---

Название:Sins of the Flesh / Грехи плоти
Автор: Сaridad Рiñeiro / Каридад Пинейро
Описание: паранормальный роман
Количество глав: Пролог + 39 глав + эпилог, Бонус
Год выпуска: 2009
Серия: Sin Hunters / Охотники за грехами - 1 книга
Статус перевода: Пролог + 3 главы

Перевод: Solitary-angel
Сверка: Nagaina (Пролог, 3 главы), Euphony (Пролог, 3 главы), So-chan
Редактура: Оblako (Пролог, 2 главы), Euphony (Пролог, 3 главы), Лайла
Худ. оформление: Solitary-angel

Она обладает уникальными способностями, но только в его власти спасти ее жизнь.

Наемник Мик Каррера считал себя безжалостным, решительным и порой аморальным типом. Он всегда выполнял свою работу. Именно поэтому его нанял доктор Рэймонд Эдвардс. Радикальный генетический эксперимент прошёл не так как планировалось, пациентку необходимо устранить, и Каррера для этой задачи просто незаменим. Однако киллер не ожидал, что будущая жертва, Катерина Шоу, настолько прекрасна. Любовь с первого взгляда, и Мик подвергает сомнению целесообразность устранения будущей «цели».

Он обнаружил местонахождение Катерины, но вместо сумасшедшей убийцы находит невинную раненую девушку - получеловека, полухамелеона. Мик не может не сочувствовать прекрасному созданию и забирает ее в безопасное место, чтобы вылечить раны и узнать больше о таинственной девушке. Со временем Мик начинает видеть человеческую сторону Катерины и понимает, что она всего лишь пешка в ужасной игре… которая повлечет еще большее количество жертв, если Мику не удастся очистить имя Кэт и схватить истинного преступника.

Воспользуюсь правом переводчика напишу длинное вступительное слово, потерпите пожалуйста, просто есть вещи которыми я очень хочу подлиться с читателями.

Первоначально данная серия называлась «Грехи» и в нее входило две книги, но в 2011 Каридат написала третью книгу о Бобби Каррера, только в ней речь пойдет не только о генетических экспериментах, а больше о древней расе света и тьмы. Именно тогда появилось второе название «Охотники за грехами». Поэтому мы решили не путать наших читателей, указывая два названия серии.

Кроме этого первые две книги я очень долго и целенаправленно искала в просторах интернета, несколько раз заказывала, но, увы, все оказывалось тщетным. И вот однажды мне пришел на почту подарок (в виде сразу первой, а затем и второй книги) от замечательного человека, да Cerere я говорю о тебе. Я тогда не могла подобрать слов, чтобы выразить свою благодарность. Смайлики с букетами и поцелуями не могли выразить ее степени, поэтому хочу в который раз сказать Лана СПАСИБО!!!


И конечно же безграничная благодарность двум замечательным, талантливым девушкам, за то что не жалея времени и сил согласились совершить со мной это путешествие. Nagaina, Оblako это для вас.


P.S. Дорогие читатели, представляем Вашему вниманию перевод «Грехов плоти», книги которую даже в оригинале найти чрезмерно тяжело. Мы очень ждем Ваших комментариев и надеемся, что Вам понравиться история Мика Карреты и Катерины Шоу.

В день, когда умерла музыка, умерла и Катерина Шоу.
Не физически, хоть она и понимала, что смерть тела неизбежна. С этой реальностью она уже смирилась. Даже сумела привыкнуть к слепоте, вызванной разрушающей ее мозг опухолью. Но потом боль стала настолько сильной, что заставила замолчать музыку, украла единственное, благодаря чему еще стоило жить и терпеть все эти муки.
– Вы должны понимать, что лечение совершенно новое и еще не прошло испытаний, – приятным и успокаивающим тоном объяснял доктор Руди Уэллс.
Катерина ощутила тепло его ладони на своей руке, покоившейся на бедре.
– Я понимаю, – отозвалась Кэт, повернувшись на звук утешительного голоса.
В разговор вмешался другой человек, чей голос звучал скрипуче и надрывно и напоминал звуки волынки:
– Мы начнем с лазерной хирургии, чтобы удалить большую часть опухоли. За ней последуют два отдельных курса генной терапии.
«Два?» – про себя поразилась Кэт. Она вдруг почувствовала сомнения доктора Уэллса и ощутила, как дрожат его пальцы.
– Доктор Эдвардс считает, - сказал он, убрав руку, - что мы сможем не только остановить рост опухоли, но и, вероятно, восстановить часть поврежденного зрительного нерва.
Думая об экспериментальном лечении, Катерина руководствовалась единственным желанием – остановить боль, чтобы иметь возможность снова играть на виолончели. Тогда последние месяцы её жизни заполняла бы музыка.
Только благодаря музыке она всегда чувствовала себя живой. Как и ее мать. В то время Кэт была совсем маленькой, но хорошо помнила, с какой страстью мама играла для нее на пианино, извлекая из клавиш саму жизнь. Так же было и с Кэт – с каждым взмахом смычка, с каждым прикосновением к струнам. Вплоть до тех пор, пока рак не покончил с музыкой, отняв привычную жизнь.
Теперь Катерина слышала нечто совершенно иное. И никогда не думала об удалении опухоли. Все прогнозы твердили одно и то же: она неизлечимо больна. А сейчас новые врачи говорили, что она не только будет жить, но и, возможно, к ней вернется зрение. На такое она даже надеяться не смела, но...
– Думаете, я смогу выздороветь? Снова видеть? – спросила Катерина, не веря собственным ушам.
– Риск очень велик, моя дорогая, – с мягкой настойчивостью ответил доктор Уэллс.
– Однако, поскольку ваша болезнь прогрессирует, вы, мисс Шоу, подходите для испытаний на людях, – явно злясь на своего коллегу, резким тоном добавил доктор Эдвардс. В его голосе Кэт отчетливо слышала отрывистое стаккато.
«Болезнь прогрессирует», - мысленно повторила она. Это означало, что, даже согласившись на предлагаемое лечение, она все равно может умереть. Не то чтобы она боялась смерти. Пугало ее лишь одно – что боль отнимет у нее то единственное, без чего она не могла жить. Музыку.
У Кэт не было ни малейших сомнений: чтобы вернуть эту часть себя, она готова на любой риск. Готова рискнуть чем угодно, лишь бы замедлить болезнь, чтобы снова играть на виолончели и наполнить сердце жизнью, пока оно будет биться. Даже если лечение не сумеет остановить опухоль и у самой Катерины останется совсем немного времени.
– Что я должна делать?



Шесть месяцев спустя
Мик Каррера хорошо понимал, что он за человек.
Безжалостный. Непоколебимый. Мастер в искусстве уничтожения. Люди обращались к нему, когда не могли самостоятельно справиться со своими проблемами. Которые Мик либо решал, либо устранял, если считал ликвидацию оправданной. К сожалению, время от времени его мучили угрызения совести. И в этом заключался главный секрет, который он хранил за семью печатями. В его работе совесть равносильна слабости.
Доктор Рэймонд Эдвардс предлагал работу, которая могла закончиться устранением, хотя во время короткого телефонного разговора Эдвардс об этом даже не заикнулся. Ученый кружил вокруг да около с ловкостью танцора, неоднократно настаивая на том, что требуются ему исключительно услуги специалиста по безопасности, чтобы решить возникшую в лаборатории проблему.
С самого начала у Мика появилось дурное предчувствие, поэтому он продолжал задаваться вопросом, почему доктор пригласил его к себе в кабинет. Как правило, для встреч клиенты предпочитали менее заметные места, но, с другой стороны, такая открытость могла означать, что доктор не лжет по поводу своих намерений.
Каррера направился к кабинету, обратив внимание, что здесь имелся только один вход. Для быстрого отступления не вариант. Проходя мимо комода у стены, увешанной дипломами, вырезками из газет и фотографиями, Мик заметил маленькую бронзовую статуэтку лошади на тяжелом мраморном основании. Из-за размера и веса статуэтка была удобным оружием, способным проломить человеку череп или разбить окно из зеркального стекла, почти целиком занимавшее одну стену кабинета. Прозрачные окна на глазах становились темнее, приобретая глубокий оттенок чернил кальмара. Наверное, чтобы скрыть происходящее внутри.
От самого входа Мик замечал признаки высокотехнологичной системы безопасности. Это его беспокоило, хотя чего-то подобного и стоило ожидать. Мик знал, что его изображение с камер, натыканных по всему зданию, в итоге сохранится на каком-нибудь жестком диске. Но если доктору Эдвардсу действительно нечего скрывать, то стоило хотя бы поразмыслить над его предложением.
– Я подумал, вам захочется уединения, – сказал человек за столом, встал и протянул руку. – Доктор Рэймонд Эдвардс.
Мик пожал ему руку и тоже представился:
– Мик Каррера.
Садясь, он мельком заметил еще одну камеру видеонаблюдения за столом, направленную прямо на его стул. Эдвардс проследил за его взглядом:
– Не волнуйтесь, мистер Каррера. Я лично прослежу, чтобы все доказательства вашего пребывания здесь были стерты из нашей системы.
– Спасибо за понимание, – отозвался Мик, снова недоумевая, зачем выдающемуся ученому вроде Рэймонда Эдвардса услуги такого, как он. Что еще добрый доктор стер из записей системы безопасности?
Сосредоточившись на собеседнике, Мик слушал долгие объяснения Эдвардса по поводу работы, которой занималась биотехнологическая компания, с описанием различных достижений. На первый взгляд, Эдвардс вел себя уверенно и по-деловому, но Мик все же заметил, как доктор опустил правую руку на толстенную папку, лежавшую перед ним, и приподнимал уголок, снова и снова посматривая в записи. Потрепанные уголки говорили о том, что Эдвардс открывал папку чаще, чем хотел бы признаться в этом Мику.
Когда Эдвардс замолчал, чтобы перевести дыхание, Мик воспользовался шансом:
– Ваша миссия ясна, доктор Эдвардс. Компания специализируется в разработке методов генной терапии для неизлечимо больных.
Доктор напрягся и уточнил:
– Пациенты фокусной группы неизлечимо больны, но мы надеемся, что полученные благодаря нашим исследованиям данные…
– Помогут всему человечеству в будущем. Итак, зачем вам понадобились мои услуги?
Эдвардс снова потрепал край папки, затем, сплетя пальцы, положил руки на обложку и слегка наклонился вперед, будто собирался поделиться тайной. На переносице появилась беспокойная складка, но в остальном худощавое лицо оставалось бесстрастным.
– Я слышал, что вы профессионал в области корпоративной безопасности и неразглашаемых расследований, – заявил он.
«Танец начался», - подумал Мик, слегка веселясь от того, как собеседник кружит вокруг да около истинного характера его работы.
– Род моих обязанностей...
– Весьма обширен. Армейский рейнджер¹. Эксперт по подготовке военных наемников. Консультант по вопросам безопасности в одной из ведущих компаний страны. А теперь работаете в одиночку.
Честно говоря, это решение нельзя было назвать добровольным, но в конце концов для всех все сложилось благоприятно. Для всех, кроме двух гражданских, которых убили во время его последнего задания.
Мик решил перейти к делу:
– Похоже, у вас неплохие источники, доктор Эдвардс, что заставляет меня задуматься, почему вы нуждаетесь в моих... особых навыках.
На лице Эдвардса мелькнула лукавая улыбка, и доктор наконец подвинул папку по столу к Мику, однако более толстый файл остался под ухоженными пальцами. Мик открыл тонкую желтую папку. Внутри оказались копии предварительных полицейских отчетов об убийстве, случившемся в лаборатории компании. Он вспомнил, как пару дней назад слышал об этом в утренних новостях Филадельфии и сразу решил, что вчерашний звонок Эдвардса как-то с этим связан.
Доктор Руди Уэллс, главный исследователь и совладелец биотехнологической компании, умер ужасной смертью. Полицейские заметки и фотографии подробно отмечали многочисленные полученные травмы. Уэллса буквально растерзали. Руку и ногу оторвали от туловища. В затылке торчал острый обломок ножки стула.
Пролистав фотографии, Мик представил себе, сколько нужно приложить сил, чтобы сотворить такое с другим человеком, и рассудил, что нападение совершили в приступе сильного гнева и по личным мотивам, поскольку ни один профессионал не сработал бы так грязно. Снимки фиксировали многочисленные синяки на теле Уэллса, которые скорее всего появились в результате борьбы доктора с нападавшим. Так же были найдены волокна, следы ДНК и прочие улики, не принадлежавшие погибшему ученому. Значит, либо их оставил нападавший, либо это были продукты деятельности лаборатории.
Просмотрев последний снимок, Мик покосился на Эдвардса, чтобы изучить его реакцию. Тот лишь недовольно поджал губы, но понять, о чем думает, было невозможно.
– Это и есть та проблема, которую вы не могли обсудить вчера по телефону? Разве убийством не занимается полиция? – Мик швырнул папку обратно на стол.
От пренебрежительного жеста взгляд ясных серых глаз доктора стал холодным. Вокруг губ появились жесткие складки.
– Если полиция почует хотя бы намек на то, что здесь произошло на самом деле, вся наша работа может оказаться под угрозой. Именно поэтому нам нужен кто-то вроде вас.
Мик кивнул на папку:
– Давайте уточним. Вы не хотите, чтобы полиция раскрыла это преступление…
– Нечего там раскрывать. – Эдвардс наконец протянул ему вторую толстую папку. – Мы знаем, кто убийца. Катерина Шоу. Одна из наших пациенток.
Мик открыл файл. С фотографии на него смотрели ярко-голубые глаза Катерины Шоу, на губах которой играла чарующая улыбка. «Красивая женщина», - подумал он. Копна иссиня-черных волос эффектно контрастировала с идеальной сливочного оттенка кожей и обрамляла уточенные черты лица с чувственными губами. Фотографию определенно делали для документов, потому что на мисс Шоу было строгое черное платье. Длинную изящную шею обвивала нить жемчуга. Мик не мог не заметить, что низкое декольте платья открывало вид и на другие восхитительные природные дарования.
Потребовалась вся сила воли, чтобы побороть примитивную реакцию, вызванную фотографией. Видимо, слишком давно у него не было женщины, и на то были серьезные причины. Казалось, женщины находили его физически привлекательным, но сам Мик всегда считал, что всему виной исключительно налет опасности, неотступно следовавший за ним. Однако ни внешность, ни ощущение риска не приводили ни к чему долговременному и стоящему, поскольку таким поверхностным отношениям не хватало доверия, необходимого для постоянства.
Изучая краткую биографию Катерины Шоу, Мик понял, что постоянство – именно то, к чему привыкла эта девушка. Катерина родилась в Филадельфии, где и провела большую часть жизни. Из города уезжала только по учебе, но всегда возвращалась домой. Даже ее трудовая книжка кричала о стабильности. На протяжении нескольких лет мисс Шоу играла в местном оркестре.
Взглянув еще раз на фотографию, Мик переключил внимание на последние записи, похожие на выписки из длинной истории болезни.
Мику пришло в голову, что подобной медицинской тарабарщиной называют банальное буйное помешательство. Когда он вернулся к фотографии женщины, его снова поразила ее красота. Впрочем, красота не означает отсутствия кровожадности, с которой надругались над доктором Уэллсом.
– Почему мисс Шоу стала вашей пациенткой? – спросил Мик, закрыв папку и вернув ее с большей осторожностью, чем предыдущую.
Эдвардс вытащил фото, взглянул на него с неясной тоской и проговорил:
– Красивая была женщина.
– Что привело ее сюда, доктор Эдвардс? – надавил Мик, раздраженный тем, что доктор переигрывает и говорит в прошедшем времени о женщине, которая, насколько знал Мик, еще очень даже жива.
– Печальная история, – сказал врач, поцокал языком и драматично встряхнул головой. – Приблизительно три года назад у мисс Шоу обнаружили неоперабельную опухоль головного мозга. Поначалу опухоль росла медленно, но затем, словно кто-то щелкнул выключателем, стала более агрессивной.
– То есть она сама к вам обратилась? – спросил Мик, размышляя, что заставило молодую женщину прийти к Эдвардсу.
– Не сразу. Нам разрешают браться только за тех пациентов, у которых не осталось выбора.
– Что это значит?
– Мисс Шоу ослепла, когда опухоль вторглась в ее зрительный нерв, но ей удалось с этим справиться. Лазерное вмешательство приостановило рост приблизительно на два года, но затем...
– Опухоль начала расти, и мисс Шоу пришла к вам за помощью. – Мику не удалось скрыть презрения в голосе, и это явно не понравилось собеседнику.
Эдвардс развернул фото Катерины Шоу к Мику. Ткнул пальцем в изображение женщины.
– Всего двадцать восемь, а уже на пике карьеры. Ее мозг быстро разрушался. Несмотря на то, что наши методы лечения ещё не проверены, мисс Шоу целиком осознавала, ради чего идет на такой шаг. Разве вы на ее месте не поступили бы так же?
Мик подумал, что на ее месте засунул бы Эдвардсу дуло в рот, нажал на спусковой крючок и навсегда лишил доброго доктора остатков мозгов. Но подозревал, что сидящему напротив человеку вряд ли понравится такое заявление.
– Чего вы хотите от меня?
Эдвардс поднял обе папки и бросил через стол.
– После убийства моего партнера Катерина сбежала с территории нашего комплекса. Найдите ее. Если сможете, верните сюда, чтобы мы могли сами ею заняться и не обращаться к властям.
Что-то в интонации Эдвардса настораживало. Встретив ледяной взгляд собеседника, Мик осознал, что весь такой правильный на вид доктор очень похож на него самого. Непоколебимый. Безжалостный. И, возможно, из тех, кто не против нарушить парочку правил ради достижения собственных целей.
– А если мне не удастся ее вернуть? Если…
– Катерина окажет сопротивление? Скорее всего именно так она и поступит. В нынешнем состоянии она представляет серьезную опасность. Моему партнеру пришлось узнать об этом на собственной шкуре.
Мик посмотрел на папки, которые держал в руках, раздумывая, стоит ли браться за задание. Как будто почувствовав его сомнения, Эдвардс снова наклонился и передал чек с таким количеством нулей, что отказаться сразу было попросту нельзя. Каррера несколько секунд изучал чек, прежде чем засунул бумажку в карман черной кожаной куртки. Когда он поднялся, Эдвардс протянул руку, чтобы скрепить сделку.
Не обратив на него внимания, Мик вышел из кабинета, одно зная наверняка: если Эдвардс лжёт, случай с его приятелем Уэллсом покажется детской забавой по сравнению с тем, что с добрым доктором сделает Мик.

1. Армейские hейнджеры (англ. Army Ranger) – являются смертельной, подвижной и гибкой силой, способной проводить множество сложных, совместно-специализированных операций. Всегда находятся в боевой готовности, морально и физически сильны, готовы бороться с противником. Их возможности включают проведение воздушно-десантных операций, захват и уничтожение стратегических объектов, таких как аэродромы, и захват или убийство врагов нации.

От мыслей у Катерины раскалывалась голова. Рассеянные идеи и образы сталкивались и смешивались, создавая запутанный лабиринт, держащий ее в плену собственного разума. Картины в мыслях удивляли, пробуждая смутные воспоминания о бесконечной тьме. Нежеланной тьме, которая продолжалась слишком долго. И сопровождалась лишь агонией...
Слабая боль осталась, но мрак исчез, сменившись яркими образами, которые вихрились в голове странными сочетаниями цветов, напоминающих картины Питера Макса¹.
Питер Макс.
Катерина заставила себя сосредоточиться, вспоминая картины других художников. Громадное количество картин и художников среди множества человеческих лиц.
Интересно, была ли она сама художницей? Снова и снова осматриваясь по сторонам в окружении разноцветных форм и фигур, Катерина поражалась тому, что ничегошеньки о себе не помнит. Цвета казались неестественными, но почему-то приносили радость. Внезапно ее осенило: раньше она ничего не видела.
Деревья. Кусты. Щебет птиц над головой. Взмах бело-коричневых крыльев в густой поросли.
Она находилась на улице, а значит... была свободна.
Ей удалось сбежать.
Ухватившись за эту мысль, Катерина попыталась разобраться с воспоминаниями, рождавшими в голове хаос. В конце концов в мешанине остальных прояснился образ больницы. Нет, не больницы. Может быть, какой-то кабинет? Или лаборатория? Точно, лаборатория. Значит, ей удалось сбежать из клетки в лаборатории. Вчера или позавчера. Вспомнить точнее не удавалось. Обойдя разлапистые сосны и почувствовав богатый аромат иголок под ногами, Катерина поняла, что находится в лесу.
Сделав очередной шаг, она ушибла палец на ноге о выступающий корень. Опасаясь, что ее поймают, она сдержала болезненный вскрик и осмотрела ногу. На фоне темно-коричневой земли и листьев, прилипших к ноге, на кончике пальца будто бы светилась яркая желто-зеленая кровь.
Катерина сосредоточилась на этой странности, собралась с мыслями и в тот же миг словно вернулась в действительность, глядя, как нога становится нормального цвета, присущего здоровой человеческой коже. И все-таки что-то было не так. Раненый палец уже заживал. Единственное, что осталось от раны, – крошечный яркий желто-зеленый след на искривленном корне.
Желто-зеленая кровь? Как-то это неправильно. Палец должен по-прежнему болеть. И кровь должна быть красной.
Как ни старалась Катерина понять, что с ней произошло и почему все не так, как должно быть, суть ускользала.
Внезапно послышался громкий стук, будто кто-то настойчиво бил в барабан. Поначалу стук был ритмичным, но стал ускоряться по мере приближения. Бух, бух, бух. Быстрее, настырнее. Все ближе и ближе. Шум злобно взрывал воздух и был таким громким, что отзывался вибрацией в теле.
Надо бежать от этого шума. Катерина присела на корточки под колючими ветками сосны. Звук становился громче, налетевший порывом ветер закружил опавшую листву и хвойные иголки вокруг ствола. Над деревом завис вертолет, и ветки сосны захлестали по обнаженному телу. Боясь пошевелиться, Катерина обхватила ствол руками и впилась пальцами в кору. Ее немало удивило, что ствол с легкостью поддался под пальцами, зато теперь она крепко держалась за свою опору, пытаясь слиться с вечнозелеными ветвями.
Опасность была совсем рядом. И нес ее вертолет, вздымающий в воздух листву. Закрыв глаза и испуганно пискнув, Катерина еще сильнее вцепилась в толстый ствол сосны, надеясь, что ее не увидят. Возвращаться в лабораторию было нельзя.
Через несколько минут, показавшихся вечностью, вертолет полетел дальше, врезая воздух страшным шумом, но Катерина оставалась в своем укрытии. Пальцы еще глубже погрузились в ствол. Когда наконец ей хватило смелости отпустить дерево, они были липкими от смолы. Осмотревшись, Катерина поняла, что скоро опять наступит ночь. Поглядела на липкие пальцы. У кожи был какой-то странный оттенок. Однако в памяти не было никаких объяснений ни цвету, ни тому, что она сейчас сделала.
Внезапно в голове оформился еще один образ – эти пальцы прикасались к струнам. К гладким и изящным деревянным изгибам, рождая богатые чувственные звуки. Рождая музыку. Ее музыку. Катерина ухватилась за это воспоминание, надеясь, что разрозненные картинки соединяться и наконец обретут смысл.
Она не знала, сколько времени просидела на одном месте, пытаясь собраться с мыслями, но напряжение в ногах росло, и в конце концов мышцы заныли от боли. Прислушавшись к собственному телу, Катерина поднялась и вышла из безопасных объятий сосны. Но у кожи по-прежнему оставался цвет темно-зеленых иголок. Она изучала свои руки и ноги, принявшие оттенки тёмного леса. «Я человек, но с какой-то ненормальной кожей», – со всей ясностью дошло вдруг до нее.
Избавляясь от нерациональных мыслей, Катерина тряхнула головой. Странное восприятие цветов и оттенков вернулось, заиграв перед глазами калейдоскопическим разноцветьем, но ей все же удалось заметить что-то знакомое. Глядя вдаль, она поняла, на что смотрит.
Огни. Где-то впереди мелькали огни. А значит, там было что-то хорошее. Что-то намного лучше, чем лес.
Это смутное воспоминание вызвало череду образов, которые помогли Катерине немного сориентироваться. Она находилась в лаборатории, потому что болела, и в конце концов сбежала, чтобы избавиться от какой-то угрозы.
Тут же пришла еще одна очень ясная мысль. Катерина поняла, что стоит посреди леса абсолютно голая. По крайней мере так ей показалось, когда она опустила глаза. Все тот же странный оттенок. Липкими пальцами она коснулась мягкой кожи на животе. Большая часть тела была цвета сосновых иголок, но вокруг щиколоток тон сливался с цветом земли. «И это ужасно неправильно», - снова подумала Катерина. Как и полностью заживший палец на ноге. И способность с легкостью проделывать дырки в стволе дерева.
Придется скрываться, пока не вернется рассудок и не появятся хоть какие-то ответы на вопрос о том, что произошло. Однако нельзя разгуливать по округе в голом виде. Надо было прихватить какую-то одежду перед побегом, вот только... От образов, затопивших мозг, Катерина рухнула на колени.
Повсюду кровь. На полу, на стенах. На ее руках. На докторе Уэллсе.
Обхватив себя руками, Катерина стала раскачиваться вперед-назад, пытаясь избавиться от тревожных воспоминаний и собраться с мыслями. Нужно найти одежду, перед тем как она пойдет...
«А куда я пойду?» – спросила саму себя Катерина, встав на ноги и рассматривая засохшие на теле пятна крови.
Ее снова осенило. Мысль была такой ясной и четкой, что сердце исполнилось радостью.
«Я пойду домой!»



1. Питер Макс (настоящее имя — Петер Финкельштейн) (англ. Peter Max, род. 19 октября 1937, Берлин, Германия) — современный американский художник поп-арта, иллюстратор и график, известный использованием в своих работах психоделических форм .

Solitary-angel, Nagaina, Оblako, спасибо огромное!!!

Девочки, поздравляю с новым проектом Надя, спасибо за хорошие слова очень приятно, но я всего навсего нашла для тебя книгу а вот тебе спасибо, что решила познакомить нас с новым автором и замечательной серией
А какие картинки глав
Solitary-angel пишет: Мда, многие прошли бы мимо и не заметили фигурку, а он сразу "какое удобное оружие", сразу видно, что профессия у него не простая)
Solitary-angel пишет: Угу, а когда что-то идет не так то можно с больными и попрощаться.
Solitary-angel пишет: Ага, культурненькое такое название специализации.
Solitary-angel пишет: Ого, интересненько.
Solitary-angel пишет: Вот именно не проверены, а после "лечения" наверное мисс Шоу станет помехой.
Solitary-angel пишет: Я, я оценила

Люба, Cerera очень рада видеть вас в этой темке.
Cerera пишет:
Солнце когда-то я обещала, что если найду первые две книги этой серии (и они мне так же понравятся как 3 и 4) то обязательно переведу ее. Я сдержала обещание ведь когда ты мне нашла Грехи плоти и я за ночь проглотила книгу, вопрос просто стоял во времени. Я чрезвычайно довольно, что наконец это самое время настало.

Cerera пишет:
Долго думала, чтобы подошло, а потом муз пришел в гости и вуаля

Cerera пишет:
И это просто так мимолетная мысль, вот когда парень начнет демонстрировать на деле свою профессиональность место всем мало будет

Cerera пишет:
Именно на это и рассчитывали докторишки с лаборатории. Ведь безнадежно-больные пациенты по сути и так смертники, просто временно выполняют для "науки" роль подопытных крыс.

Cerera пишет: Ну доктор умело вальсировал в беседе, не мог же он сказать что реально ему нужен "наемник"

Cerera пишет:
Об этом дальше подробней
Cerera пишет:
А тут с какой стороны посмотреть



Вчера узнала преинтереснейшую новость оказываться в 18 августа этого года произошло переиздание "Грехов плоти", я когда узнала долго смеялась ведь и у нас выкладка перевода началась именно этого числа . В верхнем посте где разворот обложки, я добавлю обложку переизданной версии .

Объявление.

Дорогие читательницы, у нас по "Грехам плоти" вышла огромная заминка, сейчас изменился состав команды и происходит повторная редактура выложенных глав и после Нового года постараемся вас порадовать отредактированными главками и продолжением. Спасибо за понимание!

Ой-ой-ой какое начало истории
Сразу куча вопросов: кем же стала Катерина!!?? Что произошло в лаборатории!???
А от Мика так и веет неприятностями.
Жду продолжения

Дорогие читатели, у меня замечательная просто грандиозная новость, мы как и обещали после Нового года вернулись к Пинейро. На данный момент пролог и первые две главки заново перезалиты, а каждая буковка и слог стали просто изумительными, я даже не могу описать словами свой восторг

И все благодаря сверщику, редактору и очень талантливому человечку - Ирочке (Euphony)!!! Спасибо дорогая, что несмотря на загруженность ты согласилась помочь мне с этой увлекательной книгой и оказалась тем лучиком надежды который помог мне вернуть веру, что я увижу эту книгу в завершенных. Ирочка еще раз спасибо за время и правку (о да, ее было не мало), но теперь когда я читаю текст каждое предложение радует глаза и заставляет мою душу петь.

Ура!!! Радует хорошая новость! Обязательно перечитаю главы и буду ждать продолжение

Заинтриговало, понравилось, не читала другого перевода, но этот на очень (на мой взгляд) высоком уровне... Очень жду продолжения!!!

Да, хотела бы отметить, что под "другим переводом" - я понимала, перевод, до редакции Euphony

llola приятно что сюжет заинтриговал, по этой книги могу сказать только одно дальше будит только интересней.

Насчет альтернативных переводов в сети, я о таком не могла даже подумать потому что оригинала книги до недавнего времени вообще не было не на одном приненги для скачки, так что перевод был возможен только у нас

Nagaina и Оblako замечательная команда, просто сложились так обстоятельства, да виновата по большей части почта, но именно тогда я отчаялась увидеть продолжение истории Мика и Катерины, меня колоссально выручила Euphony и если текст до этого блестел как алмаз, то Юф заставила его сверкать бриллиантом

Solitary-angel пишет:
Хорошее сравнение , огранка и шлифовка МНОГО значит!!!

Очень жду продолжения!!! Легкого вам перевода!!!

От всего этого дела разило душком, и даже возможность разбогатеть ситуацию не меняла.
Мику не хотелось думать, почему в бумажнике уже два дня лежит не обналиченный чек. Работа есть работа, твердил он себе, а за это конкретное задание заплатили намного лучше обычного. Пару лет назад он сам выбрал такой образ жизни, и все из-за денег – чтобы помочь семье. В пожаре едва не дотла сгорел ресторан, который в течение двадцати лет после переезда из Мексики был их источником средств к существованию. Суммы, выплаченной страховщиками, оказалось недостаточно для возмещения ущерба, и без помощи Мика не получилось бы заново открыть ресторан, а братья и сестры не смогли бы закончить образование.
«Но они больше не нуждаются в твоей помощи», - возразил внутренний голос, настоятельно убеждая заняться другой работой. С меньшим риском для жизни, где Мик мог бы использовать свои навыки, чтобы помогать, а не причинять вред.
Как, например, Катерине Шоу, если ситуация выйдет из-под контроля.
В голове мелькнули картинки жестокой смерти партнера Эдвардса, словно предупреждая о том, на что способна Катерина. Но Мика переполняло дурное предчувствие, когда он смотрел на сидевшую напротив обеспокоенную женщину, лучшую подругу Катерины.
- Спасибо, что согласились со мной поговорить, мисс Роджерс, - сказал он, пытаясь хоть немного успокоить собеседницу.
- У двери вы сказали, что работаете на...
- «Уордвелл Биотек»¹, - повторил он.
Услышав на пороге название компании Эдвардса и Уэллса, мисс Роджерс собиралась захлопнуть дверь у Мика перед носом. Только предупредив, что ее подруге могла грозить опасность, и просунув в щель ботинок, Мик наконец оказался в роскошном доме на Риттенхаус-сквер².
Она кивнула, но продолжала снова и снова заламывать руки:
- Я так волновалась, когда Кэт рассказала о лечении, только...
- Без этого она бы умерла.
Склонив голову, мисс Роджерс наконец оставила в покое руки и вцепилась пальцами в сшитые на заказ темно-синие брюки.
- Кэт знала, что может умереть даже с лечением, но ей было необходимо вернуть себе музыку.
Мик вспомнил видео, которое просмотрел накануне. Его сняли за несколько месяцев до того, как Катерина подписалась на научный эксперимент доктора Эдвардса. Любой, кто увидел бы это выступление, наверняка бы усомнился, что яркая молодая женщина, создающая такую поразительную музыку, неизлечимо больна.
Колени Катерины обнимали виолончель, пальцы перебирали струны, над которыми порхал смычок, рождая богатые звуки. С каждым движением все больше и больше хотелось дослушать до конца, до последней переполненной эмоциями и страстью ноты.
Судя по всему, музыка была смыслом ее жизни.
Мик кивнул, засунул руки в карманы кожаной куртки и вытащил небольшой блокнот с ручкой. Листая заметки, он продолжил задавать вопросы:
- За эти два дня я поговорил со многими знакомыми Катерины. Все утверждают, что она была славной и заботливой. И полностью посвятила себя друзьям, семье и карьере. В каком, на ваш взгляд, порядке?
Безупречные черты Элизабет Роджерс потемнели от растерянности.
- В смысле?
- Что для Катерины было важнее? Карьера, семья или...
- У Кэт нет семьи. Мать она потеряла в шесть лет, хотя в Мексике остались дальние родственники. С отцом у них были прохладные отношения. Он никогда по-настоящему не одобрял выбранную ею профессию. И умер, когда Кэт училась в колледже.
- Значит, отец так и не узнал об успехах дочери?
- Нет, но для Кэт это не имело значения. Она никогда не стремилась к славе.
Если верить тому, что удалось узнать, Катерина Шоу производила впечатление скромного и даже застенчивого музыканта. Но Мика изводил вопрос: каково это – чувствовать себя одной из лучших виолончелисток мира, выступать для королей, президентов и других высокопоставленных лиц и при этом не иметь никого, с кем можно разделить успех?
- А как насчет мужчин? – спросил он. Катерина была изящной. Утонченной. Страстной. И очень привлекательной.
Элизабет покачала головой, и ее белокурый хвост, словно маятник, раскачивался в стороны.
- Кэт полностью посвятила себя друзьям и карьере. И именно в таком порядке, - пояснила она. - От случая к случаю появлялись парни, но ничего существенного. Тем более за последние годы – из-за рака.
Мик кивнул, представляя, как болезнь может усложнить любые отношения.
Жалела ли она об этом? Злилась ли на то, что потеряла родителей? Мик снова полистал блокнот.
Только в приступе ослепительной ярости можно так хладнокровно распотрошить человека, чтобы в результате он стал похож на мышь, подвергнутую вивисекции.
- Это ее беспокоило? Расстраивало?..
Его прервал резкий смех Элизабет.
- Расстраивало? Напротив. Кэт никогда не позволяла себе раскисать. С каждой следующей неудачей находила способ продолжить борьбу. Ослепнув, научилась играть отрывки на слух.
В сказанном Мик услышал что-то еще. Неужели неодобрение?
- Вы были ее лучшей подругой.
- Я и есть ее лучшая подруга, - уточнила Элизабет.
Мик откинулся на спинку изящного кресла с подлокотниками, и оно скрипнуло под его весом.
Рассматривая женщину, пока та нервно перебирала толстенную золотую цепочку на шее, он проговорил:
- Вы сердитесь. Возможно, завидуете. Она была лучшей, но вам пришлось помогать ей...
С каждым словом голос Элизабет становился громче:
- С чем? Репетировать отрывки, после того как она ослепла? В буквальном смысле слова играть роль второй скрипки?
Мик пожал плечами, а Элизабет грациозно подняться с дивана и сложила ладони ладони.
- Мы с Кэт лучшие подруги! Для нее я сделаю что угодно, как и она для меня.
Он поднялся, понимая, что время для вопросов закончилось, но отступать так быстро не собирался:
- Даже предоставили бы ей укрытие?
- Я не верю тому, что говорили о Кэт в новостях, - ответила Элизабет, снова потянувшись дрожащей рукой к цепочке.
- Ваша подруга – главная подозреваемая в ужасном преступлении, Элизабет. А лечение...
- Не смогло бы изменить Кэт. Все это ложь, - выпалила она, вышла из гостиной и двинулась по коридору к входной двери, явно намекая ему идти следом.
У двери он остановился и протянул ей свою визитку. Элизабет её не взяла, поэтому Мик оставил карточку на резном столе красного дерева у входа.
- На случай, если у вас появится еще какая-либо информация, - сказал он и вышел.
Дверь за спиной захлопнулась, и звук пронесся в ночи, словно выстрел.
До Риттенхаус-сквер оставался всего квартал. В такой час там бывало почти безлюдно. А значит, именно там можно было хорошенько поразмыслить.
Засунув руки в карманы, Мик прошел по Восемнадцатой улице до перекрестка с Уолнат и по диагонали побрел к центру площади. Там остановился, чтобы послушать шум фонтана и разложить мысли по полочкам, а затем лениво направился к скамейке возле уличного фонаря.
Мик присел, обдумывая все, что узнал о Катерине Шоу. Его беспокоило, что сведения о прошлом Катерины так на него влияют. Как правило, такое случалось редко. К любой информации он всегда относился только как к данным, необходимым для выслеживания цели, определения сильных и слабых сторон, подготовки для захвата или убийства.
Но короткое расследование по делу Катерины Шоу почему-то затрудняло задачу оставаться безучастным.
Миг мог сколько угодно обманывать себя, будто не знает причин, но это ложь. Он точно знал, почему так происходит. Поиски говорили о тяжелом прошлом и трагическом настоящем Катерины, которую не останавливали никакие трудности.
Мик восхищался храбростью и настойчивостью. На эти черты он и сам не раз полагался, чтобы выжить. Сберечь людей из отряда армейских рейнджеров, которыми когда-то командовал.
Он не был знаком с Катериной, но узнал о ней больше, чем хотел. Это могло помешать закончить работу. Пришлось напомнить себе, что, кем бы ни была Катерина Шоу раньше, теперь она опасная убийца.
Ну или именно в этом хотел убедить его Эдвардс.
В это Мику верилось с трудом, но вдруг в памяти в сотый раз всплыла последняя запись из документов. В свое время у Мика не было возможности получить нормальное образование, но он восполнил этот пробел во время службы в армии. Жадно поглощал любые учебники, которые мог отыскать, и в результате не только окончил колледж, но и получил сертификат младшего специалиста по оказанию первой медицинской помощи.
Именно поэтому он понимал, о чем шла речь в медицинских записях Катерины Шоу. Учитывая сведения, собранные о добрых докторах Эдвардсе и Уэллсе, Мик снова и снова вспоминал последнюю запись и пытался понять, как на самом деле обстояли дела с этой пациенткой.
«Неконтролируемые припадки», «вспышки гнева», «полное проявление»... Несколько раз мысленно повторив эти фразы, Мик вернулся к заметкам, которые сделал из её истории болезни и в ходе собственного расследования.
Судя по всему, Эдвардсу и Уэллсу удалось выявить благоприятную последовательность нуклеотидных генов почти у полдюжины подопытных. Используя современные методы клонирования, они вычленили эту последовательность и воспроизвели её в достаточных количествах, чтобы иметь возможность объединить гены с носителями вирусов.
Мысль о намеренном введении живого вируса в организм нервировала Мика, но он понимал, что это обычная практика. Так, например, простые вирусы, вызывающие простуду, используют в качестве транспортного механизма. Когда носители вводятся в организм, запускается естественный процесс заражения, в котором гены копируются и внедряются в ДНК.
Изучая записи при свете фонаря, Мик сделал вывод, что Эдвардс с Уэллсом нашли способ не только точно локализировать образование новых комбинаций генов, но и контролировать процесс репликации и объем проявлений внедренной нуклеотидной последовательности.
То есть им казалось, что они научились контролировать эти процессы.
Припадки, от которых, похоже, страдала Катерина, вкупе с девиантным поведением, вызванным геном, красноречиво говорили о том, что заявления об успехах исследований – не более чем пустое бахвальство.
При условии, конечно, что запись, скопированная из истории болезни, не ложь. Она вполне могла быть сделана для того, чтобы представить Катерину убийцей Уэллса.
Отложив блокнот, Мик прислонился спиной к каменной балюстраде, которая окружала центральную часть площади и создавала своего рода спинку для соседней скамейки. Сцепив пальцы за головой, он представил себе, к какому поведению могут привести чужеродные гены, и как надо отчаяться, чтобы рискнуть пойти на подобную процедуру.
В очередной раз Мик подумал, что сам лучше бы застрелился, но…
Он выпрямился и вытащил фото Катерины из кармана куртки. Пробежал пальцами по глянцевой поверхности, заинтригованный не только красотой, но и упорством изображенной на снимке женщины.
Сила, страсть, ум…
«Всему этому трудно сопротивляться», - подумал Мик и вспомнил о чеке, который до сих пор валялся в бумажник.
Щедрое вознаграждение.
Хватит как минимум на пару лет. Может быть, с такими деньгами Мик даже сумеет сойти с опасной извилистой дорожки и зажить нормальной жизнью.
Благородной стабильной жизнью, с простыми нуждами и еще более простыми решениями.
Он бросил еще один взгляд на снимок Катерины. Чертовски обидно, что единственное решение, которое нужно принять по ее делу, - доставить ее живой или мертвой.

Как только снова стемнело, Катерина выбралась из безопасного соснового бора и проскользнула в незапертую дверь одного из зданий на окраине Камдена.
Внутри она старалась передвигаться бесшумно, прижавшись к стене из грубого шлакоблока. Вдруг раздался какой-то звук. Катерина остановилась и затаила дыхание.
Кто-то приближался. Тихими, размеренными шагами.
Ночной сторож?
Луч фонаря прыгал по дуге то в одну, то в другую сторону, показался в проеме двери и скользнул прямо к Катерине. На одно короткое мгновение свет упал ей на живот, но быстро двинулся дальше.
Почему охранник ее не заметил?
Луч светил прямо на нее. Катерина взглянула на живот.
В серый с вкраплениями черного цвет окрасилась кожа не только на животе, но и по всему телу, сделав её почти невидимой на фоне шлакоблочных стен.
Катерина уставилась на собственную руку и никак не могла понять, каким образом естественный цвет кожи опять изменился, как и тогда в лесу.
Она смотрела на руку, пока странный цвет не исчез, уступив место нормальным оттенкам человеческой кожи. Но почти сразу же мир вокруг окрасился яркими вспышками, словно смело поорудовал кистью какой-то художник-импрессионист.
Кэт не понимала, почему кожа странного цвета, и откуда взялись эти яркие краски перед глазами.
Все это было неправильно, ненормально. Как и она сама.
Значит, она больна. Только больной человек мог напасть на…
Мозг снова затопили воспоминания, и в голове разгорелся очаг боли.
Так много крови на полу и стенах…
На самой Катерине, на растерзанных частях тела доктора Уэллса.
На влажных, мягких частях тела, к которым прикасались ее пальцы.
«Держи себя в руках», - велела самой себе Катерина и прижалась к стене, чтобы не упасть. Кончики пальцев погрузились в шлакоблок, обеспечивая дополнительную поддержку.
«Сосредоточься. Сосредоточься. Сосредоточься», - словно мантру, снова и снова повторяла она, пока образы крови и смерти не отступили, сменившись обрывочными воспоминаниями о людях, картинах и музыке.
Музыка. Перед внутренним взором предстали черные и белые ноты на листках. Туго натянутые струны под пальцами. Гладкое дерево и холодный лак.
Катерина вспомнила, что обожала музыку, и вдруг в мыслях прояснился образ здания.
Здания, где ей всегда были рады.
Она должна туда добраться. Там будет музыка. Музыка и счастье.
Вытащив пальцы из стены, Катерина обошла здание, пока не оказалась перед рядом каких-то шкафчиков. Ржавых и помятых. И все-таки в них могло оказаться что-нибудь полезное.
Открытым был только один, и в нем нашлась серая футболка. Натянув ее через голову, Катерина отметила, что та слишком велика. От тонкого хлопка несло затхлостью.
Содержимое других шкафчиков пряталось за запертыми навесными замками.
Тем не менее, Катерина решила попробовать, дернула за замок, и дверца распахнулась. Внутри лежали джинсы и ботинки. Громадных размеров. Остальные замки легко открылись, стоило только сжать их пальцами. Металл поддавался и становился мягким, как зубная паста.
Через несколько минут Катерина нашла другую одежду и кроссовки, которые могла обуть. А еще шоколадный батончик. В животе громко заурчало, и она не смогла припомнить, когда ела в последний раз. Одевшись и заморив червячка, она поспешила к открытой задней двери, внимательно прислушиваясь в непривычном ночном шуме к любым намекам на присутствие кого-то еще.
Однако ничего не слышала.
На выходе Кэт в нерешительности замерла. Она чувствовала себя на удивление сильной и энергичной, но все еще сбитой с толку. Перед глазами наконец поблекли невозможные, непрошеные яркие цвета, сменившись знакомыми оттенками реальности.
Той самой реальности, за которую она изо всех сила цеплялась с тех пор, как сбежала из лаборатории. И которая ускользала так часто, что Катерина едва замечала разницу.
Убегая в ночь, она знала, что ей придётся немало пройти, прежде чем она доберется до чего-то знакомого. Например, до здания с музыкой, где все наконец встанет на свои места. И, может быть, вернется нормальная жизнь, но самое главное...
Инстинкты подсказывали Катерине, что в том здании она будет в безопасности.


1. Уордвелл (англ. Wardwell) – название компании образовано от имен двух создателей: Эдвардса (Edwards) и Уэллса (Wells).

2. Риттенхаус-сквер – парк в центральной части г. Филадельфии, шт. Пенсильвания. Расположена в уютном зеленом жилом квартале, застроенном в основном кирпичными особняками и таунхаусами. Летом и весной здесь проводятся выставки и концерты под открытым небом. Названа в честь Д. Риттенхауса.

Спасибо большое за продолжение!!!
Начала читать и поняла что вторую упустила как-то
Бедная Катерина, одна в лесу, ничего не соображает, воспоминания отрывками. Сделали с нее какого-то хамелеона.
А вот мысль идти домой мне не понравилась, ведь на нее там наверную в первую очередь устроенна засада.

Третья глава очень интересная. Мик уже давно мог покинуть эту деятельность и жить спокойной жизнью. А нет, и дальше занимается "такой работой".
Solitary-angel пишет: Интересно, кроме огромной силы и способности сливаться с окружением у нее еще есть какие-то способности?

Cerera пишет:

Эх боятся надо не Мика Но с другой стороны герои же должны встретиться и в том состоянии в котором прибывает на данную секунду Катерина еще хорошо, что она сообразила куда идти

Cerera пишет:

У парня нет стимула все бросить. Хотя он наемник с "огромными принципами"

Cerera пишет: Если скажу это будет стойлер, так что мои уста запечатаны