Моё сердце ёкнуло от его слов. Я подумала о своём преследователе, неуловимом наблюдателе, который не давал мне покоя уже несколько дней. Теперь я поняла причину своей летаргии и бессонницы. Само присутствие Фремонта истощало мою жизненную силу так же, как Мариама высасывала мою энергию ранее. Или уже тогда это был Фремонт?
— Ты должна мне помочь, — настоял он.
Я посмотрела на свои дрожащие руки.
— Я начинаю понимать.
— Как только мы найдём его, как только свершится правосудие, я оставлю тебя в покое.
— Даёшь слово?
Слово призрака. Это что-то новенькое.
— Зачем мне задерживаться в этом мире?
Я содрогнулась при мысли об этом.
— Ты сказал найти «его». Если тебе выстрелили в спину, как ты можешь быть уверен, что убийца — мужчина?
— Я ни в чём не уверен, — признался он, и впервые я почувствовала сомнение. Может, даже страх. — Я даже не знаю, почему был на кладбище в ту ночь.
— У тебя амнезия?
Абсурдный вопрос, но как есть.
— О событиях той ночи? Кажется, да.
Он посмотрел на улицу, а я изучила его профиль. Детали, которые я смогла различить в сумерках, поражали. Строгая линия подбородка, острые скулы, очертания губ. Даже зная то, что было известно, мне всё ещё было трудно принять, что он мёртв.
— Полагаю, в этом есть смысл, — сказала я, отводя взгляд. — Я читала, что жертвы аварий часто не могут вспомнить подробности, приведшие к катастрофе. Ситуации похожи. Ты получил тяжёлую травму.
— Да, травма была серьёзной, — пробормотал он.
— Что последнее ты помнишь? Я имею в виду, до смерти.
Он замолчал, и теперь я почувствовала какое-то смятение, внутренний конфликт.
— Я помню, как встретил кого-то.
— На кладбище? Кого?
— Понятия не имею. Я помню только аромат духов. Запах всё ещё цеплялся за мою одежду, когда я умер.
— Значит, убийцей могла быть женщина.
— Вполне возможно. Я смутно припоминаю какой-то спор.
— Ты знаешь, кто она?
Ещё одно колебание.
— Её имя ускользает из памяти.
— Как она выглядела?
За долю секунды до того, как он ответил, я могла бы поклясться, что увидела, как по его телу пробежала дрожь, но мне показалось маловероятным, что призраки могут вести себя столь земным образом. Конечно, я приписала ему свои человеческие эмоции.
— Не помню. Но духи…
— Продолжай.
— Запах до сих преследует меня. — Его голос был сломленным. — Я ощущаю его даже сейчас.
Я подумала об экзотическом аромате, который донёсся до меня раньше, став частью того же призрачного ветра, что и песня соловья. Если Фремонт следил за мной тогда, запах мог исходить от него.
И тут мне в голову пришла ещё одна мысль. Видел ли он призраков Мариамы и Шани? Поэтому исчез?
Могут ли призраки видеть друг друга? Взаимодействовать?
Сотни, тысячи вопросов бурлили во мне, но так странно задавать их призраку. Ещё более странно, что мой страх рассеялся. Я все еще под заклятием?
Я снова оказалась на опасной территории, отвергая папино предупреждение и заигрывая с бедой. Одна дверь уже выбита из-за моего пренебрежения правилами. Откроет ли моя связь с призраком ещё одну?
— На что это похоже? — услышала я свой вопрос. — Я имею в виду, за завесой.
— Оно называется Серостью. Место между тьмой и светом.
Место, сказал он. Не время. Различие казалось значительным.
— Всё ещё болит? Куда в тебя стреляли?
— Боли нет, — ответил он. — Ничего особенного.
— Но ты что-то чувствуешь. Должен. Ты здесь, потому что хочешь отомстить. Это значит, что ты ещё способен на человеческие эмоции.
— Я здесь, потому что не могу... — его призрачный голос затих.
— Что не можешь?
— Упокоиться, — устало произнёс он. — Что-то удерживает меня здесь.
— И ты думаешь, что если мы разоблачим твоего убийцу, тебя отпустят?
— Да.
Я на мгновение задумалась. Его настоятельная потребность найти убийцу подтвердила то, что я всегда подозревала. Не всех призраков влечёт за завесу алчной жаждой человеческого тепла или ненасытным желанием воссоединиться с живыми. Некоторые прикованы к земле по причинам, не зависящим от них. Очевидно, Роберт Фремонт один из них. Интересно, а Шани? Если призрак Мариамы держал Девлина прикованным к себе чувством вины и горя, то те же эмоции удерживали Шани связанной с ним?
— Ты их видишь? — спросила я.
— Кого?
— Других призраков. Они вокруг нас. Наверняка ты их замечал.
— Я держу дистанцию.
— Зачем?
— Они коварны, — произнёс он с презрением. — Пиявки охотятся на живых, потому что отказываются принять смерть. Я не такой.
— Но разве не это ты делаешь со мной?
— Только пока мне нужна твоя помощь. Я должен поддерживать своё существование, пока не смогу найти способ двигаться дальше. Я хочу находиться здесь не больше, чем ты.
— Итак, что мы сделаем в первую очередь?
Он пошевелился, и я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Мне пришлось ещё раз напомнить себе, что, несмотря на наше странное соглашение, он все еще призрак и, следовательно, опасен для меня.
— Мы идём по следу. Неважно, куда он нас приведёт. Понятно?
— Я…
— Понятно?
Я чуть не подпрыгнула.
— Да. Понятно.
Он кивнул и отвернулся.
— Кто-то был на кладбище после того, как в меня стреляли той ночью, кто-то, кроме убийцы. Мы должны найти этого человека или людей и заставить их говорить.
Я скептически посмотрела на него.
— Ты кого-нибудь видел?
— Нет, — сказал он. — Но я почувствовал чьё-то присутствие.
Присутствие.
— Если ты был так близок к смерти, как ты можешь быть уверен, что это не сон или галлюцинация?
— Я почувствовал, как кто-то обшаривает мои карманы. Это было на самом деле, но, если ты мне не веришь, прочти полицейский отчёт. Когда нашли моё тело, при мне не было мобильного телефона.
— Как я смогу достать полицейский отчёт?
— Ты сказала, что можешь быть изобретательна, когда возникнет необходимость. Найди способ.
Мне снова стало страшно. Это самая странная ночь в моей жизни.
Неужели меня шантажирует призрак? Неужели он действительно ожидал, что я буду вести расследование убийства в одиночку? Если потерплю неудачу, если не смогу найти его убийцу, будет ли он преследовать меня всю оставшуюся жизнь? Будет ли он продолжать поглощать моё тепло и энергию, пока от меня не останется одна оболочка?
Я старалась сохранять спокойствие.
— Предположим, нам каким-то образом удастся найти их... кто бы это ни был, как ты предлагаешь заставить их говорить? Я не полицейский. И ничего не смыслю в допросах. И честно говоря, то, что ты предлагаешь, звучит невероятно рискованно. Не то чтобы ты должен беспокоиться об этом.
— Я не собираюсь тебя убивать.
— Это обнадёживает.
— Пока ты делаешь, как я говорю, всё будет хорошо.
И я должна ему верить?!
И всё же, даже когда я дрожала от страха, меня вдруг охватило неожиданное возбуждение. Всю свою жизнь я была защищена и отрезана не только от призраков, но и от мира за воротами кладбища. Было время, когда я цеплялась за это уединение, за эту безопасность, даже за своё одиночество, но секреты, которые я открыла о себе в Эшер Фоллс, заставили меня переоценить мои способности и само моё существование. Мне хотелось верить, что в моей жизни есть цель, причина, по которой я вижу призраков. Это не просто опасное наследие. Мне преподнесли дар.
И вот появился призрак, который предложил мне путь к достижению высшей цели. Причина принять этот тёмный дар, а не прятаться от него на освящённой земле.
Если я смогу помочь Пророку уйти в мир иной, то, возможно, смогу повторить то же самое с Шани и Мариамой. И тогда Девлин будет моим…
Я была немного шокирована направлением своих мыслей и приказала себе даже не думать об этом. Это слишком опасно. Слишком глупо мечтать о времени, когда мы с Девлином сможем быть вместе. Кроме того, насколько я знаю, он уже переехал к брюнетке. Возможно, он оставил наше прошлое позади.
Тогда зачем он послал сообщение в день, когда я покинула Эшер Фоллс?
Почему его призраки заманили меня сегодня в сад той женщины? Почему Мариама чувствует исходящую от меня угрозу?
С Девлином ещё не всё кончено. Какая-то часть меня знала: что бы ни случилось, сколько бы ни пролегло времени или миль между нами, это никогда не закончится. Девлин — моя судьба. Единственный мужчина, которого я хотела больше всего на свете, — тот, которого я никогда не смогу обрести.
Если только не найду способ закрыть ту дверь.
Я попыталась подавить зловещий проблеск надежды, когда взглянула на призрака.
— Если я помогу тебе, мы будем квиты, договорились? Мой долг перед тобой будет выплачен полностью.
Роберт Фремонт улыбнулся.
— Никогда не торгуйся с мертвецами. Нам ведь нечего терять.