмотрела на него снизу вверх, вглядываясь в его лицо. Он приложил максимум усилий, чтобы выглядеть обнадеживающе, тогда как на самом деле просто хотел ее поцеловать, но так, чтобы на этот раз она ощутила чувство принадлежности, почувствовала, что принадлежит именно ему. Джейк потер челюсть, покрытую легкой щетиной, раздраженный своими мыслями. Он приложил немало усилий для реализации своего плана, и Джошуа не удастся разрушить его, тем более забрать у него Эмму, когда он ослабит бдительность.
– Что, плохо дело? – спросила Эмма, пытаясь угадать причину его скверного настроения.
– Нам пришлось перегнать целое стадо, пока рабочие смогли восстановить забор и убрать мусор. В этом идиотском шторме я потерял больше, чем предполагал. Вода пронеслась по каньону, уничтожив плодородный слой почвы.
– Мне очень жаль, – проговорила она тихо, с сожалением, представляя себе мертвый раздутый скот, лежащий наполовину похороненный в грязи.
Он смотрел на ее выразительное лицо
– Ты слишком добрая, – протянул он лениво, отпуская ее руки, которые соскользнули с его груди. Он провел подушечкой большого пальца по ее коже, наслаждаясь ощущением. – Это ранчо, дорогая. Нас ожидает немало подобных неприятностей.
– Ты всегда так говоришь.- Напряженность в комнате медленно спадала, и Эмма почувствовала облегчение. Джейк отошел от нее, и она мгновенно ощутила, как не хватает ей тепла его тела, но это охладило ее кровь, и ужасная боль немного ослабла. Она сделала еще один глубокий вдох, испытывая чувство признательности, за возможность снова взять себя в руки.
Секс с Джейком был равносилен самоубийству. Женщины у него подолгу не задерживались. Он пользовался ими, позволяя им в свою очередь использовать его, а затем бросал. Он даже не удостаивал их нормального обращения, хотя, как она заметила, большинство из них приходили снова и снова. Ей всегда было жаль его женщин, когда они звонили и оставляли сообщения, на которые он не обращал никакого внимания. Она считала, что они немного не в себе, если желают продолжения таких запутанных отношений, но теперь она тоже оказалась на их месте, а ее тело таяло в омуте желания, у его ног. Это было унизительно.
Окажись она хотя бы один раз в его постели, и она поставит под угрозу дом, который успела полюбить. Ей пришлось бы оставить Кайла и отнять у Джейка Андрею. Джейк юридически удочерил Андрею. Непрошеная мысль возникла в ее сознании.
Одно она знала точно, поступи она так и Джейк станет ее заклятым, беспощадным врагом. Он использовал все возможные средства, чтобы уничтожать своих недругов. Если она уйдет, не попытается ли он забрать у нее Андрею? Это была не просто возможность, а вероятность.
Джейк откинулся в кресле, вытянув ноги, снова пристально глядя ей в лицо.
– Никогда не играй в покер, Эмма – посоветовал он. Он пнул по стулу, разворачивая его, словно приглашая. – Я не в настроении играть в кошки мышки, поэтому присядь на минуту и расскажи, чем ты так расстроена.
– Оставим это Джейк, – тихо предложила Эмма, избегая его пристального взгляда. Этим он мог заставить нервничать кого угодно. Ну почему ему обязательно быть таким чертовски проницательным, подмечая в ней малейшую перемену. Он видел всех насквозь, мельчайшие детали, и ей нужно было время, чтобы все обдумать и составить на всякий случай план.
Он протянул длинную, мощную руку и нежно потрепал ее по щеке.
– Не тогда, когда это тебя беспокоит. Ты же знаешь, я от тебя не отстану, пока все не расскажешь, поэтому давай уже выкладывай.
Она нервно вытерла ладонь о бедро, обтянутое джинсами.
– Я думала о нашей ситуации.
– Ну, хватит, – отрезал он грубо, суровые черты лица стали еще жестче. Когда он взглянул на нее, в его глазах появился опасный блеск, подталкивая ее продолжить беседу.
Эмма нахмурилась, не обращая внимание на стул, оперлась спиной о столешницу и бросила на него обеспокоенный взгляд.
– Я думала, ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о том, что меня беспокоит. Просто потому, что тебе что-то не по нраву, не значит, что проблема исчезнет.
Краткая вспышка удивления ослабила его плохое настроение.
– Ну, конечно же, значит. Если я скажу тебе не беспокоиться, то только потому, что все улажу.
Она закатила глаза.
– Да ну, Джейк? Иногда от твоих слов мне хочется стать двенадцатилетней, засунуть палец в рот и имитировать тошноту. Ты честно думаешь, что можешь приказать мне не волноваться, и я так и сделаю?
– Конечно. Ты когда-нибудь слышала, чтобы я не смог урегулировать проблему, особенно ту, которая беспокоит тебя? – Он пожал плечами.
Эмма ухватилась руками за столешницу позади себя и, подтянувшись, села на стол. Он действительно справлялся с любыми проблемами. Даже если она упоминала о них вскользь, он сразу же подмечал любую мелочь.
– Это совсем другое дело.
– Ладно. Выкладывай.
Теперь, когда ей удалось завладеть его вниманием, она жалела, что не дала ему сменить тему разговора. Она тщательно подбирала каждое слово.
– Я просто размышляла о будущем. Я плыла по течению, не задумываясь ни о чем. Мне здесь так хорошо, что действительно не хочется уходить.
Что-то опасное мелькнуло в его лице, и она остановилась. Он замер, веки опустились так, что казалось, будто он прищурил глаза. Его глаза стали совершенно золотистыми, приобретая максимальную концентрацию, что очень ее обеспокоило.
– Андрея и Кайл близки как родные брат и сестра. Они любят друг друга и нас обоих. Если ты найдешь кого-нибудь, то захочешь…
– Эмма это полная ерунда. Ты никуда не уйдешь. И я никого не собираюсь искать. – Отмахнулся он.
– Мы должны подумать об этом. Правда Джейк, независимо от того, нравится тебе это или нет. Чем дольше дети находятся вместе, тем труднее потом их будет разлучить. Мысль о том, что я могу потерять Кайла, разрывает мое сердце на части.
– Ты не потеряешь его, потому что никуда не уходишь. Что, черт побери, эта Сьюзен Хиндман наговорила тебе такого, что так тебя взволновало?
– Это не Сьюзен, Джейк. Юридически ты – отец Андреи. А я Кайлу не мать. Случись что, потеряю только я, возможно, их обоих.
Он вскочил на ноги, высокий, чрезвычайно сильный, возвышаясь над ней, выглядя вдруг безжалостно и немного жестоко. Он едва держал себя в руках.
– Отлично, теперь ты сознательно выводишь меня из себя. Что, черт побери, все это значит, Эмма? Скажи, что ты имеешь в виду.
Она протянула руку, чтобы удержать его на расстоянии, но он подходил все ближе и ближе, втискиваясь бедрами между ее ног и захватывая обе ее руки, чтобы немного встряхнуть. Его пальцы впились глубоко в кожу. Его глаза были подобно блестящим драгоценностям, страстные и злые, а тело дышало жаром.
– Ведь это ты беспрестанно твердишь, что мы должны думать о будущем, а не о прошлом. Так не может продолжаться всегда. И что тогда будет со мной? Не делай вид, что ты не заявишь о своих правах на встречи с Андреей.
Без видимого движения, его сильные пальцы обхватили ее горло, давая ощутить его огромную силу. Большим пальцем он приподнял ее подбородок, так чтобы она была вынуждена смотреть на него снизу вверх. Он был чрезвычайно сильным, это проявлялось в его четких, слегка перекатывающихся мускулах и сильной хваткой его рук.
– Ты не оставишь меня, – прорычал он тихо. Его взгляд упал на ее дрожащие губы, и он сделал усилие, чтобы смягчить свой голос. – Если ты так чертовски сильно беспокоишься о своих правах, давай позовем сегодня вечером Джона, да хоть сейчас, и он составит документы об опеке. Тебе никогда не придется пустить их в ход, но я предположил, если ты будешь знать, что ты его мать, конфликт будет исчерпан. Но если тебе нужна законность официального усыновления, валяй.
-У тебя все еще есть преимуществ о, Джейк Ты знаешь каждого судью. Мышцы на челюсти напряглись. На мгновение ее сердце почти остановилось. Он больше походил на леопарда, чем на человека, хищник собирающийся прыгнуть на жертву и поглотить ее.
- Если ты, черт побери, хочешь замуж, просто скажи, и мы сделаем это вместе с усыновлением. Все что угодно, лишь бы прекратил» эту ерунду относительно отъезда. Как моя жена, ты будешь иметь все те же права, что и я, и могу в значительной степени гарантировать, что судьям ты понравишься больше. И не нагружай меня всей этой дэуцдой про то, что я могу кого-то там найти. Если бы я хотел, то давно бы сделал. Ради всего святого, Эмма.
- Ну а что если я кого-то найду?
- И как же ты собираешься все это проделать, сидя в четырех стенах с двумя детьми на руках и до сих пор оплакивая того, кому не суждено вернутся? Да ты даже не смотришь на мужчин, Эмма, поэтому нет, ты, черт побери, никого не найдешь.
Эмму охватила ярость, а ее раздражительность поднялась, словно из ниоткуда, как нечто редкое, но смертельно опасное, стоило ей только разнервничаться. У нее было сильное искушение дать ему пощечину, но это был не ее стиль. Она отпрянула, чтобы убрать от него свои зудящие ладони, и нащупала распылитель на кране Недолго думая, она открыла кран и направила струю воды ему в лицо.
- Может тебе следует перестать быть таким вспыльчивым, Джейк. Эмма отпустила триггер и бросила распылитель в раковину, разрываясь между ужасом от того, что сделала, злостью на его черствое предложение и намек на то, что она никогда не сможет найти кого-то еще, и душащим ее смехом, глядя, как вода стекает по его изумленному лицу и капает на его весьма дорогую промокшую рубашку.
Воцарилась полная тишина. Секунда. Другая. Крепкие руки схватили и перекинули ее хрупкое тело через плечо как мешок с картошкой. Одна рука обрушила на ее извивающуюся попку хлесткий удар, от которого она взвизгнула, и он понес ее к двери, а оттуда на улицу вниз по длинной подъездной аллее. Тепло вспыхнуло внизу ее живота и распространилось глубоко внутри, шлепок затронул другие воспоминания, или быть может, это был эротический сон, о том, как она лежит у него на коленях, а его рука твердо опускается, а затем чувственно поглаживает, как он это делал сейчас.
Ее сердце екнуло. Откуда такие мысли? В последнее время она видела очень много снов о Джейке, снов о таких вещах, которые обычно едва .ли пришли бы ей в голову. Эмма барабанила кулачками по его широкой спине, кипя от злости, испытывая смущение, не из-за того, что находится вверх ногами, а из-за того жара, охватывающего ее тело, и так страстно бушующую кровь. Джейк шлепнул еще раз, на этот раз немного сильнее, и еще раз потер место удара, чтобы ослабить жжение, посылая огонь по ее венам
- Прекрати, Эмма. Ты заслуживаешь это и прекрасно об этом знаешь.
Низкий тембр его голоса послал неожиданно острые ощущения по ее жилам. Она жалела о том, что ее джинсы были такими обтягивающими, а трусики такими узенькими. Она чувствовала, как его рука жгла кожу сквозь тонкий материал, когда он по тиран ушибленное место, чтобы ослабить боль. Она мельком увидена изумленное лицо Джошуа, когда Джейк проходил мимо него. Она быстро осмотрелась, поняла, куда они идут, и мгновенно разгадала его на мер шля.
- Не смей, Джейк. - Эмма ухватилась за низ его рубашки, понимая, что он задумал. - Не делай этого. Только попробуй
Он продолжал идти в том же темпе, длинными, целеустремленными, стремительными шагами. Эмма сжала его сильнее, отчаянно пытаясь не смеяться над этой забавной ситуацией. Она должна была знать, что Джейк отомстит. Что на нее нашло, когда она решила его обрызгать из распылителя? Она была слишком зла, чтобы ясно мыслить, но ей не приходило в голову, что Джейк может когда-нибудь сотворить такое.
- Стой. Не делай этого. - Она ничего не могла с собой поделать, когда ее голос стал больше походить на мольбу. Или у ее смеха стали появляться истерические нотки. У нее всегда было плохое чувство юмора.
Джейк снял ее с плеча, обняв на минуту, затем отстранил подальше от своего тела и бесцеремонно бросил в большое корыто, служащее поилкой для лошадей Она вынурнула, отплевываясь и яр о сто плеща водой ему в .лицо, и так сильно смеясь, что едва могла встать.
Джейк возвышался над лошадиным корытом, а вода каскадом лилась на него, когда она ладонью направляла огромные волны в воздух. Время замедлилось, когда капли воды блестели, как алмазы, а солнце казалось, окружило ее голову, превращая рыжие волосы в яркий ареол света и мерцая, отражалось от ее жемчужно белых зубов. Ее смех был заразительным, мелодичным, непреодолимым, и он обнаружил, что смеется вместе с ней. Смех. Глубоко внутри расцвело и распространилось счастье. Он никогда сильно не задумывался о том, счастлив ли он. Не так как теперь - проще. Что-то не такое как месть, или темное и уродливое. Что-то, не касающееся зарабатывания денег. Просто смеяться над нелепостью их спора.
Он полез в корыто и вытащил ее, легко ставя на землю, держа одной рукой за талию, прижав ее мокрое тело к своему. Воздух был свежим и холодным, и она поежилась, но ее смеющееся лицо было обращено к нему и - помоги ему боже, - это искушало его вне всякой меры. Он начал понимать историю Адама и Евы.
- Ты с ума сошла, Эмма. Ты знаешь это? - Его голос был грубым Хриплым. Он ощущал потребность так же как боль, не в паху - хотя он был тверд как скала - а в груди. Он на самом деле прижал ладонь к груди. - Давай быстрее в дом Я не думал, что здесь так холодно.
Она скользнула под его руку, как будто была неотъемлемой его частью, обвив рукой за талию, все еще смеясь над ним
Позади них раздался смех, и она нырнула под руку Джейка, чтобы посмотреть на работников ранчо. Они стояли с широкими ухмылками на лицах, смеясь с удвоенной энергией.
- Небольшая проблема, босс? - крикнул Джошуа.
- Помощь нужна? - закричал с другой стороны Дарнн.
- Эй! - возразила Эмма. - Месяц вам никакого печенья.
Леопард в Джейке учуял подлинный дух товарищества, ощутил настоящий шок от своего необычного поведения и настоящий смех Он не знал, как на это реагировать. Часть его хотела присоединиться к смеху, принять участие в том, что устроила Эмма, повеселиться Черт. Эта глупость была веселой. Он не знал, как реагировать, или даже, что сказать, поэтому просто улыбнулся, помахал им, чтобы те вернулись к работе и поддерживал ее, провожая к дому, чувствуя небольшое неудобство от того, что его рабочая бригада наблюдала, как он так по-детски вел себя, но все еще ощущая небольшой жар.
- Я никогда этого не забуду, - сказала Эмма, ударяя его в грудь. - Поверить не могу, что ты бросил меняв лошадиное корыто. - Она ударила его еде раз. - И ты отшлепал меня, черт, мне не два года, знаешь ли.
Его ладонь немедленно упала на заманчивый изгиб ее попки, нежно потирая.
- Не смог удержаться Она скорчила гримасу.
-Не думаю, что это было извинение.
- Нет? Ну, надо же.
Она потянулась рукой за спину и убрала его руку.
- А теперь ты просто извращенец.
Он наклонил голову, пока его губы легко не коснулись ее ушка.
- Не извращенец, Эмма, авантюрист
Эмма наклонила голову. Он часто целовал ее и касался, но никогда с таким томным, собственническим подтекстом к его прикосновению. А может всему виной ее разыгравшееся воображение из-за того, что она так чувствительна к нему. Или из-за его глупого благодарного поцелуя на день рождения. Она должна была взять себя в руки. В последнее время она была не в духе, такая беспокойная и капризная.
Она говорила себе, лежа ночью в постели и не в состоянии уснуть, что ей не хватает мужского прикосновения, ощущения его тела. Она определенно тосковала по Энди. У них с Джейком не было ничего общего, они были такими разными, что было практически невозможно найти с ними обоими общий язык. Энди был простым и любил веселиться. Он не скрывал чересчур болезненных секретов. В Энди не было вообще никакой интриги. Он был именно тем, каким вы его видели, открытым, честным и готовым любому прийти на помощь. Не таким эмоционально закрытым как Джейк. Он доверял людям, и всегда думал о людях только самое лучшее. Джейк же не доверял никому и ожидал, что люди обманывают его на каждом шагу. У Энди была мальчишеская внешность и шарм, тогда как Джейк целиком и полностью состоял из жестких граней, задумчивый опасный человек, который каждой порой своего тела излучал секс, мужчина во всех смыслах этого слова.
Джейк редко улыбался, он рявкал приказы, ну него был так сильно развит защитный инстинкт, что даже дети едва ли смогли бы двигаться без того, чтобы куча телохранителей не путались у них под ногами. Она сомневалась, что Энди замени бы опасность, даже если бы она дача ему по морде, не говоря уже о том, чтобы просто предположить или подозревать что-то или кого-то. Энди принимал как нечто само собой разумеющееся то, что она будет готовить, печь и выполнять все эти мелочи, которые она .любила делать для него, тогда как Джейк всегда казалось, относился потрясению и даже немного настороженно к .любым добрым вещам, которые делали для него. Он замечал все, что она делала, и часто казалось, не знал, что сказать или сделать в ответ - но он хотя бы замечал. Джейк положил руку ей на затылок.
- Опять увиливаешь, Эмма. В последнее время ты делаешь так постоянно. Она выдавила из себя быструю, ободряющую улыбку.
- Я знаю, что сегодня вечером у тебя есть работа, Джейк. Впрочем, как всегда. Но я испекла для тебя торт. Я думала, что после обеда ты мог бы отпраздновать день рождения с детьми. Они устроят ужасный беспорядок, но им это понравится
Она не могла стереть тревогу со своего повернутого вверх лица. Ей, конечно, не следовало говорить детям, что у них будет празднование дня рождения с ним, но ведь она планировала свой сюрприз за много дней до сего момента, и они видели ее приготовления. Она затаила дыхание.
- Эмма, я часто подвожу тебя и детей?
Она колебалась, не зная, как ответить. Он делал все для нее и для детей. -Конечно, нет, Джейк Ты заботишься обо всем - По крайней мере, это было честно.
Он подвит лея к ней ближе, пытаясь окружить ее дрожащее тело теплом, пока они стояли вместе рядом с кухней.
- Я не об этом. У тебя такое выражение лица, как будто ты думаешь, что я могу проигнорировать веч финку, которую ты запланировала. Неужели я так поступаю? Не бываю с тобой и детьми в эмоциональном плане? Может, есть нечто важное, о чем тебе необходимо дать мне знать. Я не очень хороший семьянин. Я не вполне понимаю, что я делаю половину всего времени, поэтому я последую твоему примеру.
Эмма вздохнула и выдохнула, вдруг испытывая желание накричать на него. Он мог бы сделать это как по мановению волшебной палочки, всего-навсего поведав о своем прошлом, дав ей почувствовать свою уязвимость, абсолютную целеустремленную решимость узнать, как жить в семье. Она теперь не могла причинять боль Джейку. Он действительно старался ради них, и возможно, лишь ради них он каждый вечер был дома, укрывал детишек в их кроватках и определенно наслаждался трапезами в кругу семьи. Он просто не часто бывал дома. Он всегда спрашивая о детях, когда звонил, всегда хотел знать малейшие детали, но он не так много участвовал в реальном практическом воспитании.
- Эмма, - произнес он тихо ее имя, положив руку на ручку двери.
- Если задувание свечей или наблюдение за тем как Кайл и Андрея задувают свечи и устраивают беспорядок важно для тебя или для них, тогда конечно, я буду там.
- Спасибо, Джейк, - сказала Эмма. - Я думаю. Кайлу и Андреа будет весело. Джейк открыл дверь и пропустил ее вперед
- Тебе бы лучше принять горячий душ. Сьюзен может присмотреть за маленькими, пока ты приводишь себя в порядок. Мне нужно немного поработать в офисе до обеда, но если я заработаюсь, просто позови меня.
Эмма взглянула на часы.
- С минуты на минуту придет наладчик телефонных линий, Джейк, нам надо и в твоем офисе отремонтировать телефоны. Извини, что не подумала, что ты будешь дома к сегодняшнему вечеру.
- А что с телефонами?
Эмма нахмурилась.
- Я не знаю. Какое-то эхо, которое мне не вдавится. Джошуа подумал, что, может быть, белки повредили линию, поэтому я сказала, чтобы все проверили, начиная с дома и в обратном порядке. Он не должен задержаться в твоем офисе. Я выпровожу его как можно раньше.
- Скажи Джошуа, чтобы он все проверил, как только тот уйдет, - предупредил Джейк - И скажи, чтобы он все время был с этим человеком
Она вздернула подбородок.
- Я останусь с ним на все это время. Я вполне способна позаботиться о доме.
- Джошуа не присматривает за домом, - огрызнулся Джейк, нахмурив брови. - Он присматривает за тобой
- У нас был этот разговор миллион раз, Джейк. Яне маленькая. За мной не надо присматривать. Это моя работа, а не Джошуа.
Джейк открыл рот и закрыл его. На ее лице был самый сексуальный, упрямый взгляд, который он когда-либо видел. Его тело отреагировало огненной вспышкой желания, необходимости одержать победу, стремления изменить этот взгляд на покорный, уступчивый, даже с желанием Мало кто спорил с ним или вставал у него на пути, но Эмма без проблем высказывала ему свое мнение. Во рту он ощущал ее вкус. Его тело болело. Он сунул полотенце ей в руки.
- Заметишь что-то странное, немедленно зови меня или Джошуа. - Он отошел от нее, нахмурился и вернулся. - И еще я хочу, чтобы Джошуа оставался в доме. Обсуждению это не подлежит.
Эмма выпрямилась во весь рост.
- Не может быть и речи. Я забочусь о доме, не Джошуа. Если мне что-то не понравиться, я дам тебе знать
Намек на улыбку мелькнул на его .лице. Было в ее голосе нечто такое, что ему так вдавилось. Неважно насколько часто он предлагал нанять повара или няню, она непременно отказывалась, а он был ей за это благодарен. Он полюбил то, как она управляет домом, запах печенья и свежеиспеченного хлеба на кухне и смех, эхом отражающийся от стен комнат. Она считала дом своей вотчиной и ревностно его хранила.
- Джошуа остается в доме, Эмма. Ты слишком доверчивая. - Она скорчила ему рожицу, дрожа и клацая зубами, пытаясь дотянуться до еще одного кухонного полотенца.
- А вот и не правда. То, что я люблю людей, еще не означает, что я доверчивая. Я прекрасно понимаю, что ты беспокоишься о безопасности Кайла и Андреи.
- Целиком и полностью согласна, что у них должны быть телохранители. Я ни разу против этого не возражала.
Джейк вернулся к ней, приблизившись настолько, пока она не почувствовала его тепло. Она попятилась, пока не уперлась в край стола и ей пришлось внезапно остановиться. Джейк, забрав у нее полотенце, ловко снял заколку с ее волос и сунул ее в карман, где до этого исчезло так много других. Эмма не могла не любоваться мускулами, перекатывающимися под его мокрой рубашкой, широкими плечами и сильными руками.
Ее тело вновь отреагировало, огонь бушевал в ее крови, нечто дикое внутри нее потянулось к нему. От возбуждения дыхание ее стало прерывистым, грудь, до которой больно было дотронуться, вздымалась и опадала, а затвердевшие соски она отчаянно пыталась скрыть. Он начал вытирать шелковистые пряди мокрых волос, пытаясь их просушить. Рукой он вскольз задел ее грудь, внизу живота все сжалось и запульсировало. Она перевела дыхание и принялась считать про себя, пытаясь думать о чем угодно, кроме того как его талия тесно соприкасалась с ее бедрами, и что теперь спереди его джинсов появилась впечатляющая выпуклость.
На мгновение, всего на одно мгновение, в ее сознании появилась картинка: сильные руки Джейка на ее плечах, слегка толкают ее, пока она не подчиняется его молчаливому приказу и не становится на колени, желая вновь познать его, знакомый ей, предмет мужской гордости, ожидая ощутить его мужской вкус, и то, как он хотел дать ей почувствовать, что она одна была способна подарить ему изысканный экстаз. Ей бы понравилось смотреть на него снизу вверх, встречаясь с ним взглядом, в то время как она контролировала бы его, отнимая его здравомыслие, пока он действительно не стал бы беспомощным под ее эротическим натиском.
У нее перехватило дыхание, и сердце жестко ухнуло в груди. Она была девственницей, когда выходила замуж за Эндрю. Они были женаты всего пять коротких месяцев, когда произошла авария. Она не знала о сексе элементарных вещей, не говоря уже того, что возникало в ее голове. Ее попытки угодить ему были смешными и не очень успешными.
– Эй. – Джейк дернул ее за волосы. – Ты меня слушаешь?
Он что все это время говорил? Она покраснела.
– Только когда ты говоришь что-то дельное.
Джейк потянул чуть сильнее за волосы, пока она не запрокинула голову, заставляя ее взглянуть ему в глаза.
– Не игнорируй меня Эмма, когда я говорю о безопасности. Ты можешь возражать против того, чтобы кто-то присутствовал с тобой в доме, но, к сожалению, дорогая, когда это делается ради твоей безопасности, мое слово решающее, нравится тебе это или нет. - Он чмокнул ее в кончик носа и накинул ей полотенце на голову. – Я не хочу, чтобы Сьюзен стала для тебя обузой. Если из-за нее у тебя больше работы, или каких-либо проблем…
– Она не будет. Она помогает мне присматривать за детьми. Она очень хорошо к ним относится.
Джейк наклонил голову.
– Я иду в душ. И тебе предлагаю сделать то же самое. Если ты ратуешь за сбережение воды, можешь принять душ вместе со мной.
В душ с ним? Он, правда, это сказал или у нее разыгралось воображение? Что, черт побери, с ней не так? Его слова превратили ее и без того разгоряченную кровь в огненный пожар, который она едва могла понять. Ей непременно нужен был душ. А лучше всего ледяной.
Стаскивая полотенце с головы, она пошла по черной лестнице, чтобы не встретиться со Сьюзен и детьми, пока не приведет себя в порядок. Джейку удалось расшевелить ее, когда она чуть было, опять не раскапризничалась. Она вздохнула, стягивая с себя мокрую одежду и бросая ее в корзину для белья, прежде чем встать под душ. Ей просто не хватало близости с мужчиной. Вот уже два года как. Может быть, Джейк был прав, а она прячется на ранчо, редко решаясь выйти разве что купить продукты и вещи для детей. Джейк заботился обо всем за нее.
Она вздохнула. Она нуждалась в переменах. Джейк держал ее в безопасном маленьком коконе. Она полагалась на него, и он просто взвалил все бремя на себя, также как он взял на себя все, что было в его жизни. Он выкрикивал приказы, но редко бывал сердит, только не с ней и не с детьми. Она хотела остаться там, где была. Ей нравилась ее жизнь, нравилось готовить для Джейка и рабочих, заботиться о детях. Она всегда хотела дом, и о лучшем нельзя было и мечтать. Она не могла все это разрушить интрижкой с Джейком. И не дай ей бог стать когда-нибудь настолько глупой, чтобы позволить Джейку взять над ней верх. Она содрогнулась от этой мысли. Джейк мог в полной мере воспользоваться преимуществом.
Она намылила шампунем волосы, закрывая глаза, чтобы сконцентрироваться на ощущении мыла и воды, бегущей ручейками по коже. Кожа ее была слишком тугая, слишком чувствительная. Везде, где она касалась, чувствовала пальцами возбуждение, пульсирующее в ее теле. Она прислонилась к стене душа, хмурясь, пытаясь понять, что с ней происходит. Ее грудь была полной и тяжелой, болела от необходимости того, чтобы ее касались. Она чувствовала себя пустой внутри, ее тело покраснело, словно в лихорадке. Вода на самом деле причиняла ей боль.
Эмма вышла из душа, заворачиваясь в полотенце, взглянула в зеркало и почувствовала себя немного ошеломленной. Необходимость прикосновения росла, не ослабевая, и это происходило медленно, так медленно, что она до прошлой недели не понимала, что происходит. Все ей казалось по-другому, как если бы все органы чувств обострились.
Стук в дверь заставил ее вихрем обернуться.
– Эй! Эмма, есть кто живой. Телефонист пришел. – Эмма глубоко вздохнула и выдохнула. Она должна была взять себя в руки и прекратить все эти глупости, которые могут угрожать их очень уютному мирку. Она бодро оделась и снова быстро заколола волосы, убрав их с лица назад, делая в уме заметку, что их скоро нужно будет подстричь. Она убирала их наверх чаще, чем носила распущенными. Забота о двух маленьких детях делала укладку невозможной.
Джошуа ждал ее на лестнице.
– Я должен остаться с тобой.
– Ты должен остаться в доме. – Эмма протиснулась мимо него, задев рукой его грудь. Она почувствовала, как дрожь понимания охватывает его, и она повернула голову, чтобы взглянуть на него. Джошуа всегда – постоянно – вел себя с ней как старший брат. А сейчас он смотрел на нее испытующим взглядом. Она нахмурилась, глядя на него.
– Иди, Джошуа.
– Приятно пахнешь.
– А от тебя несет лошадьми. Где наш гость, и почему ты оставил его одного? – Произнесла она раздраженно. В последнее время все словно очумели, но только не она. Джошуа посмотрел на нее увлеченно, от чего ей стало неудобно.
Она легко сбежала вниз по лестнице в холл, чтобы разыскать молодого человека, стоявшего неловко, глядя вокруг себя с несколько благоговейным выражением на лице.
– Здравствуйте, я Эмма Рейнольдс, экономка. Я покажу вам все телефоны.
– Грег Паттерсон.
– Экономка? – Джошуа фыркнул.
Эмма посмотрела на него.
– Большое вам спасибо, Джошуа. Я покажу ему телефоны. Если вы хотите, я приготовила свежий хлеб. Он в хлебнице на столе.
Джошуа нахмурился.
– Эмма. . .
Она спокойно улыбнулась.
– Ваш любимый. Я знаю, что у вас перерыв, поэтому приготовила свежий кофе и на вашу долю тоже. Туда. – Она дала ему все основания остаться в доме, так чтобы это не выглядело так, будто они не доверяют мастеру. Она продолжала улыбаться, побуждая Джошуа последовать ее примеру.
– А дети?
– Под присмотром, – ответила она, с угрюмой улыбкой. Он что считает ее идиоткой? Естественно она убедилась в том, что Сьюзен в курсе того, что необходимо держать Андрею и Кайла запертыми в детской, пока в доме были посторонние. По степени вредности он был почти таким же, как Джейк. Два года ее жизни прошли бок о бок с телохранителями, она понимала и принимала это, но нянька ей не нужна. Она не собирается унижаться и позволять Джошуа следовать за ней из комнаты в комнату. Он мог бы сидеть на кухне и прислушиваться, ожидая, не раздастся ли крик, если он такой же параноик как Джейк. Джошуа было сказано оставаться в доме, а не в комнате.
Аромат свежеиспеченного хлеба наполнил дом, и после некоторого колебания и быстрого предупреждающего взгляда в сторону ремонтника Джошуа резко развернулся на каблуках и направился в кухню.
Эмма вновь сосредоточилась на рабочем. Он был невысокий, коренастый, с волнистыми каштановыми волосами и теплыми, смеющимися глазами. Он казался таким знакомым, что Эмма обнаружила, что хмурится, пытаясь вспомнить откуда.
– Я вас знаю?
– Что-то вроде. - Он следовал за ней по коридору, разглядывая, немного испуганно внушительные красивые комнаты, по которым они проходили. – Мы столкнулись друг с другом в продуктовом магазине, в отделе овощей и фруктов. Вы помогли мне собрать яблоки, когда я уронил их.
Эмма засмеялась.
– Я помню, ну конечно. Вы любите жонглировать.
Его взгляд двинулся вниз к левой руке, отметив отсутствие кольца, когда она махнула ему, приглашая войти комнату.
– У вас прямо дворец.
– Спасибо. – Эмма любила дом и ценила, когда кто-то признавал его красоту. – Он требует довольно много заботы, но мне нравится здесь работать.
– Мне всегда хотелось посмотреть такой особняк. Ведь никому не разрешат войти в такие хоромы без сопровождения. Площадь невероятная, а дом еще круче.
– Это функционирующее животноводческое ранчо, – объяснила Эмма.
– А мистер Банакони много времени проводит здесь?
Эмма бросила через плечо небольшую улыбку, но не ответила на вопрос. Ее преданность Джейку не имела границ, и поэтому она никогда никому не давала о нем информацию. Малейшее замечание могло оказаться на страницах таблоида, а у Джейка и так было полно народу, который охотился за ним. По правде говоря, он часто улетал из страны, а также ездил в разные штаты, в которых у него была собственность, но всегда возвращался домой на ранчо.
Они прошли по длинной широкой изогнутой лестнице, а на высоких потолках был изображен бронзовый леопард среди вьющихся растений. Ей было приятно, что у Паттерсона перехватило дыханье.
– Этот дом удивительный. Вы, должно быть, любите его.
– Да.
И она испытывала огромную гордость, что это благодаря ей он такой ухоженный. Джейк настаивал, чтобы уборщики приходили дважды в неделю, но она делала это каждый день, и это заставляло ее чувствовать себя причастной и гордиться своим домом.
Она жестом указала в сторону телефона в небольшом кабинете.
– Здесь я замечаю шумы чаще всего. В других телефонах не так сильно, а здесь заметно больше.
Грег поставил свое оборудование и посмотрел, как она садится на подлокотник кресла на противоположной стороне комнаты.
– Это может занять какое-то время.
– Прекрасно. Я так и думала, – ответила она приятным голосом.
Грег бросил на нее еще один быстрый взгляд, прежде чем сосредоточиться на телефоне в своей руке.
– Вы с мистером Банакони вместе? Я не заметил кольца, но, кажется, в наше время на это не обращают большого внимания.
Эмма застыла. Не значит ли, что он ищет информацию для таблоидов? Она старалась сохранить голос спокойным и небрежным.
– Я здесь работаю.
Грег улыбнулся ей быстрой, застенчивой улыбкой.
– Ну, в таком случае, завтра вечером, будет большая премьера фильма, который я наделся увидеть. Вы бы не хотели составить мне кампанию? – Он не мог заставить себя посмотреть на нее, когда спрашивал, вместо этого стирая с телефона несуществующее пятно грязи.
Эмма втянула в себя воздух. Она никогда не ходила ни с кем на свидания, правда. До Эндрю. Но Джейк только что издевался и подсмеивался над ней, на самом деле, говоря, что она никогда не встретит другого мужчину, потому что не обращает на них внимания. Грег казался молодым и простым, даже ручным. Он, конечно, не волновал ее в смысле секса, но ей было нужно что-то, перемена, способ справиться с тем, как Джейк заставлял ее чувствовать себя.
– Если вы не возражаете зайти за мной сюда и это должен быть поздний сеанс. – Эмма обнаружила, что согласна. Она затаила дыхание, надеясь, что он вдруг скажет «нет».
– Отлично! – Восторженная улыбка осветила его глаза. – Тогда встретимся завтра вечером.
Сердце Эммы забилось в тревоге. Что она наделала? Джейк задел ее эго, и в небольшом рывке неповиновения она приняла решение, к которому была не вполне готова. И это было несправедливо по отношению к Грегу. Ее решение действительно было рождено боязнью себя, беспокоящими ее потребностями, от которых она не могла освободиться. Она была сама не своя в последнее время, и ее мечты были совершенно унизительными. Каждая из них была о Джейке и тех вещах, о которых она на самом деле понятия не имела и не была уверена, что хочет знать.
– Грег, я пойду с вами, как с другом. Ничего больше. Если это не то, чего вы хотите, то я должна буду отказаться. Мне следовало прояснить этот вопрос. – Она сохраняла свой голос нежным, спокойным, сожалея, что может причинить ему боль, злясь на себя за то, что попала в такую ситуацию из-за гордости и страха. Грег был не виноват в том, что он попал в тот момент, когда она согласилась.
– Понимаю. Все в порядке, – сказал он. – Я хотел бы пойти с вами.
Он послал ей еще одну мимолетную улыбку, которая так странно напоминала улыбку Энди. Мило. Больше ни о чем, не прося. Дружелюбно. Может быть, он был именно тем, кто ей нужен. Личность Джейка была подавляющей, засасывающей, постепенно уничтожающей ее сопротивление. Все в Джейке вызывало противоречия. Его интенсивные потребности. Его темная, задумчивая манера. Его боль. Его возбуждение. Его приказы и вспышки темперамента. То, как он смягчался, когда был с ней. То, как он лежал рядом с ней, когда он не мог спать и лениво играл с прядками ее волос, иногда касаясь ее мягкой кожи и скользя пальцами по ее теплу, как будто она принадлежит ему.
От одной мысли о его прикосновении она наполнилась влажным теплом. Она перевела дыхание, выдохнула и выдавила из себя улыбку, пытаясь понять, что Грег говорил ей.
Грег объяснял каждую деталь, пока работал, его голос, гудящий все дальше и дальше, пока она не почувствовала отчаяние. Невозможно было не думать о Джейке, когда она была ни в малейшей степени не заинтересована в том, как работает телефон. Она слышала, как он назвал ее имя, и посмотрела выжидающе, стыдясь, что задремала во второй раз.
Грег нахмурился, глядя на телефон.
– Что именно вы слышите? Линия кажется чистой.

Глава 6.2

– Я не слышу это, пока на самом деле не начинаю говорить, или кто-то еще говорит со мной. Если я молчу, этого там нет. Пара рабочих слушали, и только Джошуа услышал это, но это действительно меня беспокоит. – Это волновало ее. Телефон в офисе Джейка, казалось, не страдал подобной проблемой. Она вошла в его святилище и спохватилась, испытывая облегчение от того, когда его частная линия оказалась чистой. У нее просто было плохое предчувствие.
– Вы слышите голоса?
Эмма рассмеялась. Грег посмотрел вверх, немного испуганно, поняв, как можно расценить его вопрос, а затем присоединился к ней.
– Линия, кажется, чистой. Мое оборудование показывает мощный сигнал, но если вы только слышите это, когда говорите, мы можем иметь дело со шпионским оборудованием. – Его глаза просветлели, и он улыбнулся ей как маленький мальчик. – Это было бы здорово. Мог бы кто-то шпионить за вами?
– Я думаю, что вы смотрели слишком много фильмов, – сказала Эмма, заставляя себя засмеяться, вдруг почувствовав себя совершенно неудобно. Даже папарацци могли наводнить дом жучками, а у такого как Джейк были всевозможные враги.
Грег снова засмеялся.
– Ну, это, несомненно, будет первой причиной, если я наткнусь на шпионское оборудование.

Глава 7.1

Джейк стоял рядом с открытой дверью. Его сердце билось в горле, пока он пытался отдышаться и подавить в себе поднимающегося на поверхность леопарда. В тот момент, слыша переливы невинного смеха Эммы и ощущая запах ее возбуждения, он осознал, что становится опасным. Что-то шло совершенно неподобающим образом. Он должен был находиться в своем кабинете, изолированный от шума, а не прислушиваться к флирту между мужчиной и женщиной. Он слышал заинтересованность в голосе мужчины и невинность в тоне Эммы. Тем не менее, она была определенно возбуждена, и это сводило его с ума. Он чувствовал поднимающуюся в себе жестокость и способность на дурной поступок. Он ненавидел эту чудовищную часть своей личности, которая заявляла о себе, стоило ему только принять что-либо близко к сердцу. Она говорила, показывая наглядно, что он нес в своей крови наследие зла.
Джейк знал, что нуждается в помощи. Ему непременно нужно переговорить с Дрейком, чтобы найти способ побороть эту всепоглощающую ревность, охватывающую его при одной мысли о том, что Эмма находится в компании мужчины. Она превратилась в навязчивую идею, ежеминутно вторгаясь в его мысли, истязая его тело постоянной эрекцией, внушительной и мощной, и настолько чертовки болезненной, что временами он едва мог ходить. Ничто не могло ему помочь, ни одна женщина не удовлетворяла его – он страстно желал Эмму. Каким-то образом ей удалось сразить Джейка его же оружием. Она должна была сходить по нему с ума, но с этим ничего не вышло.
Он стоял, небрежно прислонившись бедром к косяку, ожидая, когда же она посмотрит наверх, чтобы взглянуть ей в лицо, увидеть, как сияют ее глаза и полюбоваться выразительными губами. Он стоял на другом конце комнаты, напротив мужчины. Лишь так он мог сохранить рассудок. Леопард был так близко. Его грудь содрогалась от сдерживаемого рыка, а горло изнемогало от желания зарычать во всю мощь. Его зубы болели от необходимости сдерживать изменение, стремления броситься на своего врага – соперника – и разорвать его. И Эмма. Если бы кто-нибудь только знал, что он хотел сотворить с Эммой.
Его тело такое напряженное, каждый мускул натянут, кожа слишком горячая на ощупь, член такой возбужденный и чувствительный, что каждый шаг причинял боль. Ему нужно было. . . Он просто чувствовал необходимость.
Эмма подняла голову, и их глаза встретились. На мгновение время, казалось, остановилось. Ее взгляд стал мягче, теплее, и в этот момент его сердце сжалось, и скрутило живот. Его пальцы впились в ладони. Джейк молчал, опасаясь, что голос будет больше похож на рычание леопарда, а не на человеческую речь.
– Грег не слышит то жужжание в телефонной линии, о котором я тебе говорила.
Грег? Кто такой этот чертов Грег, что она зовет его по имени? Она что знакома с ним? Человек смотрел на него с тем благоговейным выражением лица, в которое люди часто впадали в его присутствии. Он показал свои зубы, фактически не улыбаясь. Может даже зарычал. Джейк не знал, да и ему, по правде сказать, было чертовски на это наплевать. Грег замер, значит, должно быть, он все-таки зарычал. Джейк ощутил языком клыки. Неужели они стали острее? Он дышал, пытаясь удержать леопарда на расстоянии.
– Джошуа сказал, что тоже слышал шум, – выдавил из себя Джейк. Он говорил тихо, но, несмотря на это, Эмма окинула его обеспокоенным взглядом. Он был не в том состоянии, чтобы успокаивать ее.
– Грег сказал, что если на линии чисто, а мы что-то слышали, это могло быть подслушивающее устройство, ты же знаешь, что папарацци всегда пытаются проникнуть в дом.
– Я могу проверить телефонные разъемы на наличие чипов или записывающих устройств, – предложил Грег.
– Не беспокойтесь, моя служба безопасности займется этим, – сказал он, отпуская человека и уходя с гордым видом. Он хотел, чтобы этот мужчина убирался из его дома ко всем чертям.
Джейк не хотел уходить, но был вынужден это сделать. Он должен был найти Дрейка, чтобы убежать и освободить своего леопарда там, где он не мог причинить никому вреда. Тяжело дыша, он отвернулся от них, шагая через кухню, резко останавился, увидев, что Джошуа сидит, закинув ноги на стул, пьет кофе и ест ломоть свежеиспеченного хлеба.
– Я думал, что сказал тебе оставаться вместе с Эммой, – отрезал он.
Джошуа так быстро вскочил, что опрокинул стул.
– Ты сказал, чтобы я был дома, и вот я здесь.
– Это бред сивой кобылы и ты знаешь это. У тебя под носом, в моем доме какой-то мужик пялится на Эмму так словно она леденец на витрине, пока ты тут к чертовой матери набиваешь брюхо. Вышвырни этого сукина сына, и пусть служба безопасности снова проверит телефонные разъемы, не только с помощью оборудования, а еще и визуально. Если они не в состоянии справиться со своей работой, избавься от них.
– Хорошо, будет сделано, – попытался успокоить его Джошуа.
Джейк расхаживал, вращая от волнения головой. Лицо его потемнело, глаза помутнели, становясь практически полностью золотистыми, пока его зрение трансформировалось из человеческого в животное.
Схватив рацию, висевшую сбоку, Джошуа начал быстро в нее говорить, прежде чем двинуться так, чтобы стол оказался между ним и его боссом, выкрикивая команды секьюрити проверить телефонные гнезда визуально и затем звоня Дрейку в поисках поддержки.
– Джейк. Послушай. Сосредоточься. Ты на грани. У тебя припадок безумия. Ты должен бороться с этим изо всех сил. Пойдем со мной. Давай уведем тебя отсюда, пока не стало слишком поздно. – Голос Джошуа сделался грубым, а сам он представлялся в виде разноцветных тепловых полос. Все чувства немедленно обострились, усилились.
Джейк слышал, словно издалека, его голос, становившийся все тише и тише. Его мышцы болели. Спина согнулась. Он хотел, чтобы Эмма находилась под ним, выкрикивая его имя. Образ заполнил его мысли, а потом его зрение сделалось красным, и он учуял других мужчин.
– Проклятие, Дрейк. Быстрее, – Джошуа снова прокричал в рацию. – Я не удержу его в одиночку. – Он вытянул ладонь по направлению к Джейку. – Ты привел меня на свое ранчо Джейк, чтобы я тебе помогал. Я пытаюсь это сделать. Беги. Отпусти леопарда на свободу.
Гром раздался в ушах Джейка. Кровь хлынула горячим потоком, необходимость заявить права на свою самку стала такой сильной, что он содрогнулся. Зверь поглощал его мало-помалу.
– Твой другой стремительно овладевает тобой. Мы же не хотим устроить бой на кухне. – Собственный леопард Джошуа поднялся, чтобы встретить агрессию Джейка. Назревала катастрофа.
Дверь распахнулась, и Дрейк медленно вошел внутрь. Он прошипел команду на языке их вида, которую Джейк не понял, зато понял леопард.
– Джейк. Иди к грузовику. Сейчас нам надо идти. – Его тон не оставлял места для возражений. Ситуация быстро выходила из-под контроля.
Джейк взглянул в сторону комнаты, откуда слышался голос Эммы, все еще тихо переговаривающейся с ремонтником.
– Эван уже идет, чтобы проводить его за пределы территории, – заверил Джошуа.
Джейк осознавал, как мало контроля у него осталось, и боролся за то, чтобы обуздать леопарда, обрести господство над ним, по крайней мере, пока не убедится, что Эмма и дети в безопасности. Необходимы были усилия как Джошуа, так и Дрейка, чтобы сдержать рычащую и стремящуюся к убийству кошку. Он попытался заговорить, но все что у него выходило – это безумное урчание.
– Эмма. – Он не мог – ни за что бы, ни ушел пока кто-то смотрит на нее.
Так словно одно это рычащее слово имело какой-то особый смысл, Дрейк рявкнул Джошуа приказ.
– Вызови Дэрина. Скажи, чтобы он взял с собой пару человек и охранял дом с детьми и Эммой пока кто-нибудь из нас троих не вернется. – Даже произнося эти слова, он не переставал выпроваживать Джейка из дома.
Джейк едва мог ходить, его тело было таким тяжелым и напряженным, таким возбужденным, что каждый шаг отдавался болью. Леопард брал с боем каждый дюйм, пытаясь выйти на поверхность, кружа вокруг Дрейка, грозно рыча, используя имитацию нападения для устрашения. Дрейк зарычал в ответ, опекая с помощью своего леопарда Джейка. Джошуа помогал, как мог, соблюдая осторожность и держа дистанцию, в то время как Джейк передвигался взад и вперед, грохочущий рык становился громче и более жестоким, но он все же теснил его к грузовику.
Самая большая опасность поджидает их в тесной кабине грузовика. Дрейку и Джошуа приходилось полагаться на то, что Джейк сохранит сосредоточенность и удержит своего леопарда в узде до тех пор, пока они не увезут его как можно дальше от ранчо, где смогут позволить ему обрести свободу.
Дрейк захлопнул дверцу, как только они усадили Джейка в кабину, и прыгнул на водительское сиденье.
– Что, черт побери, происходит Джошуа? Я, конечно, не спец в житейских делах, но это определенно гон. Поблизости находится самка?
Джошуа пожал плечами.
– Только Эмма. Я десятки раз оказывался рядом с ней, но мой леопард никогда не реагировал на нее. Хотя. . . – Он замолчал, глядя на своего начальника.
Дыхание Джейка было прерывистым, его грудь то вздымалась, то опадала в попытке сдержать изменение. Его кожа болела, сокращаясь, становясь слишком тесной для растущего тела. Он разорвал на себе рубашку, когда начался зуд, и ему показалось, как что-то живое пробежало прямо под кожей. Его сознание было заполнено красным туманом, по краям которого змеилась темная ярость и жесточайший голод по отношению к одной женщине. Он был поглощен Эммой, желанием ее тела, необходимостью сделать ее своей. Он ненавидел всех лиц мужского пола, испытывая отчаянное желание их уничтожить, понимая жестокость своих родителей, в те минуты, когда кошка уводила его за пределы здравомыслия.
Сражаясь с этими чувствами, он склонил голову, тяжело дыша. Его рот был полон зубов, сердце – жестокости, а тело – похоти. Он начал отчаянно потеть, желая предупредить Дрейка, чтобы тот поспешил, но не мог говорить, не смел, открыть рот, из боязни, что он окончательно превратится в пасть. Они были далеки от безопасности, несясь по дороге, ведущей в его сокровенное святилище. Дрейк и Джошуа, два человека, которых он мог назвать своими друзьями, находились в ловушке сидя с ним в маленькой кабине грузовика, рискуя своими жизнями, чтобы спасти людей на ранчо.
Деревья и пышная листва напоминали о прохладе, экзотическом лесе, где его леопард мог свободно нестись в безопасности, не создавая угрозу жизни крупного рогатого скота, пастухов или опасности быть замеченным. Там Дрейк присматривал за ним, помогая ему научиться перекидываться на бегу, точно так же как обучить образу жизни людей-леопардов и тому, как каждую милю прятать одежду и разные принадлежности просто на всякий случай.
Атмосфера в грузовике оставалась напряженной, в то время как тело Джейка покрывалось мехом и из его пальцев вырывались когти. Он вздрогнул от усилия, пытаясь удержать изменения.
– Борись, – рявкнул Дрейк так, словно его слова были командой. – У тебя сильная воля Джейк. Будучи леопардом ты должен быть сильным, все время сохраняя контроль, независимо от того в какой ты форме – человеческой или звериной. Ты несешь ответственность за все действия в обеих ипостасьях.
Джошуа выругался себе под нос.
– Нас учили с молодости. Нашим преимуществом было то, что за нами всегда присматривали старейшины. Как же он мог подготовиться к этому? Большинство из нас с трудом сдерживает наших леопардов, а ведь мы учились этому годами. Он убьет кого-нибудь.
– Нет, – сказал твердо Дрейк. – Ты слышишь меня Джейк? Борись за контроль. Когда ты меняешься, то думаешь, что он сильнее, но это все еще ты. Суть – ты. Ты приказываешь ему. Он захочет убить любого мужчину на несколько миль от его женщины. Это естественно, совершенно нормально, но это чувство будет сильнее, чем все известное тебе до этого момента, любая ненависть, ярость, желание убивать, которые сворачиваются в животе и отдаются в рычании. Ты должен держать это под контролем. Если это произойдет, когда ты будешь находиться рядом со своей женщиной, будет в тысячу раз хуже, и тебе надо быть осторожным, обращаясь с ней. Инстинкт побеждать и доминировать является основополагающим. Ты понимаешь меня? Кивни, если ты слышишь и понимаешь, что я говорю.
Джейк разорвал в клочья кожу на сиденье, и урчание в его груди стало глубже. Он кивнул, пытаясь осмыслить важность слов Дрейка, когда каждая косточка в его теле, казалось, трескается и разлетается осколками, каждый мускул разрывается и каждая клеточка кричит, требуя Эмму. Он знал, что этот чудовищный шторм ярости стал реакцией на Эмму. Она наполнила его рот своим вкусом; он чувствовал ее тело рядом со своим, ощущал отчаянное желание войти глубоко в нее. Беспощадно врываться в ее лоно. Погрузить зубы в ее шею и заставить принадлежать только ему. Чтобы она признала, что принадлежит ему и только ему. Эмма.
О Боже, Эмма, где ты? В безопасности пи ты? Будь е безопасности. Ты нужна мне. Он перевeл дыхание, силясь сохранить остатки здравомыслия, стремясь защитить ее несмотря на все свои желания. Нет! Держись от меня подальше. Что, черт возьми, со мной происходит?
Его глаза горели. Страх бился в его жилах. Он не собирался пройти через это, забрав чью-то жизнь. Необходимость росла в нем как приливная волна, накрывая его, сотрясая - хуже того, возникало стремление причинить боль, ранить, возникающее из испытываемой им болт, этой ужасающей всепоглощающей одержимости. Его живот свело, скрутило, появились рвотные позывы при одной только мысли, что он мог быть таким испорченным, таким отвратительным, испытывая желание пытать, что он, возможно, получил бы удовольствие от чужой боли. С таким же успехом ему лучше умереть Он умер бы, прежде чем позволил себе навредить Эмме и детям, прежде чем он станет таким же, как его родители.
Его бока вздымались, тело сгибалось, увлекая его на пол грузовика. Стены были слишком близки, а кабина слишком мала. Он сражался за то, чтобы удержать леопарда. Еще несколько миль. Что делал Дрейк?
- Его глаза полностью исчезли, - сообщил Джошуа. - Яне знаю как, черт возьми, он держится. Мы должны вытащить его из машины.
Дрейк надавил сильнее на педаль газа. Он ехал слишком быстро для подобных дорожных условий, но предпочитал риск попасть в аварию тому, чтобы оказаться в замкнутом пространстве с разъяренным самцом леопарда, находящимся в разгар гона. Собственный леопард Дрейка боролся за превосходство, прорываясь и царапаясь, желая защитить его. Дважды его острые как кинжалы когти появлялись и исчезали. Он не перекидывался с того времени как в него стреляли и врачи восстановили его ногу, вставив в нее металлическую пластину. Не было свободы ни ему, ни его леопарду.
Он крутанул руль и скользнул в лесополосу, находящуюся как раз на территории заповедника. Он выдернул винтовку с транквилизатором из стойки рядом с задним окошечком и выпрыгнул, Джошуа с другой стороны грузовика последовал его примеру.
Внутри грузовика тело Джейка находилось в скрюченном состоянии, пока он отчаянно пытался избавиться от джинсов, разрывая их когтями на лоскуты. Он сбросил разорванный материал, когда трансформация захватила его, канаты мышц удваивались, утраивались в размере под густым пятнистым мехом. Дрейк отошел от качающегося грузовика, отодвигаясь от деревьев. Расчет был на то, что Джейк обуздает своего леопарда в лесном массиве. Если он позволит леопарду вырваться на свободу, то тот отправится к своей самке и у них не останется другого выхода только как воздействовать на него транквилизатором, чтобы предотвратить убийство особей мужского пола находящихся в непосредственной близости от Эммы
Дрейк надеялся, что до этого не дойдет. Попасть в леопарда задача не из легких и без последствий не обходится. Часто сердце большой кошки не в состоянии справиться с наркотиком и совершенно прекращает свою работу. Огромный самец леопарда обезумел, кидаясь на стены грузовика, разрывая в клочья сиденья и бросаясь на окна, пока не появилась паутина трещин на лобовом стекле.
- Его больше нет, Дрейк, - предупредил Джошуа. - Потерян рассудок. Тебе придется перехватить его, когда он попытается сбежать. Дрейк упрямо покачал головой
- Он сильный.
- Если Эмма его суженая, и она близка к своей Первой Трансформации в леопарда, ну них хотя бы раз была близость перед началом другого цикла для новичка зов будет слишком сильным. Ты не знаешь, что находится внутри него, Дрейк. Ты же сам говорить, что его родители происходят из испорченной кровной линии. Он опасен. Могут погибнуть люди.
- Он справится.
- Он никогда не слышал о Первой Трансформации. Как же он может понять происходящее с ним?
- Он справится, - повторит Дрейк - Я знаю его. Его сипа. Его решимость. Он удержит леопарда под контролем.
- Черт возьми, дружище. Ты рискуешь своей жизнью.
Грузовик снова покачнулся и леопард высунут голову из открытой двери. Он продолжай устрашающе молчать. Не двигаясь. Мех был темным от пота. Как будто почувствовав угрозу, птицы умолкли, и насекомые прекращай всякие звуки. Леопард опустил голову, глядя золотыми глазами на Дрейка с целенаправленным намерением.
- Он нацепился на тебя, не сводит с тебя глаз, - предупредил Джошуа, разрывая свою собственную рубашку и отбрасывая ее в сторону. Он сбросил сапоги, не спуская глаз с леопарда.
Леопард выскочил из своей замершей позиции, покрывая добрые шесть футов или больше, коснулся земли и совершит еще один прыжок.
- Стреляй, - взмолился Джошуа, разрывая джинсы и отбрасывая их. Он пробежал два шага и начал перекидываться, бросаясь к Дрейку и леопарду. Леопард врезался в Дрейка с силой грузового поезда, ударив его в грудь и повалив назад. Дрейк воспользовался винтовкой, чтобы отразить мощную кошку, хотя это была хлипкая защита, и сжимающиеся когти высекли огненные полосы на его груди, едва не попав по горлу
- Джейк. Борись! - Он посмотрел прямо в золотистые глаза.
Леопард Джошуа прыгнул сбоку. Джейк вскочил, кружась в воздухе, чтобы избежать нападения. Его сознание заволокло красным туманом ярости, зов крови заполнял его мысли, он едва слышал Дрейка. Он уважал Дрейка. Любил его. Тем не менее, едва отличал Дрейка от своих смертельных врагов. Столкнувшись с запахом человеческого мужчины, преграждающего ему путь к своей суженой, с самцом леопарда кидающегося на него с убийственной яростью в сердце, Джейк попытайся сосредоточиться на голосе Дрейка. Ему нужно было что-то, чтобы заглушить рев его леопарда.
Леопард Джошуа преодолен оставшееся расстояние, с намерением оттолкнуть его от Дрейка. Джейк развернулся, его гибкий позвоночник сложился практически вдвое, когда он повернулся, чтобы встретить новую угрозу. От удара острых как кинжалы когтей, боль пронзила бедро Джейка. Мгновение его легкие горечи в агонии, и он сделал глубокий судорожный вдох. Победа. Победа через боль. Боль была его жизнью, и она успокаивала его как ничто другое. Он взял в руки своего рычащего леопарда и направил свою железную волю на кошку. Бормоча успокаивающие слова, он пообещал, что они скоро найдут свою пару. Он оттеснял рычащую кошку дюйм за дюймом. Его леопард сражался с ним за каждый шаг, инстинкты боролись с его человеческим разумом. Джейк был сильным - сильнее, чем леопард, когда проявил себя впервые - и леопард резко отступил, крутясь и скрываясь среди деревьев.
Леопард бежал, прибавляя скорость, которая уносила его глубоко в лес. Потребность в подруге граничила с отчаянием, и Джейк хотел, чтобы его леопард оказался как можно дальше от ранчо и Эммы. Он не имел ни малейшего представления, что с ним происходило в животной - или человеческой форме - но ему необходимо было научиться контролировать себя прежде чем он, возможно, решит предъявить какие-то требования на Эмму. Поднялся ветер и завыл, проносясь сквозь деревья, предупреждая о надвигающейся буре. Потемнело, и начался дождь. Капли полились вниз, будто небеса оплакивали его, оплакивали вместе с ним ту порочную жестокость, которая текла в его жилах. Большой размер лап позволял ему передвигаться быстро и тихо, углубляясь под защиту леса, пытаясь обогнать себя и свою уродливую, жестокую природу. Он боялся, что всю свою жизнь будет таким как они - его враги - и часть его пыталась убедить, что это не так, но то, как его тело и ум сгорали одержимостью по Эмме, то, как Джейк каждый раз реагировал, видя ее, сильнейшие эмоции, скручивающиеся в животе, все это говорило о совершенно противоположном.
Леопард повернул морду навстречу дождю и ветру, позволяя им пронестись по нему, в надежде, что это очистит его. Буря усиливалась, ветер выл среди деревьев, сгибая поросль, срывая листья и отламывая небольшие ветки так, что мусор посыпался на него. Потрясающее ощущение ветра, обдувающего мех, буря усилила мятущееся настроение леопарда. Он был свободен. Он мог затеряться здесь, там, где деревья и вода заглушали шум города. Где никто не мог ему помешать схватить свою добычу, так как ему и требовалось. В ветре и листьях звучала музыка родства с животными и птицами. Он принадлежал какому-то определенному месту. Он бежал на свободе, много миль пока его сердце казалось, готово было разорваться, а дыхание стало вырываться большим! клубами пара.
Он подошел к увеличившемуся в размере водному потоку и, не раздумывая погрузился в него, не заботясь о том, что течение подхватило его, мотая большого кота и унося вниз к повороту. Ветки хлестали его, заставляя погружаться под воду. И он всплывал, рыча и отплевываясь, использован свои мощные мышцы, чтобы доплыть до берега, где он мог выполни на землю. Он стоят, опустив голову. Бока вздымались, пока он пытайся отдышаться, борясь с самим собой. Какого черта он делает? Он посвятил себя мести, и где-то эта цепь претерпела изменения Он не понимает эмоций и не доверяет им. Его эмоции были стишком жестокими, слишком интенсивными, ион быт способен причинить боль другим.
Боль от когтей на боку напомнила ему о каждой победе его детства, каждый раз, когда он обретай контроль, каждый раз, когда он принимал решение выжить и окрепнуть. Леопард лег под большим деревом, шатер из листьев и ветвей раскачивайся от бешеного ветра, позволяя дождю постоянно литься на него, охлаждая жар его тела и буйство разума.
Дрейк быт с ним в течение двух лет. Джошуа последовал за ним, оставив тропический лес, чтобы попробовать другой жизни. Он быт спокойнее, чем Дрейк, больше смеялся, но за его зелеными глазами залегли темные тени. Джейк не проявит интереса, когда Джошуа попросит о работе. Джейк знал, что он леопард, друг Дрейка, и хотя часть его завидовала непринужденной дружбе между двумя мужчинами, которые выросли вместе - оставляя ему роль стороннего наблюдателя - все же он быт благодарен, что у него есть второй леопард, который может помочь ему советом. Он никогда бы не подумал, что будет ощущать себя подобным образом - потерпевшим полнейшее поражение. Он восхищался силой Дрейка. Леопард быт такой же частью их самих как дыхание, хотя Дрейк не мог перекидываться. Он получил пулю, раздробившую его ногу, и металлическая пластина, которую вживили в нее, мешала ему менять форму. Что-то необходимо было с этим сделать в самое ближайшее время. Дрейк не мог навсегда остаться без своего леопарда.
Глубоко внутри сущности леопарда Джейк находится в состоянии боевой готовности. Он стоят на грани важного открытия Дрейк не в состоянии навсегда расстаться со своим леопардом. Дрейк не быт леопардом. Он не быт человеком. Он быт и тем и другим. Вместе взятым. Человеческая половина нуждалась в леопарде, а леопард не мог жить без человека. Один не протянет долго без другого. Леопард Дрейка жит внутри него, но не мог освободиться. Не мог мчаться на свободе, дышать и ощущать радость от своей звериной сути, мчась по открытым просторам или неторопливо прыгая с ветки на ветку. Что был делать леопарду? Размышлять? Жить чувствами? Он не протянет долго в таком состоянии, так же как и Дрейк
А как насчет его собственного леопарда? Что он ему даст? Что он для него сделал? Он закрыт себя от этой части, чтобы защититься. Он боятся, что леопард сделает его таким же, как родители, и в его личности будут преобладать животные качества. Но свободный бег ночь за ночью утолят его гнев, позволяя убежать от страданий его кошмарного детства. Вместе с тем, даже когда он быт всего лишь малышом, еще до того как леопард проявит себя, он придал ему силы, чтобы выдержать испытания.
Дрейк исколесил с ним тысячи километров на одной вере, готовый пожертвовать частью своей жизни, .любовью и тягой к тропическому лесу, ради того, чтобы наставить Джейка на пуп» истинный относительно его наследия. Деньги мало что значили для Дрейка. Они были всего лишь средством достижения цели, инструментом, с помощью которого можно было делать то, что он считал необходимым. Ему пришлось приехать в Техас только для того, чтобы помочь Джейку. Как всегда, Джейк не доверял никаким благим побуждениям. И он не доверял леопарду - его второй половине. Леопард ждал его, когда он примет его, поднимаясь лишь тогда, когда Джейк нуждался в его силе, когда что-то - пли кто-то - воздействовал на его инстинкты, или когда Джейку было необходимо исчезнуть и освободиться. Ни разу Джейк не соприкоснулся с обеими сторонами себя, как говорил ему Дрейк, необходимый прием для полного развития Он боялся. Понимание ошеломило его. Он думал, что давно оставил позади .любые страхи Он выжил там, где другим бы это не удалось, и он пережил все это благодаря простому мужествуй решимости, посреди дикой бури, его бока вздымались, страх выжимал из него темный пот, он задыхался от ужаса, когда понял, что все это время скрывалось внутри него. Джейк не хотел посвящать себя кому бы то ни было, ни детям, ни леопарду и, конечно же, Эмме Они должны быть его. Находиться под его контролем. Жить по правилам его идеального мира, который он создали, в котором был единственной персоной облеченной властью.
Вместе с тем, Дрейк сказал, что ему нужно расслабиться. С колотящимся сердцем он ощутил во рту вкус страха. Если он расслабится, и леопард завладеет им, он пропал. Если он полюбит своих детей, а с ними что-нибудь случится, его сердце будет разбито. Если он отдаст себя Эмме, а она отвергнет его, он не переживет этого.
Леопард уронил голову на лапы и заплакал, слезы смешивались с каплями дождя, по мере того как стихала буря Он всегда отказывался считать себя жертвой. Он выжил, потому что был сильным, и это был его выбор не давать отпор. Он не позволял леопарду бросаться на своих врагов, раздирать и полосовать, пока их не станет, хотя не единожды он внутренне страстно хотел сотворить такое. Его контроль всегда являл собой доказательство того, что он был другим. Ослабить этот процесс, довериться ему, отдать всего себя, было действительно страшно. Впервые за всю свою жизнь Джейк понял, что он возможно не настолько силен, чтобы преодолеть травму, нанесенную ему в детстве. Он так и не признался себе в том, что над ним надругались. Это был отдельный период его жизни, из которого он извлек уроки, очень тяжелые уроки, но они сделали из него успешного человека - и еще более успешного бизнесмена. Он считал себя неприкасаемым, и в большинстве случаев так оно и было. Он имел репутацию слишком богатого, слишком вовлеченного в политику, слишком безжалостного и слишком опасного, чтобы с ним стоило связываться. Но он боялся самого себя. Его главный враг находился внутри него. Дрейк сказал, что он не может жить отдельно от своего леопарда, и если он не примет животную ипостась, не полюбит и не научиться использовать во благо то, что он считает недостатком, он никогда не будет по-настоящему жить. И однажды леопард одержит над ним верх. Он не хотел рисковать. Все в нем восставать прошв этого, но он был до опасного близок к тому, чтобы причинить боль Эмме, уничтожить свой дом - единственный дом который у него когда-либо быт. Леопард вытянул лапы и зарылся когтями глубоко в землю. Наступила ночь, принося с собой звуки насекомых и сов, охотящихся за своей добычей.
Он лежал тихо, прислушиваясь к бесконечному жизненному циклу, зная, что он не сможет отказаться от Эммы. Она была нужна ему. Дети нуждались в нем. Он мог бы согласиться с тем, что будет для них невероятной опорой, делая для них все, но он не хотел чувствовать сам этой привязанности. Он просто не мог. Он часами спорил с собой, прежде чем окончательно понял, что у него нет другого выбора. Он не мог рисковать тем, чтобы превращался в нечто жестокое и порочное, как и его враги. Их леопарды быть может и не проявили себя в полном объеме, так как получилось у него, но он унаследовал их черты, а у них не было того контроля которому он учился годами. Ему удалось отвести своего леопарда от Дрейка, даже в разгар яростного безумия, он не отдал бы зверю и малой толики того контроля. Он не стал бы рисковать потерять Эмму и детей - или себя.
Джейк вышел из лесу босиком, без рубашки, продолжая застегивать джинсы, которые Дрейк и Джошуа предусмотрительно повесили для него на ветвях деревьев. Дрейк счел под дождем, в кузове пикапа, и когда Джейк подошел, он настороженно поднял голову, и сразу же спрыгнул вниз. Несмотря на травму ноги, он все еще двигался с той текучей грацией, что часто заставало Джейка врасплох.
- Ты в порядке? Я думал о том, чтобы отправить Джошуа на твои поиски, но ... - Дрейк замер.
Джейк пожал плечами.
- Ты подумал, что я могу разорвать его на куски.
В ответ Дрейк слабо улыбнулся
- Что-то вроде того.
Джейк покачал головой, подходя к своему Другу. Рубашка Дрейка была порвана в клочья и на груди виднелись пятна крови
- Ты ранен?
Джейку стало безумно стыдно. Он гордился своим самоконтролем, но едва успел остановить нападающего на Дрейка зверя. Он был благодарен за то, что тот не пытался перекинуться леопардом Дрейк и Джошуа происходили из разных родословных, они явно не страдали тем безумием, которое текло в его жилах.
- Так, несколько царапин, - бросил небрежно Дрейк. - Бывало и похуже, когда я играл с друзьями в обличии леопарда.
Джейк потянулся, расправляя усталые мышцы. Буря превратилась в мелкий моросящий дождик.
- Мне очень жаль, Дрейк. Я мог причинить тебе боль. Дрейк ответил ему еще одной легкой усмешкой.
- Я знал, что ты этого не сделаешь
- Тогда тебе было известно больше чем мне. Где Джошуа?
Ухмылка стана шире.
- Спит, как младенец. Он не переживай за тебя.
- Значит, он здорово притворяется - ответит Джейк. - Он беспокоится. Почему ты думаешь, он покинул тропический лес? Он не слишком-то здесь счастлив, но и туда возвращаться не горит желанием.
- Джошуа есть Джошуа. Он не слишком распространяется о своей жизни. Что бы ни случилось, это должно было быть нечто плохое, в противном случае он никогда бы не ушел оттуда. Никто не уходит, потому что хочет этого.
- А ты, - показал на него Джейк
- Я не мог оставаться в лесу и не выпускать своего леопарда, а я не в состоянии перекидываться. Это стало... трудно.
-Врачи пытались восстановить твои собственные кости? Дрейк кивнул.
- Не сработало. Я не понял весь процесс, но у некоторых из нас есть способность к регенерации, а у некоторых нет. По-видимому, я отношусь к последним.
- Ты не пробовал использовать чужие кости?
- Например, с трупа? - Дрейк состроил мину. - Мы немедленно сжигаем наших покойников. Это единственный способ выжить для нашего вида, сохранить наше существование в тайне. И ведь это не играет особой роли, я не могу использовать кусок своей кости, так ведь?
- Сейчас, доктора способны сделать многое, Дрейк. Тебе просто необходимо найти нужного человека. - Джейк открыл дверцу пикапа и остановился, осматриваясь.
На протяжении нескольких миль простирались его владения. Он терпеливо приобретал акр за акром, добавляя к землям своего прадеда, доставшимся ему в наследство, пока не сделал заповедник. Он превращал мили этой земли в тенистую, лесистую местность для своего леопарда. Он построил империю крупного рогатого скота. Шаг за шагом, терпеливо. И он медленно начал бурить в поисках нефти, которая как он знал, была и на других участках унаследованной им земли. Недавно он приобрел несколько больших кусков собственности, на которой как он был уверен, располагались залежи природного газа, который просто ждал, что его начнут разрабатывать. Глядя на Дрейка - своего друга - человека, который был на его стороне, он понял, что все его сбережения очень мало для него значат. Возможно миллиарды долларов, но деньги для него были инструментом. И он знал, что нужно с ними делать.
Дрейку необходимо было лекарство. По сравнению с проблемой его друга, годы, которые Джейк затратил на воплощение своего плана по нейтрализации своих врагов, казались пустой тратой времени, когда страдает такой хороший человек как Дрейк
Джейк откашлялся. Ему казалось странным думать о других людях, беспокоиться о них. Влияние Эммы. Эмма своим присутствием влияла на Джейка каким-то непостижимым для него образом, но он знал, что девушка как-то изменила его за те короткие два года, что прожила в его доме. Он не подозревал, в какой момент произошла эта трансформация, но знал, что Дрейк гораздо важнее, чем любая месть.
Джейк распахнул дверь.
– Ты хочешь, чтобы я сел за руль?
Дрейк покачал головой.
– Я сам. Просто подвинь Джошуа.
Джейк добродушно пихнул Джошуа и тот, подняв голову, предостерегающе заворчал.
– Иди назад. Ты можешь поспать там.
Джошуа зарычал, но подчинился, отправляясь спать назад и сворачиваясь клубком еще до того, как Джейк скользнул на пассажирское сиденье.
– Кто тебе делал операцию? В вашей деревне есть врачи?
– Один доктор на всех, но не тот специалист, который мне нужен, и мои кости он не пересадит и не изменит.
Дрейк говорил практически безразлично, но Джейк слушал с повышенным вниманием. Дрейк не показывал по выражению своего лица, что подавлен, но Джейк уловил горечь в его голосе и пристально на него посмотрел.
– Ты нужен мне, Дрейк. – Он старался говорить тихо, но от этого признания все его нутро переворачивалось. Он ненавидел это чувство, внезапного разрывающего страха от мысли потерять своего друга. Он не должен был не к кому привязываться. От этого он чувствовал себя уязвимым и маленьким.
Он перевел дыхание. Нет. Это был не просто страх потерять Дрейка. Это же он попросил Дрейка отправиться с ним, оставить тропический лес и помочь ему. Он был в ответе за Дрейка. Вот и все. Эмма, дети и даже Джошуа. За них он тоже нес ответственность. Ему нужно было найти способ помочь этому человеку, спасти его, потому что в мире и без того осталось так мало хороших людей.
Дрейк не делал вид, что не понимает, о чем они говорят.
– Довольно скоро ты поймешь, что нельзя всегда подавлять леопарда. Мне осталось не долго, Джейк. Да и честно говоря, на что мне надеяться?
– Операция. Не глупи. Не сдавайся, пока не испробуешь все, а ты затронул только малую часть. Твоя кость не сработает. У нас нет трупа, но у тебя есть я. Или Джошуа. У одного из нас может оказаться способность к регенерации, а если и нет, мы найдем кого–нибудь у кого она есть.
Дрейк глянул на него мельком.
– Сомневаюсь, что это так просто.
– В мире вообще мало легких вещей. – Мозг Джейка уже работал в быстром темпе. Он мог легко озадачить нескольких человек из своего персонала поисками лучшей команды хирургов-ортопедов. С достаточным количеством денег можно купить любого. А уж деньги-то у него были. – Я займусь этим завтра. Если ни Джошуа, ни я не подойдем, мы будем искать донора, пока не найдем.
Дрейк облизал внезапно пересохшие губы.
– Ты думаешь, кто-нибудь и правда сможет вылечить меня? Чтобы я мог обходиться без пластины? Я уже думал позволить им ампутировать ногу.
– Почему бы им не вылечить ее? Нам просто нужен подходящий врач и подходящий донор. – Он посмотрел в окно. – Ты забыл включить фары. Используешь ночное видение своего леопарда?
Он заметил, что и Джошуа и Дрейк очень часто так делали, использовали органы чувств леопарда наряду со своими собственными. Может, их леопарды не были столь разрушительны как его и легче поддавались контролю. Он довольно хорошо изучил этих животных. Вспыльчивые. Ужасно ревнивые. Они были умные, хитрые и скрытные существа. Он был таким же, но его черты были усилены в миллион раз.
Дрейк не стал возиться с фарами. Вместо этого, он сменил тему. Они ехали по их следам обратно к ранчо.
– Ты должен рассказать мне все, что знаешь о прошлом Эммы. Мне известно, что ты проводил расследование, прежде чем нанять ее.
– У меня есть ее дело, но в нем не много. Где она пошла в школу. Ее родители. – Джейк еще раз небрежно пожал плечами.
– Слышал ли ты когда-либо или говорил с кем-нибудь о Первой Трансформации? – спросил Дрейк
– Этот термин я слышал от тебя. А что это?

Глава 7.2

– В наших видах женщины очень сильно отличаются от мужчин. Никто не знает, что вызывает Первичную Трансформацию. Она не зависит от половой зрелости или секса. Мы понятия не имеем, и поверь мне, не единожды пытались это выяснить. Мужчины-леопарды перекидываются, когда зверь становится достаточно сильным, или мальчик переживает стресс. Может быть, сочетание этих двух составляющих. Но с женщинами все по-другому.
– А Первичная Трансформация это… – Джейк посмотрел выжидательно, с намеком на нетерпение в глазах. О том, как это бывает у мужских особей, ему было известно.
– Опасно. Для всех. Женщину неожиданно охватывает комбинированная горячка, спаивая вместе человеческую составляющую и леопарда. Она издает заманчивый запах, а в непосредственной близости, ее присутствие может вызвать гон – то безумие, которое испытал ты – у своей пары. Спутники жизни узнают друг друга. Думаю, Эмма может быть леопардом.
В тот момент, когда он услышал слово пара, леопард внутри него прыгнул, а человек отшатнулся. Он не был ничьей парой, меньше всего парой Эммы. Она была его. Она принадлежала ему, но он не принадлежал никому. Его жизнь была тщательно организованным обманом.
– Это невозможно. В ее прошлом нет и намека на это. И она была замужем за иным. – Последний аргумент вышел сильно похожим на обвинение, и Джейк перевел взгляд на заборы, мимо которых они мчались.
– Это не значит, что она не была твоей парой в предыдущей жизни. Не бывает ли такого, что временами она кажется тебе знакомой? Нет ли у тебя о ней таких воспоминаний, которых не должно быть?
Джейк перевел дыхание.
– Как она могла быть леопардом и не знать об этом?
– Горячка наступает медленно и небольшими порциями, то начинаясь, то прекращаясь. Один день она чувствует себя хорошо, а на следующий может быть капризной, с повышенной сексуальной возбудимостью, являясь желанной для любой особи мужского пола, находящейся в непосредственной близости. Даже леопард не чует ее, когда горячка находится в начальной стадии, но устремляется к ней, как только она повышается.
– Что произойдет с ней, если она леопард?
– В конце концов, ее леопард появится, но это всегда происходит в разгар сексуальной горячки. Леопард будет влиять на женщину. Она будет также нуждаться в эмоциональной поддержке, как и ее кот.
Тело Джейка отреагировало на мысль об Эмме испытывающей нужду. Он мог позаботиться о ее потребностях как никто другой. Он был полностью уверен в себе, что сможет привязать ее к себе сексом. Он давно научился тому, как заставить женщину умолять его. Может все это время, он использовал по отношению к ней неверную тактику.
Дрейк повел пикап по извилистой дорожке и, обогнув дом, остановился рядом с кухонной дверью.
– И еще одно Джейк. Пока ты бегал, служба безопасности связалась с нами по рации. Они нашли записывающий микрочип, в телефонном гнезде срабатывающий на голосовой сигнал. Они удалили это устройство и сохранили его для тебя. У нас не было посетителей, кроме тех двоих, которых привезла на ранчо Сьюзен. Я дал задание охране проверить их имена. Дана Андерсон – гувернантка, и Гарольд Гивенс – учитель. В настоящее время мы проводим их проверку.
– Спасибо, Дрейк. За все. – Джейк выскочил, но придержал дверь, чтобы Дрейк не уехал. – Насчет операции имей в виду. Несколько человек займутся этим немедленно. – Он заставил себя посмотреть на следы когтей на груди Дрейка. – Это надо обработать. Ты же не хочешь поймать инфекцию.
– Хорошо, мамочка, – ответил Джейк. – Спокойной ночи.
Он бросил Джейку его бумажник и мобильный телефон.
Джейк поймал оба предмета, захлопнул дверцу и отошел, наблюдая за тем, как Дрейк поехал по дороге, ведущей к небольшим домикам, где жили некоторые рабочие. Затем он повернулся и пошел по дорожке к двери в кухню. Прежде чем войти в дом, он остановился, чтобы отправить сообщение своему адвокату с указаниями насчет скорейшего оформления усыновления для Эммы.
Он немедленно остановился. Даже в темноте он увидел торт и знал, что тот должен был быть там. Эмма всегда убирала со стола, но она оставила торт в середине стола, рядом с картиной, на которой был изображен он, и два других подарка в яркой обертке. Он поднял их. На одной открытке зеленым карандашом было написано Кайл, а на другой От Андреи, надпись была темно фиолетовой.
Его сердце сжалось. Он наплевал на важное мероприятие. Он был не создан выполнять обязанности мужа или отца. Даже думал так, поднимаясь по лестнице и направляясь к детской комнате, чтобы поцеловать их на ночь, прежде чем решительно повернуть к комнате Эммы. Он нахмурился, стоя перед ней. Дверь была закрыта. Насколько он знал Эмму, она никогда не спала с закрытой дверью, потому что хотела быть уверенной в том, что услышит детей. Он положил руку на ручку двери и повернул ее. Она была заперта.
Ярость охватила его, неумолимая и свирепая, открывая его натуру, уродливую и темную. Она сердилась на него и осмелилась закрыть перед ним дверь? Будь он проклят, если она начала делать такое.

Глава 8.1

Эмма уткнулась лицом в подушку, заглушая рыдания. Хотя Сьюзен и находилась внизу в одной из комнат для гостей, она не хотела рисковать тем, что ее могут услышать. Особенно ей не хотелось, чтобы слышали дети. Эмма думала, что выплакала все слезы, страдая по Эндрю, но, как оказалось, нет. И вот она здесь, сходит с ума, чувствуя себя сбитой с толку, одинокой и такой расстроенной, безо всяких на то видимых причин, кроме той, что она согласилась на свидание. Ну, зачем она это сделала? Ей вовсе не хотелось встречаться с Грегом Паттерсоном.
Естественно из-за гордости. Джейк так небрежно отмахнулся от того, что она может нравиться мужчинам. Ну и что с того, если со смерти Эндрю никто не интересовался ею. Ей это попросту было не нужно. У нее не было на это времени. Она жила, оплакивая Энди, заботясь о Кайле, рожая ребенка, поддерживая в образцовом порядке огромный дом. Да и прошло-то всего два года. Она что должна была кинуться на шею первому встречному?
Эмма перевернулась и утерла опухшие глаза. Она уже много месяцев так не плакала. Жизнь с Эндрю была простой и понятной. С Джейком напротив все казалось очень сложным. С тех пор как она поселилась в безопасности поместья, вдали от людей, она ощущала себя завернутой в кокон безопасности. Джейк обладал сильной личностью, но она могла иметь с ним дело, просто держась на равных. Его знакомые – совсем другое дело.
Люди его круга относились к ней как к мебели или служанке – и формально, так оно и было. В доме она выполняла роль экономки, а не хозяйки. Джейк предоставил ей такую свободу действий, что она успокоилась, считая этот дом своим. Но это сути не меняло. Мелкие пакости и удивленно приподнятые брови никогда не причиняли ей боль – пока она не поняла, что сомнительное положение занимала не только она, но Андрея и Кайл.
Она бы ни за что не назвала мужчин и женщин, приходящих с визитом к Джейку, друзьями. Они были партнерами по бизнесу, людьми, ищущими покровительства – или пытающимися сблизиться с ним. Он всегда держал дистанцию со всеми – даже с детьми.
Не потому ли она рыдала? Она ждала Джейка столько, сколько это было возможно, и когда стало очевидно, что он не явится на празднование своего собственного дня рождения, она разрешила детям задуть свечи и поесть. Довольно много съеденного осталось у них в волосах и на одежде, поэтому она повела их мыться. Смывая торт с волос и кожи детей, она, наконец, поняла насколько она одинока – как одиноки они все. Они жили иллюзией присутствия Джейка, день за днем, но все равно так и не стали по-настоящему частью его жизни.
Джейк слушал ее рассказы об успехах детей и обо всех этих милых вещах, которые они делали, вырастая и начиная изучать окружающий их мир, но его лицо не оживлялось. Он не смеялся от души. Он держался с ними отстраненно – особняком. Она переживала за Кайла и Андрею, так же как и за себя. В тот момент она поняла, что нет никакой надежды на то, что у них с Джейком что-то может получиться. Как бы она не любила и не уважала его, насколько бы тело не жаждало его, ей все равно нужно было больше, гораздо больше, чем он мог или хотел ей дать. Она уложила детей и пришла в свою комнату, закрыв дверь, чтобы они не могли войти, если вдруг услышат ее безудержные рыдания.
Теперь к этому добавилось унизительное состояние ее тела, которое горело день и ночь, испытывая отчаянное желание прикосновения Джейка. Она едва могла смотреть на себя, вспоминая, как она практически бросилась Джейку на шею, целуя его – целуя его. Она прикасалась к своим губам, вспоминая те ощущения и форму его губ, его вкус, и каким он был на ощупь. Ей хотелось чувствовать его, поглотить. Необходимость была такой сильной и подавляющей, что она не доверяла себе в его присутствии. Иначе она бы разрушила все, что у нее было. А, может, у нее ничего и нет.
Судорожные рыдания скрутили ее тело, сжали грудь и разрывали горло.
– Почему, черт побери, ты не впускаешь меня?
Эмма чуть не выпрыгнула из кровати с огромными от испуга глазами. Сердце ухнуло в груди, потом забилось быстро, когда адреналин хлынул в ее тело.
– Ты что спятил? – спросила она. – Джейк, ты напугал меня.
Она бросила подушку в том направлении, откуда исходил его голос, не в состоянии заглушить агрессию, бушующую в ней.
– Уходи.
Метательный снаряд его не замедлил. Он важно прошествовал через комнату, пока не навис над ней. Она должна была испугаться, что, вероятно, и входило в его планы, но его поведение только еще больше разозлило ее.
Она откинула волосы назад, чтобы взглянуть на него.
– Ты такая задница. Для тебя что не существует никаких границ? Моя дверь была заперта. Закрыта. Это ясно говорит – не входить.
Гнев Джейка растаял в тот момент, когда он увидел ее сидящую посреди кровати, а ее длинные волосы были взъерошены и растрепаны, словно она только что занималась любовью. Ее глаза были огромными, обрамленные густыми ресницами, и, глядя на него, они метали огненные искры. Она выглядела соблазнительной, даже слишком. Он с трудом мог сопротивляться желанию склониться и завладеть ее ртом. Только тогда он заметил ее лицо, бледное с красными пятнами и следами от слез.
У него внутри все сжалось. Он взял Эмму за подбородок и приблизил ее лицо к своему.
– Ты плакала.
Она отдернулась, отворачиваясь.
– Впредь закрытая дверь означает необходимость в уединении. Теперь, пожалуйста, уйди и оставь меня.
Она махнула в сторону двери, выпроваживая его.
– Нет.
Она тряхнула головой, разметав волосы в разные стороны.
– Джейк. Я действительно расстроена. Не мог бы ты хотя бы раз проявить ко мне немного уважения и оставить в покое сегодня?
– Я не оставлю тебя одну, когда ты расстроена. – Он опустился на кровать, заставляя ее немного подвинуться, чтобы дать ему достаточно места. – Извини за день рождения. Мое отсутствие было вынужденным.
– Не льсти себе.
По тому, как она отодвинулась от него, он понял, что это разозлило ее еще сильнее. За прошедшие два года он так часто приходил в ее комнату, и они лежали рядышком, разговаривая, когда никто не мог заснуть, и он рассчитывал на эту привычную близость.
– Я плачу не из-за тебя и не из-за того, что ты не пришел на празднование своего дня рождения. Хотя это эгоистично с твоей стороны, но вполне предсказуемо.
Он поморщился от ее удара, попавшего точно в цель. Эмма сидела, подтянув колени к груди и раскачиваясь взад и вперед, испытывая очевидное горе. Он сомневался, что Эмма осознает, насколько сильно она расстроена. Эмма свернулась, уменьшившись в размерах насколько это было возможно, а ее глаза были полны слез. Джейк протянул руку и легко притянул ее к себе, убаюкивая покоем своего тела, прижимая ее к себе.
– Если ты так сильно расстроилась не из-за меня, тогда из-за чего? Я улажу это, но сначала ты должна мне сказать, что случилось.
Он проложил дорожку поцелуев от ее виска до уголка рта и обратно, собирая губами каждую слезинку.
Эмма уткнулась лицом ему в грудь. Она не хотела смотреть на него. В тот момент, когда его губы скользнули по ее коже, электрические разряды прошли от груди до живота. Она не решалась посмотреть наверх – она может начать его целовать, и что тогда? У нее не было никакого сомнения, что Джейк захочет заняться с ней сексом. Он всегда хотел секса с кем-нибудь. Она чувствовала его, твердого как скала, своими бедрами, но она не создана для секса на одну ночь или пылкую любовную связь, которая быстро сгорит. У нее двое детей, которых она любит, и дом, в котором хочет остаться. Отдаться сексуальному желанию означает получить минутное удовлетворение, что в конечном итоге будет стоить ей всего. Джейк просто не может – или не хочет – испытывать эмоциональную привязанность.
– Поговори со мной, дорогая. Эмма, ты можешь рассказать мне все.
Он поглаживал горящую кожу ее рук, поднимая температуру тела еще больше.
– У меня просто был плохой день, Джейк. Иногда такое со мной случается. У каждого такое бывает. – Ее кожа была такой чувствительной, что его прикосновения почти причиняли боль. Ранее этим вечером это ощущение ослабло, но теперь, казалось, оно стало сильнее, чем когда-либо до этого. – Мне надо полежать. Свет мешает. И мне надо побыть одной.
Джейк нахмурился и потерся щекой о ее щеку, совсем как кот.
– Может вызвать доктора, Эмма. По мне так у тебя небольшой жар.
Несмотря ни на что, ей очень захотелось улыбнуться. Джейк, вероятно, никогда прежде не использовал слово «жар» до рождения Кайла, теперь же он кидал его направо и налево как старое клише.
– Я в порядке. От слез у любого появляется жар и пот.
Прямо как у нее. А он пах так приятно, свежестью после душа. Она всегда могла это определить. Его волосы были влажными, и он пах свежестью с неким оттенком, легким ароматом дикости.
– Это не очень хорошо, Эмма. Некоторые женщины могут плакать без видимой на то причины, но только не ты. Кто-то или что-то расстроило тебя. Я настаиваю, чтобы ты рассказала мне о том, что случилось, прежде чем я уйду из этой комнаты сегодня ночью.
Он позволил ей выскользнуть из своих объятий.
Она закрыла глаза, ощущая прикосновение подушечек пальцев, скользящих по коже, когда она растянулась на кровати, предоставляя ему больше места, чтобы он не касался ее.
– Думаю, ты совершенно не имеешь представления о том, что такое закрытая дверь.
Он пожал плечами, лежа рядом с ней в темноте, небрежно поводя широкими плечами, как он обычно делал. Она мгновенно ощутила каждый мускул, движущийся под его кожей. Эмма крепче сжала веки. Она вдохнула и наполнила воздухом легкие.
– Милая, запертые двери – это для других.
Он склонился, легко поцеловал ее в лоб и растянулся рядом с ней.
Она осознала, что это было совершенно естественно. Она была замужем за Эндрю пять месяцев. С Джейком же она вот уже два года. Он приходил в ее комнату каждую ночь, с самого первого дня, когда она переехала в его дом. Он держал ее в ту самую первую ночь, когда она очнулась от кошмара; запах огня и жар пламени были тогда такими реальными и живыми. Каждый его жест был знаком больше, чем Эндрю. Когда она вспоминала о прикосновении мужчины – это было прикосновение Джейка. Когда по ночам ее тело горело жаждой мужского тела – это было тело Джейка. Когда все это началось? И почему сейчас? Почему она бодрствует сейчас? Она была в ужасе от перемены, боялась потерять все.
– Расскажи мне о своих родителях. Ты не слишком много рассказываешь о них, – сказал Джейк.
– Мои родители? – повторила Эмма, вздрогнув. Ее сердце затрепетало.
Его рука скользнула по ее рукам, сплетая их пальцы. У нее внутри все заныло, когда он прижал их сплетенные руки к своей груди, точно напротив сердца. Он всегда так делал – сплетал их вместе. Она была привязана к нему больше чем детьми.
– У тебя же есть родители, не так ли?
Необычайное веселье, звучащее в его голосе задело ее за живое. Эмма ощущала его тело, надежное и теплое, как раз рядом с ней. Она могла подсчитать удары его сердца.
- Ну, конечно же, у меня есть родители. Или ты думаешь, меня нашли в капусте?
Он поднес ее пальцы к своим губам и снетка покусывай кончики. Его рот был горячим и влажным, а зубы - крепкими. Хотя покусывания были легкими, они посыпали дразнящее возбуждение по бедрам и животу.
- Думаю, ты просто не хочешь рассказывать мне о своих родителях. У тебя было счастливое детство? - Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее. - Я просто предположил, потому что ты такой счастливый человек.
Она обнаружила, что улыбается ему.
- Родители у меня были замечательные. Мы много путешествовали. Моему отцу не удавалось ужиться на одном месте, и мы часто переезжали. Он всегда был неугомонным. Бывало, придешь из гостей, а все вещи уже упакованы и уложены в машину. Редко удавалось попрощаться. Мы просто уезжали
- Трудно, наверное, было.
- Знаешь, мне хотелось иметь дом с двориком как у всех и постоянной школой...
- Ты не ходила в школу?
Ее взгляд переместился на его лицо. Его голос был тщательно нейтральным, а он смотрел на ее пальцы, рассеянно обнимая их губами, покусывая за кончики.
- Ну спасибо. Я очень хорошо образована, - сказала она, хмурясь, теперь уже настороженно.
Ее настроение распространилось и на него. Он покусывал кончики ее пальцев, проводя по ним зубами взад и вперед. Ощущение было чрезвычайно соблазнительным, посыпая молнии, которые расходились по ее кровяной системе. Ее грудь болела. От того, что она была готова ко сну и находилась без лифчика, было не легче. Тонкий материал ее пижамы терся о затвердевшие кончики ее сосков. Выражение его лица было чувственным, но отстраненным, как если бы чувственность была присуща его характеру и проявлялась даже тогда, когда он не обращал на это особого внимания. Женщины ничего не могли поделать, ощущая его сексуальный жар.
Он неожиданно повернул голову, чтобы взглянуть на нее, и сердце Эммы забилось быстрее, сильно ударяясь о грудную клетку, дыхание перехватило. Его золотистые глаза излучали одержимость, гипнотизируя ее, лишая дара речи Ее рот открылся, но Эмма не издала ни звука.
- Я знаю, что ты образована. Просто я всегда представлял тебя в школе рядом с другими детьми. У меня были частные учителя. Мне всегда было интересно, как это ходить в школу с другими детьми.
Эмма сжала губы, ощущая в них покалывание. Он был так сосредоточен, глядя на нее, настолько сконцентрирован на ней, что с одной стороны она ощущала угрозу, а с другой - чистую радость.
- Мне тоже, - удалось ей выдавить из себя
- Эмма. - Его голос был мягким, и она таяла от него. - Ты такая напряженная. Сегодня вечером что-то произошло, и я хочу это знать.
Его бедро задело ее бедра, когда он перевернулся на бок, приподнимаясь на локте. Его тело свернулось вокруг нее в защитном порыве. Он был ближе к ней, чем когда-либо, так близко, что они могли ощущать дыхание друг друга. Джейк был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо встречала, в чувственном, сексуальном смысле этого слова. Каждый раз, когда он двигался, канаты мышц пульсировали и скользили под его кожей. Мощно-текучее, очень чувственное движение, которое разжигало ее кровь, независимо от того как сильно она пыталась не замечать этого.
Он провел ладонью по ее лицу, нежно скользя большим пальцем по щеке, спускаясь к уголку ее рта.
- Милая клянусь, я, правда, собирался быть дома сегодня вечером. Но случилось нечто от меня не зависящее. Я компенсирую это детям. Я пытаюсь быть лучше в отношениях с ними. Поверь мне, я знаю, что оставляю их с тобой чаще, чем следовало бы
Он пронзительно смотрел в темноту пытаясь заставить ее раскрыться. Хотелось бы ему, чтобы вечеринка была причиной ее печали. Он мог бы это уладить. Но нет, было что-то гораздо глубже, и у него было скверное ощущение от направления ее мыслей.
Эмма закрыла глаза, чтобы вытеснить его образ, но остальные ее органы чувств незамедлительно обострились. Жидкое тепло устремилось, увлажняя у нее между ног, ее кровь гудела от желания. Эмма всегда в тайне осуждала Джейка за его сексуальное использование женщин. Он никогда не скрывал того, что женщины находят его привлекательным. Она знала, что они приходили к нему в городской офис, и знала почему. Может, все это время она ревновала и не замечала своего собственного интереса к нему. Но было ужасно чувствовать себя как одна из этих женщин
Она не хотела быть еще одной женщиной, стоящей в очереди, соперничая за его внимание, умоляя, чтобы ее заметили, выброшенная до того момента, пока не понадобятся ее услуги. Как сказать Джейку, что она больше не может делить с ним постель, потому что все о чем в состоянии думать - это то, как оседлать его? Почему то, что он проделывал сейчас, казалось таким сексуальным, хотя то же самое он делал прошедшие два года, и она никогда не реагировала? Значит, она изменилась. Новая волна слез затопила ее глаза.
- Хватит, - отрезал Джейк, обхватив руками ее .лицо, соблазнительно проводя подушечками больших пальцев по коже под подбородком - Перестань Эмма, ты слышишь меня? Ты должна остановиться, или я сделаю что-нибудь такое, после чего не будет пути назад ни для тебя, ни для меня Она прижалась лбом к его лбу.
- Я не знаю, что со мной Джейк, но терпеть этого не могу. Я чувствую себя так, словно готова выскочить из своей собственной кожи.
Он погладил ее по лицу.
- Ты многое пережила за два года. Потеря мужа, недосып, забота о ребенке, появление еще одного, забота о доме - с чем, надо заметить, справилась просто блестяще. Я считаю, что ты прирожденная преобразовательница. Ты оставляла ранчо только ради того, чтобы сходить по магазинам, да и то большинство товаров доставляли на дом. Ты никогда не транша время на себя. Матери не тратят время на себя. Она не думала о себе как об экономке. Она была матерью Кайла и Андреи. Но это не ее дом. А К aim не ее сын. У нее были определенные обязанности. Это было ее работой.
- Мы никогда не говорили о выходных.
Вот как значит, он воспринимает то, что она делает. Как работу? Все внутри нее онемело, и, слава Богу, горящее адское пламя начало успокаиваться чувствительность кола! снизилась. Желание к нему не ослабло, но, по крайней мере, уже не было таким первобытным и острым, что она боялась накинуться на него.
Он моргнул. Золотистые глаза почти засияли. Слабый гул, очень похожий на рычание исторгся из его груди.
- Тебе нужен отпуск?
Она нахмурилась.
- Не ты ли сейчас это сказал? Что у меня нет выходного?
- Это было утверждение, а не вопрос.
Эмма шлепнулась головой о подушку.
- Тогда что ты имел в виду? Я думала, ты говорил о том, чтобы я отдохнула ночь или две.
- Если бы ты ушла в отпуск и взяла выходные на несколько ночей, мне бы пришлось нанять кого-нибудь на твое место. Я не хочу, чтобы чужие шныряли по дому или ошивались рядом с детьми. И нам бы понадобилось больше телохранителей. Я имел в виду почитать книгу. Я говорил, что купил тебе лошадь. Я возьму тебя покататься верхом. Вот о чем я тебе говорил.
- Ты не говорил, что купил мне лошадь.
Он хмуро посмотрел на нее.
- Отпуск? Ты хочешь в отпуск? Эмма, о подобных вещах ты должна предупреждать меня заранее, чтобы я смог выкроить время. Нам надо будет найти место, где будет легко присматривать за детьми. Я поручу одному из секретарей заняться поисками. И я тебе говорил, что я купил лошадь.
У нее начиналась головная боль. Наверное, от всех этих слез, но, вероятнее всего, из-за Джейка который сводил ее сума. Он совершенно нелогичен.
- Ты сказал мне, что купил лошадь, - признала она, используя свой самый терпеливый тон, - но ты забыл сказать, что купил ее для меня. Это было в один из тех кратких, информативных звонков посреди ночи.
- Я всегда звоню тебе поздно. Я сплю не так как другие.
Она знала, что это правда. Он каждую ночь был в ее комнате, меряя ее шагами или растянувшись рядом с ней на кровати, в темноте, засыпая ее вопросами.
- Когда ты последний раз спал?
Он перевернулся на спину и сцепил пальцы за головой.
- Не помню. Несколько дней тому назад. Я лучше сплю дома.
Она не знала, когда это было. Большинство ночей он оставался в ее комнате до двух пли трех утра. Иногда он расхаживал по детской как запертое в клетку животное. Джейк был таким сложным, что временами просто выводил из себя.
Она пыталась понять его, почему он никогда не рассказывает о своем детстве.
Однажды она встречалась с его матерью, и это не было приятно. Она знала, что существуют правила внутреннего распорядка, согласно которым его родителям вход на территорию его собственности заказан, а Кайл и Андрея находились под постоянной охраной.
Словно читая ее мысли, Джейк поменялся с ней ролями.
- Расскажи мне о своих родителях.
Она взглянула на него.
- Что тебя интересует?
-Ты выезжала когда-нибудь за пределы Штатов? Откуда они родом? Чем зарабатывал твой отец на жизнь?
Она нахмурилась, уставившись в потолок.
- У нас всегда были деньги, но, знаешь ли, я понятия не имею, где работал мой отец. У нас, конечно, не было кучи денег, как у тебя - впрочем, ты владеешь чуть ли не половиной Соединенных Штатов. Просто, мы ни в чем не нуждались.
- Ты никогда не спрашивала отца, чем он занимается?
- Нет. Я не знаю почему. Я немного общалась с другими детьми, поэтому, полагаю, это просто не приходило мне в голову. Последние пару лет перед смертью, он много работал на компьютере, и я знаю, что путешествуя, он часто бывал в Интернет кафе. Я предполагала, что он выполняет какую-то работу.
- А твоя мама?
- Она заботилась о нас. Занималась рисованием. Она была восхитительной художницей.
Эмма придерживалась лаконичных ответов, стараясь убрать из голоса обеспокоенность. Ее учили никогда не обсуждать своих родителей, и хотя они были мертвы, правила все еще были в силе.
- Вот значит, откуда ты унаследовала свой талант.
Эмме было приятно, что он считал ее талантливой и отметил, что в ней есть что-то от ее матери.
- Она все время рисовала в этюдниках, а я занималась тем же самым в машине Раньше мы постоянно пользовались углем, и когда останавливались где-нибудь на достаточно долгий срок, практически первое, что она делала - оборудовала комнату, в которой мы могли рисовать.
- Когда я впервые пришел в твою квартиру, то нашел там старый этюдник. Я подумал, что он имеет важное значение, поэтому прихватил его с собой. Твоей мамы?
Она проглотила внезапно образовавшийся в горле ком и кивнула. Он подвинулся достаточно для того, чтобы натянуть пряди ее длинных волос, наматывая их на палец, пока говорил.
- Рабочие упаковали картины. Почему ты не взяла их в свою комнату? Какое-то время она молчала, вновь и вновь обдумывая вопрос. Ответ бы ему не понравился, а когда ему что-то не по нраву, он мог быть совершенно непредсказуемым.
- Сначала я горевала и ни на что не обращала особого внимания Когда я подумала о картинах и захотела увидеть их, быть может, ради успокоения, я уже находилась на постельном режиме и не могла копаться в коробках.
Он потянул ее за волосы достаточно сильно, так что она тихонько вскрикнула.
- Надо было сказать мне. Я бы поднял их для тебя. А после того как постельный режим был окончен?
Она бросила на него немного сердитый взгляд, но он не смотрел на нее, и поэтому это не возымело никакого действия.
- Перестань тянуть меня за волосы. - Он не прекратил, но начал пропускать пряди туда и обратно меж пальцами, почти рассеянно. Она вздохнула и оставила все как есть, зная, что увиливает от ответа.
- После рождения Андреи я все время была уставшей, занимаясь двумя детьми и домом. К тому времени, когда я добиралась до постели, я была без сил.
- У тебя было много кошмаров, - заметил он
Она не могла этого отрицать. Он часто прибегал в ее комнату, чтобы убедиться в том, что с ней все в порядке и оставался, разговаривая с ней, до тех пор, пока она не засыпала.
- Это да, - подтвердила она. - К тому же я не была уверена, останусь я или нет. Я думала, что у меня будет немного времени, пока я не решу, что мне делать после того, как поступят деньги из социальной службы.
Рядом с ней Джейк затих
- Ты собираешься меня оставить через какое-то время, так ведь? Неужели в его голосе была боль? Ей, как правило, весьма легко удавалось распознавать эмоциональные нюансы в голосах людей, но с Джейком все было иначе. Он всегда звучал обыденно, а его голос был мягкими завораживающим независимо от того, о чем он говорил. Даже когда он был зол, все равно старался говорить тише, а не повышать голос.
- Я не думаю о том, чтобы уйти от тебя. - Это был абсурд - то, о чем они вели разговор, такое впечатление, что между ними какие-то отношения. - Я не знала, получится ли с работой. Все могло бы измениться если бы ты женился. Ты жене можешь опровергнуть этого.
- Даже не думай о моей женитьбе. Женщины, которых я знаю - коварные стервы, и я бы не позволил бы им приблизиться ни к моим деньгам, ни к дому, ни к тебе. Тем более к моим детям. Поэтому могу со всей уверенностью сказать, что о женитьбе ни на одной из них не может быть и речи
- Ты просто допускаешь их к телу.
Она сжала губы, ненавидя смесь эмоций в ее голосе, которые заставили повернуть его голову и посмотреть на нее. Его взгляд неожиданно стал испытующим. Она не понимала этого вплоть до того момента, когда разозлилась на него. Она даже не знала, что это ревность. Эмма не хотела, чтобы Джейк был ее .любовником или что-то в этом роде. Любые отношения, кроме платонических, были бы катастрофой. С Джейком не просто жить, когда он - босс. А будучи любовником или мужем, он был бы настоящим деспотом.
- Не всем дано быть праведниками, которые не наслаждаются плотскими радостями.
Она впилась ногтями в ладони, достаточно сильно, чтобы почувствовать боль. Кончики ее пальцев заболели.
– Убирайся из моей комнаты. Вон. Ты оскорбляешь меня, а у меня был довольно отвратительный день, чтобы еще терпеть все это дерьмо от тебя. Выметайся.
Он не шелохнулся.
– С чего ты взяла, что это оскорбление? В сущности, ты указала на то, что я грешник. Что плохого в том, что я обратил внимание на то, что ты святая?
– Ты намеренно оскорбляешь меня и знаешь об этом. – Она накрыла рукой глаза. – Я так устала, Джейк. Сегодня я хотела сделать этот день особенным для тебя. Я так ждала, что ты придешь домой, и так старалась сделать день твоего рождения незабываемым. Я не знаю, что именно пошло не так, но я просто хочу заползти под простыни и сделать еще одну попытку завтра.
В ее горле клокотали слезы, и ей еще больше хотелось разрыдаться от того, что она была такой идиоткой. Что с ней происходит в последнее время?
Джейк перевернулся на бок, проведя рукой по ее волосам.
– Тебе удалось сделать мой день рождения особенным, Эмма. Мне никто прежде не дарил подарков и не готовил тортов. Я никогда не забуду, что ты для меня сделала. И завтра утром я открою подарки с Кайлом и Андреей. Мы можем поесть торт на завтрак.
Она старалась не рассмеяться.
– Нет, не можем. Им нельзя есть торт на завтрак.
– Почему?
Его слова звучали невинно, но она его хорошо знала. В тот момент, когда родился сын, он, вероятно, изучил все, что смог найти относительно питания и ухода. Более чем вероятно, что он проконсультировался с каждым светилом, которого смог найти. У него была отличная память на факты и детали, и она сомневалась в том, что он когда-либо забывал то, о чем читал.
– Ты и сам прекрасно знаешь причину. Мы не можем слишком их баловать, Джейк. Андрея и так уже ведет себя так словно она принцесса.
– Она и есть принцесса.
– Только в своем представлении.
Джейк намотал ее волосы себе на руку и поднес их к своему лицу.
– Я тоже ее так представляю. Но если ты говоришь, чтобы не было никаких тортов на завтрак, значит так и будет. Ты – босс.
Она чуть не фыркнула.
– С каких это пор? Тебе никто не указ Джейк.
Он управлял домом и ранчо точно также как бизнесом. Джейк никому не доверял достаточно для того, чтобы предоставить много свободы. Дрейк, Джошуа и, быть может, она были теми, кому он предоставлял свободу, но не много. С ним было чертовски не просто уживаться. Он стремился к абсолютному контролю. Почему это заставляло ее рыдать снова и снова, она не знала. Но слезы горели на концах ее ресниц, способствуя еще большему ее унижению.
– Извини, Джейк. Я честно не знаю, что со мной. Правда. Дело не в тебе. Я просто разваливаюсь на части. Я не чувствовала себя так даже, когда была в положении.
Его рука скользнула по плечу, а оттуда вниз по руке, забираясь под подол рубашки и передвигаясь на живот, так словно он чувствовал, как внутри нее растет ребенок.
– Думаю, тебе просто нужен кто-то кто будет с тобой, пока ты не заснешь. Помнишь, как тогда когда у тебя были кошмары. – Он наклонился к ней и легонько поцеловал в висок. – Я обнимал тебя, и ты засыпала.
Это было правдой, но тогда ее тело не горело. Тогда он тоже был таким же твердым как сейчас, совершенно не стыдясь этого. Но теперь все было совершенно по-другому, потому что она слишком хотела его, налившуюся и отвердевшую плоть, которая жгла ей бедро, словно раскаленное железо.
– Ты бы хотела иметь еще детей?
Ее взгляд переместился на его лицо.
– А почему ты спрашиваешь?
– Я размышлял об этом в последнее время. Просто мне интересно, что ты думаешь по этому поводу. Кайл и Андрея практически одного возраста, поэтому я подумал, что ты считаешь, что этого больше чем достаточно.
Он убрал руку с ее живота, проводя подушечками пальцев по ребрам, в то время как костяшки пальцев касались нижней стороны груди.
Она смотрела прямо ему в глаза и не знала, было это случайно, или он намеренно прикасается к ней столь интимным образом. Прежде чем она смогла ответить, он добавил таким же тихим голосом:
– Я попросил Джона подготовить бумаги на усыновление тобой Кайла.
Она почувствовала мимолетный всплеск удовольствия от того, что он не просто не забыл, но к тому же уже отдал соответствующие указания юристу. Она не имела ни малейшего представления, когда ему удалось найти для этого время, но это было так похоже на Джейка, сделать усыновление основополагающим делом, едва упомянув об этом.
– Спасибо. Я уже ощущаю себя матерью Кайла. Узаконив это, у меня свалится груз с души.
– Ты не ответила. Ты хочешь еще детей?
– Не знаю. Со стоящим человеком.
Она не хотела разлучать Андрею и Кайла.
Он потер ее брови подушечками пальцев взад и вперед, теперь уже знакомым жестом, который часто использовал, чтобы помочь ей заснуть. По каким-то неизвестным причинам этот жест успокаивал ее и был почти похож на ласку. Его ладонь накрыла ее глаза, когда он поглаживал, и она опустила ресницы и позволила напряжению покинуть ее тело.
– А ты Джейк?
Джейк сделал глубокий вдох. Он собирался иметь больше детей и непременно с Эммой.
– Через год или два, пока Кайл и Андрея не очень большие.
Потому что это сблизит их с Эммой.
Он немного знал о любви, но он знал, как соблазнить женщину. Неважно, прав Дрейк в отношении Эммы или нет, Джейк дорожил ею. Он привязал бы ее к себе всеми возможными способами, включая большое количество детей. Он мог это потянуть и к тому же имел возможность нанять помощников. Если бы другие его дети были такими как Кайл и Андрея, тогда он мог научиться заботиться о них по-своему.
– Ты была единственным ребенком?
Его пальцы скользили по векам, высоким скулам и вниз к полным губам.
– Это еще одна особенность, которая нас объединяет. У меня нет других родственников. Я потеряла родителей незадолго до того, как мне исполнилось девятнадцать. У меня никого не было, никаких других родственников.
– Что произошло? Ты была в машине?
Он ощутил охватившую ее дрожь.
– Нет, но я обнаружила машину.
Он погладил ее по голове, стремясь успокоить.
– Я не хотел, чтоб твои плохие воспоминания вернулись.
Он не был уверен, что хуже – иметь родителей-монстров или потерять родителей, которых любишь, прямо на своих глазах. Он не познал такой утраты. Он не представлял себе, что может потерять Эмму. От этой мысли из него вышел весь воздух, и он остался с пустым онемевшим сознанием, и это при всем притом, что он не влюблен. Джейк не знал значение этого слова. Он был не способен любить, но знал, что она способна.
– Прости, милая, с моей стороны было неразумно напоминать тебе о родителях и аварии перед сном. Я сглупил.
Он склонился к ее лицу, покрывая поцелуями глаза, и затем продолжил гладить ее лицо подушечками пальцев.
– Это были тяжелые времена, когда я потеряла их, – призналась Эмма сонным голосом. Она перевернулась на бок, лицом к нему, но глаз не открыла. – У нас всегда был план на тот случай, если мы расстанемся, и что-то пойдет не так.
Она была такой сонной и теплой. Джейк заставлял ее почувствовать себя в безопасности, иначе она не стала бы ему ничего рассказывать, а теперь она не могла остановить словесный поток, изливающийся из нее. Это было почти облегчение.
– Я около часа ждала их в библиотеке, но они так и не вернулись. Поэтому я отправилась в условленное место. Мы не договаривались о звонке на мобильный. Я прождала там еще час, а затем узнала что-то действительно плохое.
Джейк обнял ее и легко поцеловал в висок.
– Это, должно быть, было страшно.
– Я была в ужасе. Мои родители были всем, что у меня было в жизни. Существовали определенные сбережения и документы, и я забрала их, но вместо того, чтобы направиться к следующему месту, последнему, я украла велосипед и поехала по городу, по дороге, по которой они должны были ехать. Дорога была очень извилистой и крутой. Мне пришлось проехать по разным местам, и я знала, что если это выяснится, они будут в бешенстве, но я ничего не могла с собой поделать.
Она так долго молчала, что он подтолкнул ее.
– Ты нашла их.
Ее дыхание вырвалось со свистом.
– Да, я их нашла. – Ее голос был напряженным и очень тихим. Он едва улавливал звуки даже своим сверхчувствительным слухом. – Их машина сорвалась с дороги. Моя мать умерла сразу же; по крайней мере, я думаю – я надеюсь, что так оно и было. Но мой отец… – Она замолчала и уткнулась мокрым от слез лицом ему в грудь.
– Эмма?
Она покачала головой.
– Дорогая. Просто расскажи мне.
Эмма долго молчала, затем открыла глаза и взглянула ему в глаза, пытаясь что-то в них отыскать, вероятно, поддержку.
– Мой отец был жив, но кто-то его пытал. Все его тело было в небольших порезах. Кто бы это не сделал, этот же человек устроил пожар и оставил тела гореть. Я видела следы, ведущие к машине.
– Какие следы?
Он едва мог дышать, зная, через что ей пришлось пройти, и как близко она была от убийц. Во что ввязался ее отец?
– Следы больших кошек.
У него пересохло во рту от этого откровения. Следы леопардов? Неужели это означает, что Дрейк был прав насчет нее? Все указывало на это, но как такое возможно? Ему необходимо собрать о ней больше информации. Сейчас очевидно было не то время, чтобы рассказать о том, что он может перекидываться в кота.
– Я дала им слово, что если что-то случится, я уеду, отправлюсь за тысячи миль оттуда. И я так и сделала. Я отправилась в Калифорнию, потому что я им это обещала.
Если Эмма давала слово, не было и речи о том, чтобы нарушить его. Если Эмма выйдет за него замуж, не будет никакого обмана, расставаний или нарушений ее обетов.
– Ты встретила Эндрю и вышла за него замуж. – Сменила фамилию, из-за этого ее труднее было выследить. – Извини, Эмма, это, вероятно, было очень трудно. – Он переместил руку на ее волосы, скользя по шелковистым прядям. Это действие успокоивало его почти также как ее. Он почувствовал, как напряжение уходит из ее тела. – Твоей маме всегда нравились леопарды? Это оттуда твоя любовь к зарисовкам леопардов?
Ему хотелось, чтобы она вспомнила свою мать такой, что-то прекрасное, что они разделили.
– Да, но она никогда не рисовала их, так как я на твоей картине, наполовину человек, наполовину леопард. Она любила больших кошек. Она изображала их на удивительно реалистичных картинах, но ни на одной не было наполовину человеческого, наполовину кошачьего лица. Я просто думаю, что иногда в тебе есть безмолвие, и то как ты двигаешься, подобно воде по песку, текучий и бесшумный – это напоминает мне леопарда.
– Не тигра? – спросил он с любопытством. Интуиция Эммы была одной из тех вещей, которые его в ней восхищали. У нее удивительные инстинкты. Он начинал думать, что Дрейк мог быть прав в отношении Эммы, а если бы это было правдой, он не знал, упростило бы это или наоборот усложнило его задачу.
– Леопарды более непредсказуемы. – Ее ресницы поднялись. Заморгали. Он видел веселье в ее зеленых глазах. Кошачьих глазах. – И у них скверный характер.
Он услышал улыбку в ее голосе и нагнулся ближе, чтобы вдохнуть ее аромат. Иногда ему хотелось вобрать в легкие ее счастье, чтобы наполнить им свое тело, свою кровь, оставить себе. Он не знал, как быть счастливым. Он был яростным защитником, быть может, слишком, чтобы быть счастливым. Он построил империю и ожесточенно ее охранял, но он был всегда в курсе того, что предпринимали его враги. Эмма прошла через страшные испытания, но все еще была способна любить, дразнить, находить счастье и веселье.
– У меня не скверный характер. Мне просто нравится делать вещи определенным образом.
Она сделала губки бантиком и его сердце сжалось. Его кровь заструилась жарким потоком, и член встал, горячий, твердый и совершенно пробудившийся. Джейк сделал вдох и выдох, проводя ладонью по руке, сцепляя свои пальцы с ее, чтобы не уступить соблазну накрыть ее грудь. Ему нужно было действовать медленно, дать ей время привыкнуть к мысли о том, чтобы снова иметь мужчину в своей жизни. Она не была готова, но он посадил семя и надеялся, что она отпустит Эндрю, и Джейк заменит его.
По правде говоря, он был с ней дольше, чем Эндрю. Она знала своего мужа всего пару месяцев, прежде чем вышла за него замуж, и прожила с ним пять месяцев, прежде чем он умер. Эмма делила жизнь с Джейком больше двух лет. Эндрю был парнем, не мужчиной, и каким бы милым он не был с Эммой, ей был нужен мужчина.

Глава 8.2

Джейк видел, что она была довольно неопытной, когда дело касалось секса. Он готов был поклясться своей жизнью, что она была девственницей, когда познакомилась с Эндрю. Те вещи, которые он хотел с ней сделать, вероятно, шокировали бы ее. Он поднес ее руку к своему рту и начал покусывать кончики пальцев.
– Ты очень любишь тащить все в рот, – прошептала она, с весельем в голосе.
Ее голос звучал сонно, и он знал, что она засыпает, в противном случае она никогда не отпустила бы вольный комментарий, и уж точно ни за что не рассказала бы о том, как погибли родители.
– Ты представить себе не можешь насколько, милая, – прошептал он, намеренно ведя себя шаловливо, и нагнулся близко, чтобы дразнить мягкое уязвимое местечко там, где плечо соединялось с шеей. Его язык лизнул ее теплую кожу, наполняя себя ее вкусом так, что он не мог сопротивляться желанию провести губами по этому местечку.
Она легонько приподняла плечо, но она уже слишком глубоко погрузилась в сон, чтобы быть в состоянии на более чем легкий протест. Джейк позволил своим зубам поцарапать туда и обратно, прежде чем легонько укусить. Леопард внутри него требовал большего, оставить на ней свою метку, чтобы заявить о том, что она принадлежит ему, но Джейк поднял голову достаточно высоко, чтобы дать себе возможность отдышаться.
– Спи спокойно, дорогая, – прошептал он. – Увидимся утром.

Глава 9.1


– Пап, а что значит «неаконноожденный»? – спросил Кайл.
Джейк нахмурился и взглянул на Эмму, ожидая, что она объяснит. Казалось, она всегда знает, что говорят дети. Эмма стояла, прислонившись к косяку, и смотрела, как Джейк разворачивает небольшие подарочки от визжащих детей, сидя с ними на кровати Кайла. Андрея прыгнула к нему на колени и обняла за шею, карабкаясь как обезьянка, пока Кайл с серьезным видом смотрел ему в глаза.
Эмма выглядела так аппетитно, что так бы и съел. После того как он провалялся без сна большую часть ночи думая о том, что она лежит рядом с ним одетая в тоненькую пижаму, под которой больше ничего нет, он обнаружил, что весьма проголодался. Она разволновалась и выглядела так, словно испытывает дискомфорт, пожала плечами и слегка кивнула ему головой.
– Все готовы к завтраку? – спросила она жизнерадостно – даже слишком.
Джейк прищурил глаза, глядя ей в лицо. Эмма точно знала, о чем спросил Кайл. Просто не хотела отвечать. Он снова повернулся к Кайлу.
– От кого ты слышал это слово?
– От злой тети.
Джейк снова вздернул голову и посмотрел на Эмму.
– Злая тетя, – повторил он, глядя на Эмму, а не на сына. – Что за злая тетя?
– Кайл, – вмешалась Эмма.
Джейк поднял руку, показывая Эмме, чтобы она молчала, пока он медленно поднимался с Андреей, все еще сидящей у него на руках. Его богатырских размеров фигура заполнила пространство комнаты.
– Кайл, что это была за злая тетя? – спросил Джейк, обманчиво нежным голосом.
– Та, которая заставляет мамочку плакать.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Никто не двигался, даже Андрея. Джейк пытался подавить вулкан эмоций, который грозился взорваться. Он сделал вдох, сосчитал до десяти и выдохнул.
– Сьюзан? – позвал он громко, ни на минуту не спуская глаз с бледного лица Эммы.
Девочка-подросток влетела в комнату, желая угодить ему. На ее лице сияло чуть ли не преклонение.
– Извините, я опоздала к завтраку?
– Не совсем, – мило ответил Джейк. – Мне не представилась возможность поприветствовать тебя ранее. Не могла бы ты забрать детей, спуститься с ними на кухню и покормить их?
Сьюзан выглядела несколько взволнованной, открывая и закрывая рот в попытке как-то отреагировать, но у нее так ничего и не вышло. Она протянула руки детям. Кайл взял ее за руку, а Андрея продолжала цепляться за Джейка.
Эмма развернулась, но Джейк схватил ее за запястье, словно сковав наручниками.
– Э, нет. Ты никуда не пойдешь. – Одной рукой он снял с себя Андрею. – Иди со Сьюзан. Будь умницей, – прошептал он.
Андрея минуту изучала его лицо, пытаясь определить, будет ли польза от истерики, но когда увидела, как плотно сжаты его челюсти, девочка охотно отправилась со Сьюзан. Джейк дождался, пока дети спустятся по лестнице.
– В этом доме существует железное правило. Мы не принимаем гостей, пока я не дам на это разрешение. Согласно моему распоряжению сенатор Хиндман и его дочь могут бывать здесь время от времени. Но я не припоминаю, чтобы позволял кому-то еще приходить с визитом. Если только не Сьюзан является этой «злой тетей», которая доводит тебя до слез, значит, кто-то еще бывает на территории моей собственности и в моем доме.
Каждое слово было отчеканено и произнесено сквозь зубы голосом, тише обычного и вибрирующим от угрозы.
Эмма сделала шаг назад – она не могла ничего с собой поделать – но он приближался, шаг за шагом, словно выписывал па какого-то жуткого танца, пока девушка не уперлась спиной в стену и не могла больше отступать. Джейк упер руки в стену по обе стороны от ее головы, тем самым загоняя в ловушку. Вблизи он был довольно большим и пугающим и знал об этом, и на этот раз не возражал против того, чтобы она взглянула на него с опаской. От доброй толики страха тоже может быть польза.
– Сразу после того как ты уехал в свое последнее путешествие, Джерико дежурил на воротах и позвонив в дом, сказал, что пришла твоя подружка.
Его бровь взлетела вверх.
– Моя подружка? У меня нет подружек, и ты об этом знаешь.
Раздражение исказило ее выразительное личико.
– Отлично, тогда – женщина, с которой ты спишь.
– И я к тому же не сплю с женщинами – если только это не ты. Кто эта особа, назвавшаяся моей подружкой? Она что и правда использовала это глупое словечко?
Раздражение переросло в чистой воды ожесточение.
– Джерико так сказал. Он сказал, что у ворот твоя девушка, Линда Ролинз, и ей необходимо войти в дом.
– И ты купилась на это?
– Я думала, ты с ней встречаешься. И спишь.
Насмешка в сочетании с презрением показались в его глазах.
– Я не встречаюсь с ней и не сплю. Она пришла в мой городской офис и пару раз сделала мне минет. Я просто напросто отымел ее из-за того, что мой член болел, как черт знает что, и я хотел, чтобы это прекратилось. Она знала, что нас ничего не связывает и никогда не будет связывать. Моя подруга. – Он покачал головой. – Я думал, что тебе известно о таких вещах больше чем кому бы то ни было. Какого черта ей было нужно?
Он вытащил рацию и отдал в нее команду.
– Дрейк, я хочу, чтобы Джерико пришел ко мне в офис немедленно. – Он взглянул на Эмму. – Я знаю, что ты велела кому-то из телохранителей проводить ее в дом. Скажи мне его имя.
– Джейк.
Она вздернула подбородок.
– Не зли меня сильнее, чем я уже есть.
Эмма с шумом выдохнула, опустила глаза и пожала плечами.
– Джошуа.
Эмма сжала руки в кулаки.
Джейк сверлил ее взглядом, намеренно терзая девушку, злясь на то, что она подвергает себя опасности, тогда как он идет на все, чтобы защитить ее. Еще минута и если она не усмирит свой темперамент, то набросится на него. Он снова заговорил в рацию.
– Джошуа на месте? – Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. – Шлюха, она и в Африке шлюха, независимо от того как называет себя, и тебе следует это знать. Как ты могла позволить ей обвести себя вокруг пальца и войти в мой дом?
– Если она – шлюха, что ты тогда с ней делаешь? – спросила Эмма, чуть ли не шипя от злости. – Она не единственная, с кем ты занимаешься сексом.
Ее глаза были прекрасны, сияющие, как два ослепительных изумрудных камня. Он бы не удивился, если бы в любой момент на него посыпались искры.
– Разница в том, что Линда продала бы душу лишь за самую высокую цену, и она использует секс, чтобы достичь своей цели.
– Можно подумать ты не такой.
– Пока нет. Но поверь мне, милая, это скоро произойдет. А теперь скажи мне, что, черт побери, произошло, и как дети оказались, вовлечены в это.
– Пошел к черту.
Ее вспыльчивость могла бы соперничать с его раздражительностью.
Джейк прищурил глаза, прожигая ее взглядом. Он застыл, агрессивный, властный, словно заворачивая ее в кокон своей мощи и огня.
Эмма сделала вдох. Он приблизился, и от этого единственного вдоха ее грудь прижалась к его груди так, что он мог чувствовать, как вздымается и опадает ее грудная клетка, и как затвердевшие соски скользят по его телу. Молния пронзила его от груди до паха. Джейк хотел прижаться к ее телу и потереться как кот. Он стремительно и отчаянно возбудился, а в его сознании возникла картинка того, как она падает на колени и, тесно сжимая, скользит своим совершенным сказочным ртом по его тугому, пульсирующему члену.
Гнев вскипел между ними, поднимаясь вместе с возрастающим сексуальным возбуждением. Джейк чувствовал, как их ароматы смешиваются в пьянящий, сногсшибательный коктейль, который действовал на него подобно афродизиаку. Джейк склонил голову, пока его рот не оказался рядом с ее ушком.
– Следи за своей речью или ты узнаешь, что происходит, когда заходишь со мной слишком далеко.
– Меня не так легко запугать, Джейк. И я отказываюсь плясать под твою дудку, как все остальные.
Он скользнул рукой по ее шее, откидывая назад ее голову, заставляя смотреть ему в лицо.
– Ты действительно хочешь поиграть со мной в доминантные игры, Эмма? Я же чувствую, как реагирует твое тело на мои прикосновения. Думаешь, я не в состоянии понять, когда женщина меня хочет?
Он прижался к ней, практически приподняв ее тело своим, так что его налитой член прижался к ее горячему лону.
– Чтобы я пополнила ряды брошенных тобой шлюх, над которыми ты ощущаешь свое превосходство? Чтобы ты с таким же презрением упоминал и мое имя? Замечательное предложение, но нет уж, благодарю покорно. – Она не отодвинулась от него и не отвела глаз, ни в чем ему не уступая. – Может мое тело и отвечает тебе – я еще живая, а ты очень сексуален, что, конечно же, тебе известно – но поверь мне на слово, мой разум просто вопит «ни за что».
Все, что он услышал – это «ни за что». Ярость запылала в его глазах, и он схватил девушку за плечи так, что она практически оказалась стоящей на цыпочках, приближая к ней свое лицо. Его губы пожирали ее губы, вминались в ее зубы. В тот момент в Джейке не было ничего приятного. Он брал то, что хотел, заявляя на нее свои права, требуя ответной реакции, беря ее штурмом, оставляя на ней свою метку. Обжигающее давление заставило ее открыть рот, чтобы он мог обладать ею.
Жар и языки пламени лизали его кровь, и то, что поначалу задумывалось как наказание, в одночасье превратилось в нечто совершенно иное. Ее тело сопротивлялось ему, а вот рот – нет. Вместо этого ее губы сливались с его губами, жадно пожирая их, языки сплетались воедино, пока ее тело сопротивлялось его неожиданной тяжести. Он прижал ее к стене, скользнув одной рукой к ее груди, накрывая ее тугой сосок, гладя и пощипывая так, как он мечтал сделать все эти долгие два года.
Эмоции хлынули в него, словно сквозь прорвавшуюся дамбу, сотрясая, наводняя его сознание неожиданным и невиданным ранее чувством... не может этого быть. Только не любовь. Это не может быть любовью. Эта мысль, – чувство – захлестнувшее его, повергло в состояние шока, но он не мог отрицать, что ощущение, когда он ее касался, целовал, и то как ее тело таяло в его объятьях, и близко не сравнится с испытанными им ранее чувствами, а ведь он вообразил, что познал истинную страсть и великолепный секс. Нечто в ней обнажило в нем все мужские инстинкты – даже нежность – в жизни такого не замечал за собой. Джейк не ожидал, что на него нахлынут волны чувств, радость, рвущаяся наружу, сметающая его каждой частицей своей мощи и увеличивающая силу его желания.
Бурильные молотки вгрызались в его голову, наращивая обороты, в то время как его леопард прыгал и ревел, борясь за превосходство. Эмма задохнулась, тая под натиском его рук и губ. Колено Джейка скользнуло меж ее ног, касаясь сосредоточия жара, распаляя его еще больше. Он стащил вниз тонкую ткань ее топа, обнажая ее грудь, не отрывая своих губ от ее рта, не переставая яростно пожирать ее, когда его руки нашли обнаженную плоть.
Он рванул с нее бюстгальтер, отчаянно желая почувствовать как мягкие, нежные холмики наполняют его ладони. Джейк чуть не зарыдай, ощутив мягкую тяжесть в его ладонях. Он хотел познать каждый дюйм ее тепа. Джейк необходимо было найти способ действовать медленнее, чтобы смаковать ее вкус. Его рот оторвался от губ Эммы, и он проложил огненную дорожку поцелуев от ее шеи до груди. Эмма задохнулась и выгнулась ему навстречу, когда Джейк накрыл губами ее сосок, резко втягивая его, его язык порхал вокруг твердой вершинки, зубы покусывали, посылая волны потрясения по ее телу. Эмма услышала свой собственный вопль удовольствия и поняла, что у нее большие проблемы. Химия между ними дошла до взрывоопасного уровня, ее кожа была такая чувствительная, что Эмма едва могла выносить прикосновение своей одежды Она не могла удержаться от того, чтобы не потереться о его колено. У нее во рту было так же пусто, как и во всем теле. Эмма хотела, чтобы он заполнил ее, облегчил ту страшную боль, которая становилась все сильнее и сильнее, пока ей не захотелось кричать и умолять его войти в нее. Это был Джейк, мужчина которого она отчаянно любила, и девушка жаждала его каждой клеточкой своего тела.
Он поднял ее одним мощным движением руки.
- Обними меня ногами.
Ему необходимо было быль ближе, оказаться внутри нее, стать одним целым Эмма выполнила его просьбу, раскрываясь для него. Она издала странный мурлыкающий звук, когда он выгнулся ей на встречу, а она отчаянно терлась о его внушительную выпуклость. Слой тонкого материала, разделявший их, раздражал ее, и она посмотрела вниз. Эмма увидела свои вывалившиеся полные груди, тело, раскрасневшееся и возбужденное, бедра, трущиеся об него, пока ее ноги крепко обвивают его тело. Она, должно быть, потеряла рассудок. Она сама вешается на него.
- Остановись, - прерывисто дыша, выдавила она из себя хриплым шепотом полным желания. - Мы должны остановиться
- Мы должны избавиться от одежды, - возразил он, жадно целуя ее груди
Ее тело почти сотрясалось от удовольствия. Она приближалась к оргазму, что бывало редкостью с Эндрю, а Джейк еще даже не вошел в нее.
- Джейк, пожалуйста.
Эмма не знала, умоляет ли она его о том, чтобы он взял ее прямо здесь в коридоре, илн просит отпустить ее. Она никогда за всю свою жизнь так отчаянно не жаждала почувствовать мужчину внутри себя.
Эмма почувствовала, как его руки возятся с завязками ее штанов, пока его рот продолжал посасывать ее грудь. Его зубы тянули и покусывали, в то время как язык порхал вокруг. Каждое прикосновение отдавалось глубоко в ее лоне, так что мышцы внутри сжимались от необходимости заполнить эту пустоту. Внутри нее ощущалась пустота и желание, она жаждала его. Ей необходимо было оттолкнуть его, но она не могла найти в себе силы.
- Я не смогу жить в ладу с собой, - прошептала она. - Пли с тобой.
Джейк застыл. Казалось, на мгновение, он даже перестал дышать, и Эмма знача, что он пытается взять себя в руки. Он прижимал ее к себе крепко, так крепко, что она ощущала его напившийся пульсирующий член своим лоном. Его рот неохотно оставил ее побаливающую грудь и уткнулся лицом в ложбинку между шеей и плечом. Они достояли так долгое время, не двигаясь, пытаясь восстановить дыхание, найти способ сделать шаг назад, сгладить то, что между ними только что произошло.
Джейк пошевелился первым, медленно опуская ее ноги и обнимая ее лицо.
- Прости, Эмма. Мне нет никакого оправдания.
Она не могла во всем винить только его. Ее вины здесь не меньше. Девушка не знала, что на нее нашло. Она стояла там, прижавшись к стене, с вывалившейся из .лифчика грудью, возбужденной и чувственной, с клубничного цвета отметинами от его зубов и рта по всей груди и смотрела ему в лицо. Она не могла ни вымолвить слово, ни взять себя в руки.
Джейк подтянул вверх ее топ, но материал терся о затвердевшие соски, посылая молнии возбуждения от груди до сокращающейся матки.
- Мне тоже очень жаль, - все, что она смогла сказать.
- Мне необходимо знать, что говорила тебе Линда, - сказал Джейк, - хочешь ты рассказывать мне или нет. Это важно, Эмма. Речь не о моем эго или моей помешанности на контроле. Я знаю, ты думаешь, что у меня паранойя, когда речь заходит о тебе или детях, но на это у меня есть веские причины. Последнее, чего бы ей хотелось - это разговаривать или вести себя разумно. Ей необходимо было принять душ, а потом спрятаться под простынями на всю оставшуюся жизнь. Казалось, Джейк способен переключил» свое интенсивное возбуждение на незначительную проблему Его член был все еще напряжен, но она редко видела его в другом состоянии. Он все еще стоял рядом с ней, почти прижимаясь к ней, жар его тела согревал, а его мужской аромат обволакивал ее. Эмма не оттолкнула его из-за того, что ее ноги были так слабы, что девушка боялась упасть.
Она пыталась восстановить дыхание и старалась вести себя разумно, пытаясь выглядеть такой же беспечной, как и он
- Линда сказала, что ей нужно со мной поговорить, и что это важно. Хотя она никогда не говорила этого напрямую, но подразумевала, что у нее от тебя сообщение адресованное мне.
Джейк нахмурился, гладя на нее и качая головой, словно был ею разочарован.
- Я бы позвонил тебе сам, если бы это было так.
- Знаю. Правда. Не понимаю, о чем я только думала.
Это не было полностью правдой. Ей было интересно посмотреть, как выглядит «подружка» Джейка. Эмма обладала острым обонянием и слишком часто чувствовала запах очередной женщины, когда по вечерам Джейк заходил в дверь после того, как бывал в своем офисе в деловой части города. Любопытство и, быть может, толика ревности сыграли свою роль, и Эмма сказала Джерико проводить Линду в дом.
- О чем хотела поговорить Линда?
Эмма попыталась взять себя руки, чтобы краска не залила шею и лицо. Линда наговорила много всего, по большей части это были оскорбления. Стоило ей провести минуту в компании Линды, как до Эммы дошло, что сообщение было не от Джейка, а от Линды. Суть была в том, что Эмма никогда не получит Джейка, потому что он принадлежит Линде. Кайл случайно услышал, как Линда кричала ей, что независимо от того сколько незаконнорожденных ублюдков она заимеет от Джейка, он никогда не опустится до брака с той, которая настолько ниже его по происхождению.
- Эмма. - Джейк произнес ее имя словно предостережение. Эмма вздернула подбородок.
- Она сыпала оскорблениями. Я справилась с этим. К сожалению. Кайл услышал ее крики, адресованные в мой адрес. По правде сказать, он в жизни не слышал криков, поэтому думаю, он разнервничался и запомнил это. Не беспокойся Джейк. Я усвоила урок. Это было очень неприятно, к тому же Кайл расстроился. Мне пришлось пару ночей укачивать его, прежде чем он успокоился.
- Ты плакала.
Горло Джейка неожиданно сжалось. Его не было здесь тогда, чтобы успокоить ее, когда она легла спать.
- Немного. Я не привыкла к тому, что на меня орут или оскорбляют. Линда говорила такие до безобразия отвратительные вещи, но я поняла, она считает, что мы живем вместе. Очевидно, она полагает, что ты - отец Андреи...
- Так и есть, - сказал он вполголоса.
- Конечно. Но я имею в виду биологический отец. Она чувствует, что это может ей угрожать, и, вероятно, так же считают твои родители. Каждый мускул в его теле напрягся. Он поднял голову. Его глаза опасно заблестели, и ему пришлось приложить усилие, чтобы подавить грохочущее рычание, поднимающееся в его груди
- Какое они имеют отношение к разговору?
Он так и не смог признать их своими родителями, тем более не стал бы называть их матерью и отцом при ком-то другом. Для него они навсегда останутся врагами.
Эмма пожала плечами
- Линда видимо находится с ними в хороших отношениях, и они не хотят, чтобы тебя охмурила такая особа как я. Они хотят убедиться, что я в курсе того, что мои дети никогда не будут приняты в их кругу. А так как я не планировала, присоединяться к каким бы то ни было кругам, я не очень-то из-за этого и расстроилась.
Она лгала. Джейк всегда чуял ложь. То, что наговорила Линда, причинило Эмме боль. Никому не понравится, когда ему говорят, что он не достаточно хорош, чтобы стать частью семьи. Джейк накрыл рукой тыльную сторону ее шеи, скользя большим пальцем по ее нежной коже.
Ты не такая как эти .люди, Эмма. Ты даже представить себе не можешь насколько ты выше их всех. Они злые и порочные. Я не хочу, чтобы ты приближалась к ним, если меня нет рядом. И я не желаю, чтобы дети подвергались их воздействию - никогда.
- Я в состоянии позаботиться о себе.
- Они сожрут тебя с потрохами. Ты представления не имеешь, на что они способны, и я не хочу, чтобы ты это узнана. Я защищаю тебя не просто так. Я нанимаю охрану не от нечего дспать. Никто не смеет пересекать границы моей собственности без моего на то разрешения
- Я поняла, Джейк. Правда понята, и мне очень жаль. Мне следовало лучше заботиться о детях. Этого бы не случилось, если бы я только могла подумать о том, что Линда Ролинз может им навредить. Я не знаю ее, но читала о ней в газетах и журналах несметное число раз. Возможно, она и показалась мне несколько вздорной и легкомысленной, бегающей с вечеринки на вечеринку, но я честно никогда не считала ее опасной.
- Любой, кто вращается в тех же кругах и имеет отношение к .людям, которые произвели меня на свет, чрезвычайно опасен. Дай им только шанс, и они причинят боль детям и, конечно же, тебе.
- Ясно. Такого больше не повторится. Прости за то, что допустила это. Правда, извини.
Джейк склонил голову и коснулся губами ее виска.
- Мне следовало объяснить это тебе. Джошуа должен был оставаться с тобой в той комнате все время, а Джерико, если уж на то пошло, не должен был впускать ее.
- Подожди. - Эмма схватила его за руку, когда он поворачивался, чтобы уйти. - Это ведь я сказала Джерико впустить ее, а Джошуа охранял детей. Ты сказал мне, что я управляю этим домом, когда ты в отъезде. Если у кого-нибудь из них будут неприятности по моей милости, я совсем потеряю свой авторитет. Это моя ошибка, а не их.
Он сохранил бесстрастное выражение лица. Верно, мужчины должны были слушаться ее указаний, если под удар не ставится ее безопасность. Джошуа был телохранителем Эммы, а не детей, хотя она не имела об этом ни малейшего представления. Дрейк заботился о детях. Оба мужчины должны были присутствовать. Ему многое надо сказать Джерико и Джошуа, нравится это Эмме или нет. Но от этого обеспокоенного выражения, появившегося на ее лице, ему захотелось целовать ее до тех пор, пока не сотрет это с ее личика
-Не переживай. Яне сделаю ничего такого, что поставит под удар твой авторитет.
Он просто объяснит, что если кто-нибудь еще пройдет через охрану, он изобьет их обоих до полусмерти. И он очень понятно им растолкует, что Эмму надо охранять постоянно. Джейк заставил себя улыбнуться.
- Яне буду дома к обеду. У меня сегодня очень важная встреча. Несколько инвесторов очень заинтересованы в приобретении одной из моих кампаний. Бизнес не приносит никакого дохода, а они предлагают гораздо больше денег, чем он стоит, поэтому подозреваю, что здесь нечисто. Я должен встретиться с ними лично, чтобы понять, в чем дело. Не жди меня, буду поздно.
Он так же догадывался, что менеджеру компании давали взятки его конкуренты, и он намеревался выяснить все до конца
Эмма кивнула. Она хотела позвонить Грэгу Паттерсону и отменить их свидание, но после того, что произошло между ней и Джейком, девушка хотела посмотреть отреагирует ли она на Грэга. Если да, то тогда ее проблема просто в том, что у нее очень давно не было мужчины. Хоть бы так и было. Джейк повернулся к ней, еле пса нахмурившись.
- Что ты сказана?
Она моргнула от удивления.
- Ничего.
Он стоят в коридоре, весь такой высокий, сексуальный как грех, отчужденный, а его золотистые глаза блуждали по ее телу слишком уж собственнически. Эмма снова прижалась спиной к стене, чтобы не сползти вниз. Его взгляд переместился на ее лицо, рот, и его рука двинулась к передней части его джинсов, скользя ладонью по твердой выпуклости
- Временами ты вынуждаешь меня жалеть о моей порядочности, Эмма. У девушки перехватило дыхание, когда он, выругавшись сквозь зубы, развернулся и зашагал прочь. Она держалась за стену, дрожа, шокированная своей реакции на этого мужчину, его грубость и откровенную чувственность, тогда как Эмма привыкла общаться с нежными, добрыми людьми В Джейке же было мало нежности пли доброты.
Эмма пошла в свою комнату, чтобы прийти в себя, прежде чем встретиться с Сьюзан и детьми Она слышала вдалеке их смех и от этого звука вновь обрела способность дышать. Ей просто нужно было вернуться к тому, что у нее получалось лучше всего. Дети стояли для нее на первом месте. Она любила их и обеспечивала им достойные условия жизни.
Джейк нуждался в близком человеке, знал он об этом или нет. Не в сексуальном смысле - не так как он обычно строил отношения с женщинами - скорее некто с кем бы его связывали гораздо более тесные эмоциональные узы. Ему нужен был кто-то, кто мог бы сделать его жизнь лучше и придать дому уютную обстановку. Эмма была счастлива в роли экономки, но она начала медленно отделять себя от близких и очень странных отношений, которые их связывали эти два года. В своей комнате, Эмма натянула толстый свитер поверх футболки и попыталась выкинуть Джейка из головы. Сегодня вечером она пойдет на свидание с Грэгом Паттерсоном, симпатичным, простым человеком, и она намеревалась насладиться этой встречей. Ей нужно было выбраться отсюда и развеяться. Эмма позволила ранчо поглотить ее, а ей нужно подумать о том, как устроить свою жизнь за его пределами.
Сейчас, однако, она собирается быть мамочкой и позаботиться о том, чтобы дети и гостья были довольны
Эмма поспешила вниз по широкой, винтовой лестницей остановилась на полпути, чтобы взглянуть на бронзовую статую припавшего к земле леопарда. Он рычал, оскалившись и обнажая острые зубы, ожесточенные глаза, канаты мышц, натянутые под пятнистым мехом Бронзовый леопард стоял в гуще растений и выглядел как живой, жестокий дикий хищник, неподвижный и внимательный, выслеживающий добычу и слишком напоминающий ей Джейка в те минуты, когда он смотрен на нее.
Эмма подняла голову, услышав крик Андреи и смех Кайла. Сьюзан что-то крикнула, и дети снова разразились ликующими возгласами. Эмма побежала на кухню и застыла в дверях, увидев торт, размазанный по всему полу и с талу. Кайл и Андрея восседали на своих высоких детских стульчиках покрытые глазурью, а остатки праздничного торта горами крошек и глазури лежали между ними. Эмма видела отпечатки пальцев на торте там, где дети зачерпывали его пригоршнями и ели, разбрасывали и водружали друг другу на головы
- Сьюзан? - спросила она, изумленно изогнув бровь и глядя на детей. Сьюзан несколько раз открывала и вновь закрывала рот.
- Они сказали, что ты давала им торт на завтрак. Яне умею готовить, и не знаю чем нужно кормить детей
Кайл посмотрел на нее.
- Не я ребенок, а Дрея.
-Кайл, не говори так со Сьюзан, - сказала Эмма мягко. Она убрала остатки торта со стола и потянула Сьюзан к раковине. - Детей не кормят тортом на завтрак.
- Они оба швыряли тортом в меня и дат в друга. Эмма строго посмотрела на детей.
- Им обоим придется подумать о содеянном и извиниться, - сказала она. Авдрея надула нижнюю губку, но Эмма проигнорировала ее, стараясь убрать как можно больше торта из волос и одежды Сюзанны.
- Думаю, тебе лучше принять душ пока я отмываю маленьких негодников.
- Расскажи мне все про Джейка, - запротестовала Сьюзан. - Что он сказал на то, что я останусь на пару недель? Считаешь, ему нравятся мои волосы? - Она пригладила замысловатую прическу, которую она сделала как раз, перед тем как приехать в имение Банаконн.
- Джейк, как правило, не высказывается по поводу внешности, - ответила Эмма, пытаясь ненароком не обидеть Сьюзан.
Девушка серьезно втрескалась в этого человека, и она не могла ее за это осуждать. Эмма повернулась к Кайлу и начала оттирать его. Ему необходимо было принять ванну, чтобы вымыть волосы, но судя по сияющим глазам и улыбке от уха до уха, он выглядел так, словно был целиком и полностью доволен тем, как прошло утро.
Сьюзан понеслась вверх по лестнице, чтобы принять душ, пока Эмма приводила в порядок кухню и детей, а затем вела их наверх в ванную. К тому времени как она спустилась с ними, Джейк мерил шагами кухню как кот, запертый в клетку, а Сьюзан стояла бледная и с огромными глазами, так словно в любой момент может грохнуться в обморок или расплакаться
Дети ринулись к Джейку, который тут же нагнулся, чтобы их подхватить
- Сьюзан приготовила кофе, - объявил он мрачно.
Эмма повернулась к нему спиной, пряча улыбку. У героя Сюзанны обнаружилась слабость. Он был кофеман и по утрам становился без него ворчливым. У большинства мужчин работавших в непосредственной близости от дома, вошло в привычку, заходить на огонек и наполнял» кофе свои походные кружки.
- Я в курсе, - сказала она, силясь не показать своего веселья. Сьюзан фыркнула, а Эмма обняла девочку. – Не могла бы ты погулять с детьми на игровой площадке? Думаю, сегодня утром Эван за ними присмотрит. Он поможет тебе.
Сьюзан сразу же оживилась. Эван был достаточно молод и выглядел как «страстный» ковбой в своих джинсах, сапогах и шляпе, и был непротив пофлиртовать с ней, даже несмотря на то, что Сьюзан была подростком. Хотя говорил Эван редко, он производил впечатление сильного, молчаливого типа, что в глазах Сьюзан придавало ему загадочности.
– Конечно, Эмма, – согласилась она, чтобы показать Джейку, что она не такая бесполезная, как он о ней думал.
– Говори с ними по-французски. Только по-французски, – добавила Эмма, преднамеренно оглядываясь через плечо на Джейка. – Сегодня – День Французского языка.
Сьюзан вздернула подбородок, подходя к детям и награждая Джейка надменным взглядом.
Когда Андрея запротестовала, сильнее цепляясь за шею Джейка, он мягко разжал ее руки, говоря бегло по-французски, чтобы она пошла, поиграть со Сьюзан. Андрея надулась, но она всегда слушалась Джейка и отправилась на улицу туда, где их ждал Эван, чтобы сопроводить на площадку.
– Эта девчонка даже не может сварить кофе, – сказал Джейк.
– У этой девочки есть имя. Сьюзан. У нее есть домработница, три горничных, повар и нет матери, Джейк. Ее гувернантка, эта ужасная женщина Дана Андерсен, не могла бы заботиться о ней меньше, и унижает при любой возможности. Сьюзан говорит на трех иностранных языках и так уж сложилось, что она уже обучается в колледже. А ты тоже не умеешь готовить кофе.
Джейк подошел к ней сзади, заглядывая ей через плечо и глядя, как она мелет свежие кофейные зерна.
– С чего ты это взяла?
– А с того, что без кофе ты совершеннейший брюзга, и когда ты встаешь раньше меня, кофе все равно еще не бывает готов.
– Только потому, что твой кофе гораздо вкуснее.
– Сегодня утром Сьюзан приготовила тебе твой любимый напиток, а тебе он просто не понравилось.
– Я бы не стал называть то, что она приготовила кофе.
Эмма пихнула его локтем в бок.
– Убирайся. Сегодня утром ты раздражаешь меня больше обычного.
– Мне не нравится, когда в моем доме бывают посторонние.
– Джейк. Правда. Серьезно. Сьюзан – подросток, у которой нет матери, а отца никогда не бывает дома. Имей немного сострадания. Она влюбилась в тебя, а ты такой противный. – Эмма обернулась, прижавшись спиной к столешнице, и взглянула на него. – Это просто – некрасиво.
Джейк выпрямился, ухватив ее за талию и усаживая на столешницу рядом с кофеваркой так, чтобы они оказались лицом к лицу.
– Я буду лучше к ней относиться. Постараюсь.
– Обещаешь?
Дав обещание, Джейк всегда его держал.
Он помедлил. Эмма знала его достаточно, чтобы понимать, что он размышляет.
– Не смей использовать это в качестве рычага давления. Ты должен постараться вести себя хорошо со Сьюзан потому, что она молода и у нее неполная семья. Она хорошая девочка и прямо сейчас ей требуется небольшая помощь, а не то чтобы ты поступал, так как тебе хочется.
– Ты так сексуально говоришь, когда читаешь нравоучения, Эмма, – сказал поддразнивая. – Я сказал, что сделаю над собой усиление. Все так и будет. Забыл тебе сказать – я нанял нового человека. Он – друг Дрейка и Джошуа, и этот человек – болен. Он не слишком разговорчив, но человек хороший. Попробуй на нем свое очарование, ладно? Только не флиртовать.
– Я не кокетка. – Эмма взглянула на него. – Отправляйся в свой офис и уйди с моей кухни. А не то, если не прекратишь все это, я положу в выпечку мышьяк.
– Просто в последнее время я немного нервничаю, когда речь заходит о тебе, поэтому не часто околачивайся возле нового парня. Я не знаю его, а он не знает меня.
– Ты несешь глупости. Если он друг Дрейка, и ты берешь его на работу, я так понимаю, про него раскопали всю подноготную, и тебе нечего опасаться того, что он причинит вред любому из нас. О чем ты говоришь?
Джейк поднял ее со столешницы, скользнув рукой с ее бедра на попку, медленно проводя по ней ладонью и потирая.
– Не заставляй меня лупить до искр из глаз человека, которого я уважаю. Просто веди себя хорошо.
– Джейк. – Она обернулась, сталкиваясь с монолитом его груди. – Что это было?
– Что именно?
– Ты только что шлепнул меня по попе. Мне не два года, знаешь ли.
– Я не стал бы так поступать, если бы тебе было два года.
Эмма положила руки ему на бедра и выдала свой самый суровый взгляд.
– А ты в курсе, что твои действия могут быть истолкованы как сексуальное домогательство на рабочем месте?
– Помни, что ты не получаешь зарплату, поэтому формально у меня не работаешь. Ты – мать моих детей и готовишь самый, черт побери, замечательный кофе, который я когда-либо пробовал. – Он сверкнул на нее соблазнительной улыбкой. – Если я захочу иметь больше детей, рано или поздно, мне придется заняться с тобой кое-чем посерьезнее, чем отшлепать по попке. Тебе бы лучше к этому привыкнуть.
Она пыталась сохранить скучающий вид, разговаривая с ним, и не чувствовать прилив удовольствия от того, что он называет ее матерью своих детей, или ощущать себя счастливой от того, что он так думает. Эмма отказалась получать деньги за управление домом, когда он принял в ее жизни такое участие, а потом его адвокаты устроили ей и Андреи столько денег, о которых она в жизни не слышала. Джейк учредил фонды для Андреи и Кайла, поэтому финансы не являлись проблемой. По правде говоря, Джейк никогда к ней не относился как к служащей – скорее как к избалованному домашнему любимцу, которому ни в чем не отказывают, но и полной свободы не дают. Не беря у него денег, она чувствовала себя равной ему. Ей не нужно было подчиняться его приказам.
Эмма вздохнула. С ним было так сложно, трудно все время уживаться с его вспыльчивым характером и задумчивым молчанием. Она знала его лучше, чем большинство людей, но все еще с трудом понимала, особенно когда он был в таком настроении как сейчас.
Эмма указала ему на дверь.
– Выметайся. Сегодня ты ведешь себя возмутительно. У меня много дел.
Вместо этого он оседлал стул.
– Я умираю с голоду. Покорми меня.
– Я думала, у тебя есть дела, – возразила она, но уже стояла у холодильника, вытаскивая яйца, бекон и апельсиновый сок. – Не у тебя ли назначены встречи, к которым тебе надо было подготовиться? Я полагала, что у тебя куча юристов, которые должны управляться с документацией, чтобы ты смог принимать взвешенные, обдуманные решения.
– Все не так. Они предоставляют мне документацию и все, что я прочитал, говорит о том, что лучше всего будет продать компанию. Это небольшой бизнес в сфере недвижимости и кажется весьма убыточным. Компания приобретает земли, но ей редко удается их продать. За последние несколько месяцев управляющий предоставил мне несколько предложений, советуя продать дело. Адвокаты с ним солидарны.
– Но ты не собираешься продавать.
– Нет. Мы приобрели несколько земельных участков прилегающих к унаследованной мной от прадедушки собственности в Северной Дакоте, так же как земли, простирающиеся от Пенсильвании до Нью-Йорка. Я работаю над тем, чтобы увеличить эту собственность, как вдруг появляется некто заинтересованный в приобретении бизнеса и всей относящейся к нему земельной собственности. Кто-то шныряет по моим владеньям и подкупает моего менеджера.
Эмма взглянула на него через плечо. Предательство было самым больным местом Джейка. Он мог быть безжалостным и мстительным, когда ловил сотрудника на шпионаже или обмане. Эмма видела его ледяной гнев и не хотела бы, чтобы эта жестокая беспощадная сторона Джейка была направлена на нее. Он очень хорошо оплачивал своих служащих, и у них были превосходные денежные выплаты по уходу на пенсию и в отпуск. Взамен, он ожидал от них самой лучшей работы и абсолютной преданности.
– Джейк. – Она понизила голос. Эмма была уверена, что он чувствовал боль, когда его предавали, но не отдавал себе в этом отчета. Он позволял сильнейшему гневу и презрению завладеть собой, чтобы удержаться от любых нежных эмоций. – Извини. Этот менеджер…ты считал его другом?
Джейк стоял там долгое время, изучая ее глаза, то, как эмоции отражаются на ее лице. Она так отличалась от него.
– Эмма, у меня нет друзей. Кроме тебя. Может еще Дрейка и Джошуа.
Хотя он не мог заставить себя доверять полностью любому из них.
Губы Эммы изогнулись, и ее улыбка согрела его душу, там, где он никогда не ощущал ничего кроме гнева или жажды мести.
– Я твой друг, и поэтому тебе следует всегда меня слушаться. Я даю замечательные советы.
Она снова дразнила его, озорным голосом, приглашая. Он слышал, как она говорит точно таким же тоном с детьми. Она заставила почувствовать их любимыми, показала, что они важны и драгоценны, и каким-то образом то же самое она проделала и с ним. Был ли он, по крайней мере, для нее особенным? Или же она заставляла так себя чувствовать всех окружающих?
– Джейк? – Улыбка испарилась с лица Эммы, сменившись обеспокоенным выражением. – Ты, правда, переживаешь по поводу этой встречи?

Глава 9.2

Он пожал плечами. Черт, конечно же, нет, он ни сколько не волновался. Пусть ублюдки только придут к нему. Джейк был готов к этому. Он с превеликим удовольствием выкурит из нор предателей, которым кто-то платил деньги. Он довольно скоро обнаружил бы причину и расставил все по своим местам. Ему просто нравилось это выражение ее лица. Он изучал ее лицо, взгляд. Его сердце сжалось. Джейк не знал, как выглядит любовь. Он знал, что она способна на великое самопожертвование и преданность, и, возможно, это и была любовь. Если так, то она смотрела на него с чем-то очень близким к этому.
Эмма подошла ближе, достаточно близко, чтобы он смог почувствовать жар ее тела. В тот момент, когда он отреагировало на ее близость, Джейк осознал, что именно она является причиной, по которой он не может спать по ночам. Она была этой причиной, независимо от того сколько женщин обслуживали его, он не мог прекратить эту болезненную твердость. Эмма. Его тело требовало Эмму и никого другого. Она была той причиной, по которой он чувствовал отвращение к себе – и вину – прикасаясь к другим женщинам.
Джейк попятился. Его затрясло от этой мысли. Сердце ухало в груди, легкие горели. Это он должен был пленить ее, а никак не наоборот. Джейк не собирался никому давать такую власть над собой.
– Джейк? – окликнула она его снова.
Он покачал головой.
– Я иду в офис. Перехвачу завтрак в городе.
Он развернулся и вышел в дверь, не взглянув на нее, оставляя ее смотреть ему вслед.

Глава 10

Эмма знала, что ей необходимо прекратить сходить по Джейку с ума. Если она и раздумывала над тем, не отменить ли свое свидание, странное поведение Джейка утром расставило все по своим местам, показав, что он слишком сложный человек для такой женщины как она. В отличие от него с ней все было предельно просто, к тому же Эмма не принадлежала к узкому кругу элиты и даже не могла стать частью его жизни. Образ их мыслей разительно отличался. Они рассуждали совершенно по-разному. То от него пышет страстью, а через минуту веет холодом. Для Эммы он был слишком сложным, принадлежавшим к разряду мужчин, взявших себе за правило разбивать женские сердца, дай им только волю.
Так как Джейк не завтракал, Эмма быстро отключила духовку и закончила уборку, прежде чем выйти на улицу и присоединиться к Сьюзан и детям. Если дети находились вне дома, Джейк требовал присутствия телохранителя, даже если Кайл и Андрея находились на его территории. Если Эмма увозила их за границы его владений, чтобы показать врачу или куда-то еще, Джейк отправлял с ними по-крайней мере двоих, а иногда троих охранников. Хотя она и считала, что Джейк предпринимает чрезмерные меры предосторожности, Эмма решила довериться его суждению. Если у него есть враги, ей бы не хотелось, чтобы они добрались до детей.
Улыбнувшись, Эван помахал ей рукой. Он был крепким мужчиной с развитой мускулатурой, бывший профессиональный боксер. Быстрый с невероятно сильным торсом и молниеносными рефлексами, но у Эвана был очень сильный дефект речи. Он чаще писал, чем говорил, и дети учились общаться с ним с помощью знаков. Им нравился их «секретный» язык. Казалось, Эван искренне заботится о детях, без устали раскачивая их на качелях и поддерживая, когда те скатывались с горки.
Эмма с минуту наблюдала за ним, пока Съюзан что-то щебетала на французском, которого он понятное дело не понимал. Хотя Эван был доброжелательным человеком, даря свою сверкающую улыбку всем и каждому, его внимание всегда было приковано к окрестностям. Эван одевался как настоящий ковбой и вероятно умел ездить верхом, но сидел с детьми и не работал на ранчо. Он дорожил своими обязанностями и относился к работе очень серьезно.
Эмма скрестила руки на груди, внезапный холодок пробежал по спине. Что Джейк знал такого, что было неизвестно ей? Кого он опасался?
– Мэм?
Она так стремительно обернулась, что споткнулась и чуть не упала. Сильные руки подхватили ее, сильно впиваясь пальцами и удерживая от падения. Обычно Эмма обладала острым слухом и обонянием, но на этот раз она не услышала приближения человека.
– Простите, мисс Эмма. – Мужчина тут же отпустил ее. – Джейк велел вам представиться, когда вы появитесь на улице. Я – Коннор Вега.
Человек стоял прямо. Для своего роста он был немного худоват, волосы лохматые и густые, одна половина лица довольно красива, а вот вторую покрывали четыре глубоких шрама, идущие от линии скальпа через всю щеку, так словно кто-то пытался снять шкуру с его лица. Она заставила себя посмотреть на Коннора, на мужественную красоту не поврежденной части лица и ужасные раны, оставленные на другой. Он был довольно бледен и изможден, так словно долго болел. Мужчина не был похож ни на ковбоя, ни на телохранителя, и уж тем более на бизнесмена, не с этими губами, сжатыми в жестокую линию, но Джейк все равно нанял его.
Эмма протянула руку. Когда он ответил рукопожатием, Эмме стало больно, она поняла, что останутся синяки. Коннор был невероятно силен для такого хиляка.
– Приятно с вами познакомиться. Вы голодны? На кухне всегда есть свежий кофе, и я обычно пеку хлеб или печенья, чтобы можно было заморить червячка на ходу.
– Джейк выделил мне домик с кухней. Я прихватил кое-что с собой, так что спасибо.
– Джейк держит запасы продовольствия для работников в общей кладовой. Он показал вам, где это находиться? Когда будете брать оттуда продукты, просто вычеркните из списка. Чтобы мне было проще, и я была в курсе того, что нужно докупить, чтобы провиант не закончился совсем.
Коннор кивнул, затем, шагнув назад, приподнял руку.
– Я просто хотел представиться, чтобы вы не подумали, что рядом с детьми ошивается незнакомец.
– Благодарю, я ценю это, – сказала Эмма.
Она посмотрела, как он удаляется, и снова потерла руку. Наряду с синяками там была длинная царапина, словно его ноготь оцарапал ее, когда Коннор подтягивал ее вверх. Эмма вздохнула, понимая, что последний работник был точно таким же, как и все на этом ранчо. Дрейк со своей травмированной ногой, Джошуа с фальшивой улыбкой и печалью в глазах, Эванс с проблемами речи, и, конечно же, самое большое спасенное Джейком существо – Эмма, потерявшая мужа и пережившая трудную беременность. Джейк – осознавал он это или нет – собирал вокруг себя людей сбившихся с пути истинного. Она встречала нескольких людей, работавших на него. Например, пожилую пару, которая была очень преданна Джейку. Она несколько раз слышала, как Джейк беседует с ними по телефону. Он организовал для них фонд и вернул дом, который забрали за долги.
Джейк такой разный. Он мог быть трудным, временами даже грубым, но в то же время щедрым. Эмма слишком много думала о нем. Чем сильнее она старалась этого не делать, тем чаще ловила себя на том, что грезит о Джейке в течение дня, недоумевая, беспокоясь, раздражаясь, разочаровываясь – испытывая так много эмоций. По крайней мере, ее тело уже не горело, стоило ей только учуять его запах, когда она убиралась или играла с детьми. Уже облегчение.
Сьюзан была большой подмогой, хотя и слишком много болтала, в основном о Джейке и Эване. В конце дня, выслушав разглагольствования Сьюзан и уложив детей, Эмме действительно хотелось просто посидеть, откинувшись на спинку и положив ноги повыше, но она заставила себя принять душ и заняться прической. Эмма носила волосы распущенными, как Джейку больше всего нравилось. У ней всегда были великолепные волосы, единственное что она любила в своей внешности. Чаще всего она забирала их наверх, чтобы не мешали, но Джейк часто вытаскивал заколки и смотрел, как шелковистые пряди каскадом ниспадают до талии. Эмма разыскала давно позабытую шелковую блузку, которую надела со своей любимой модной юбкой и начала спускаться по лестнице.
– Замечательно выглядишь, – поприветствовала ее Сьюзан в холле. – Куда-то идешь сегодня вечером?
– Просто в кино, но я так редко выхожу, – практически никогда, – что подумала – нужно извлечь из этого максимальную выгоду.
Неужели в глубине души она сердится на Джейка за то, что не может быть с ним? Эмма помедлила, ужасаясь тому, что расстраиваюсь из-за него гораздо сильнее, чем думала. Эмма была честна с Грэгом, говоря, что он ей нужен только как друг, но, может, это не было всей правдой.
- Классно, что Джейк ведет тебя в кино.
Эмма застыла.
- Я иду не с Джейком. Сегодня у него деловая встреча.
Сьюзан нахмурилась.
- Так ты идешь одна? Я думала, ты говорила, что это свидание.
- Что-то вроде. Он - друг.
Бровь Сьюзан в изумлении взлетела вверх.
- Он? А Джейк знает?
У Эммы внутри все скрутило узлом. В душу прокрался страх, делая ее еде более раздраженной и решительной чем когда-либо.
- Джейка не касается то, чем я занимаюсь.
Сьюзан выглядела шокированной.
- Ладно, Эмма. Ты дразнишь тигра.
- Я же говорила тебе, у нас Джейком не такие отношения
- Может, с твоей стороны и нет, но я видела, как он на тебя смотрит. Джейк определенно имеет на тебя виды. Кроме шуток, Эмма. Если ты этого не знаешь, то тогда ты единственная на этом ранчо.
Эмма закрыла глаза, на секунду пожелав, чтобы так оно и было.
- У него виды на всех женщин, Сьюзан - Эмма натянула короткий черный кардиган и схватила сумочку. Было довольно холодно, но она подумала, что в кинотеатре будет достаточно тепло. - Не жди меня.
- Не беспокойся. Я не хочу оказаться рядом с Джейком, когда он придет домой и обнаружит, что тебя нет, - сказала Сьюзан. - Он из тех людей, которые могут убить гонца, принесшего дурные вести, к тому же я все равно собиралась ложиться.
Эмма закатила глаза.
- Не раздувай из мухи слона. Джейку наплевать на ранчо я или нет.
Эмма направилась вниз по коридору.
- Как знаешь, - ответила Сьюзан.
Эмма поспешила на кухню, поглядывая на часы.
- Один из охранников останется дома, так что если понадобится помощь, просто позвони - Она подняла трубку телефона и нажала на кнопку интеркома на основной панели.
- Джошуа, пришли в дом телохранителя на весь вечер. Я ухожу.
В трубке повисла неожиданная тишина, а затем Джошуа крякнул.
- Уходишь?
Она не собиралась отчитываться. Просто этот тон раздражал ее. Было очевидно, что Эмма слишком долго ждала, чтобы заявить о своих правах. -Просто пришли кого-нибудь прямо сейчас.
Она поспешила к джипу, припаркованному рядом с домом, который был выделен для ее нужд.
- Подожди! - Человек подлетел к джипу из темноты. Джошуа ввалился через окно и буквально выхватил ключи из замка зажигания - Ты куда? Уже половина девятого. - Он выпучил глаза, глядя на нее. - Разоделась. Что это ты делаешь, Эмма? - Его голос звучал изумленно.
- Собираюсь на свидание, Джошуа, - спокойно ответила она, борясь со смесью возмущения и веселья.
- Свидание? - повторил он словно эхо, повышая голос. - С мужчиной? Эмма мило ему улыбнулась.
- По-моему это обычно, не так ли, или за столько времени что-то изменилось?
- Никто не сказал мне.
Мысли Джошуа неслись как угорелые. Эмма никогда не выезжала без сопровождения. Кто посмел пригласить ее? Кто съехал с катушек настолько, чтобы рискнуть своей жизнью? Кого не было сегодня вечером? Он постарался взять себя в руки.
- Я не знала, что должна была тебя предупреждать, - ответила Эмма мягко. Она протянула руку за ключами. - Я опаздываю. Отдай их мне.
Джошуа попятился, а его лоб покрылся испариной.
- Джейк знает?
- Джейк на деловой встрече, Сьюзан присматривает за детьми, а я беру выходной на одну ночь. Впервые за два года. Тебе не кажется, что я заслужила?
Джошуа нервно взъерошил волосы.
- Да, ладно, а кто этот парень?
- Ты его не знаешь - Эмма потянулась из окна джипа и выхватила ключи из руки парня. - Не беспокойся Джошуа. Ты ведешь себя как отец. Вернусь не очень поздно.
-Но ты никогда не ходила на свидания, - запротестовал он. - Никогда не надевала юбку. - Джошуа отер лицо тыльной стороной ладони и моргнул, глядя на нее. - Ты никогда не выглядела, так как сейчас. Эмма печально рассмеялась.
- Не уверена, что это комплимент. Уводимся завтра, Джошуа.
- О, Боже, Эмма. - Джошуа почти кричал. - Ты же не думаешь провести с этим парнем ночь? Меня убьют за это. Я покойник. Бросят в кипящее масло.
Эмма раздраженно нахмурилась, глядя на него. Было ясно, что ей нужно уезжать почаще. Они что все думают, что ее нельзя пригласить на свидание?
- Может, прекратишь? Ничего с тобой не случится. Я просто схожу в кино, возможно, выпью кофе после сеанса. Не жди меня.
- Пропусти кофе. - Он взглянул на часы. - На ранний сеанс ты уже опоздала. Позвони парню и отмени встречу.
- Джошуа.
Разозлившись, Эмма тронула джип.
- Подожди! Я довезу тебя, - сказал он в отчаянии. Эмма похлопала его по руке.
-Не в этой жизни. Прекрати переживать. Я следую предписаниям Джейка.
Джошуа уставился на нее с открытым ртом, не находя больше слов. Затем прокашлялся.
- Уверена?
- Абсолютно. Почему ты думаешь, я это делаю? Джейк мне велел.
- Правда? - откликнулся Джошуа. - Это на него не похоже.
Она торжественно кивнула, весело отсалютовала и дача по газам, оставляя Джошуа хмуриться, глядя ей вслед в облаке завихряющейся пыли.
- Дрейк! - Завопил Джошуа что есть мочи, кидаясь к его грузовику. Дрейк отпихнул его с водительского сиденья, с пистолетом в руке, дико оглядываясь вокруг а затем вслед удаляющемуся Джипу.
- Это же не... - Он уже завет машину и разворачивался, обьезжая яму и выезжая на дорогу, чтобы преследовать стремительно движущееся транспортное средство.
- Кто в джипе?
- Эмма.
В его устах это прозвучало как приговор.
- Эмма? - Повторил Дрейк, не веря своим ушам - Куда ее черти понесли в такое время, и почему при ней нет охраны?
- В кино. - Джошуа поморщился. - Эмма идет гулять. На свидание.
- Куда?
Несколько секунд от изумления Дрейк не мог вымолвить ни слова, и Джошуа с удовольствием заметил, как Дрейка трясет от этой новости.
- Свидание - свидание - с мужчиной. Которого я не знаю. И ты не знаешь.
Они застонали в унисон и произнесли хором:
- И Джейк тоже.
Дрейк позвонил на главные ворота.
- Эмма едет, Джерико. Пропусти ее. Мы следом. - Он обернулся к Джошуа, изумленно изогнув бровь. - На какое кино мы идем?
- Черт, откуда мне знать, но я определенно становлюсь слишком стар для этого дерьмa. Не приближайся слишком близко. Если она нас заметит, мы покойники Она злопамятна. Еще лишит нас кофейных привилегий.
- Возможно, мы и так покойники. Не мог остановить ее? Она же милейшая девушка, - сказал Дрейк. - А ты ни в коем случае не должен был выт екать ее без охраны.
- Ха! Поди попробуй. Она тебе мило улыбается, постоянно кивает головой и все равно поступает так, как ей, черт побери, заблагорассудится. Ее можно остановить, только схватив и связав. И поверь мне, я уже об этом подумал.
- Джейк будет рвать и метать, - хмуро заявил Дрейк - Лучше бы ты ее связал.
- Черт, Дрейк, ты отдал приказ о том, чтобы ее выпустили с территории Я позабочусь о том, чтобы Джейку это стало известно, когда он будет выдирать у нас ногти. - Джошуа оживился, откинувшись на сиденье. - Мы могли бы прикончить парня, когда Эмма пойдет в дамскую комнату.
Они сопроводили ее до самого кинотеатра. Все это время Дрейк держался за несколько машин от Эммы.
- Лучше бы это кино было не слюнявой .любовной историей, - прошипел Джошуа, пока они крались через парков очную площадку, прячась среди машин.
сохраняя дистанцию между собой и Эммой.
- Упс, - сказан Дрейк. - Кажись, любовничек ждет. Вон он, держит ее за руки, заглядывая в глаза. Узнаешь?
- Думаю, этот тот тип из телефонной кампании Я виден его мельком. Джейку это не понравится, - заметил Джошуа, застонав.
- Также как и Эмме, если она нас застукает. Лучше бы нам как-нибудь избавиться от этого парня. Есть идеи? - спросил с надеждой Дрейк.
- Может позвонить Джейку, и пусть он сам улаживает проблему, - предложил Джошуа.
- Спятил? - Дрейк сунул деньги кассиру. - На тот же сеанс, на который идет эта парочка, - добавил он, кивая в сторону Эммы и ее парня, заходивших внутрь.
- Эй, нам везет, - радостно воскликнул Джошуа. - Это комедия. Надеюсь, у нас будут хорошие места.
- Джошуа! - Дрейк шлепнул молодого человека своей шляпой. - Мы здесь, чтобы присматривать за парочкой. Как так случилось, что он проскользнул мимо нас, и мы его даже не проверили?
- Надеюсь, у тебя есть еще деньга. У меня ни цента. Здорово. Я очень хотел сходить на этот фильм. - Джошуа охлопывал карманы. - Мне нужен попкорн. Дрейк толкнул его, мрачно хмурясь, глядя на него.
- Может, сосредоточишься на работе? Будешь вести себя в том же духе, и я оставлю тебя здесь.
- Быстрее! Они заходят, - протараторил Джошуа. - Мы потеряем их. Вставай в очередь.
- Тсс, - Дрейк пропустил вперед несколько пар. - И я не собираюсь покупать тебе попкорн. Мы на работе.
- Не будь таким скрягой. Хочу попкорн. Просто без него невозможно смотреть хороший фильм. Если парень не остановится у буфета, ты иди за ними, а я куплю попкорн и догоню. Но мне нужны деньги
- Забудь про этот чертов попкорн, - приказал Дрейк
- Ты просто не умеешь наслаждаться жизнью, - надулся Джошуа.
- Главное не спускай с Эммы глаз. Что на нее нашло? Злится на босса? Они поругались?
- Она сказала, что это Джейк посоветовал ей пойти на свидание, - сказал Джошуа.
- И если я вообще, хоть что-нибудь понимаю в Эмме, это означает, что она не .лжет.
- Мужик чертов идиот.
- Либо это, либо он просто напросто неправильно понятый идиот. - Джошуа нырну л за колонну - Они берут попкорн. Он так вкусно пахнет. Ладно тебе, Дрейк, ну купи немного.
- Тогда ты заткнешься? - потребовал Дрейк яростно.
- Обещаю.
Джошуа скрестил руки на груди
Они снова отстали, ожидая пока Эмма и ее парень не займут свои места, ив зале не погаснет свет, прежде чем сесть через два ряда позади них.
Джошуа был захвачен комедией, итак громко хохотал, что девушки, сидевшие поблизости, начали хихикать.
Дрейк пихнул Джошуа локтем под ребра.
- Он начинает проявлять активность.
- Кто? - Глаза Джошуа были приклеены к экрану. -Ее парень. Он закинул руку на спинку сиденья Эммы. Джошуа сел, глядя волком.
- Хочешь, я сломаю ему руку? Мы могли бы все обставить как несчастный случай.
- Ой, да заткнись ты. От тебя никакого толку. Просто смотри свое чертово кино.
Голос Дрейка звучал совершенно раздраженно.
- Отлично.
Джошуа удалось сохранять обиженную физиономию целых пять минут, пока происходящее на экране не захватило его настолько, что его плечи затряслись от смеха с удвоенной энергией
Они пережили несколько неприятных минут, когда зажегся свет, ним необходимо было выбраться из толпы выходящих .людей Мужчинам пришлось притворяться, что они что-то разыскивают на палу, пока Эмма и ее провожатый проходили мимо них. Дрейк вознес про себя молитву, чтобы Эмма поехала прямо домой, но она осталась без ответа. Им пришлось следовать за ней до Шато, очень дорогого французского ресторана. Дрейк посмотрел вниз на свои рабочие одежду и сапоги.
- Она засечет нас влегкую. Может нам подождать на улице.
- Если мы будем ждать на улице, и нам придется докладывать Джейку об этом вечером, он выбьет из нас все дерьмо. А я не горю желанием принимать побои только из-за того, что Эмме приспичило порезвиться
Джейк пропускал разговор мимо ушей. Тяжелый запах заговора проникал в его ноздри, а предательством несло за версту, но все улыбались, разыгрывая партии с высокими ставками. Дин Хопкинс, менеджер его небольшого, казалось бы, разваливающегося бизнеса, с головой ушел в продажу, тщательно расписывая преимущества, пока группа инвесторов кивала головами и старалась убедить его в том, что готовы оказать ему помощь в затруднительной ситуации. Лицо Джейка не выражало ровным счетом ничего, внимательно наблюдая за бизнесменами и желая разнюхать причину того, почему они так зациклились на покупке разваливающегося бизнеса.
Бернард Вильяме - тот человек, который интересовал его больше всего. Он был адвокатом известной фирмы и здесь являлся представителем его врага, Джозии Трента. Вильяме был в курсе того, что Джейк готов отнять бизнес Трента. Одно неверное движение и все покатиться в пропасть. И все равно мужчина сидел здесь готовый его продать, даже если станет его врагом на всю оставшуюся жизнь?
Небольшая сеть недвижимости не стана за три года доходной. И Джейка это вполне устраивало. Он мог позволить себе такую потерю, но этим не должны были заинтересоваться дельцы, особенно такие, как те, что сейчас окружали его, и он уж точно не ожидал от них подобного предложения. Хопкннс, должно быть, раскрыл их планы и продал Джейка, или, возможно, он всего лишь пешка. Вот в чем был вопрос. Кто предал его? Для того чтобы это узнать он будет сидеть здесь и терпеть весь этот скучный фарс, потому что, обнаружив предателя, он сможет его уничтожить...
Со скучающим видом, Джейк окинул взглядом красивый, элегантный ресторан. Пара входящая внутрь бросилась ему в глаза. На мгновение время действительно остановилось, каждый мускул в его теле парализовало, так что он совершенно не мог двигаться. Казалось, его сердце перестало биться Дыхание застыло в легких так, что он был не в состоянии дышать.
Эмма. Его Эмма. Два долгих года, он терпеливо ждал, когда она вернется к жизни. И вот этот момент настал, но для другого мужчины. Не для него. Эмма разоделась для другого, не для него. Улыбаясь совершенно незнакомому человеку, Эмма повесила свитер на спинку стула. Больше не было никакой возможности сконцентрироваться на том, что говорили на его весьма важной встрече, поэтому Джейк даже не стали пытаться. Кого заботили, чертовы несколько миллионов долларов и предатель. Когда жизнь только что полыхнула ясным пламенем?
Эмма выглядела прекрасно. Когда он обхватит руками ее горло, он ей обязательно об этом скажет. Джейк пришел поймать предателя, а им оказался человек, которому он больше всех доверял.
Он уволит каждого чертова телохранителя, который на него работает. Кто позволил ей уехать с ранчо без охраны? Кто тот сукин сын, который все равно выпустил ее с территории? Он узнал в ублюдке человека приходившего на ранчо и чинившего телефоны. Возможно, он соблазнил Эмму прямо в офисе Джейка. Образ ее на его столе - обнаженной - возник, словно в насмешку, и он почувствовал внутри себя изменение, леопард рычал и сражался за превосходство. На один ужасный момент Джейку захотелось дать леопарду волю, хотел почувствовать, как он разрывает горло врага когтями, и ощутить кровь, стекающую под натиском его челюстей.
Джейк поднялся, с текучими прокатывающимися рябью мышцами, вызывая внезапную тишину своих деловых партнеров. Не сказав ни слова, он прошагал через зал, небрежно ослабляя узел галстука. Его глаза отливали золотом, сосредоточенные на своей жертве. Эмма взглянула вверх, и ее бархатные глаза стали огромными от удивления. Джейк не заметил ни малейшего признака вины. У него пальцы чесались наказать ее. Вместо этого, он развернул стул носком ботинка и как ни в чем не бывало, вклинился между ними.
С небрежной легкостью Джейк наклонил свою темную голову к ее шелковисто рыжей, чтобы запечатлеть долгий и очень, собственнический поцелуй на ее и изумленных губах. Он убедился, что пошел в ход язык, много языка, одной рукой зарываясь в ее волосы, удерживая ее голову так, чтобы он мог не торопясь высказать свое отношение. Нанести вопиющее клеймо собственности. Краска бросилась в лицо Эммы, и ее глаза стати изумрудно- зелеными, но у нее было достаточно здравого смысла, чтобы не отстраниться от него и не сопротивляться. Он дач ей почувствовать кончики своих зубов на ее мягкой нижней губке, прежде чем опуститься на стул. Его губы улыбались, а в глазах застыла жестокость. Джейк протянул мужчине руку.
- Джейк Банакони. Не думаю, что мы знакомы.
Он запоминал каждого, но не собирался показывать сопернику, что помнил его.
- Грэг Паттерсон. - Мужчина был совершенно поражен, его лицо под загаром побледнело. - Мы встречались на днях в вашем офисе. Джейк откинулся, непринужденно кладя руку на спинку стула Эммы Его пальцы, добравшись до затылка, начали медленный, интимный массаж.
- Так кто дома с детьми, дорогая?
Джейк говорил с Эммой, но глазами сравнивал ширину рук Грэга Паттерсона с отпечатками на коже Эммы.
- Сьюзан.
Невольно, Эмма положила руку на отметины. Черт, этот человек замечал все. А его пальцы посылали по ее телу тепло, на которое она не могла не обратить внимание.
- Думаешь Сьюзан достаточно взрослая, чтобы справиться с ними?
В его голосе была мягкая ИНТИМНОСТЬ, такая, что исключала всех остальных и связывала их воедино.
- Ей шестнадцать, Джейк, - напомнила Эмма.
Джейк провел по ее щеке костяшками пальцев, прежде чем обратить свое внимание на Грэг а
- Куда вы двое сегодня ходили?
Голос Джейка был абсолютно ровным, дружелюбным, заинтересованным, наполненным исключительной изощренностью. Золотистые глаза были беспощадными, полосующим! холодным, мрачным вызовом, когда немигаючи уставились налицо Паттерсона. Паттерсон поежился от неудобства.
- В кино.
Джейк переплел свои пальцы с пальцами Эммы и поднес ее ладонь к своим губам, глядя ей в глаза.
- Милая, тебе понравилось? Знаешь, никогда не следует покидать ранчо без охраны
Абсолютно неторопливо он прикусил кожу в центре ее ладони. Его глаза подзадоривали Эмму устроить сцену. Она задохнулась, но Джейк отказался отпустить ее руку, когда она попыталась выдернуть ее из его хватки. Вместо этого, его язык кружил вокруг укуса, успокаивая боль.
Не выпуская ее руки, он удобно, интимно поставил их сплетенные пальцы под подбородок и вернул внимание Паттерсону.
- Для Эммы не безопасно выезжать без охраны. У меня есть враги, и они могут* добраться до меня через нее.
Он потер ее костяшками пальцев свою покрытую легкой щетиной щеку, туда и обратно, ленивым сексуальным движением. Время от времени Джейк подносил ее руку к своему теплому рту, почти соблазнительно покусывая кончики ее пальцев.
– Конечно, я бы убил любого, кто попытался бы забрать ее у меня.
Он сделал это заявление, как ни в чем не бывало тихим, бархатно-нежным голосом, глядя прямо в глаза Паттерсону, делая акцент на каждом слове.
Грэг заметно побледнел, и дрожь понимания пробежала по позвоночнику Эммы. Ее взгляд перескочил на лицо Джейка. Он улыбался ей, но глаза светились обещанием, так что она опустила глаза.
– Не беспокойся, – прошептала Эмма. – Мы были не одни.
Она едва не заикалась, выговаривая слова.
Джейк проделывал все эти вещи с ее телом, словно совершал ритуал. Хотя он притворялся соблазнительным и любящим, Эмма знала, что он сердит на нее. Джейк находился на самой опасной стадии, излучая собственнический инстинкт и находясь слишком близко от потери контроля. Она еще никогда не доводила его до такого состояния. Ее пульс зашкаливал, и каждое нервное окончание шипело, словно сгорая. Несколько отчаявшись, она попыталась выдернуть руку, но Джейк, казалось, не заметил. Но он ужесточил хватку. Ее сердце забилось быстрее.
– Неужели?
Грэг сел прямо, осознавая, что находится в смертельной опасности. Никто бы не назвал Банакони субтильным, и у него была такая власть, которая могла заставить людей исчезнуть.
– Дрейк и Джошуа сидели за два ряда позади нас. Джошуа очень понравился фильм. Это он хохотал до колик, – объяснила она Грэгу, стараясь игнорировать силу, с которой пальцы Джейка впивались в ее запястье.
– Эмма очень дорога мне, – прошептал Джейк, снова уткнувшись носом в ее ладонь. – Хорошо, что мне сегодня не надо будет никого убивать.
Эмма на секунду закрыла глаза. Он был так зол. Неужели это она виновата в этом? У ней было такое ощущение, что так оно и было.
Паттерсон откашлялся.
– Вы подумывали об убийстве?
Он попытался улыбнуться и облечь все в шутку.
Золотистые глаза полоснули по нему.
– Я не шучу.
В этих блестящих глазах не было и намека на юмор.
– Джейк. – Адвокат Джозии Трента, Бернард, стоял у них над душой, нахмурившись, переводя взгляд с одного на другого. – Что-нибудь не так?
– Ничего такого, что я не мог бы уладить самостоятельно.
Джейк едва удостоил его взглядом.
– Мы не закончили дело, – заметил Бернард.
– Насколько я могу судить закончили, – ответил Джейк с обманчивой ленцой. Он обнял Эмму за плечи, скользя рукой вниз, а его пальцы рассеянно играли с ее волосами. – Я дал тебе свой ответ.
– Вы не выслушали предложение.
– Мы займемся этим позже.
Раздраженное выражение промелькнуло на лице Бернарда.
– Это так важно?
Золотистые глаза перескочили на адвоката. Джейк поднес пальцы Эммы ко рту.
– Важнее чем что-либо еще, Бернард. А теперь уходите.
Сознательно и довольно грубо он спровадил адвоката.
Бернард Уильямс сердито зашагал прочь.
Джейк взглянул на золотые часы на своем запястье.
– Милая, ты допила кофе? Становится поздно. – Он встал, одной рукой увлекая ее за собой, прижимая ее к себе, отказываясь дать ей какой-либо иной выбор, а другую руку протянул Грэгу. – Было приятно с вами познакомиться. Я ценю, что вы сводили Эмму в кино. – Небрежно Джейк бросил на столик несколько банкнот, расплачиваясь за кофе и десерт к которым они не притронулись. – Мы не можем гулять допоздна, Паттерсон. Никогда не знаешь, когда у малыша начнется кошмар. Правда, дорогая?
Эмма не знала смеяться ей или плакать. Конечно же, он видел выражение лица ее спутника. Разговор о детях, о том кто за ними присматривает, ради всего святого. Поцелуи у всех на глазах, почти засунув язык ей в горло. Не удивительно, что люди о нас сплетничают. Грэг уже выглядел так, словно сейчас упадет в обморок. У ней едва хватило времени, чтобы прошептать быстрое «спокойной ночи», прежде чем Джейк проволок ее через всю комнату.
– Потише, Джейк, немного неудобно бегать за тобой на высоких каблуках. Один твой шаг – три мои.
– Не надо было надевать эти чертовы каблуки, – отрезал он, но замедлил шаг. Он взглянул вниз на макушку ее шелковистых волос, его резкие черты были словно высечены из гранита. – Ты можешь поехать домой со мной. Джошуа поведет джип.
– Возможно, они уже уехали, – заметила она, рассуждая логически.
– Лучше бы им, черт побери, этого не делать.
Она положила маленькую, успокаивающую ладошку на его руку.
– Ты на меня злишься?
– Злюсь? А на что, черт побери, мне злиться?
Он коротко кивнул нескольким своим деловым партнерам. Большинство из них смотрели на нее с неприкрытым любопытством.
Эмма оглянулась, чтобы увидеть, как Грэг Паттерсон стоит у стола, выглядя так, словно его переехало грузовиком.
Джейк дернул ее, разворачивая, когда увидел, что она смотрит назад.
– Застать свою женщину с другим мужчиной, одетую так, как ты? С чего, черт побери, мне злиться? Надеюсь, ты не ожидала, что он поцелует тебя на прощанье.
Отчетливо слышался скрежет белых зубов Джейка.
– Что с тобой? – Недовольство Эммы начало расти. Что-то живое побежало под кожей, создавая волну жара, которая щекотала, распространяясь по телу. – Я не твоя женщина.
– Черта с два.
Его пальцы стальным обручем сомкнулись на ее руке, пока он вытаскивал ее из ресторана на парковку.
Джейк тут же заметил двух ее телохранителей. Они, развалившись, стояли у грузовика, в ожидании. Он был уверен, что так оно и будет. Джейк протянул руку за ключами от джипа и хмуро посмотрел на Эмму, когда она замешкалась.
– Я весьма способна доехать до дома самостоятельно, – запротестовала она.
– Нет, – зашипел он. – Просто дай мне эти гребанные ключи.
Эмма уронила их ему в руку. Джейк кинул ключи Джошуа.
– Слышал, тебе понравилось кино.
– Я не уважаю того, что вы следите за мной, – вынуждена была обратить внимание Эмма.
– Лучше бы ты это уважала, – прорычал Джейк. – Они единственная причина, почему я тебя еще не придушил. – Он схватил ее сильной хваткой за плечи, немного встряхнув. – Ты больше никогда в жизни не выйдешь с ранчо без охраны. Никогда. Ты хоть представляешь, какой опасности себя подвергаешь?
– Не хочу с тобой спорить, – сказала Эмма. – Здесь холодно. И я не еду домой с тобой, Джейк. Верни мне ключи, Джошуа.
– Ты действительно хочешь устроить сцену на парковке, Эмма? Потому что я могу закинуть твою задницу на плечо и запихнуть в машину, если тебе так больше нравится. Ты едешь домой со мной.
Она стояла к нему лицом к лицу, но гнев волнами исходивший от него изменил ее мнение. Джейк был вполне способен на сцену при людях, и он не возражал бы против этого ни в малейшей степени. Джейк, поведя плечами, сбросил пальто, закутал ее в него и подтолкнул к феррари, уводя с собой, придерживая дверцу, пока она не села внутрь. Эмма нервно провела рукой по волосам, когда Джейк скользнул внутрь рядом с ней. Он навис над ней, застегивая ремень безопасности. По какой-то необъяснимой причине она почувствовала себя загнанной в ловушку.
– Джейк?
Она произнесла его имя мягко, тихо, желая успокоить.
– Не говори ничего, Эмма.
Он не смотрел на нее. Контролируя гнев, он крутил баранку и ехал за грузовиком Дрейка, а Джошуа четко следовал за ними в джипе.
Эмма закрыла глаза и откинулась на сиденье. Напряжение в машине можно было резать ножом. Джейк буквально дрожал от ярости. Она клокотала внутри него. Эмма чувствовала, как гнев кружит внутри него, темный, отвратительный и жестокий. Она вздохнула. Как бы ей хотелось иметь возможность поделиться смешными моментами вечера с ним – то, как Джошуа и Дрейк вели себя на сеансе, выражение лица Грэга, когда подошел Джейк и сел между ними. Если бы Джейк, хотя бы капельку был похож на Эндрю, они бы вместе посмеялись.
Как только они приехали на ранчо, пальцы Джейка впились ей в предплечье, и он вытащил ее из машины. Эмма зашла с ним в дом просто ради спокойствия. Но он не отпустил ее. Он продолжал идти вниз по коридору к своему офису.
Эмма взбрыкнула.
– Отпусти меня Джейк. Ты делаешь мне больно.
Хотя это было не так, но она вдруг почувствовала себя уставшей, началась головная боль. Джейк был в дурном расположении духа, и у нее не было особого желания иметь с этим дело.
– Я хочу поговорить с тобой, – процедил он сквозь зубы, заталкивая ее в комнату. – Думаю давно пора.
Эмма споткнулась, и ей пришлось схватиться за спинку стула, чтобы не упасть. Она отшвырнула свои туфли на каблуках.
– В чем дело Джейк? Я действительно очень устала и меня не волнует твое настроение.
– Мое настроение. – Его бровь изумленно изогнулась, руки сжались в кулаки. – Тебе наплевать на мое настроение?
Его глаза горели яростью.
– Нет, не то чтобы. Ты зол и я не могу понять почему.
Эмма цеплялась за свое терпение, один из них должен быть благоразумным.
– Всю дорогу домой я твердил себе не терять самоконтроля, я был само благоразумие, когда мы разговаривали. Ты даже не знаешь, почему я зол?
Его глаза блестели золотистой угрозой.
– Не совсем, нет.
– Я ненавижу, когда ты такая чертовски спокойная. Ты когда-нибудь теряешь контроль, Эмма?
Он подошел ближе, едва сдерживая свой темперамент. Он хотел поцелуями стереть это ее выражение лица. Два долгих года ожидания. Она была его, создана для него. Принадлежала ему. Он хотел пройтись челюстями по брюху Паттерсона и выпустить ему кишки, смотреть, как он умирает медленной, ужасной смертью.
– Кто, черт побери, такой этот Грэг Паттерсон? Когда он пригласил тебя на свидание, и почему ты, черт побери, согласилась?
Эмма пыталась сдержать свой гнев, зная, что может потерять все, что у нее есть, если вступит в схватку с Джейком. Он владел ее домом и всем, что там было, но Эмма не могла позволить ему так с ней говорить. Она старалась быть благоразумной, но в глубине души знала, что сознательно ускорила кризис, и она не могла удержаться от того, чтобы подтолкнуть его еще немного.
– Если кто и должен быть здесь злым, то это я. После того, что ты натворил, думаешь, он пригласит меня еще раз? Ты вел себя так, будто у нас совместные дети, и мы живем вместе. Возможно, он подумал, что ты поймал меня за изменой.
– Еще одно свидание! – Джейк схватил девушку за плечи, впиваясь пальцами в ее мягкую кожу, притягивая к своей мощной мужественной фигуре. Эмма чувствовала, как жар его тела обволакивает ее. – Если пойдешь еще на одно свидание, я сломаю ему шею. И просто чтобы ты знала, Эмма, у нас действительно совместные дети. И ты действительно живешь со мной.
Она нахмурилась, глядя на него.
– Тебе прекрасно известно, что все не так. И не ты ли сказал, что мне нужен мужчина.
– А кто, черт побери, по-твоему, я?
Она уставилась на него, быстро моргая.
– Ты же ни в малейшей степени мной не интересуешься.
– Я, черт побери, просил тебя выйти за меня замуж, – заметил он, его ярость превосходила все пределы. – Чего же тебе, черт побери, еще нужно?
Он громко выругался, слишком злой, чтобы сказать что-нибудь другое.
Джейк рванул Эмму в свои объятия, сокрушая ее тело своим. Одна рука нырнула в волосы, другая поддерживала ее подбородок, чтобы завладеть губами. В его поцелуе не было ничего нежного или приятного. Прикосновение его губ послало электрический разряд по ее телу. Джейк прикусил ее нижнюю губку достаточно сильно, чтобы Эмма задохнулась, и затем он с чисто мужским превосходством, вторгся в нежные глубины ее рта, пробуя на вкус, наказывая.