---

Название: A Lovely Drop / С радостью в омут
Автор: Darynda Jones / Даринда Джонс
Описание: современный паранормал
Количество глав: 7 глав
Год издания: 2014
Сборник: Twelve Shades of Midnight / Двенадцать оттенков полуночи
Статус перевода: завершен

Перевод: Euphony
Худ. оформление: Renka



Несерийный рассказ из сборника с названием, от которого у меня дергается глаз)).

Офигенная обложка! Очень жду рассказ

Обложка потрясная

Тороплюсь я, конечно, терпелки нет совсем но как-то да будет.
И первым делом - СПАСИБИЩЕ нечеловеческое Надюше и Лене. Ей-богу, девочки, вы мои ангелы на скоростных метлах!

_____________

К выходу из фургона для перевозки заключенных меня подвел офицер полиции. Наверное, все потому, что на голову мне надели какой-то мешок, а руки заковали в стильные наручники после длительного и не самого плодотворного допроса в тесной комнатушке. Странная складывалась ситуация. Офицер остановился, снял с меня мешок. Серое туманное утро дарило тусклый свет, но я все-таки сощурилась от непривычки. Меньше всего сейчас хотелось думать, во что после таких перипетий превратились мои волосы. Жить в отрицании вообще приятно.
Офицер кивнул, разрешая мне выйти. Я опустила голову, шагнула на землю и тут же споткнулась. Не потому, что на ногах были какие-то цепи. Вовсе нет. Но я три дня провела в темной комнате для допросов, после чего, видимо, заслужила мешок на голове, пока меня окольными путями везли по городу, чтобы я ненароком не догадалась, куда мы едем. И благодаря этому заработала полную дезориентацию в пространстве. Кто бы знал?
Слава богу, офицер держал меня под локоть и не дал мне упасть. Едва я обрела почву под ногами, сразу дернулась, вырываясь из его пальцев. Что тут скажешь? Терпение было на исходе. Обвинений мне не выдвигали, но продержали в участке три дня. Никаких звонков. Никаких адвокатов.
А у меня, между прочим, есть права!
По крайней мере я всегда так думала. Благодаря закону о создании Министерства национальной безопасности и тому факту, что, в очередной раз пытаясь помочь раскрыть преступление (кошмарный взрыв на вокзале Юнион Стейшн в Чикаго), я установила личность известного террориста, власти имели право держать меня взаперти сколько им вздумается. По всей видимости, я пребывала в шаге от длительной ссылки в Гитмо (1).
Чтобы сориентироваться на новом месте, офицер дал мне ровно три секунды, после чего повел мимо стоявших тут и там полицейских машин. Мигалки молча отбрасывали свет на ломкие замерзшие деревья. Из города мы однозначно уехали. Наверное, это был какой-то богатый благополучный пригород. Я тоже жила в пригороде, но от этого так и веяло молодыми семьями, где у каждого хорошая работа. Мамы в родительских комитетах, дети в команде по лакроссу… В моем пригороде таким и не пахло.
Приподняв желтую ленту (такими обычно обозначают место преступления), коп снова мне кивнул и, когда я нырнула под нее, повел дальше мимо нескольких офицеров в форме. Они стояли небольшой группой перед маленьким домиком. Из тех, что с белыми заборчиками и разноцветными клумбами вдоль границ участка. Только сейчас стояла зима, и то, что осталось от цветов, спало мертвым сном под хрустящим слоем свежевыпавшего снега. Копы глазели на меня и тихо переговаривались. В морозном воздухе их дыхание превращалось в белые облачка. На этом месте плотным одеялом лежала тяжесть, никак не связанная с густой серостью утра.
Здесь что-то произошло.
Что-то очень плохое.
Внезапно меня осенило. В груди все сжалось, и я опять чуть не споткнулась. Это была проверка! Они хотели посмотреть, что я умею делать. Понять, лгу я или нет. Хотя скорее им хотелось убедиться, что я в сговоре с какой-то террористической организацией. Не надо было посылать в полицию Чикаго записку с сообщением, кто заложил бомбу. Разумеется, я послала ее анонимно, но такие жуткие дела сразу становятся достоянием общественности, и власти из кожи вон лезут, лишь бы во всем разобраться. Я всегда была предельно осторожна. Никаких отпечатков пальцев на бумаге. Самый обыкновенный принтер. Конверты, которые продаются в любом магазине канцтоваров. В текстах не использовала ни выражений, ни слов, которые могли бы намекнуть на конкретную местность. Не оставляла ДНК, потому что никогда не лизала конверты. Даже адреса на них печатали прямо в почтовой службе. Что же меня выдало? Где я напортачила? Как меня нашли?
Как бы то ни было, я попалась. Наверное, дома перевернули все вверх дном, пока искали улики, но в это время меня уже заковали в наручники и на всех парах везли в участок. Я тут же потребовала адвоката, но оказалось, это бесполезно, когда в расследование вмешивается нацбезопасность. Вычеркнутые из жизни три дня – лучшее тому доказательство.
Сначала я наотрез отказывалась говорить. Бога ради, кто бы мне поверил? Но через тридцать три с половиной часа, в течение которых мне задавали одни и те же вопросы, а ваша покорная слуга так и не проявила желания сотрудничать, меня посадили в камеру и, кажется, забыли. На третий день, а может быть, и ночь, вытащили, и допрос начался заново. Прошло еще двенадцать часов, и я сдалась. Почти. Намела на правду тонны ерунды, отчего казалось, будто я шучу, рассказывая, что могу вернуться во времени на двадцать четыре часа и увидеть, что происходило до и во время преступления. Но как только эти слова сорвались с моих губ, кто-то за односторонним зеркалом потребовал свернуть вечеринку. Допросы прекратились, а уже через полчаса меня в наручниках и с мешком на голове буквально затолкали в фургон.
Мы шли по заснеженному тротуару, и вдруг я услышала глубокий голос. Перестав смотреть на красную дверь, украшенную красивым венком, я перевела взгляд на группу мужчин. Кто-то из них был тем самым голосом из-за зеркала. Я мигом узнала гладкий тембр с намеком на нетерпение, приправленное здоровой долей ярости.
Я разглядывала группу и почти сразу заметила сердитого, того самого нетерпеливого человека из комнаты для допросов. Большинство мужчин были в форме офицеров полиции или в мятых костюмах, выдававших детективов. Но человек с эмоциональными проблемами был одет как-то… попроще, что ли. Прямые черные волосы до плеч почти сливались с черным длинным плащом, под которым виднелась обычная футболка. Странный наряд для места, где все вокруг кутались в пальто и пуховики. По волосам явно плакали ножницы, побриться бы тоже не помешало. Заметная щетина обрамляла четко очерченные губы, на которые я не могла насмотреться, пока он что-то говорил. Голос звучал мягко, но так же нетерпеливо, с той же примесью насмешливой язвительности. Время от времени я видела идеально белые зубы. В общем, я так долго на него пялилась, что все присутствующие стали пялиться на меня, а я чуть не споткнулась о ступеньку, поднимаясь на крыльцо. За секунду до того, как пропасть из виду, нетерпеливый поймал мой взгляд. Под невероятно длинными ресницами мерцали синие, как океан в солнечный летний день, глаза. В них отчетливо читался гнев. Хотя нет, не гнев. Может быть, презрение?
Задумчиво сдвинув брови, я отвернулась и вошла в дом. Кучка копов сразу уставилась на меня. В руках каждый держал по чашке дымящегося кофе. Чувствуя, как от аромата наполняется слюной рот, я шла за офицером через небольшое столпотворение прямо в кухню. Мужчина в перчатках (видимо, детектив, который вел дело) махнул мне, подзывая ближе. Он был одним из тех, кто меня допрашивал. Сидя в тесной мрачной комнате, я тщательно запоминала все лица и клялась себе, что никогда их не забуду.
Кроме главного детектива, которому было под пятьдесят, в кухне находился еще один – привлекательная женщина, лет тридцати пяти, с темными волосами, собранными наспех в пучок на затылке. Вокруг шеи у нее был повязан шарф с черепами. Выражение лица говорило о любопытстве, а не о враждебном недоверии, как у ее напарника. Мне она понравилась, и я невольно задумалась, сколько же ей пришлось бороться за желанное место в полиции Чикаго.
По всему помещению расставили таблички с номерами, обозначавшие места, на которые нужно обратить внимание. Стены, белые шкафчики и газовая плита из нержавейки были забрызганы кровью. Пола за кухонным островком я не видела, но, судя по алым брызгам, готова была держать пари на собственную пятую точку, что там целая лужа крови.
Желудок подскочил к горлу, и я тяжело сглотнула. Мы с кровью не очень-то ладим. Когда я впервые решила попробовать свои силы в раскрытии преступлений, жестокость надолго выбила меня из колеи. Я видела, как кровь фонтанами бьет из людей. От таких картин кружилась голова, и каждый следующий «нырок», как я это называла, становился сложнее предыдущего.
В углу на барной стойке стояла тыква. Маленькая, исключительно декоративная. На ней красным, точь-в-точь как размазанная рядом кровь, была нарисована улыбающаяся рожица. Похоже, преступник мнил себя художником.
Я постаралась об этом не думать. Я смогу стоять посреди крови. Я выдержу.
- Ты же не собираешься блевануть? – спросил детектив, отходя от меня как можно дальше.
Мерфи. Кажется, его зовут Мерфи.
Я наградила его сердитым взглядом.
- Итак, - ухмыльнулся он, обводя рукой залитую кровью кухню, - у нас тут убийство с суицидом. – Он нарисовал в воздухе круг прямо над лужей крови. Видимо, на тот случай, если кто-то принял ее не за последствия страшной жестокости, а за нечто иное. Темные серые глаза в упор смотрели на меня. – Что скажешь?
Я удивленно моргнула. Зачем меня сюда привезли? То есть понятное дело, все это какая-то проверка, но зачем? Не могли же они поверить тому, что я наговорила. Я спрятала правду под кучей смехотворной лжи. Нет, наверняка не поверили. Но даже если и поверили, то у меня было два варианта: отказаться помогать и тем самым доказать, что я как-то причастна к бомбе на вокзале, или все-таки помочь и добровольно вручить им новое, улучшенное секретное оружие. Осмелюсь ли я во всем признаться, чтобы доказать свою невиновность, но в итоге потерять душу? Или лучше сопротивляться до самого конца и, очень может быть, провести всю жизнь за решеткой?
Я до боли стиснула зубы. Даже если мне поверили, ни за что на свете я не «нырну» у них на глазах, как какой-то уродец из цирка. Я видела, что сделали с моей матерью. Видела, как к ней относились – снова и снова использовали ее, пока она не нашла убежище на дне бутылки, где в конце концов и утонула. Я была совсем маленькой, когда маму сломали. Мое детство разрушили, и я поклялась себе, что никому и ни за что не позволю вот так себя использовать. Она переживала сотни ужасных преступлений, а я беспомощно наблюдала со стороны, не в силах понять, через что ее вынуждали проходить.
Зато теперь я понимала. На ее месте я бы тоже залезла в бутылку. В тот момент, когда все было кончено, когда маму сломали и вышвырнули, как ненужный мусор, ее подобрала небезызвестная преступная группировка, где маму стали использовать еще чаще и еще требовательнее. От женщины, которую я когда-то любила больше жизни, осталась лишь пустая оболочка. А теперь эти люди ждут, что я пойду по тому же пути. Ну и пускай ждут.
- Ты сама говорила, - добавил Мерфи.
Бритая голова и коренастое телосложение напоминали мне о боксере из мультика. Судя по красным глазам и опухшему лицу, детектив частенько прикладывался к бутылке. А пил он, видимо, из-за грядущего развода. Хотя, может быть, причиной развода как раз и стало его пристрастие к алкоголю. На пальце отчетливо бледнела полоска от обручального кольца.
- Говорила, что можешь видеть то, чего не видят другие. – На слове «видеть» он изобразил в воздухе кавычки, как будто презрительного тона было мало.
Я засунула за ухо локон дурацких непослушных волос. Мама называла их яркими и роскошными. Я называла их занозой в заднице. В детстве я бы убила за прямые каштановые локоны. Или черные. Или светлые. Все равно, лишь бы не ходить с норовистой рыжей мочалкой, по несчастливой случайности оказавшейся у меня на голове.
Женщина-детектив внимательно следила за каждым моим движением. Изучала. Оценивала. Мерфи смотрел на меня совсем не так. Ничего благородного в его взгляде не было. Он навис надо мной, и в его глазах я рассмотрела нездоровое любопытство и отвращение. Наверное, его жене жить с ним было непросто.
Я вовсе не экстрасенс, просто хорошо подмечаю детали. И у меня давным-давно проблемы с доверием.
- Ну так как? – спросил Мерфи, приподняв брови. – Покажешь нам свои фокусы?
- Отвали, - услышала я голос за спиной.
В кухню вошел тот самый нетерпеливый мужчина в плаще. За ним – пожилой джентльмен, с которым нетерпеливый разговаривал на лужайке, и который выглядел так, будто ест на завтрак гвозди.
- Дальше мы сами, - сказал первый.
Мерфи пожал плечами, словно ему было плевать на все на свете:
- Как пожелаете, спецагент Стренд. – Он отошел от меня, махнув рукой и едва не отвесив якобы почтительный поклон, усмехнулся и стал ждать, когда начнется шоу.
Мечтать не вредно.
Мужчина в плаще, он же спецагент Стренд (видимо, из какого-то суперсекретного подразделения национальной безопасности, о котором никто никогда не слышал), не обратил на Мерфи ни малейшего внимания и сразу подошел ко мне. Остановился он так близко, что пришлось задрать шею, чтобы заглянуть ему в лицо. Линия четко очерченных губ, тех самых, от которых захватывало дух, оставалась бесстрастной, и понять хоть что-то по его лицу было невозможно. Зато сам он не торопясь изучал мои черты. После затянувшейся и сильно нервирующей игры в гляделки он начал говорить:
- Сентябрь две тысячи десятого. Два убийства в женском общежитии Университета Пердью. Подозреваемых нет.
Все мое внимание резко ожило, словно кто-то ударил по выключателю. Я даже услышала, как щелкнуло в ушах.
- Август две тысячи одиннадцатого, - продолжал спецагент Стренд. – В Чикаго пожилого мужчину с внуком сбила машина. Подозреваемых нет.
Я ни на секунду не отвела взгляда от небесно-синих глаз. Окружающий мир испарился.
- Ноябрь две тысячи одиннадцатого. Семилетняя девочка исчезла прямо из школы в Уитоне. Подозреваемых нет.
Я даже не моргнула.
- Февраль две тысячи двенадцатого. Найдена избитая, едва живая женщина, которую подбросили к входу в отделение «скорой помощи» в Де-Мойне.
Я перестала дышать.
- Март две тысячи тринадцатого. В Гранд-Рапидсе во время ограбления банка убит кассир. Декабрь две тысячи тринадцатого. Поджигатель спалил дотла половину Милуоки. Март две тысячи четырнадцатого. В Индианаполисе мошенник украл сбережения всех жителей дома престарелых «Солнечные холмы». – Нетерпеливый шагнул ближе, и мы оказались практически нос к носу. – Плюс еще с десяток дел. И ни одного подозреваемого.
Испытывая чистый шок, я боялась пошевелиться. Кому-то удалось связать все это воедино. Но как? Где и когда я допустила ошибку?
- Продолжать? – спросил спецагент Стренд гладким, как бурбон, голосом.
Я сглотнула. Громко. Но сдаваться не собиралась.
Он кивнул, принимая мое молчание за утвердительный ответ.
- Во всех этих преступлениях не было ни единого подозреваемого. Но все они раскрыты благодаря анонимным звонкам и письмам с именами, адресами и даже рисунками лиц, которых осведомитель определил как преступников. Все письма были подброшены в соответствующие полицейские участки некой женщиной, лицо которой ни разу не попало в камеры видеонаблюдения. У полиции нет ни одного четкого снимка. – Черты его лица смягчились, когда взгляд упал на упрямый локон, никак не желавший спокойно лежать за ухом. – Но есть фото, на котором женщина доставляет в участок письмо во время грозы. И на нем четко видно, что из-под бейсболки торчит ярко-рыжий локон.
Не веря собственным ушам, я закрыла глаза. Всему виной один-единственный дурацкий локон. И все-таки как они вышли на меня по одной только пряди волос? Открыв глаза, я продолжала молчать, боясь сказать хоть что-то, что могло бы меня выдать.
- Никаких замечаний?
Несколько долгих секунд я лихорадочно соображала, что ответить в сложившихся обстоятельствах. Продолжать сопротивляться или нет? В конце концов заставила себя успокоиться и хорошенько все обдумать. Ничего незаконного я не сделала. В чем меня могут обвинить? В препятствии расследованию?
Ну конечно! Если мне и выдвинут обвинения, то определенно в пособничестве. У многих психопатов убийц были помощники. А у террористов вообще бывают целые сети единомышленников.
Решительно вскинув голову, я отчеканила:
- Я просила адвоката еще три дня назад.
- А я в семь лет просил пони. Похоже, разочарован не я один. Что вам нужно, чтобы все получилось?
Смена темы меня немного ошарашила. Он и в самом деле думал, что я сделаю то, что умею, здесь и сейчас. А я никогда в жизни не «ныряла» при зрителях и уж точно, черт возьми, не собиралась делать это сию секунду. Есть одна вещь, которой научила меня мама: никогда и никому не показывай свои тайны.
- Понятия не имею, о чем вы.
- Минуточку, - нетерпеливо сказал спецагент и наконец-то отвернулся.
С радостью и облегчением я вдохнула полной грудью. Взгляд у него пронзительный, как у кобры.
- Покиньте помещение, - велел он всем, кроме гвоздееда.
- Да ладно вам! – заартачился Мерфи, но напарница уже подхватила его под руку и буквально потащила из кухни.
Когда оба детектива и офицер, который меня привел, ушли, пожилой джентльмен кивнул, разрешая агенту продолжить. Тот подошел к островку и, глядя на меня, прислонился к нему спиной.
- Уже какое-то время мы за вами наблюдаем, мисс Грейс. Или можно называть вас Андреа?
- Да хоть пеньком.
- Нам известно, что, оказавшись на месте преступления, вы можете выяснить, кто его совершил. Благодаря вашим подсказкам арестовали девяносто восемь процентов подозреваемых, личность которых вам удалось установить. Всем им были вынесены соответствующие приговоры. Девяносто восемь процентов. Неслыханно! И это только те дела, о которых мы знаем. – Пытаясь понять, что я за фрукт, он резанул меня острым взглядом. – Я хочу знать, как у вас это получается.
- Древний китайский секрет. К тому же Мерфи, - я кивнула на дверь, - сказал, что здесь произошло убийство и самоубийство. Очевидно, преступление уже раскрыто. Зачем вам я?
- Порадуйте меня.
Я сложила на груди руки:
- Лучше не буду.
Он посмотрел на свои ботинки, задумчиво сдвинув брови, а потом медленно и четко проговорил:
- Наверное, нужно вам кое-что объяснить.
От его тона перехватило в горле. Голос не был ни сердитым, ни насмешливым. В нем звучало… смирение с неизбежным. Как будто ему нужно было что-то сделать, и ни конец света, ни наводнение агенту не помешают.
- У вас на носу обвинения в терроризме и соучастии во всех преступлениях, которые вы помогли раскрыть. Если хотите мое мнение, вам светит лет пятьсот, плюс-минус. Вы заведомо лишены всяческих прав, - спецагент помолчал для пущего эффекта. – Если можно так выразиться, ваша задница в моих руках, и я волен делать с ней все, что пожелаю. Пока вы не докажете обратное, я буду считать вас причастной к действиям террористической группировки.
- Вы сами знаете, что это не так. Если вам удалось связать меня со всеми этими делами, то почему…
- Вы не на то обращаете внимание.
Я прикусила губу, чувствуя, как жизнь и свобода ускользают сквозь пальцы.
- А на что я должна обратить внимание?
Уголок его рта приподнялся в невеселой полуулыбке.
- На свою задницу.
- Причем тут моя задни…
- И на тот факт, что она в моих руках.
Понадобилось время, чтобы осознать услышанное.
- То есть выбора у меня нет.
- Наконец-то дошло, - заметил спецагент, подмигнув мне, но в этом подмигивании ни намека на флирт не было.
Я все никак не могла поверить, что это происходит на самом деле. А ведь мама предупреждала. «Не вздумай им помогать, - говорила она. – Они выдавят из тебя по капле всю жизнь. Только ради удовольствия вырвут внутренности и в конце концов выбросят тебя, как будто ты полное ничтожество. Никогда и ни за что не пытайся им помочь». В то время она говорила о людях вообще. Сотни лет дар передавался в нашей семье от матери к дочери, и давным-давно мои предки поняли, что помогать людям нельзя, потому что они будут приходить снова и снова. Это никогда не кончится, и рано или поздно кто-нибудь начнет нас шантажировать, угрожая рассказать о нашем даре всему миру. В итоге каждому захочется по кусочку, но у любой души запас кусочков ограничен.
Я была послушной дочерью, запоминала все мамины наставления. Не высовывалась. Хорошо училась. Получила диплом и устроилась на приличную работу. Никому не доверяла. А потом мама умерла. И с ней умерла половина меня.
На долгие месяцы я заперлась внутри самой себя, укутавшись тьмой и чувствуя, как постепенно угасает душа. Выбираться из пучины начала совершенно случайно, когда ходила за молоком и наткнулась на место преступления. Я стояла перед маленьким домиком, окруженным желтой лентой. Во мне проснулось любопытство. Я шагнула ближе и, не успев толком подумать, «нырнула».
Перед глазами время перематывалось назад, а в ушах звенели мамины слова. Она велела прекратить. Уйти и не оглядываться. Но пробудившееся любопытство росло с каждой секундой. Мне хотелось узнать, зачем сюда вчера приезжали полицейские с мигалками и чем был вызван такой ажиотаж. И я увидела момент, когда напали на женщину. Невозможная жестокость вырвала меня из «нырка» против воли, но вернуться я не осмелилась. Горло обжигало желчью. Я уронила молоко и побежала домой. Не оглядываясь.
Однако избавиться от воспоминаний не могла. Несколько дней меня преследовало лицо мужчины из прошлого, на котором отчетливо читалось удовольствие от того, что он сделал с той женщиной. Удовольствие и восторг. В конце концов я села и со всем старанием нарисовала это лицо. Не зря все-таки столько лет ходила в кружок по рисованию. Засунув волосы под бейсболку с логотипом «Кабс» (2) и нацарапав на конверте имя начальника участка, я отнесла письмо в полицию.
И внезапно мне стало намного лучше. Я выполнила свой долг. Помогла раскрыть дело об убийстве. Конечно, жестокость увиденного на меня повлияла и по-прежнему время от времени будила по ночам, но я поступила правильно и впервые за долгое время почувствовала, как к лицу прикасаются солнечные лучи.
Несколько лет я помогала полиции и в итоге навлекла на себя серьезные неприятности. В лице сердитого мужчины с нетерпеливым, насмешливым голосом. И этот мужчина пытался заставить меня сделать то, что я поклялась себе никогда не делать.
Отлепившись от островка, он снова подошел ко мне и остановился, как будто в любой момент готов был броситься в драку. Внимательные глаза смотрели на меня из-под густых темных ресниц. Он выжидал и словно смаковал каждую секунду, пока я упрямо отказывалась сотрудничать.
- Должны остаться только вы, - наконец прошептала я, не веря, что могла такое ляпнуть. Я всерьез собиралась «нырнуть» у кого-то на глазах. В голове не укладывалось! – Пусть все остальные уйдут.
- Видимо, мне пора, - проговорил пожилой мужчина.
Не отводя от меня взгляда, агент Стренд кивнул. Гвоздеед вышел из кухни, бросив напоследок:
- Не забудь, о чем мы говорили, - и дверь за ним закрылась.
Спецагент не ответил. Даже не моргнул. Наверное, слишком увлекся тем, что сверлил меня взглядом. А я снова изо всех сил старалась не смотреть ему в глаза.
- Что вам нужно? – спросил он уже не таким резким, как раньше, тоном.
Утопая в море недоумения, я покачала головой. Как я до такого докатилась? Как мне только в голову могло прийти «нырнуть» у кого-то на глазах?
Честно говоря, однажды я такое уже делала. В детстве, на дне рождения у подруги. Я рассказала друзьям, что мама Тоби Макклюра флиртует с почтальоном. Все удивленно хохотали, а я в один миг стала самой популярной девочкой в компании. К сожалению, мать Тоби, по слухам, набожная христианка, рассказала моей маме о том, какой кощунственный поступок я совершила. Она кричала на маму и плевалась словами вроде «приспешница дьявола» и «гореть ей в аду». Мне запретили ходить на дни рождения, пока я не стала подростком – то есть достаточно взрослой, чтобы осознавать последствия своих действий.
Я глубоко вздохнула, осмотрелась по сторонам и еле слышно сказала:
- Мне нужно за что-то держаться.
Из «нырков» я частенько возвращаюсь полностью дезориентированной. К тому же меня не назовешь самым грациозным существом на планете. Мир, как известно, вращается, и я то и дело теряю равновесие. А падая, прихватываю с собой все, что попадется под руку. Как правило, это хрупкие вещицы, которые легко разбиваются. Использовать в качестве опоры островок я точно не собиралась. На нем было не так уж много крови, но ее хватало, чтобы мне не хотелось даже стоять рядом.
Судя по всему, агент меня понял. Он тоже осмотрелся, потом вышел из кухни и вернулся со стулом из столовой.
- Подойдет?
- Подойдет.
Кивнув, он поставил стул на пол спинкой ко мне. Я протянула руки, показывая наручники. Агент полез в карман джинсов, и мне удалось получше рассмотреть его одежду. Не знай я, кто он такой, сказала бы, что он член какого-нибудь мотоклуба. Вроде «Ангелов ада». Под плащом оказался кожаный жилет поверх футболки. Плюс упомянутые джинсы и байкерские ботинки.
Глядя на меня, как ястреб на мышку, он достал ключ, шагнул ближе и обхватил мои запястья одной рукой. Но почему-то не снял наручники сразу, а сдвинул их чуть выше и коснулся ярко-розовой полоски, натертой металлом. Длинные пальцы погладили свежие следы, а я зачарованно смотрела на сильные и в то же время изящные ладони. Слегка поцелованные солнцем. И теплые. Слишком теплые.
Я попыталась вырваться, но агент только сильнее сжал мои руки и вставил ключ в замок. Как только наручники были сняты, у меня словно камень с плеч упал.
Потерев воспаленные места, я снова посмотрела на спецагента, который уже успел отойти к островку.
- Ничего особенного не произойдет, - начала я готовить нетерпеливого к своим странностям. – Вы ничего не увидите. Никаких фейерверков. Никаких завывающих по углам порывов ветра. У моих ног не соберется туман. Вам покажется, что я на секунду закрыла глаза. Как-то я записала себя на видео. Мне было любопытно.
- Как это происходит?
- Говорила же, - я вздохнула, чтобы успокоиться, - это секрет.
- То есть вы не знаете.
Я уже закрыла глаза и почувствовала, как растворяется окружающий мир, но позволила себе одну слабую улыбку:
- Совершенно верно. (1) Гитмо – исправительный лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных преступлениях, в частности – в содействии терроризму и т.п.
(2) О клубе можно почитать туточки, а логотип - это как-то так:

ОГО!!!! Ну девчонки порадовали,заинтриговали и оставили с нетерпением ждать продолжения)))) Спасибо Euphony и Renka за таку главу и красоту!!!!
Такого агента у нас еще не было. Он чем-то напоминает детектива из "Реставратора" - такой же дотошный и проницательный!!!! Андреа явно встряла! !!! Ждем проду! Спасибо

Euphony пишет:


Ирочка, спасибо большое за такую шикарную историю. с первой минуты разит на повал, прочитала ночью но история не хотела отпускать, очень-очень интересное начало Героине - мисс Грейс (Андрея или пеньку) реально не позавидуешь у девушки конкретно не задалась неделя ее три дня мурдували допросами, потом с мешком на голове доставили на место преступление все в кровищи. Так тут еще и красивый тайный агент начал зачитывать все ее анонимы разбросанные по всей стране. Да ну что тут сказать Андреа реально не везет и кроме всего прочего она не улавливает суть.
Euphony пишет:
Да два вывода агенту Стренду видно очень нравится, что Андреа в его руках. А как парень ласково поглядывал на ее волосы которые сама героиня обозвала мочалкой А второй вывод, у нашей героини занижена самооценка

Ох, теперь набираюсь терпения и иду в засаду выглядывать проду . Ирочка еще раз спасибо за интересную книгу и главу


Леночка, отдельное спасибо за шикарную обложку и просто потрясное оформление первые пять минут, когда видишь сидишь с отпавшей челюстью Браво

Разглядывая обложку подумала о связи названия рассказа с часами? И только прочитав главу поняла значения часов. Оформление главы меня сразило на повал.Часики идущие в обратку - полный улет. Renka браво! Иришка, ты не перестаешь удивлять.И как это ты наткнулась на данный рассказ? Начало обещающее. Правда немного жалко Андреа.
Euphony пишет: 3-х пожизненных уже потолок,но 20 пожизненных...Идиотизм! Это только у них в Америке могут давать столько сроков.Пресловутая их система ценностей.Столько сделала добра,а её как дойную корову поставили перед фактом:-Или гони молока или на убой. С интересом буду ждать продолжения.
Девчата,спасибо за изумительный перевод и за оригинальнейшее оформление.

elvira пишет: Сборник еще в октябре, кажется, вышел. Я пыталась найти, с поиском у меня, как известно, просто беда. Так что это все Света - она нашла и носом ткнула, за что ей страшное спасибо)).

Да неее, мне кажется, он прикололся. Ну так, чтобы до Андреа наверняка дошло, что у нее огромные проблемы)).

Solitary-angel пишет: Причем очень-очень сильно, похоже)).

xangelll пишет: Это точно

ПС. Всем-всем спасибочки!

Вода. Каждый раз, когда я «ныряю», меня словно обволакивает теплой водой. Иногда даже задерживаю дыхание – ощущения настолько реальные, будто на самом деле нырнула в теплый бассейн. Вода поднимается по нервным окончаниям, все выше и выше, пока я не погружаюсь полностью. Словно выхожу за границы собственного тела, перестаю быть самой собой.
Поначалу я вижу только тени и отблески света на внутренней поверхности век, а потом начинаю ведь сквозь них. Как будто выскальзываю из тела и становлюсь кем-то другим. И это первый признак того, что «нырок» удался.
Так случилось и в этот раз. Я шагнула назад, наружу из самой себя, и отмотала время. Но всего на несколько секунд. Когда агент Стренд снимал наручники, я смотрела вниз. Теперь же посмотрела на его лицо. Заглянула в глаза. Заметила легкую морщинку на лбу, когда он увидел следы от «браслетов». Присмотрелась к выражению лица, когда он сдвинул наручники выше, открывая стертую кожу. Увидела, как красивые губы превратились в тонкую линию, пока пальцы гладили самую глубокую отметину. Его беспокойство показалось мне восхитительным и неуместным. Глубокие царапины оставались на руках, когда я спотыкалась на ступеньках.
Перед тем как отмотать назад весь день, я решила кое-что проверить. Вышла из дома и перемотала время на тот момент, когда остановилась на крыльце и посмотрела на группу полицейских. Агент Стренд разговаривал с заместителем секретаря нацбезопасности Гиллом, но когда я проходила мимо, наградил меня красноречивым взглядом. Ужасно захотелось узнать, о чем он говорил.
- С чего ты вообще взял, что она это умеет? – спросил Гилл сразу после того, как я чуть не споткнулась на ступеньках.
- Она сама нам сказала, - ответил агент Стренд.
- Наверняка наврала. Все это такая же чушь, как «Танцы на льду» на Луне.
- Я ее прочитал, Гилл. Она не лгала. А если начистоту, то за все время допроса тогда она впервые говорила правду.
Как, черт возьми, он узнал? Неужели я действительно как открытая книга?
- Тебе пришлось немало попотеть, чтобы все организовать. Если по какой-то дикой причине, которая, несомненно, перевернет с ног на голову весь мой мир, ей действительно такое под силу, дальше-то что?
- Брайервуд.
Брайервуд? Который в Индиане? Если так, то это крошечное поселение к югу от Ла-Порта, где живет человек шестнадцать. И знала я о нем только потому, что в средних классах писала сочинение. Мне нужно было найти маленький городок, и Ла-Порт оказался единственным, который я отыскала с помощью гугловской «Планеты Земля» неподалеку от моего родного города. Как бы то ни было, на учителя мои сочинительства не произвели ровным счетом никакого впечатления.
- Ты хочешь использовать ее там? – спросил Гилл.
- Я хочу узнать, почему мой лучший друг и твой лучший агент погиб вместе с Керриганом в городе, где их вообще не должно было быть. Не говоря уже о том, что там умерли все жители.
Весь город? Все они погибли?! Почему этого не показывали в новостях? Или это только что произошло? А может, власти намеренно не хотели предавать трагедию огласке?
- Ладно. Даю тебе добро. Только не очень разочаровывайся, когда…
- Я свое дело знаю, - перебил Гилла Стренд и направился в дом.
Гилл кивнул, пошел следом и вдруг заявил:
- И все-таки кое в чем ты ошибся.
Агент Стренд обернулся:
- И в чем же?
- Он не был моим лучшим агентом. – Черты лица начальника смягчились, пока он смотрел на своего подчиненного.
Стренд тряхнул головой, словно не желал этого слышать, и шагнул через порог, гневно расправив плечи.
Я тоже вернулась в дом, мысленно готовясь к тому, что увижу. Прошла мимо замерших во времени копов и стала знакомиться с хозяевами, разглядывая интерьер, мебель и цвета. Люди, которые здесь жили, наверняка были молодыми, энергичными и хорошо организованными. Когда я «ныряю», все вокруг сереет и становится слегка прозрачным, словно подернутым призрачной дымкой, но все равно было видно, что в доме преобладают осенние цвета. Интересно, не меняли ли владельцы цветовую гамму посезонно?
Обойдя офицера в форме, я подошла к журнальному столику, на котором аккуратной стопкой лежали накопившиеся за неделю письма. На верхнем конверте были написаны имена: Роб и Вероника Паджет. Судя по фотографиям на стенах и полках, обоим было около тридцати с хвостиком. Молодые лица, широкие улыбки. Вероника была заметно смуглее мужа.
Сквозь прозрачных копов и прозрачные стены я посмотрела на спальню. Однажды я задумалась, почему все во время «нырка» кажется прозрачным, и пришла к выводу, что просто-напросто не нахожусь в реальности. То есть в буквальном смысле вижу призраки прошлого, даже призраки неодушевленных предметов.
Я здесь тоже была прозрачной – сквозь собственные руки видела плитку на полу. Помню, как в первый раз перепугалась до чертиков. Мне тогда было семь, а мама о большом семейном секрете еще ничего не рассказывала, надеясь, что дар пропустит хоть одно поколение. То есть она, конечно же, говорила о существовании какого-то секрета, только я всегда думала, что речь о том, что мой дядя извращенец. Мне и в голову не приходило, что секрет связан с «нырками» – духовной версией путешествий во времени.
Кровать в спальне была заправлена. Если не считать рубашки и штанов на спинке стула, все находилось на своих местах. Паджеты казались аккуратными людьми, ведущими упорядоченную жизнь. Судя по цветам в интерьере, они были счастливы. Впрочем, все это могло оказаться лишь ширмой, за которой скрывалась жизнь, как «В постели с врагом». Роб вполне мог быть агрессивным ревнивцем. Никому не дано знать, что происходит за закрытыми дверьми.
Наконец я решила, что хватит стоять и смотреть. Потому что именно этим я и занималась. Стояла и смотрела. Закрыв глаза (хотя и видела сквозь веки), я опять «нырнула». Время пошло в обратную сторону. Туда-сюда бегали люди. Стрелка часов на каминной полке шла назад. В вазе на журнальном столике закрылись в бутоны распустившиеся свежие цветы.
Отвернувшись от кухни, я поторопила время. Мне хотелось вернуться к самому началу, до того как случилось непоправимое. Хотелось узнать, как Паджеты прожили тот день. Ссорились ли они утром? А может быть, за обедом? Я «нырнула» на максимальный интервал – на двадцать четыре часа назад от точки отсчета – и почувствовала знакомое сопротивление, дававшее мне знать, что я у самого края своих возможностей. Меня словно оттягивала назад какая-то энергия, не дающая зайти слишком далеко. Так мать в торговом центре тянет за шиворот ребенка, не подпуская к эскалаторам. Я могла бы зайти дальше. Я видела, как бежит передо мной время, точь-в-точь как ступеньки эскалатора, и исчезает внизу в необъятной неизвестности. Но из-за давления, из-за невидимой гравитационной силы я останавливалась до того, как произойдет что-то очень-очень нехорошее.
Остановилась и сейчас. Судя по часам, я отмотала время назад на двадцать три часа пятьдесят семь минут. Когда я «нырнула», часы показывали 7:12. Сейчас было 7:15.
Позади меня раздался приятный женский голос:
- Опоздаешь.
Я повернулась и увидела, как Вероника готовит кофе.
Пытаясь завязать приличный узел на галстуке, в кухню вошел Роб.
- Может, как-нибудь без этого обойдусь? – спросил он, ласково чмокнув жену в щеку.
- Говорю тебе, сегодня твоя мама появится с неожиданным визитом, а этот галстук она обожает.
Роб откусил большой кусок рогалика и заговорил с набитым ртом:
- Если она никого не предупреждала, то как ты узнала, что она придет?
Вероника сморщила нос:
- Мне кажется, она уже обо всем догадалась.
Удивленно взглянув на жену, Роб встал и обнял ее сзади, положив ладонь на живот.
- Неужели ты проболталась?
- Нет, я решила бросить работу сплетницы, - рассмеялась Вероника, налила кофе в дорожную кружку и, закрутив крышку, вручила кофе Робу. – И ты ничего не говори. Пообещай.
- Обещаю, но моя мать как ищейка. Всегда точно знает, когда я чего-то недоговариваю.
Вероника положила руки на живот, и я поняла, что она, должно быть, беременна. Если и так, то срок был совсем маленький.
После того как Роб ушел на работу, я промотала вперед день его жены. Прибравшись в кухне, она постирала, посмотрела пару сериалов, повалялась в ванне и почитала книгу о том, чего ждать во время первого триместра. Когда она уже собралась готовить ужин, позвонил Роб. Сказал, что его мать устраивает вечеринку и настаивает, чтобы они пришли.
- Ты ей сказал? – расстроилась Вероника.
- Даже не намекнул. Она сама догадалась.
Через трубку я слышала его голос. В каждом слове четко и ясно звучала любовь.
- Ну и ладно. Но я не собираюсь выбирать ребенку имя, что бы ни говорила твоя мама.
- Договорились.
Положив еду обратно в холодильник, Вероника села за туалетный столик и собрала волосы в красивый пучок. Следующие полчаса она выбирала, какое наденет платье, когда снова зазвонил телефон.
Ответив на звонок, она помолчала, а потом сказала:
- Значит, так. Звонок отслеживается, и в любую минуту к тебе нагрянут копы. Я бы на твоем месте прекратила заниматься ерундой. – Секунду спустя она мрачно посмотрела на трубку. – Так я и думала.
Вернулся Роб, и Вероника побежала его встречать. Посмеиваясь, она взяла его за руку и потащила в ванную.
- Душ уже ждет.
- То есть от меня воняет?
- Мы опоздаем, - сказала она, укоризненно приподняв брови и снимая с мужа галстук.
- Сегодня у меня был клиент.
- У тебя постоянно бывают клиенты. – Вероника подошла к шкафу. – Красный или синий?
- Мне он показался желтовато-белым.
- Не клиент, а галстук. Красный или синий?
- Фиолетовый.
Она заглянула в ванную:
- Твоя мама терпеть не может фиолетовый цвет. – Немного подумала и восторженно улыбнулась. – Значит, фиолетовый!
Раздевшись, Роб встал под душ.
- Мне тут помощь твоя нужна.
- Ну уж не-е-ет! – закатила глаза Вероника.
- Ну пожалуйста! Если мы с этим не разберемся, то у мамы придется краснеть.
Вероника рассмеялась, подошла к душевой кабине и взвизгнула, когда Роб затащил ее внутрь.
- Я же прическу сделала! – наигранно запротестовала она.
- Мне все равно больше нравятся распущенные волосы.
Я убежала в кухню и смотрела в окно, пока муж и жена занимались веселым и нежным сексом. Потом суматошно одевались и натягивали друг на друга пальто и шарфы. Наконец они уехали, а я стала думать, что же могло произойти, чтобы жизнь этой пары закончилась убийством и самоубийством меньше чем через два часа. Если только они не умудрились разругаться в пух и прах на вечеринке. Казалось, они самые счастливые женатые люди, каких мне только доводилось видеть. За весь день не произошло ничего необычного, если не считать того странного телефонного звонка.
Я промотала время вперед до самого позднего вечера, как вдруг услышала звук, похожий на барабанную дробь. Вернув время вспять, я отпустила его на обычной скорости и прислушалась. Откуда-то позади раздавался неторопливый, методичный стук. Я обернулась и, увидев в гостиной какого-то парня, не на шутку испугалась. Откуда он взялся? И что ему нужно в доме Паджетов?
Я принялась внимательно его рассматривать. Он стоял у окна во двор и смотрел на подъездную дорожку, словно ждал, когда вернутся хозяева дома. А еще он бился головой о стену. Медленно, в одном и том же ритме. Снова и снова. В конце концов на лбу появилась кровь. Я подошла поближе и стала запоминать его черты, чтобы потом нарисовать. Губы сложились в тонкую жесткую линию. Руки сжались в кулаки. Над темными глазами мрачно сдвинулись брови. Он был совсем юным. Скорее всего учился в старших классах или недавно закончил школу. Грязные каштановые волосы, заношенная толстовка и мешковатые джинсы. Что-то в его лице было не так. Черты казались непропорциональными, словно он родился с фетальным алкогольным синдромом средней тяжести. Если, конечно, такое заболевание вообще существует.
Я продолжала наблюдать за парнем. По его лицу струйками текла кровь, но он все бился и бился головой о стену, не сбиваясь с ритма, даже когда увидел огни фар подъезжающей машины. Как только Паджеты вошли через заднюю дверь, часы на каминной полке пробили полночь. Наконец парень зашевелился – неслышно прошел в темный коридор, ведущий к ванной.
- Мы все пропустим, - сказал Роб, оказавшись в кухне, где и была задняя дверь, включил телевизор, стоявший на островке, и полистал каналы, пока не нашел то, что искал.
Мне хотелось закричать, предупредить их, сказать им, что в доме кто-то есть. Но все уже случилось. Передо мной были призраки прошлого, как будто я заново пересматривала фильм ужасов. И ничего не могла поделать. Не могла к ним прикоснуться. Не могла ничего изменить. Единственное, что было в моих силах, – это беспомощно наблюдать за страшной трагедией, разыгрывающейся у меня на глазах, за жуткими злодеяниями, на которые оказался способен тот парень.
Стоя перед открытым холодильником, Вероника тихо рассмеялась:
- Боже мой, что вообще это было?
- Понятия не имею, - отозвался Роб, садясь на табурет за островком. – Мясо какое-то. Я боялся его трогать. А знаешь, милая, наверное, нам стоит хорошенько обдумать целесообразность таких ужинов.
- Согласна, - сказала Вероника, и по голосу было слышно, что она улыбается. Вдруг она оглянулась: - Индейка или ветчина?
Похоже, на вечеринке подавали кошмарную еду, и маленькое семейство решило порадовать себя бутербродами. Кухню заполнил голос Макса Миднайта – ведущего ток-шоу. Он как раз заканчивал вступительную речь:
- И как вам президентские проблемы с алкоголем?
Аудитория, как по команде, дружно расхохоталась, а Макс продолжал чихвостить президента за оплошность на последнем званом ужине.
- Ветчина, - рассеянно выбрал Роб, поглощенный телевизором. – Нет, индейка. Нет, ветчина.
Хихикнув, Вероника подошла к нему взглянуть на шоу:
- Мысль, наверное, дикая, но так и быть, могу сделать тебе бутерброд и с тем, и с другим.
Притворяясь пораженным до глубины души, Роб резко поднял голову.
- Правда? И меня не арестуют?
- Ну-у, всему миру я бы все равно не рассказала, но обещаю сохранить твой секрет.
С широкой улыбкой, от которой в уголках глаз появились морщинки, он обнял жену и взял пульт увеличить громкость.
- Вот она! – воскликнул Роб с заразительным энтузиазмом.
Чтобы увидеть, из-за чего сыр-бор, я обошла островок.
- В «Паджет и Клайн» прежде всего думают о вашей семье.
Это был он, мистер Паджет, и его показывали в рекламе местной страховой компании. Видимо, они с партнером владели фирмой и решили снять рекламный ролик. Теперь понятно, откуда столько волнения. А я-то подумала, Робу просто нравится Макс Миднайт.
Искренне наслаждаясь минутой славы супруга, Вероника прижала руки к сердцу:
- Потрясающе выглядишь!
- Это все грим. Теперь подумываю каждый день им пользоваться, а то после рекламы меня никто не узнает. – Роб стиснул талию жены.
- Чуточку тонального крема, - усмехнулась та, - и можно сотворить чудо. Есть у меня один… Будешь выглядеть моложе лет на десять.
Не досматривая рекламу, Роб взглянул на Веронику полными обожания глазами:
- По-твоему, я выгляжу старым?
Она улыбнулась и пригладила торчавший на его виске локон. С проседью.
- Ни капельки.
Он встал и, притворно зарычав, собрался поцеловать ее в шею, но вдруг резко повернулся к коридору.
- Откуда этот звук?
Я успела полностью раствориться в их ослепительном счастье и не сразу услышала уже знакомый стук. Глядя вместе с Вероникой туда же, куда смотрел Роб, я почувствовала, как перестало биться сердце. Парень все еще был в темном коридоре. И снова бился головой о стену. Времени почти не осталось.
Взяв себя в руки, я стала самым эгоистичным образом надеяться, что все закончится быстро. Что он собирался делать? Пытать Паджетов? Или просто убить?
Роб уже шагнул к коридору, но в этот самый момент в дверях, скользнув вдоль стены, появился парень. Пока никто ничего не успел понять, он поднял пистолет и выстрелил. Я прикрыла руками рот. Мистер Паджет бросился защищать жену и получил пулю в грудь. Попытался сделать вдох, но парень снова выстрелил. Мои руки сжались в кулаки, к горлу подступила горечь. Пуля попала Робу в живот. Еще одна – в плечо. Краем воспаленного сознания я поняла, что кто-то кричит.
Мистер Паджет оглянулся:
- Вероника, беги.
А через секунду рухнул на островок и сполз на пол к ногам жены.
В этом мире нет ничего материального. Все прозрачное. Поэтому сквозь островок я увидела, как Вероника метнулась вниз, прикрыв собой мужа. Ее плечи дрожали от рыданий.
Обойдя островок, парень остановился и смотрел, как она плачет. Ее заметно трясло, когда она взглянула на него снизу вверх. На ее лице отразился шок, и я поняла: Вероника знала нападавшего.
- Трэвис? – еле слышно спросила она срывающимся голосом.
Ни слова не говоря, парень снова выстрелил. У меня сжалось сердце, когда голова Вероники откинулась назад. На мгновение женщина замерла, как будто время для нее остановилось, потом наклонилась вперед и упала на мужа. Я рухнула на колени и схватилась за шею, борясь с раздирающими горло всхлипами и заливаясь слезами.
Изучая результаты своих трудов, парень склонил набок голову. Казалось, он очарован брызгами крови на шкафчиках. Шагнув к безжизненным телам, он обмакнул палец в лужице крови на столешнице и нарисовал на декоративной тыкве глаза и улыбку. А потом вышел через заднюю дверь, словно ему плевать на весь мир.
Надо было пойти за ним. Он мог выбросить пистолет где-то поблизости. Правда, я не могу отходить от собственного тела дальше, чем метров на тридцать в любом направлении, но я могла бы за ним понаблюдать. Просто на всякий случай. Вдруг у него была машина? Или мотоцикл? Или даже велосипед? Что угодно, что помогло бы установить его личность. Вот только мое время вышло. Нужно было выбираться, пока я не потерялась. Такое уже случалось, и последствия мне не понравились.
Взглянув в последний раз на Паджетов, я отпустила время и рывком вернулась в настоящее. А едва ощутив собственное тело, грохнулась рядом со стулом, упершись ладонями в пол и тяжело дыша над холодной плиткой.
Взяв себя в руки, я подняла голову. На меня в замешательстве смотрел спецагент Стренд. Для него все выглядело так, словно я опустила голову, постояла секунду и, задыхаясь, шмякнулась на пол. Наверняка он решил, что я переигрываю. Что я вообще разыгрываю перед ним представление. Так уж вышло, что когда я «ныряю», то возвращаюсь в ту же точку отсчета. Что ж, ему не понять. И черт с ним. Мне до лампочки.
Из груди вместе с кашлем вырвался тяжелый всхлип, и я замерла, пытаясь перевести дух. Агент Стренд подошел ближе и наклонился, как будто собирался поставить меня на ноги. Я дернулась, вырываясь из его рук. Само собой, он разозлился еще сильнее. Это было видно по тому, как заострились черты его лица. Это все он. Он послал меня в прошлое, заставив поверить, что я увижу убийство и самоубийство. Он знал, что здесь произошел совсем другой кошмар. Он мне солгал. Они все мне солгали. А особенно – детектив Мерфи.

Ох ну и участь у девчонки! !!! А что с ней будет попади она в город где все жители отправились в лучший мир???? Ну и задачка! А этот Трэвис извините извращенец-недоделанный!!!!
Спасибо за такую напряженную главу!!! Вот как теперь ждать проду ????

Аж дыхание задержала когда читала.Выдох на последней строке. Ничего себе напряженице! Сердце сжалось от боли за эту любящую пару. Жизнь капризная и несправедливая дамочка.
xangelll пишет: Я как и ты под впечатлением тоже упустила один нюанс.Только что дотумкала, а ведь она может нырять назад максимум до 23 ч. с хвостиком ,а судя по событиям, время трагедии в том городишке не "свежачок".Вероятно ошибаюсь. Интересно, а она откроет способности заходить дальше за барьер 24-х часов? Сыграет ли против Трэвиса улика на стене,там где он в кровь разбил свою башку? Хорошо,что это рассказ, не долго нам осталось в нетерпении узнать развяку детективного паранормала.
Девчата! Спасибо за невероятную скорость работы над главой. Выклада с интервалом в сутки ! Впечатляюще. Перевод как всегда высший класс.

Интересно. Необычно. Спасибо за перевод.

Пока Стренд не успел понять, что происходит, я вскочила на ноги, рванула в коридор, ведущий к парадной двери, и, вылетев из кухни, тут же заметила свою цель. Мерфи.
Я бросилась к нему и, оказавшись на расстоянии вытянутой руки, замахнулась. Со смачным звуком двинула кулаком в челюсть. Только что я была свидетельницей жестокого убийства. А они думали, что все это шутка. Что я сама – забавная история, которой можно будет поделиться со знакомыми. Что увиденное никак на меня не повлияет.
Однако я напала на детектива на глазах у других детективов и копов при исполнении. Теперь меня точно арестуют. Таков закон. Зато обвинения наконец-то будут касаться того, что я действительно совершила. Копам придется передать дело в суд, а я смогу нанять адвоката и, может быть, хоть как-то изменить ситуацию, в которой оказалась.
От Мерфи меня оттащил агент Стренд. Наверное, это даже к лучшему. Детектив покраснел от злости и скорее всего был в доле секунды от того, чтобы отпечатать мое лицо на полу. Было бы хреново, конечно, но он мне соврал.
Чтобы снова добраться до Мерфи, я стала вырываться из рук агента. Вертелась, лягалась и на все сто процентов собиралась выцарапать детективу глаза, хотя и понимала: винить его за случившееся – все равно что обвинять наших солдат в конфликте во Вьетнаме. В той войне солдаты не виноваты. Как не виноват и Мерфи в произошедшем здесь кошмаре. Я это понимала, честное слово. Где-то в глубине души знала, что веду себя глупо. Но он солгал, и его ложь дорого мне обошлась. Я злилась, и с каждым ударом сердца злость разгоралась все сильнее. Правда ничего не меняла. Ничего не меняло и то, что я всегда «ныряю» наобум. В этот раз я думала, – надеялась! – что готова. Я знала, что увижу душераздирающую трагедию. Знала, что столкнусь с ужасной жестокостью. Знала, что легко не будет. Но я готовилась к одному, а получила совсем другое. Поэтому вцепилась в рукав агента Стренда и изо всех сил старалась вырваться, лишь бы еще хоть разок хорошенько треснуть сволочного детектива.
- Угомонись! – гаркнул Стренд мне в ухо, но я не могла.
От несправедливости, от увиденной бессмысленной жестокости сердце обливалось кровью.
Когда-то я часто смотрела фильмы, в которых полно жестоких сцен, и тут же о них забывала. Теперь не смотрю. С тех пор как впервые «нырнула» на месте преступления. С того дня изменилась вся моя жизнь. Жестокость больше не казалась развлечением. Она стала реальностью, и мне пришлось как можно тщательнее очистить от нее свою жизнь. А потом наступил сегодняшний день, который принес очередную трагедию.
В конце концов агенту удалось прижать меня к стене. В другом конце комнаты два детектива держали Мерфи. Что ж, мне повезло, что они вовремя оказались рядом.
- Какого хрена? – заорал на меня Мерфи, пытаясь вырваться. – Что я сделал?
- Ты мне соврал! – крикнула я в ответ, пытаясь рассмотреть его за широкой спиной Стренда. Агент прижимал меня к стене, и мощное тело казалось мне дверью банковского хранилища. Следующие слова я процедила сквозь зубы, чтобы всем было ясно, как отвратителен мне козел Мерфи: - Ты сказал, что здесь произошло убийство и самоубийство. Ты соврал.
Агент Стренд смотрел на меня, и в ясной синей глубине его глаз отчетливо читалось удивление. Я в упор уставилась на него, затаив дыхание, и вдруг почувствовала, что он держит меня уже не так крепко. Мысленно встряхнувшись, я оттолкнула его, но не бросилась к Мерфи. На красный свет нужно остановиться, а лысая голова детектива уже побагровела по самую макушку. На всякий случай Стренд положил ладонь мне плечо, давая понять, что никуда не делся. Не обращая ни малейшего внимания на задыхающегося от злости Мерфи, ко мне подошел гвоздеед.
- Мисс Грейс, я заместитель секретаря Терренс Гилл. – Он протянул мне руку (наконец-то соизволил представиться!), а я в ужасе глянула на его ладонь.
Что на месте преступления в окрестностях Чикаго понадобилось человеку, который, насколько я понимала, занимал далеко не последнюю должность в Министерстве национальной безопасности?
Я не стала пожимать ему руку, и он продолжил:
- Что вы имели в виду, обвинив детектива Мерфи во лжи?
Перед тем как ответить, я посмотрела на детектива. Тот злобно уставился на меня в ответ, стряхивая с пиджака пролитый кофе и тяжело дыша от еле сдерживаемого гнева.
- Он сказал, что здесь произошло убийство с самоубийством. А это не так.
Заместитель секретаря смерил взглядом спецагента.
Стренд и ухом не повел.
- Поможете нам разобраться? – спросил меня гвоздеед, взял за руку и повел в кухню. То есть туда, где мне меньше всего на свете хотелось оказаться.
У двери я притормозила, но агент Стренд тихонько подтолкнул меня в спину. Мы вошли в кухню. Следом за нами – несколько детективов, которым вдруг резко захотелось послушать, что я скажу. Я никогда такого не делала. Никогда не признавалась в своих способностях обычным, как их называла мама, людям. Тех, кто не был похож на нас, на женщин из нашей семьи, мама называла обычными.
Для начала мне нужно было кое о чем спросить. Я взглянула на островок. Наверняка здесь уже все внимательно осмотрели, а погибшую пару давно увезли, но я должна была знать наверняка.
- Они еще здесь?
- Кто? – уточнил спецагент Стренд.
Я сердито оглянулась:
- Паджеты. Люди, которые вчера погибли. Или мы о ком-то другом говорим?
Агент уставился на Мерфи:
- Что ты ей рассказал?
- Ничего, - ответил детектив, источая сарказм. – У входа на конвертах написаны их имена. Это вам не ядерная физика.
Ах да! Еще одна вещь, о которой я узнала еще ребенком. Обычные люди могут объяснить что угодно. Абсолютно все. Даже если в их бассейне приземлится НЛО, у них всегда найдется другое объяснение.
Напарница Мерфи коснулась моей руки и сказала ободряющим тоном:
- Нет, солнце, их увезли в морг. Не торопись.
Испытывая искреннюю благодарность за поддержку, я кивнула и заговорила:
- Что бы там кое-кто ни говорил, произошло здесь вовсе не убийство с суицидом. Паджетов убил парень по имени Трэвис.
По комнате тут же пробежал рокот тихих голосов. Потребовав тишины, заместитель секретаря поинтересовался:
- Поделитесь подробностями?
Глубоко вздохнув, я описала все, что видела. Как Паджеты уехали на вечеринку, а парень поджидал их у окна и бился лбом о стену. Рассказала о рекламе по телевизору и о том, как убийца целился из пистолета. Из какого-то короткоствольного пистолета с барабаном на шесть патронов. Рассказала, как мистер Паджет пытался защитить жену, а она не оставила его, даже когда он велел ей бежать. И как она произнесла имя убийцы, перед тем как он выстрелил ей в голову.
К концу рассказа я уже заливалась слезами. Вытирать их не стала. Ни за что не подарю им удовольствие увидеть, как умирает моя душа. Не только от того, что я узнала, но и от того, что пришлось заново все переживать во время рассказа.
- Если хотите, могу его нарисовать. Парня.
Напарница Мерфи дала мне платок, и я успела рассмотреть ее значок. Детектив Энн-Мари Уильямс. Я отвернулась, чтобы высморкаться, и практически уткнулась носом в грудь агента Стренда. Он не отошел, давая мне возможность спрятаться за ним от всех остальных.
- Нет тут никакой крови, - скептически заметил Мерфи, стоя в гостиной и глядя на стену у окна.
Вытерев слезы, я подошла к выходу из кухни. Должно быть, Трэвис все убрал, пока я в ступоре смотрела на мертвых Паджетов.
- Проверьте, - сказала я Энн-Мари, потом подошла к окну и показала на стену. – Вот здесь была кровь.
Не задавая лишних вопросов, она чем-то побрызгала на стену, наверное, люминолом, и посветила туда ультрафиолетом. Остатки крови засияли ярко-сиреневым светом. У Мерфи отвисла челюсть.
- Как ты узнала? – спросил он.
Но у агента Стренда тоже был вопрос:
- Можешь описать парня?
Я постаралась не упустить ни малейшей детали:
- Примерно моего роста, лохматые темные волосы, длинный нос, большой рот, густые брови. На нем была старая темно-синяя толстовка с логотипом «Дельфинов» на левом плече. Если надо, могу его нарисовать. Это не займет много времени.
Меня усадили за стол в столовой и дали листок бумаги из блокнота и карандаш. Стренд уселся напротив, а остальные стали изучать дом, основываясь на том, что я рассказала. Каждый надеялся найти хоть какие-то подсказки, которые помогут вычислить, кто такой Трэвис.
- Не знаешь, почему пацан их убил? – спросил Стренд.
- Нет. За все время он ни слова не сказал. Только бился головой о стену и стрелял. Ой! – едва не выкрикнула я. – Он нарисовал на тыкве улыбающуюся рожицу. Наверное, там можно снять отпечатки пальцев.
Стренд печально улыбнулся:
- Уже сняли. Совпадений нет. Это значит, что раньше его не арестовывали.
- Правда? – спросила я, добавляя тень вдоль носа на рисунке.
- Это тебя удивляет?
- Ну, вроде того. Он так уверенно стрелял, как будто тысячу раз уже это делал. – Почувствовав, как глаза снова наполняются слезами, я опустила голову. – Ни секунды не колебался.
Голос надломился, и я затихла, решив, что лучше рисовать молча. Перед тем как продолжить засыпать меня вопросами, Стренд дал мне время взять себя в руки.
- Как у тебя это получается? – спросил он, ткнув пальцем в листок.
- Наверное, это часть моего дара. У меня фотографическая память.
- Миссис Паджет была школьной учительницей.
Я удивленно подняла голову:
- Может быть, Трэвис был ее учеником.
Энн-Мари подошла взглянуть на рисунок:
- Ага, наверняка. – Она дала мне школьный фотоальбом две тысячи тринадцатого года. – Трэвис Макколл. Похож?
Я глянула на фотографию, и желудок подскочил к горлу. Пришлось чуть-чуть согнуться, чтобы справиться с тошнотой. В мыслях так и стояли холодные темные глаза и поднятый пистолет. Полное отсутствие эмоций во взгляде, пока он убивал двух невинных людей. Так запросто, словно выносил мусор.
- Да, - сказала я, пытаясь не устроить себе гипервентиляцию. – Это он.
- Отлично, - похвалила меня Энн-Мари. – Наверняка нам удастся получить отпечатки его пальцев и образец ДНК для сравнения и не поднять слишком много шума, учитывая жестокость преступления.
- Она была беременна, - добавила я, и все мигом замерли. Даже Мерфи, притворявшийся, будто ищет улики в шаге от нас. – Миссис Паджет. Они пока не хотели никому говорить. Наверное, у нее были какие-то проблемы с беременностью, поэтому муж настоял, чтобы она ушла с работы, как только они узнали новости.
Энн-Мари повернулась к напарнику. Мерфи кивнул:
- Мать Паджета только что подтвердила.
- Точно, - вспомнила я. – Вчера он ужинал с матерью. Сказал, что она догадалась. Скорее всего потому она и устроила вечернику. Чтобы отпраздновать хорошие новости.
Мерфи снова кивнул.
Энн-Мари наклонилась ко мне:
- Ты только что раскрыла двойное убийство, солнце.
Она была очень приятной и пыталась меня поддержать, но я думала только о том, что комната плывет перед глазами, вызывая тошноту. Я поблагодарила Энн-Мари и встала, чтобы выйти подышать. Стренд двинулся следом. Мы оба заметили косые взгляды, которые бросал на меня Мерфи. Интересно, зачем агент пошел за мной? Чтобы защитить от противного здоровяка или убедиться, что я не испарюсь, как Гудини?
На улице я вдохнула морозный воздух, наслаждаясь остатками осенних ароматов. Мимо прогромыхал старый школьный автобус. Как только окружающий мир перестал вращаться, я повернулась к агенту Стренду, который делал вид, будто совсем на меня не смотрит:
- Нам лучше поторопиться.
Он вопросительно изогнул бровь.
- В Брайервуд, - добавила я.
Он застыл, и на его лице проступило то, чего я еще не видела – абсолютное изумление.
- Откуда ты знаешь о Брайервуде?
- Когда меня привезли, вы разговаривали с боссом. Я подслушала прямо перед тем, как пошла смотреть на преступление. Тот ваш лучший друг, который погиб в Брайервуде вместе со всеми жителями, был вашим напарником? Я могу «нырнуть» только на сутки назад. Убийство Паджетов уже раскрыто. Мы зря теряем время.
Несколько долгих секунд агент молчал, а потом достал телефон, нажал пару кнопок и сказал в трубку:
- Заводись. Уже едем.
Вертолет. Я летела на вертолете, и мне ни капельки это не понравилось. Мы приземлились через сорок пять минут после взлета, а я до сих пор не знала, чего ожидать. За несколько секунд до того, как вертолет коснулся земли, агент Стренд напялил на меня здоровенный противогаз, в котором было ужасно неудобно. Во-первых, возникло ощущение, будто мне на лицо уселся инопланетянин с одной-единственной целью – оплодотворить мои мозги. Во-вторых, все вокруг были в противогазах, кроме Стренда, а значит, он отдал мне свой. А в-третьих, как только мы приземлились, я сразу же ощутила жуткую неподвижность городка.
Мы сели на школьной стоянке, но я не заметила ни машин, ни пешеходов, ни почтальонов, ни владельцев магазинов. Вокруг царила мертвая тишина. Вдалеке виднелись полицейские машины с включенными мигалками. Они перекрывали дорогу в город. Всю зону вокруг взяли под карантин.
- Ну это же глупо, - сказала я Стренду приглушенным противогазом голосом.
Если уж все вокруг в этих дурацких масках, то ему она нужна не меньше, чем мне.
Вытаскивая меня из вертолета, он нахмурился. В контрасте с холодным ветром от вращающихся лопастей винта я ощутила тепло его рук, обхвативших мои ребра.
- Что? – спросил Стренд, перекрикивая шум.
Но ответить я не успела. Меня оторвали от пола вертолета и поставили на землю. Сразу после этого вышел и заместитель секретаря. Нас встретила команда экспертов в защитных спецкостюмах. Замечательно. На мне всего лишь какой-то противогаз, а у агента Великолепного вообще никакой защиты. Видимо, у него иммунитет ко всяким убийственным токсинам.
Как только улетел вертолет, я расправила плечи и попыталась пригладить волосы, торчавшие из-под ремней маски во все стороны. Однако окунуться в унизительную неловкость не успела. За спинами техбригады я разглядела вход в школу. Вдоль тротуара ровным рядом лежали трупы в мешках. И земля ушла из-под ног.

Не успели мы отойти от предыдущей главы как Ирина просто и непринужденно одарил нас продолжением Ирочка спасибо тебе большое!!!!!
Глава просто на грани эмоций!!! Какой кошмар стать свидетелем такого убийства, а что говорить об атмосфере мертвого города... Андреа красотка (во всех смыслах) - как она всех взяла в оборот, особенно этого Мёрфи. В с новостью о беременности просто сразила этих олухов.
В общем я под впечатлением!!! Еще раз ОГРОМНОЕ ГРАН МЕРСИ))))))

Очень захватывающая история. Тяжело приходится главной героине, но и отказаться от способностей нельзя, не даром она почувствовала облегчение став помогать людям. Хотя в прошлом да и сейчас найдется много таких мракобесов, ностальгирующих о кострах инквизиции или просто завидующих, особенно среди полицейских (их тоже можно понять: сколько шарлатанов к ним обращается). Наверно правильно, что Андреа может нырнуть в прошлое только на сутки, иначе можно узнать такие секреты и этим нарушить хрупкое равновесие в мире. Ведь девушку можно заставить работать на плохих людей, тогда будет беда.
Может благодаря дару девушки она найдет друга? Агент Стренд похоже относится с симпатией к барышне.
Спасибо, Ирочка, Надюша за книгу. Леночка, оформление бесподобное, а задумка с часами, идущими в обратную сторону, - блеск.

Рассказ, во всех смыслах заворожительный!)) Во-первых, он с налетом фантастики, а я в последнее время подсевшая на Кинга, очень даже люблю эту тематику. Во-вторых, юмор. Он не такой явный, как в серии про Чарли, но все равно заметен и это очень даже большой плюс, потому что есть в-третьих. А именно то, что у героини ужасная способность. Просто ужас-ужас-ужас! И если поначалу я подумала "ого, как клево, захотел все узнал", то в момент описания преступления, стало понятно, что с выводами я маленько поспешила. Смотреть, а можно даже сказать участвовать, потому что все не со стороны, как на экране видится, а практически в живую, и не иметь возможности вмешаться, это сколько эмоциональных сил нужно иметь в запасе! Кошмар, в общем.
Ну а финал третьей главы, снова напоминает мне Чарли.)) Не ее саму, а тот неповторимый стиль Джонс (пора дать ему название "качели" что ли ))), когда ты только приходишь в себя и можно сказать сидишь в хорошем расположении духа, и тут снова удар под дых:

Ну и навеяло, да.))

Обожежмой, Руууус! Это я в экстазе)). А ты туды название с атвором не вляпаешь? Будет у нас, как везде, по две обложечки - оригинал и альтернативочка
Правда, оригинала тут нет, но мы Ленин легко назовем оригиналом)).

Я рада, что нравится.))
Там должен был быть еще мотик, но не влазил он ни с какого боку.))

И так офигенно, солнц, спасибище)).

RuSa пишет: Вот и я об этом подумала, что это как работать в отделе по раскрытию тяжких преступлений так еще и присутствать во время убиства и видеть муки жертвы.
RuSa, благодаря вам у книги будет еще одна прекрасная обложка.