Уф, вот это глава... Если бы была на месте героини, то бы от страха описалась

Но это так, эмоции)

Вот Тилли и рассказала героине о вселенском зле, которое на неё охотится, и которое покрыло весь городок. Теперь многое понятно..
So-chan пишет: Тилли ещё раз подтверждает мои догадки, что Амелия особенная, и что она стоит на гране двух миров...

А ведь зло/зверь/дьявол действительно силён. Он напал на героиню среди бела дня и на кладбище...

Тилли просит Амелию прекратить общение с Тейном, что он тоже может соблазниться злом... Но мне почему-то кажется, что именно Тейн её спасёт. Пока не знаю от чего... Возможно, потому что мне герой нравится.
Девчата, спасибо!!!

огромное спасибо за интереснейшую главу
я вот думаю отец Амелии, Эдвард....

Прямо городок Твин Пикс и страшное зло, существующее в этих уединенных местах, где правит долгое время клан, к которому принадлежит и Тейн. В глазах Тилли - Тейн носитель дурной крови и тоже виновен, но Амелия не верит в это.
Девочки, спасибо.

Во второй половине дня я отправилась в Эшер Фоллс встретить Сидру в библиотеке. Она сидела за регистрационным столом, когда я вошла, и поднесла палец к губам, а затем указала на дверь кабинета, давая мне знать, что Луна рядом. Я кивнула и вернулась к записям, которые сортировала позавчера. Пролистывала одну научную книгу, когда она подошла ко мне.
— Луна только что ушла, — сказала она приглушенным голосом.
— Что теперь?
— Идите за мной, но не подходите к окнам, хорошо? Библиотека должна быть закрыта. Если кто-нибудь заглянет внутрь, я не хочу, чтобы нас увидели.
— Неужели люди не подумают, что ты просто еще не ушла?
— Возможно. Но я не хочу рисковать. Луна очень разозлится, если узнает, что вы здесь были после закрытия.
— Тогда, может, не стоит.
— Нет, стоит. Просто держитесь позади меня, хорошо?
Тайный характер нашего рандеву волновал и будоражил. «Зачем такая секретность?» — удивилась я.
Серебристый табби разлёгся на столе в кабинете и уставился на нас подозрительным взглядом, стоило нам войти.
— Как зовут этого кота?
— Шёпот. Не подходите к нему, — предупредила Сидра. — Он кусается.
Кот проводил меня недобрым взглядом, когда я пересекла комнату и остановилась возле стены с фотографиями. Призрак Фреи. Теперь я поняла, почему она выглядела такой злой.
Я почувствовала взгляд Сидры и обернулась.
— Сюда.
Она указала на узкую арочную дверь. Затем, достав сувальдный ключ из коробочки цвета слоновой кости, стоящей на одной из полок, она вставила его в витиеватый замок и открыла дверь.
Пока я шла к двери, мой взгляд упал на шкаф, где Луна хранила свои сокровища. Статуэтки из выдувного стекла, антикварные карманные часы и коллекцию ножей странной формы...
— Что-то не так? — спросила Сидра.
Я оторвала взгляд от ножей.
— Нет, все в порядке.
Я прошла за ней в тусклую комнату, которую освещало лишь восьмиугольное окно у потолка. Сидра включила свет, и я с любопытством оглядела заставленные книжные шкафы, подошла прочесть несколько корешков: «Аниматизм в Полинезии», «Вера и практика», «Магия и религия», «Спящий гигант».
— Почему эти книги хранятся здесь? — поинтересовалась я.
— Не знаю. У моей мамы в школе такие же.
— Она тоже их скрывает?
Сидра замешкалась.
— Нет. Но она скрывает другие вещи.
— Какие, например?
— Не знаю. Мне никогда не удавалось найти ключ.
Я подумала о тайной двери в студии Кэтрис и задрожала.
— Так что ты хотела мне показать?
— Вы интересовались символами, высеченными на скале у водопада.
— Да. Ты сказала, что в библиотеке ничего нет.
— Не совсем, — ответила она и подняла глаза.
Я проследила за ее взглядом и ахнула. На потолке тайной комнаты Луны была изображена идеальная копия ведьминых стоп.
— Как пентаграмма в «Фаусте», — заметила Сидра. — Мефистофель смог войти в кабинет, потому что один луч остался открытым.
— И для того чтобы он ушел, пентаграмму пришлось уничтожить.
Я вспомнила слова Тейна, что «Дочери наших доблестных героев» на самом деле ковен.
— Как думаете, что это означает? — спросила Сидра.
— Может быть, ничего. Это всего лишь выдумка, — сказала я, но разум бросился мыслями к ножам в кабинете Луны, и теперь сердце отдавалось бешеным стуком в ушах.
— А если нет? Если не выдумка? Разве мы не должны ее уничтожить? — с тревогой спросила она.
Я с удивлением посмотрела на нее.
— Уничтожить общественную собственность? У нас могут возникнуть большие проблемы. Не говоря уже о том, что нас здесь быть не должно.
— Я знаю, но…
— Но что, Сидра?
— Ничего.
Она выглядела такой маленькой и очень-очень напуганной.
— Ты хочешь показать мне что-то еще? — начала я деликатный допрос. — Или рассказать?
У нее округлились глаза.
— Кто-то идет.
— Ты уверена? Я ничего не слышала.
— Ш-ш-ш.
Она закрыла дверь легким щелчком и выключила свет. Через минуту я услышала приглушённый голос Луны сквозь стену. С ней кто-то был, и, судя по интимному смеху, я подумала, что это Хью.
Сидра прижала палец к губам. Я кивнула. Мы ничего не могли сделать, оставалось ждать. В отличие от библиотеки, в комнате не было вентиляционной шахты, чтобы усилить голоса, но у меня возникло довольно четкое представление, чем они там занимаются. Я была уверена, что у Сидры тоже.
Что-то привлекло мой взгляд. Шестое чувство, возможно, или еле слышный звук. Наверху книжного шкафа сидел серый табби и неотрывно смотрел на нас. Должно быть, он проскользнул в комнату, когда мы вошли. Кот медленно моргнул, поднялся и потянулся. А потом замяукал.
Сидра развернулась на звук. А затем повернула голову ко мне. Мы с ужасом смотрели друг на друга, и я прижала ухо к двери.
— Тише, — услышала я Луну.
— В чем дело? — спросил Хью.
— Я что-то слышала.
— Здесь никого нет, кроме нас.
— Нет, я слышала мяуканье. Это Шепот.
Я затаила дыхание в наступившей тишине.
— Наверное, крыс ловит в подвале. Мне проверить?
— Это было бы очень благородно с твоей стороны, но нет. Останься со мной. У нас так мало времени.
— Что значит, у нас мало времени? Марис вернется только через несколько дней.
— Я не о ней беспокоюсь.
Он тихо рассмеялся.
— И о том тоже не беспокойся.
— Ты дурак, раз не беспокоишься. Ты же прекрасно понимаешь, зачем он ее сюда привез.
— Этого никогда не произойдет.
— Как ты можешь быть так уверен? Я видела их вместе.
— Тоже за ними шпионила? — спросил он и рассмеялся. — Ты всегда любила подсматривать. Может, позовем Брин и Кэтрис? Устроим вечеринку, как в старые добрые времена.
Я резко посмотрела на Сидру, но она все еще наблюдала за кошкой.
— В чем дело? – с издевкой поинтересовался Хью. — Маленькая конкуренция никогда тебя раньше не беспокоила. Естественно, ты стареешь. Ой, а это случайно не седой волос?
Кажется, Луна залепила ему пощёчину.
— Почему ты ведешь себя как злобная ведьма? — гневно выпалил Хью.
Теперь рассмеялась Луна.
— Да. Я злобная ведьма, и что?
Во время всего их разговора я следила за котом и выдохнула, когда тот растянулся и задремал.
Я отодвинула ухо от двери, не желая слышать, что может произойти дальше. Но свидание, кажется, закончилось. Дверь кабинета захлопнулась, я подождала еще минуту и сказала:
— Мы были на волоске.
— И он чуть не оборвался, — добавила Сидра. — Наверное, стоит убираться отсюда. Скоро закат.
Сумерки. Кожу уже покалывало, когда я последовала за ней в кабинет Луны. Она заперла дверь, вернула ключ в ту же коробочку, а затем взяла меня за руку.
— Поспешим!
Но было уже слишком поздно. Когда мы вышли из кабинета Луны в библиотеку, я почувствовала до боли знакомый холод присутствия призраков.

Спасибо большое Еще немного

К сожалению, главной героине не удалось узнать достаточно информации, чтобы пролить свет на одну из множества тайн, которыми полон данный город.
Девочки, спасибо.

Сидра, хорошая девочка и пытается на свой страх и риск помочь героине. Оказываются в библиотеке есть те же оккультные знаки, что и на стенах водопада... Хью опять с Луной... Сидра с Амелией оказались на волоске раскрытия. И зло опять добралось до героини...

Девчата, огромное спасибо

спасибо за продолжение

Сидра крепче сжала мою ладонь и потянула на выход из библиотеки, так что деревянные половицы застонали под нашими ногами. Ледяное дыхание коснулось шеи, холод задел руку, и я постаралась не задрожать.
Мы прошли через парадный вход, и Сидра заперла дверь, а затем повернулась к улице. Я замерла как вкопанная, стоило ей сделать резкий вдох.
Над городом простирался сумрак.
— Они идут, — прошептала Сидра.
И затем я поняла её спешку, страх, который заволок её ясные как хрусталь глаза, и дрожь в уголке губ. Её ногти впились в мою ладонь, стоило мне повернуть голову направо и налево. Бледные лица появились в каждом окне. Просвечивающиеся силуэты проплыли через дверные проёмы. Призраки были везде.
И с ними пришёл ледяной туман, поднявшийся из мутных глубин озера Бэлл.
— Не смотри на них, — предупредила Сидра.
Я не могла пошевелиться. Я стояла, изо всех сил борясь с холодом смерти, а вокруг нас вились твари из потустороннего мира. Холодная рука пропустила мои волосы сквозь пальцы, другая скользнула вверх по спине. Краем глаза я заметила, что призрак ребёнка вцепился в руку Сидры, ещё один завис за её спиной, а третий уставился на нас с ветки дерева. Бедные мальчишки Молтри, о которых упоминала Тилли на пирсе.
Схватив Сидру за другую руку, я потянула её за собой по улице.
— Ты чувствуешь их? — прошептала она. — Видишь?
— Да.
— Тогда я не одна такая.
— Ты не одна.
Её голос дрожал:
— Надо идти.
— Куда?
— К часовой башне. Это освящённая земля.
Мы пересекли площадь, пройдя мимо парящих фантомов, бесконечного парада алчущих душ.
Сидра сжала мою ладонь, и я была рада её теплу, рада, что оказалась не одна, когда сделала это открытие. Эшер Фоллс больше не принадлежал миру живых. Это был город-призрак, как меня предупреждала Сидра в кабинете Луны в первый день.
Холод исчез, когда мы вошли в часовую башню. Света было очень мало, но я разглядела железные решётки и плиточный пол, пока мы поднимались по винтовой лестнице. Чем выше мы поднимались, тем уже становились ступени, пока мы не достигли самой вершины, где через длинные узкие окна открывалась панорама на весь город.
Я встала у одного окна и посмотрела вниз. Тротуар блестел под фонарями, а туман накрывал город. Лунный свет лился через ветви дубов, подсвечивая серебром испанский мох, который струился на ветру точно волосы седой женщины. Город был очень тих, улицы пусты от жизни.
— Где все?
— Никто не выходит после темноты.
Я с тревогой обернулась.
— Почему? Они же не видят призраков?
— Дело не в призраках. Они боятся друг друга.
Она стояла спиной к одному из окон, и лунный свет омывал её лицо и бросал тень на её глаза. Она выглядела неземной, нездешней. Почти... призрачной.
И я задрожала как осиновый листок, как только до меня дошёл ужасный смысл её слов и предупреждения Тилли.
Те, кто мог, покинули это место. Те, кто остался, научились постоянно оглядываться.
Я сделала шаг к Сидре, разглядывая её бледный профиль.
— Ты ведь не просто хотела показать мне ведьмины знаки, да? Ты хотела, чтобы я увидела призраков.
Она отвернулась.
— Я должна была догадаться, что вы тоже их видите, — произнесла она с отчаянием.
— Почему?
— Потому что я никогда не встречала таких, как я. — У неё задрожали веки. — Вы не представляете, как мне одиноко.
Я представляла.
— Как долго у тебя этот... дар?
Её вымученная улыбка задела меня за живое.
— С пяти лет. Моё самое раннее воспоминание. У меня произошёл сердечный приступ. Когда меня вернули с того света, я увидела призрака в комнате. Он стоял рядом с моей кроватью и смотрел на меня. Наверное, ждал, когда я умру, чтобы забрать меня обратно.
У меня побежали мурашки по коже.
— Как ты догадалась про меня?
— Точно также, как вы догадались про меня. Ваш взгляд, манера поведения. Словно вы постоянно настороже.
Ведь так оно и было.
— Почему ты отрицала, что видела призрака Фреи на той фотографии?
— Но мы ведь постоянно так делаем? Отрицаем, даже для себя.
Я встала возле неё у окна, уставившись на бледный, извивающийся легион.
— Они здесь всегда?
— Нет. Раньше такого не было. Скорее всего, некоторые появились, когда кладбище затопило. Может, это открыло дверь. Каждый раз, как я болею, вокруг моей кровати собирается всё больше призраков. Но такого никогда не было... — Её взгляд упал на улицу. — Иногда они пытаются со мной заговорить, особенно дети. Наверное, хотят сказать мне, что мой час близок.
— Не говори так.
— Я уже была на другой стороне. И думаю, вы тоже.
— Я никогда не была на волосок от смерти.
— Возможно, были, просто вы этого не помните. Возможно, вы принадлежите той стороне также, как этому месту. Возможно, вы живёте между мирами, как и я.
— Между мирами?
— Вы живой призрак.
Меня прошиб озноб.
— Их не существует.
Но даже когда я отрицала эту мысль, слова Тилли уже вцепились в меня.
Ты ходишь по обе стороны завесы, поэтому ты опасна.
— Как думаете, почему их стало так много? — потребовала ответа Сидра.
— Ты сказала, что дверь открылась, когда затопило озеро.
В её глазах промелькнула жалость. Она напомнила мне лицо папа́, когда я впервые увидела призрак старика на «Розовом холме». Её голос стал не громче шёпота:
— Они здесь из-за тебя, Амелия. Они появились, когда ты приехала.
Внутри меня словно всё заледенело. Дрожащей рукой я схватилась за кулон на шее.
— Ты ведь знаешь, что это правда? Ты всегда знала. Ты принадлежишь им.

Большое спасибо, наши пчёлки!

огромное спасибо

Сидра видит призраков, как и Амелия. Бедная девочка, с этим даром она осталась наедине с собой, ей никто не помог...
So-chan пишет:
После увиденного, когда город заполонили призраки, да и не только, в это поверишь.
А вот это меня поразило:
So-chan пишет:
Амелия живой призрак?

Девчата, огромное спасибо!

Катя, думаешь, что Амелия призрак, не знающий об этом, как Малколм Кроу из фильма "Шестое чувство", узнающий в конце, что он умер?
Хотя вероятней всего, что главная героиня пережила клиническую смерть и частично принадлежит миру мертвых, но с другой стороны, как быт с приемным отцом, который тоже обладает парапсихологическими способностями?
Девочки, спасибо.

Я оставила Сидру на башне с часами и поехала домой к Ангусу. Ему нужно размять лапы, а я дрожала на ступеньках, крича ему поторапливаться. Туман кружился над озером, но колокольчики под ним молчали. Не вернулись ли призраки в могилы?
Меня мучили темные мысли.
Ты принадлежишь миру мертвых.
Ты особенная и даже не подозреваешь об этом.
Нет, нет, нет. Я принадлежу миру живых. Я человек, а не призрак, не создание меж двух миров, не неупокоенная мерзость, которая ходит по обе стороны завесы.
Оно боится тебя, поэтому стремится контролировать.
Я больше не могла думать об этом, поэтому в отчаянии вернулась мыслями к Фрее. Ее убил человек, чьи низменные инстинкты взяли вверх? Чьи больные удовольствия довели до первобытной жестокости? Тот, кто нарисовал ведьмин знак в тайной комнате?
Ее убийца следит за мной?
Поспешив в дом за Ангусом, я приняла душ, переоделась в свое единственное платье и стала беспокойно расхаживать по комнате в ожидании Тейна. Мозг кипел. Я все ещё вышагивала по комнате, продолжая отрицать, когда он несколько минут спустя позвонил в дверь. Он сразу понял, что что-то произошло. Взяв меня за руки, он развернул меня к себе.
— В чем дело?
Я бросила тяжелый взгляд в сторону окна.
— В этом месте. Я задыхаюсь здесь.
— Ты про дом?
Я кивнула, но дело было не просто в доме. Озеро, лес, город. Предупреждение Тилли, ужасное заявление Сидры и неясные подробности моего рождения. Они довлели надо мной точно наброшенные на могилу камни.
Он внимательно изучил мое лицо.
— Тогда давай подышим свежим воздухом. Может, прокатимся.
Вернуться в темноту, в туман? К призракам?
— Уже поздно…
— Еще не поздно. Луна едва поднялась.
— Я знаю, что ты беспокоишься обо мне, Тейн, но сегодня я не хочу компании.
— Но ты при полном параде.
Его взгляд упал на меня, и я задрожала. На нем были джинсы и кожаная куртка, придавая его облику мрачную привлекательность и таинственность. Когда я заколебалась, он убедительно понизил голос:
— Ну же. Прогулка пойдет тебе на пользу.
Я посмотрела в его зеленые глаза и поняла, как сильно хочу пойти с ним. Я хотела этого больше всего на свете, потому что устала быть одна. Устала всегда быть начеку. В этот момент я хотела почувствовать себя нормальной двадцатисемилетней девушкой, которая может любить и быть любимой. Не той, что видит призраков. Не на кого охотится зло.
— Мы не будем никуда заезжать. Просто покатаемся. Кроме того, я хочу тебе кое-что показать.
Несмотря на всепоглощающее желание в голове зазвенел предупредительный звоночек. Тилли говорила держаться от него подальше, но если я позволю себе поверить, что Тейн опасен для меня, то мне придется поверить остальному: зло преследует меня и только меня, потому что я хожу по обе стороны завесы. Оно боится меня, поэтому стремится контролировать.
Если я обмолвлюсь об этом Тейну, он, наверное, подумает, что я сумасшедшая. И, возможно, окажется прав.
— Что ты хочешь мне показать?
Он улыбнулся.
— Доверься мне.
И все-таки я колебалась. Я не должна выходить из дома. Это я прекрасно понимала. Мое место здесь, я должна изолировать себя на освященной земле, приковав к тому, что осталось от правил отца.
— Ну же, — тихо позвал Тейн.
Было время, когда я бы продолжила сопротивляться, но меня накрыла унылость грядущих лет, и я чувствовала, словно тону в одиночестве.
— Только ненадолго.
Он сильнее сжал мою ладонь и пристально посмотрел.
— Верну, когда только пожелаешь.
Вопреки здравому смыслу я покинула освященную землю после наступления сумерек, стараясь оставаться начеку с призраками, возможно, даже с Тейном. Луна висела прямо над деревьями, а в глубине леса ухала сова. Ночь была темной и первородной. Полной опасностей и обещаний, и мое сердце забилось в предвкушении.
Тейн приобнял меня, когда мы подошли к машине, и я прильнула к его теплу. Он был живым и сильным. Не привидение и не жертва привидений. Я почти слышала, как бьется его сердце в этой тишине. Пульсирует кровь в венах.
Мы сели в машину, и он снова улыбнулся, включая зажигание. Я откинула голову на сиденье и посмотрела в окно, когда мы проезжали мимо сосен и нависших теней, которые сжали внешний мир до небольшой полосы, видимой в свете фар. Когда мы выехали на шоссе, Тейн повернул налево, заставив меня гадать, а не едем ли мы в особняк на вершине скалы. У меня не было ни малейшего желания видеться сегодня с Пеллом Эшером. Не после того, как предупреждение Тилли все еще эхом отдавалась в моих ушах.
Я повернулась посмотреть на профиль Тейна. Он ехал быстро, даже не думая притормаживать перед поворотами, что приводило меня в нервный трепет и восторг. Я была рада адреналину. Я чувствовала себя живой.
— Куда мы едем?
Темный взгляд.
— Увидишь.
Мы ехали дальше, утопающая в тенях сельская местность пролетала за моим окном точно сон. А потом Тейн замедлился и повел машину вверх по холму на кладбище. Проехав кедры, он остановился прямо у ворот. Здесь не было тумана, и меж надгробий не скользило тонких силуэтов. Кладбище выглядело почти сюрреалистичным в своей тишине. Фантастический пейзаж сиял в лунном свете.
Но что-то притаилось. Вдалеке горы казались нависшей тьмой.
— Зачем ты меня сюда привез?
Тейн тоже смотрел в окно, но повернулся, ища меня взглядом. Мы сидели в его спорткаре в считанных дюймах друг от друга. Защищенные от гор и зла, что приносил ветер. По крайней мере, я хотела в это верить.
— Помнишь, я говорил тебе, что на это кладбище нужно любоваться при лунном свете?
— Помню.
— Не хочешь посмотреть?
Осмелюсь ли я? Как если бы я никогда не ходила на кладбище ночью. В детстве я часто играла на своем кладбищенском королевстве при свете луны. Но «Терновые врата» не «Розовый холм». Здесь земля не освящена. Что-то шептало мне в мавзолее, напало в зарослях. То же самое произошло со мной у скрытой могилы и снова в лесу. Но Тилли права. Поражено не кладбище. А я сама.
Тейн легонько коснулся моего плеча, и я задрожала.
— Так что?
Я кивнула, и мы вышли из машины. Он взял меня за руку, и мы пошли мимо могил и дальше, бок о бок, через покойничьи врата. У меня перехватило дух, когда я подняла взгляд на ангелов, на эти жуткие ослепительные лица. Теперь они смотрели не на восход солнца и горы, а на скользящую поверх деревьев луну. Кирказон и тысячелистник мерцали среди кустарника, а на листьях из-за затяжной сырости сверкали капли росы.
Что-то переменилось в воздухе, во мне, и я вошла в круг ангелов, вознеся лицо к небу, кружась и кружась, закрыв глаза и вскинув руки, как в детстве на «Розовом холме». Я обнимала ночь. Принимала свое отличие. Сбросив бремя папиных правил, одиночество исчезло, мои страхи растаяли, и я позволила себе летать.
Все началось с низкого гула. Сначала я даже его не заметила. Не осознала и позже, когда в краткий миг освобождения, вероятно, пригласила его в руины этого белого сада, в этот увядающий лунный пейзаж. Или он был там все это время?
Гул рос и рос, пока что-то внутри меня не среагировало на него, и я почувствовала странный пульс, первозданное сердцебиение, которое исходило от самих гор и земли, пробивая себе путь в самую суть моего существа.
Тейн коснулся моей руки, и все мое тело зазвенело, как оборвавшийся провод, который слишком туго натянули. Я никогда не чувствовала себя такой настроенной на ночь. Такой живой.
Он смотрел на меня, освещенный луной. Завораживающий силуэт, воплощающий мои тайные желания, все мои греховные мечты. Те видения снова ко мне вернулись. Мужчина и женщина у водопада, их тела переплелись в порыве страсти,, доводя друг друга до грани; голова женщины откинута в чувственном исступлении, пока она объезжает его. Я не могла видеть их лица, даже когда он, развернув ее, взял сзади, и завыли ночные твари. У меня возникло ощущение, что это был Девлин и его мертвая жена, и часть меня задалась вопросом: не сумела ли Мариама каким-то образом вторгнуться в мои мысли даже здесь, в горах, даже здесь, с Тейном, или же коварное зло, о котором говорила Тилли, нашло мою слабость.
Это было всего лишь мимолетное беспокойство, потому что мои руки уже обвили шею Тейна, а он привлек меня к себе, впечатывая в свое тело. Он целовал меня снова и снова, его язык оставлял за собой след черной магии, которая манила, очаровывала и искушала.
Мы опустились на колени в кругу ангелов Эшеров, на остатках романтического белого сада, и я провела руками по бедрам, задрала подол платья и откинулась на спину, залитая звездным светом.
Меня больше не интересовали и не заботили последствия моих действий или возможность осквернения места, которое я когда-то почитала. Во мне ничего не осталось, кроме желания, дикого, звериного голода. Руки Тейна были везде, лаская, играя с моим телом точно со скрипкой, а его губы обжигали мой рот. Я запустила пальцы в его волосы, тянув его все ниже и ниже, пока его губы, точно перышко, не коснулись моего бедра, вызывая дрожь, пока язык точно стрела не проник внутрь, вырывая стон.
Мои стоны перемешались с первобытными звуками, плотские крики призывали существ, полутварей, неописуемых мерзостей, которые выползли из подземного мира, чтобы проскользнуть через дверь, которую никогда не закрыть.
Когда Тейн довел меня до самого края, ночь ожила звуками и движением. Стоны, шепотки и тени выползли из леса и побежали по деревьям. Лунный свет оживил статуи, и теперь их незрячие глаза словно уставились на нас, каменные губы зашептали мое имя снова и снова, словно заклинание, которое разжигало мое безумие.
Тейн сорвал с себя рубашку и опустился надо мной, и на один миг он был совершенно не похож на Тейна, это было нечто темное, прекрасное и не от мира сего.
Знакомый медальон висел у него на шее — болезненное напоминание о времени, проведенном с Девлином. Я сорвала его в свирепом порыве и услышала резкий вдох, как будто вырвала что-то из его души. Я ощутила колебание, отстранение, но не могла этого допустить. Я потянула его обратно к себе, яростно выгибаясь к нему, схватив рукой лицо, вонзая ногти в кожу.
Он отстранился с проклятьем на губах.
Я прорезала кожу. Алая ниточка напугала и взбудоражила меня. Я приподнялась и прикоснулась кончиком пальца к крови, отчего Тейна забила сильная дрожь.
Ветер сотряс деревья, а отдаленный вой заставил Тейна поднять голову.
— Что это было?
— Он идет, — прошептала я.
Тейн вскочил на ноги, обводя взглядом темноту. Я же поднялась медленно, пребывая во власти странной летаргии. Ветер усиливался, колыхая ветви и крутя мертвые листья под ногами. Я инстинктивно повернулась к мавзолею и была готова поклясться, что увидела на крыше ссутулившийся силуэт. Он сидел на корточках, бледные глаза сверкали, хвосты плаща развевались на ветру. А затем лес прорезал грохочущий смех.
У меня перехватило дыхание.
Стоящий за мной Тейн тут же произнес:
— Надо уходить.
Мы не побежали обратно к машине, но и не стали мешкать. Всю обратную дорогу домой я дрожала, глядя в окно, пока по сердцу расползалось осознание ужасной правды.
Тейн проводил меня до двери, но не стал обнимать или целовать. Зачем ему это?
— Там что-то было, — наконец произнес он. — Ты ведь тоже это почувствовала?
Мой взгляд упал на следы от ногтей на его лице, и я задрожала.
— Да.
Он повернулся к лесу.
— Оно было не снаружи. Оно было во мне. — Он поднял руки перед собой. — Оно и в тебе было.
Я кивнула.
— Что это?
— Тилли назвала это злом.
К моему удивлению, он не стал спорить. Вместо этого поднял глаза на горы.
— Даже в детстве я знал, что это место отличается от остальных. Я чувствовал тьму. Она словно паук, который постоянно пытается пролезть мне в голову. Я убеждал себя, что это просто фантазия или кошмар. Сон наяву. Даже так, я бы никогда не впустил его. Но сегодня вечером что-то изменилось, и я захотел его впустить. Я был рад ему. — Напряженная пауза. — Я знаю, это звучит безумно.
— Хотела бы я, чтобы так оно и было, — слабо произнесла я.
— Почему?
Я отстранилась от него.
— Его впустил не ты, а я.

Спасибо за продолжение

Natala пишет:
Наталья, я думаю, что автор, и я за ней, под термином "Живой призрак", понимала именно то, что ты написала потом: героиня принадлежит двум мирам, но она живой человек. По поводу клинической смерти хорошее предположение, но я больше склоняюсь, что она с этим даром родилась... И каким-то образом её приемный отец об этом знал... И она не спроста оказалась в семье своих приёмных родителей... Он же тоже мог видеть призраков... И обучил её своим правилам, которые она не выполняет...

По главе. Всё-таки Тили права, и зло добралось до Тейна... Возможно, если бы Амелия не сорвала с него медальон, случилось бы ужасное... И что это за медальон?

Девочки, огромное спасибо за главу!!!

В этом городе многие чувствуют духов, вот и Тэйн заговорил о своих детских воспоминаниях. Мне кажется, что это какое-то аномальное место, которое еще усиливается плохими поступками и изолированностью.
Девочки, спасибо.

В ту ночь я выскользнула из постели и пошла смотреть на темноту. Луна всё ещё висела в небе, переливаясь на озере и серебря края сосен. Взглянув на далёкие вершины, я ощутила странное чувство дежавю, но я почти сразу догадалась, что же показалось мне знакомым. Я увидела своё отражение в стекле, и оно напомнило мне о каменных ангелах — поднятых к небу ликах, что смотрели на горы. Смотрели и ждали, как смотрел и ждал он.
Он всегда был там, сказал Тейн. Скрёбся в его голове, как паук. Зло старо, как горы. Тьма, которая не давала упокоиться мёртвым и разжигала отвратительные желания.
Эшер Фоллс — это город-призрак.
У меня было лишь смутное представление, что Сидра имела в виду в тот первый день в библиотеке. Одно только подозрение, пока меня не разбудили колокольчики. И тогда я увидела прозрачные силуэты в клубящемся тумане. Стала свидетелем того, как фантомные руки тянутся ко мне, ощутила потустороннее присутствие в ветре, услышала страшный вой и всё равно осталась в городе, потому что меня одолело чувство фатума. Нравится мне это или нет, но я связана с этим ужасным местом.
Я отошла от окна, но обернулась, и моё сердце подпрыгнуло. Убийца Фреи на краю леса?
Я долго всматривалась в темноту, но ничего не шевельнулось. Это было просто дерево или тень, сказала я себе. Ангус уже мирно спал у изножья кровати. Если бы там кто-то был, тогда бы пёс уже давно залаял.
Или так мне хотелось верить.
Я забралась в постель и свернулась под одеялом, но не хотела засыпать. Я собиралась лежать и ждать темноты. Но вскоре веки отяжелели, и я продолжила клевать носом только чтобы просыпаться каждые несколько минут. Во время этих коротких отключек мой сон был наполнен странными образами. Мне пригрезился Девлин и Мариама. Они парили вместе с призраками и уничтожали ведьмины знаки.
А ещё мне приснился водопад, я лежала, растянувшись на земле, надо мной нависли чьи-то лица, а те твари выползли из своих щелей и уставились на меня. Я почувствовала что-то мокрое на шее, и на моих пальцах осталась кровь. Кто-то тихо произнёс: «Всё кончено», а потом темноту прорезал детский крик.
Я проснулась со слезами на лице. Я понятия не имела, почему этот сон так сильно меня обеспокоил, но я отказалась сомкнуть глаза на весь остаток ночи.
Встав на рассвете, я загрузила вещи в машину, забрала Ангуса и уехала на первом пароме. Пока мы отплывали, шёл дождь, и этот ливень показался мне дурным предзнаменованием, словно он мог смыть обречённый город прямо в озеро. Я стояла под козырьком, защищающим от капель дождя, и смотрела, как медленно отдаляются горы. Но я не почувствовала облегчения, пока спустя какое-то время мы не выехали из дождевого фронта и направились на восток, прямо в сторону солнца.
Льющий через лобовое стекло свет был тёплым и целительным. Настроение улучшилось. Я включила iPod и стала подпевать, когда мы покинули район предгорья и выехали на нежные волнистые равнины Пидмонта.
Ангус с жадным интересом рассматривал пейзажи, и я опустила стекло, чтобы он почувствовал ветерок. В тот момент мне хотелось ехать, не останавливаясь до самого побережья. Пусть это чувство лёгкости никогда не закончится ни для него, ни для меня.
Я остановилась заправиться и быстро позавтракала в Колумбии, и моя эйфория держалась, пока я не подъехала к границам Тринити. Всплыли вопросы. Мне нужно знать, откуда я родом, чтобы понять своё место в этом мире и в загробном. Я не хотела оставаться живым призраком. Не хочу охотиться на нечисть. Хочу просто быть нормальной.
Первоначальный план состоял в том, чтобы проехать прямо до Чарльстона, но вместо этого я свернула к Тринити и направилась к «Розовому холму», месту, где я повстречала своего первого призрака.




Белое бунгало, в котором я выросла, не сильно изменилось за все эти годы. Оно стояло в тени вековых дубов, что сохраняло прохладу и полумрак в доме даже в летние месяцы, делая его приятным убежищем для папа́ после нескольких часов работы на солнцепёке. Крыльцо всегда было владением моей матери. Они с тётей провели на нём много часов, потягивая сладкий чай и сплетничая, пока их окутывал аромат роз с кладбища.
Окно моей спальни выходило на «Розовый холм». Вид на кладбище никогда меня не беспокоил, даже в детстве, даже после встречи с первым призраком, потому что это кладбище всегда было моим убежищем, а освящённая земля всегда меня защищала. Даже после прошествии многих лет здесь я всё ещё ощущала себя в безопасности и покое, как нигде больше, даже в моём собственном убежище в Чарльстоне.
Слой пыли осел на бетонное крыльцо. До того, как мама́ заболела, она подметала как минимум раз в день. Поддержание дома в чистоте было чуть ли не её одержимостью. Грязь — особенно та, которую мы с папа́ приносили с кладбища — сводила её с ума. Моя тётя назвала её педантичной домохозяйкой, на что мама́ однажды ответила, что ей очень жаль, что Линроуз не научилась управлять пылесосом также искусно, как своим языком. Тётя пришла в восторг от этой остроты. Она любила дразнить мама́, и я так завидовала их отношениям, их постоянным подшучиваниям. Никто и никогда не мог так развеселить мою серьёзную мать, как её сестра. Не папа́. И, конечно, не я.
Дом оказался заперт, что было необычно. Папа́ никогда бы не запер входную дверь, если бы не планировал уехать на какое-то время, поэтому я не подумала, что он работает на кладбище или в мастерской. Над всем домом царила аура безмолвия, словно никого не было вот уже несколько дней.
Я подавила мгновенную панику, доставая ключ из-под цветочного горшка и впуская себя в дом. Папа́, наверное, поехал в Чарльстон, чтобы провести какое-то время с мама́. Он, должно быть, ужасно скучал по ней все эти месяцы, когда её не было рядом. Они прожили вместе так долго, и хотя ни один из них не демонстрировал открыто свои чувства — я не могла вспомнить, что бы они когда-нибудь обнялись, и уж тем более поцеловались — я должна была верить, что их удерживает вместе нечто большее, чем привычка. Нечто большее, чем общие тайны.
Я оставила Ангуса на крыльце и вошла внутрь. Тишина дома расстраивала. Я быстро обошла первый этаж, чтобы успокоиться, что ничего не случилось, а затем поднялась по лестнице, заглянула в свою старую спальню и прошла до дальнего конца коридора, где открыла дверь на чердачную лестницу. Включила свет и пошла без колебаний. Я никогда не боялась чердака. Это было моё самое любимое место в дождливые дни, когда мне надоедали семейные фотоальбомы. Мама́ хранила на чердаке много платьев со школьных времён, и мне нравилось копаться в старых сундуках. Она и тётя Линроуз были видными красавицами, хотя и из семьи среднего класса.
Папа́ хранил свои вещи в металлическом ящике. Его он всегда держал запертым. Всегда. Этот ящик с детства разжигал моё любопытство, но мне никогда не приходило в голову попытаться вскрыть замок. Теперь я отбросила любые сомнения в сторону и шпилькой приподняла язычки. Если в этом доме хранится секрет моего рождения, то он в этом ящике.
Внутри лежали обычные личные вещи, которые мужчина папиного возраста и положения накопил бы за эти годы. Медали за выслугу и грамоты в рамках с армейский времён. Пара сапог. Старый карманный нож. Сигарная коробка с фотографиями.
Самый эффективный способ провести поиск — вынуть всё наружу. Я проделала это быстро и тщательно, аккуратно раскладывая вещи, чтобы сложить всё обратно в том же порядке, что и нашла. Мне было ненавистно рыться в отцовских вещах. Он замкнутый человек, и обыск его сокровищ и воспоминаний — преступление, которое я бы уподобила осквернению могилы. Но я не позволила совести меня остановить. Я продолжила разглядывать его личные вещи, потому что знала, что не успокоюсь, пока хоть что-нибудь не найду.
Я чуть не сдалась, как вдруг наткнулась на маленькую голубую коробочку, перевязанную белой лентой. Я предположила, что это ещё одна медаль или, возможно, свадебные запонки.
Но, нет.
Приютившись на хлопковом ложе, там лежал осколок коричневого фарфора. Я бы никогда не узнала, что это, не говоря уже о значении этой вещицы, если бы не увидела маленького коричневого воробья в голубой спальне Фреи Паттершоу.
Как бы оно к нему ни попало, папа́ хранил это сломанное крыло среди своих самых ценных вещей.

Спасибо большое за продолжение
Я вас наконец догнала
Такая короткая глава
So-chan пишет: Вот я вроде читала книгу, та и следующую, но ничего не помню( Сейчас перечитывала как в первый раз. Про рождение Амелии я уже запуталась. Ее усыновили или папа ее родной отец? Запуталась

В 33 все разжуют и расскажут. Кто чей и как.
История во многом перевернет представлние о прошлом родителей Амелии
А сломанное крылошко из фарвора было в этой книги. В одной вот локации деталькой упоминалось...