Спасибо!

Такое неспешное повествование от лица главной героини, но становится все тревожней за ее безопасность. Совершенно справедливо она задала вопрос Кемпер о том, что можно было нанять и другого специалиста, но пригласили именно мисс Грей. Луна - этакая особа из тех, что мягко стелет да жестко спать, но она внешне корректна, приветлива, но преследует свои цели. Ее помощница – Сидра, внешне не так радушна, но, по-видимому, более совестливая и даже заботится о гостье. Очень внешне привлекательный Тейн Эшер, член богатой и влиятельной семьи, выпивкой старается заглушить душевную боль, а может муки совести. Кто сразу вызвал мою симпатию так это песик, который несмотря на страшную судьбу, оказался добрым и храбрым. А теперь можно поговорить и о месте, куда поселили Амелию. Заброшенная церковь, окруженная кладбищем, которое находится под водой и множество неупокоенных призраков. Один из них – девушка, чуть ли не сразу стала атаковать главную героиню. Такое ощущение, что мисс Грей кинули прямо в полымя, чтобы очистить от привидений участок, а останется ли она при этом жива и невредима, по-видимому, не слишком заботит нанимателей.
Соби, Darling, Alefrina и Надя, спасибо.

Прочитала.Natala пишет:
Согласна, но меня насторожило её отношение к пёсику, который был, по её словам, собакой-приманкой для бойцовских собак. Как она в лице изменилась и злоба читалась на её лице. И как она поспешно отогнала пса. Как бы она сама не была причастна к боям собак... Очень подозрительная злобная особа. И мне кажется не спроста она поселила Аманду в этот дом... Что-то за этим кроется... Да и её отношение к Тилли... Короче для меня весьма подозрительная, злобная особа...
Natala пишет:
Согласна. У меня сложилось впечатление, что она знает больше чем говорит и может как и ГГ-ня видеть призраков... Как она испугалась, а потом упиралась, что на фото нет никакого призрака...

Мне понравился Тейн Эшер.

А по поводу собаки, которую приручила Аманда, думаю, она еще не раз её выручит .
И да, что за призрак? Думаю эта та девушка, что героиня увидела на фото. Но сильный призрак!!

Прочитала с огромным удовольствием!!

Спасибо, вам девочки, огромное!!

И да, держусь, не читаю, жду с нетерпением, предвкушением продолжения!

Кто бы ни пригласил Амелию, он знает про ее способность и выбрал дом, чтобы ее все-таки защитить (да с кладбищем, но лучше места не найти...). Хотя с такими соседями, уж лучше дом в городе... а может и нет.... трудно представить как много призраков шастает в таких исторических городках, причем у города явно темная энергетика.

Ангус покорил мое сердце, как и сердце Амелии, а после такого плохого отношения к песику со стороны Луны, ничего доброго этому персонажу я не желаю (сама собачница, поэтому сердце обливается кровью при описании страданий животных). Возможно, наличие собаки возле героини лишь дополнительная преграда для осуществления злодейских планов.


А Тейн еще раскроется с другой стороны. Он сам себя самоуничижает и на деле намного шикарней.

На следующее утро я поднялась ещё при сером свете, но над горизонтом уже витала золотая аура. Если сумерки приумножали мои страхи, то рассвет приносил предвкушение, и я нежилась от осознания того, что передо мной простирался целый день без привидений.
Приняв быстрый душ, я вынесла чашку чая на террасу и стала любоваться восходом солнца. На верхушках деревьев висели ленты тумана, но большая часть дымки уже отгорела над озером. Воздух был прохладен и чист, точно запах свежевысушенного белья, и в первый раз приход осени показался неизбежным. Появившиеся за ночь лоскуты багрянца и золота вплелись в тёмно-зелёный пейзаж леса.
Я сманила Ангуса с террасы остатками запеканки и оставила наслаждаться завтраком, а сама собрала вещи и направилась к кладбищу. Стоял настолько ранний час, что дорога была полностью в моём распоряжении. Хотя теперь я знала, что в здешних краях не будет никакого движения. Как и сам город, сельская местность казалось покинутой, но я не осталась в полном одиночестве. Стоило мне опустить стекло, как я уловила запах древесного дыма из чьего-то камина. Какой прекрасный день. Не хочу портить настроение полуночными сомнениями. Новый проект, время для обновления. Время для реставрации.
Как только дорога свернула, я заметила поворот. Кладбище находилось на склоне крутого, скалистого холма, наполовину скрытое в зарослях кедра, который уже давно ассоциировался с гробами и погребальными кострами из-за пряного аромата и стойкости к коррозии.
Деревья были настолько густыми, что местами почти закрывали солнце, но тут и там сквозь перистые ветви выглядывал луч света и слепил глаза. Я машинально притормозила, чтобы ненароком не сбить скачущего кролика. Роща кишела живностью. Я даже заметила, как между двумя елями метнулась лиса, а стоило мне остановится перед входом, как воздух наполняли напоминающую флейту трель дрозда.
Вооружившись мобильным, фотоаппаратом и блокнотом, я вышла из машины. Впереди маячили ворота, но они не были заперты. Накануне Луна сказала мне, что кладбище обычно запирали на ночь, но теперь всем стало на это наплевать. Однако она предоставила меня копии разрешений и другой необходимой документации на случай, если кто-то решит оспорить законность моего присутствия. Я задумалась, а знает ли она кто конкретно может выступать против реставрации. Тейн Эшер намекал на неприятности.
Я закрыла ворота за собой и оглянулась. «Терновые врата» были маленькими для общественного кладбища, но слишком большими для семейного захоронения. И между двумя его частями можно было без труда заметить разграничительную линию. Землю возле ворот выровняли, а надгробия разместили горизонтально, чтобы траву можно было скашивать с помощью газонокосилок. Никаких оград или стен на отдельных участках, богатых орнаментов на камнях, хоть на нескольких насыпных могилах лежали личные вещи. Это было современное кладбище, где экономили пространство, и оно совершенно не настраивало на самосозерцание и успокоение, как мои любимые старинные кладбища. По контрасту изначальное семейное захоронение выглядело пышным и готическим и создавалось под явным влиянием викторианских представлений о романтике, смерти и печали.
Первым делом нужно обойти всю территорию и записать обо всех особенностях и странностях, которые позже будут включены в новую карту. Пока я бродила по общественной части, то заметила пару надгробий со знакомыми фамилиями. Бёрч и Кемпер. Я также приметила свежую могилу возле забора. На холме земли лежали увядающие цветы.
Я прошла через старинные арочные покойничьи ворота¹ в часть Эшеров, и пустой зелёный пейзаж уступил место покрытой мхом дорожке из камней, поникшем ивам и остатками как мне представилось белого сада внутри круга великолепных каменных ангелов. Головы статуй были подняты на восток, к восходящему солнцу, и утренний свет ложился просветами на их лица из-за свисающих ветвей кедра. Однако выражение их лиц не казалось ни безмятежным, ни печальным, как ожидалось от кладбищенских ангелов. Вместо этого я сочла их надменными. Возможно, даже непокорными. И эти статуи отмечали места упокоения дальних родственников. Останки главных членов семьи были захоронены в огромном мавзолее, украшенном сложными барельефами и витражными порталами.
Дверь оказалась не заперта, и я заглянула внутрь, сразу же отмечая отсутствие стен у склепов. Мавзолей оказался фасадом для подземной гробницы, но её осмотр я решила оставить на потом, когда я лучше подготовлюсь для встречи со змеями, которые могли найти здесь место для зимней спячки. К сожалению, погребальные камеры часто становились их гнездовищами — не говоря уже о том, что это благодатное место для пауков. В детстве я столкнулась с чёрной вдовой, которая «одарила» меня неприятной инфекцией и затяжной арахнофобией, неположенной слабостью для человека моей профессии, но я научилась с ней справляться.
Выйдя из мавзолея, я закрыла дверь и повернулась стряхнуть несуществующую паутину с волос. И тут я замерла. Прямо за оградой, среди надгробий стоял мужчина и глядел на меня. Он напомнил мне призрака старика, который обитал на кладбище «Розовый холм». Издалека они были даже чем-то похожи: высокие, сухонькие, одетые в чёрное. Но у этого мужчины были седые волосы, которые безжизненными кудрями ложились на верх тяжёлого шерстяного плаща. Я же сняла лёгкую куртку, поэтому его выбор верхней одежды в такой тёплый день, показался мне немного странным.
Я бы не подумала, что он призрак, но после встречи с Девлином правила изменились. Отсутствие у этого старика ауры делало его живым не больше, чем странная внешность или неестественная неподвижность — мёртвым.
Я в нерешительности топталась на ступеньках мавзолея, пока старик не предпримет ничего такого, что покажет человек он или дух. Он же упал на землю и уполз под забор, где поднялся на четвереньки и точно паук скрылся в чаше.
Я наблюдала за ним с круглыми глазами, а по коже ползли мурашки от отвращения. Как странно и донельзя тревожно, что он сымитировал мои мысли о змеях и пауках. Я вздрогнула. Совпадение, конечно. Но помня про недавний призрак, которого я увидела прошлой ночью на пирсе, я была полностью потрясена и не могла выкинуть из головы гротескное поведение этого старика. У меня сложилось ужасное впечатление, словно мне оставили сообщение, но я не знала, как его расшифровать.
Я закончила обход с дурным предчувствием. Всё это время я не теряли бдительности и на всякий случай держала газовый баллончик под рукой. Я всегда осторожна на отдалённых кладбищах, но теперь больше, чем когда-либо. После столкновения с убийцей пару месяцев назад я стала подозрительной и осмотрительной. И вот теперь этот чудак. Я не могла унять дрожь при мысли о нём.
Хорошо поработав днём, я оставила цветные флаги как сетку, которая поможет мне не сбиться с маршрута, как только начну фотографировать. В конце концов голод погнал меня обратно к машине. После быстрого перекуса я решила съездить в город и провести небольшое исследование в библиотеке. Мне также показалось, что сейчас хорошее время заглянуть в полицейский участок и объявить о своём присутствии. Помимо интересов собственной безопасности это было проявлением элементарной вежливости. В таких маленьких общинах люди часто пугаются, когда замечают, что по их кладбищу разгуливает незнакомец, а подозрение часто можно предотвратить, построив тёплые отношения с местными правоохранительными органами.
Пока я съезжала с холма, то снова увидела того седовласого мужчину. Он шёл по обочине, толкая за собой ржавую тележку для игрушек. Пальто у него было таким длинным, что волочилось по земле, а его полы вздымались на лёгком ветерке. Старик повернулся и уставился на меня, когда я проехала мимо, и хотя я не стала пялиться на него в ответ, мне показалось, что у него светлые глаза, выступающие скулы и ястребиный нос. Так как окно в машине было опущено, я ощутила запах гниющей плоти за долю секунды до того, как увидел тушку животного в тележке. Я не могла сказать, что это было, но трупик был размером с опоссума или енота.
Я быстро подняла окно, пленяя муху, которая донимала меня всю дорогу до города.
При въезде в город мне снова бросились в глаза пустые улицы. Вокруг площади были припарковано несколько машин, но я никого не увидела, пока входила в библиотеку. Внутри меня окутала тишина. Это была не обычная библиотечная тишина, но глубокое безмолвие заброшенного места. Что показалось мне сумасшествием, ведь вчера я встретила здесь Сидру и Луну. Наверное, Сидра ещё в школе, а Луна, скорее всего, в офисе. Я сказала себе, что в их отсутствии нет ничего зловещего, но всё равно вздрагивала при скрипе половиц.
Я понятия не имела, где искать кладбищенские записи, но решила чуть осмотреться. Разноцветные указатели, прикреплённые к краям книжных шкафов, провели меня мимо разделов художественной литературы, документалистики и биографий к стеллажам с религией и историей, где я просмотрела все заголовки в поисках работ местных авторов. Вместе с «Путеводителем по Южной Каролине» и «Полевыми цветами Голубого хребта» встречались и более экзотичные образцы: «Горная магия», «Фольклор апалачей» и «Золотая Ветвь» Фрэзера², которую я прочла для одного из уроков антропологии в качестве дополнительной литературы. Я достала Фрэзера с полки, чтобы пробежаться глазами по предисловию, как вдруг раздался чей-то смех: низкое, гортанное женское хихиканье, от которого у меня побежали мурашки по коже.
Я обернулась и посмотрела по сторонам. Ничего. Прошла к следующему проходу. Никого.
Затем подняла взгляд. Со шкафа на меня моргающим взглядом уставилась серая табби, которую я видела в кабинете Луны.
Я вернулась к чтению и теперь услышала мужской голос, дразнящий и хитрый. Библиотека была пуста, но я оказалась не одна. Я прошла вдоль стены, проверяя каждый ряд. Когда я дошла до конца, голоса стали громче, и мой взгляд упал на узорную решётку на старой вентиляции. В соседней комнате кто-то был, и вентиляционная шахта доносила их голоса прямо до меня. Если бы я стояла в другой части библиотеки, то, вероятнее всего, ничего бы не услышала.
«Стоит ли мне выйти и поздороваться? — задумалась я. — Или хотя бы откашляться, чтобы предупредить о своём присутствии?»
Но пока я думала, как лучше всего поступить, шёпот сменился стонами. Хриплыми, сексуальными и крайне агрессивными.
Я отошла от вентиляции, но звук последовал за мной. Я быстро вернула «Золотую Ветвь» на полку, но выбила другую книгу. К моему ужасу, увесистым том с грохотом упал на пол, который прозвучал для меня точно выстрел.
— Что это было?! — раздался мужской окрик, и я подпрыгнула. — Кажется, ты говорила, что в это время суток сюда никто не приходит.
— Так и есть, — ответила женщина. — Наверное, это птица влетела в окно.
— Рядом с тобой вечно что-то происходит.
— Рядом со мной много чего происходит.
— Да. И по большой части ничего хорошего.
Я не сомневалась, что женщиной была Луна, но не стала дожидаться её ответа. Так тихо, как только возможно, я вышла из зала и закрыла за собой дверь. Я узнала что-то знакомое в мужском голосе, и это не давало мне покоя. Я машинально оглядела квартал в поисках блеска чёрного металлика. Если неподалёку и был припаркован спорткар Тейна Эшера, то я его не увидела. Но это было не важно. Если у него интрижка с Луной Кемпер, это не моё дело.
Но эхо тех диких стонов преследовало меня всю обратную дорогу из библиотеки.

Полицейский участок располагался в нескольких кварталах от библиотеки в большом старинном доме, которое в более благополучные времена служило зданием суда округа. Несмотря на общую атмосферу упадка, оно всё ещё выглядело весьма достойно и даже немного внушало благоговение благодаря высеченными на камне узорам и высоким колоннам. Стоило мне подойти к главному входу, как мой взгляд поднялся на картину, изображённую в антаблементе³: орёл с веткой пальметто в когтях. Популярный символ во времена Реконструкции⁴, он часто встречается на общественных зданиях по всему штату.
Внутри я последовала за указателями по длинному коридору и прошла через высокие деревянные двери, отмечающие штаб-квартиру полиции. Никто не дежурил за столом и не кружился по кафельному вестибюлю. Я не захотела повторения ситуации и библиотеки, поэтому крикнула:
— Здесь есть кто-нибудь?
Дверь одной из дальних комнат открылась, и показался силуэт, однако свет лёг таким образом, что я могла лишь сказать, что ко мне вышел мужчина средней комплекции.
— Чем могу вам помочь?
— Здравствуйте. Я просто хотела зайти и представиться. Я Амелия Грей. Буду работать на кладбище «Терновые врата» следующие несколько недель. Я подумала, что лучше дать знать заранее, если к вам начнут поступать звонки или жалобы.
— Что вы делаете на кладбище? — Голос как ни странно звучал тревожно. Мужчина говорил достаточно приятным тоном, но я чувствовала неприветливые нотки.
— Реставрирую его, — ответила я.
— Реставрируете? Расчищаете кустарник и всё в таком роде?
— Более или менее... — Я замолчала, так как мужчина подошёл к стойке, и я наконец-то смогла его разглядеть. На вид ему было лет сорок пять, тёмные волосы были зачёсаны назад с широкого лба, а глубоко посаженные голубые глаза окаймляли густые ресницы. Без сомнения, эти глаза когда-то были главным украшением мужественно прекрасного лица, но теперь взгляд падал не на них, а на шрамы: пять зазубренных линий, что бежали с правого нижнего века в линию волос и вниз по шее. Следы от когтей, сразу же подумала я. Что-то чуть не оттяпало половину его лица. Боже правый.
Осознавая, что по-настоящему красивым людям жизнь всегда даётся легче, я не могла не задуматься, какой была жизнь этого человека до и после нападения. Учитывая его естественную красоту, перемена не могла не пройти безболезненно. Но все эти мысли пронеслись в моей голове в один миг. Я годами училась держать эмоции в лице и знала, что моё лицо даже не вздрогнуло, когда мы встретились глазами.
— С чьего разрешения? — поинтересовался он.
— Со мной связалась Луна Кемпер.
— За всем стоит Луна? Мог бы догадаться. — Презрение в его голосе застало меня врасплох.
— Прошу прощения?
— Откуда взялись деньги? — властно потребовал он ответа.
Я не понимала, какое ему дело до финансовой договорённости.
— Мне очень жаль. Вы, кажется, немного обеспокоены этим проектом. Если с этим возникли какие-то проблемы, офицер... — Я взглянула на табличку с именем, прикреплённую к карману униформы. Уэйн Ван Зандт.
— Шериф, — холодным тоном поправил он.
— Уверяю вас, я получила все необходимые разрешения... шериф Ван Зандт.
Он сделал пренебрежительный жест, который был одновременно изящным и странным образом угрожающим.
— Меня не волнуют разрешения. Что меня действительно волнует, как отреагируют люди. С этим кладбищем по-прежнему связано очень много сильных эмоций.
— Наслышана об этом. Поэтому и пришла к вам. Я не хочу создавать для вас или общины какие-то проблемы. Просто хочу сделать свою работу в тишине и покое.
У него напряглись губы, подчёркивая его уродство.
— Возможно, я смогу обеспечить вам покой, если узнаю, кто за этим стоит.
Я задумалась на мгновение и кивнула. Может быть, он прав.
— Проект финансирует местное историческое общество.
— Историческое общество?
— «Дочери наших доблестных героев».
Он уставился на меня на секунду.
— Вы решили, что «Дочери» — историческое общество?
— А разве это не так?
Он рассмеялся.
Я не поняла, что тут смешного. Шериф Ван Зандт явно настроен агрессивно, но беря во внимание, что ему пришлось пережить, я не стану судить его слишком строго.
— Я не буду больше занимать ваше время. Если поступят звонки, или возникнут какие-то вопросы, вы знаете, где меня найти. Да, и ещё одно. — Я вернулась к столу. — Сегодня утром я видела мужчину на кладбище. Он вёл себя довольно странно.
— Как именно?
— Увидев меня, он пролез под забор и уполз в кусты.
У шерифа поднялась бровь.
— Как паук что ли?
— Паук, змея, сравнивайте с чем хотите. Я увидела его позже, он вёз мёртвое животное в детской тележке вниз с холма.
Он пожал плечами.
— Звучит немного дико, но в этих горах полно странного народа. В основном, люди просто хотят, чтобы их оставили в покое. Некоторые из них не видели ни одной живой души несколько месяцев, и когда кто-то наконец появляется, они не знают, как на это реагировать.
— Думаете, он бродяга?
— Я думаю, что чудак с маленькой красной тележкой — последнее, чем вы должны быть обеспокоены в этих холмах. — В приятном голосе теперь прозвучали нотки предупреждения. Или это была угроза?
— Что вы имеете в виду?
— В местных лесах полно диких животных... — Он замолк и нарочито медленно провёл пальцем по одному из своих шрамов.
— Каких именно?
— Горные львы, койоты... — Ещё одна заминка. — В этом году также видели множество чёрных медведей.
Я взглянула на его шрамы. Ничего не могла с собой поделать.
— Но чёрные медведи обычно не нападают на людей, не так ли?
— Животные непредсказуемы. Спросите экспертов, и они скажут вам, что волки ушли из этой части страны несколько десятилетий назад, но они все еще здесь. Я видел их.
Я подумала о жутком вое, который слышала вчера вечером.
— Говоря о животных, — сказала я, — я остановилась в доме Флойда Кови. Вчера вечером из леса ко мне приблудилась дворняга. С псом ужасно обращались. Луна сказала, что пёс-приманка.
— Она так сказала? — Он погладил ещё один шрам. — Вам лучше забыть о её словах. И об этой дворняге тоже лучше не вспоминать.
— Я не могу забыть, что в этих краях проводят собачьи бои, — возмущённо ответила я. — Я подумала, что если этот вопрос в вашей юрисдикции, вы захотите об этом знать.
Он пожал плечами.
— Я поспрашиваю, может и найду псарни. Но это всё что я могу сделать. Люди предпочитают молчать о подобных делах, даже если непосредственно в них не участвуют. Они не хотят неприятностей. И они не любят расспросы, особенно от незнакомцев.
На этот раз без сомнения это было предупреждение.
— Я запомню, — холодно ответила я.
— Между тем… — Он скользнул по мне взглядом. — Вы хотите, чтобы я приехал и позаботился о той проблеме за вас?
— Какой проблеме?
— С дворнягой.
— Позаботились... вы хотите его застрелить? — в ужасе уточнила я.
В уголке одного глаза дёрнулся мускул.
— Думайте об этом как об акте милосердия.
Я хотела сказать, что Ангус не нуждается в подобном милосердии, и как бы шерифу понравилось, если бы кто-то пытался проявить к нему подобную «доброту»?
Но я держала рот на замке потому что не доверяла Уэйну Ван Зандту. Ни в малейшей степени. Так подсказывал инстинкт, подобный тому, как у зверей становится шерсть дыбом при приближении опасности.
— Спасибо, но в этом нет необходимости, — ответила я. — Уверена, собака давно убежала.
1. Покойничьи ворота представляют собой ворота с крышей, которые размещали у входа на английские погосты. Такая традиция распространена и в других странах, к примеру, в Швеции.
В средние века, до существования моргов, когда большинство людей умерло дома, покойников помещали на носилки и оставляли под крышей покойничьих ворот до панихиды, которая могла состояться на день или два позже. Покойничьи ворота защищали от дождя и часто имели места для бдения. Тела в те времена часто хоронили в одних саванах без гробов. На похоронах священник проводил первую часть службы под кровом этих ворот.



2. Апалачи — индейское племя, населявшее Флориду и Луизиану. Апалачи разделялись по языку общения на три основные группы: катауба, чероки (чирокезы) и чокто-мускоги. Они поклонялись солнцу и считали его престолом храбрых. Собственно, апалачами звали племя, жившее во Флориде при Аппалачской бухте (заливе Апалачи). Первый контакт европейцев с апалачами состоялся в XVI веке, практически одновременно с открытием реки Миссисипи, когда на них наткнулся отряд Эрнандо де Сото. Апалачи активно сопротивлялись испанским конкистадорам, но к началу XVII века были покорены. Позднее, в начале XVIII века этот народ был рассеян вторжением англичан, а затем почти полностью ассимилирован другими племенами. В настоящее время немногочисленные апалачи проживают в Соединённых Штатах Америки на территории штата Луизиана.
«Золотая ветвь: Исследование магии и религии» — пространное сравнительное исследование мифологии и религии, написанное британским (шотландским) учёным сэром Джеймсом Джорджем Фрэзером (1854—1941). Считается вехой в истории антропологии. Посвятив жизнь изучению фольклористики и истории религии, Дж. Фрэзер собрал огромный фактический материал, позволивший ему с помощью сравнительно-исторического метода показать связь между современными религиями и первобытными верованиями, выявить земные истоки религиозного миропонимания.

3. Антаблемент — архитектурные элементы балочного перекрытия здания, т. е. та его часть, где стена или колоннада соединяется с крышей.



4. Реконструкция — период в истории США после окончания Гражданской войны,с 1865 по 1877 годы, в который происходила реинтеграция проигравших в войне южных штатов Конфедерации в состав США и отмена рабовладельческой системы на всей территории страны.

Маленькие города отличаются, зачастую, большой сплоченностью жителей, его населяющих, но в данном случае разобщенностью, какой-то настороженностью и даже враждебностью не только к пришлым , но и к своим. Амелия поступила очень мудро, преставившись местному шерифу, который прямо "лучился гостеприимством" и грубо с ней разговаривал, а, странный старик, имитирующий походку паука, вообще предпочел убраться восвояси. У меня сложилось впечатление, что в этом месте давно поселился страх и недоверие друг к другу, равнодушие, обреченность и даже жестокость.
Соби, Darling, Alefrina и Надя, спасибо.

So-chan пишет: Согласна, но кто это? Луна? Пока мне в это не верится...

Ощущения от главы: больше вопросов, чем ответов…

Старик с кладбища. Увидев Амалию, сбежал как паук или змея, а потом тащит за собой тележку с мертвым животным… По мнению шерифа, его меньше всего нужно бояться… Но так ли это? И если не его, то кого? (Возможно не правильно сформулировала вопрос... Шериф намекает, что героине стоит опасаться не этого старика с красной тележкой, но кого?)
Шериф. По мне так больше скрывает, чем говорит. Не понятна его такая же, как у Луны, ненависть и неприятие к собаке-приманке. Почему? Как и от кого он заполучил шрамы на лице?
Звуки в библиотеке, словно Луна и Тейн??? занимаются сексом…

Девочки, огромное вам спасибо за продолжение!!!

ЗЫ: стиль автора завораживает. Описание городка, природы...

Ну, у нас там целый таинственный спонсор и еще более непонятное общество.

А про библиотеку... а с чего решили, что Тейн? Может же быть и другой Эшер с похожим голосом.

So-chan пишет:
Да, я это упустила из вида((
So-chan пишет:
Да собственно моё решение связано с мнением героини)) И перед Тейном поставила кучу вопросиков, т.к. совсем в это не верилось)

Еще раз спасибо за интересную книгу и чудесный перевод!
Жду продолжение! Очень жду!

Девчат, Королевство будет чуть позже.

В 7-й главе появляется еще одна героиня-подросток, и у меня пока запарка с ее речью: мой "подростковый" эксперт не одобряет ее стиль речи. Выходит, нужно разок сесть и подумать, переделав пару-тройку фраз, но пока два состояния "посидеть" и "ясная голова" не хотят забивать в графике одно время.

По пути домой я остановилась возле небольшого рынка, который приметила ранее, чтобы запастись свежими продуктами для себя и кормом для Ангуса. Выбор был не особо богат для нас обоих, но придётся подождать, пока я выкрою время, чтобы сгонять на пароме в магазин на другом берегу.
Выйдя из лавки, я увидела Сидру и ещё одну девушку возле моей машины. На них была одинаковая школьная форма, но на клетчатых юбках и тёмно-синих блейзерах сходство заканчивалось. Вторая девушка возвышалась над Сидрой. У неё были тёмные гладкие волосы, и она глядела на меня с угрюмым любопытством через длинный занавес чёлки. Я кивнула и поздоровалась, когда подошла положить сумки в багажник. Когда я обошла машину, девушка прислонилась к крылу и закурила. Я приметила растушёванную подводку вокруг глаз и бледную помаду на надутых губках. На её загорелой коже подобный макияж выглядел до крайности театрально. Несмотря на строгую униформу, она создавала впечатление крутой, провокационной и скучающей. Подобные девушки пугали бы меня в старшей школе, не будь моё внимание поглощено призраками.
— Ты можешь нас подвезти? — протянула она, выпустив облако синего дыма, которое закружилось вокруг её густых ресниц.
— Конечно. Если только ты не будешь курить в салоне.
Она выбросила сигарету с неторопливой театральностью.
Я взглянула на Сидру, которая стеснительно держалась в сторонке от своей властной компаньонки. Она не выглядела запуганной или пришибленной, но её поведение определённо было тревожным, как если бы она хотела отгородить себя от неловкой ситуации, но не знала как.
— Куда вас отвезти? — спросила я.
— Можешь подбросить нас до дома Сидры.
— Я же уже говорила... мой дом ей не по пути, — возразила Сидра.
— Я не против.
У меня не было намечено никаких дел, да и дома меня никто не ждал. Кроме того, компания двух подростков могла разбавить неприятный осадок после моего визита в полицейский участок.
— Запрыгивайте.
— Мерси боку. — Брюнетка послала мне елейную улыбку, пройдя вперёд и сев на переднее сидение. Сидра нехотя села сзади, и, заняв своё место за рулём, я посмотрела в зеркало заднего вида, надеясь, что моя улыбка убедит её, что они нисколько меня не утруждают. Но Сидра отвернулась к окну и не шевелилась, заставив меня ещё раз задаться вопросом, а не видит ли она что-то снаружи, чего не могу увидеть я.
Я завела двигатель.
— Только вам придётся объяснить, куда ехать.
— Сначала на север, затем направо на первом перекрёстке и вперёд, пока я не скажу «стоп», — объяснила мне брюнетка. — Между прочим, я Айви.
— Амелия.
— Я знаю, кто ты. — Она повернулась и оценила меня прищуренным взглядом. — Сид сказала, что ты типа работаешь на кладбищах.
— Я кладбищенских реставратор.
— Ну… круто.
Я вежливо улыбнулась.
— Мне интересно.
— А тебе не страшно?
— Бывает иногда. Но в основном я нахожу кладбище мирным местом. Некоторые довольно старые погосты были построены на освящённой земле.
Я бросила взгляд на зеркало, чтобы оценить реакцию Сидры, но она по-прежнему смотрела в окно.
— Только не «Терновые», — заметила на это Айви. — В смысле на освящённой земле они точно не построены.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что они на земле Эшеров, а всё, что касается этой семейки, проклято.
— Айви.
Предупреждение в голосе Сидры напугало меня, но Айви просто пожала плечами.
Я бросила на девушку тревожный взгляд.
— Что значит — проклято?
Она махнула рукой в сторону окна.
— Посмотри вокруг. Видишь заколоченные дома? Прогнувшиеся крыши? Ощущаешь вонь в воздухе? Это запах проклятых, — сказала она с нарочитой беспечностью, расстёгивая сапог, чтобы рассмотреть, как оказалось, свежую татуировку на лодыжке.
Когда она увидела, что я заметила рисунок, — и, как мне показалось, именно этого она и добивалась — её улыбка стала самодовольной.
— Ты же не знаешь, что это?
— Мне отсюда не разглядеть.
— Это один из символов, вырезанных на скале у водопада. Никто не знает, откуда они взялись и что означают, но мне кажется, это крутая задумка для тату, а?
Она не дала мне возможности ответить.
— Пришлось тайно смотаться в Гринвилл, чтобы набить. Маму бы удар хватил. Так лицемерно, как и она сама. Но она думает, что я слишком молода для этого, а, по-моему, это она слишком стара.
Она ещё с минуту полюбовалась рисунком и застегнула сапог.
Я посмотрела в зеркало и, к своему удивлению, обнаружила, что Сидра уставилась на меня. О чём она думала? И почему не дала Айви рассказать об Эшерах?
Айви откинулась на сиденье.
— Лично я считаю, что вся эта идея с освящённой землёй — чушь собачья.
Мне потребовалось время, чтобы перенаправить ход мыслей.
— Почему?
— Как может место стать священным только потому, что там умерли люди или какой-то священник окропил его капельками святой водой? Если ищешь духовные места, поднимись к водопаду.
— Слышала, там очень красиво.
— Больше чем. Люди говорят, что это «тонкое» место.
Я удивлённо обернулась.
— «Тонкое» место?
— Только не говори, что не знаешь.
Она, казалось, наслаждалась своим превосходством, и я не стала её разубеждать.
— Почему бы тебе не рассказать?
Она понизила голос:
— Это место, где соединяются миры живых и мёртвых. Там... впрочем, неважно. В любом случае, люди привыкли туда ходить, потому что надеялись мельком увидеть небо. Теперь же они держатся от водопада подальше, потому что боятся… — Она замолчала и перевела взгляд на Сидру. Я взглянула на девушку в зеркале и увидела, что она покачала головой.
— Чего боятся? — надавила я.
— Ничего. Помяни черта, — пробормотала Айви, выпрямляя спину.
Я проследила за её взглядом и увидела припаркованный автомобиль Тейна Эшера у обочины. Он сидел на корточках, меняя спущенное заднее колесо, и я тут же вспомнила про библиотеку. Где-то на задворках моего разума до сих пор раздавались те животные стоны.
— Надо остановиться, — заметила Айви.
— Не ты ли говорила, что все Эшеры прокляты.
Она одарила меня испепеляющим взглядом, опустила стекло и позвала Тейна. Когда он оглянулся, мне не оставалось иного выбора, как подъехать и остановиться возле его машины.
Он поднялся и подошёл к нам, слегка наклоняясь, чтобы заглянуть в окно. Сегодня на нём была темно-зеленая рубашка, подчёркивающая его глаза цвета мха, и коричневая кожаная куртка, потрескавшаяся и вылинявшая после многих лет носки. На его автомобиле также виднелись признаки износа, чего я не заметила на пароме. Осмотрев ослепляющий глаза металлик, я заметила повсюду вмятины и странное пятно ржавчины.
— Привет, — сказал он.
— Привет, — ответила я и уклончиво улыбнулась.
Айви прилипла к нему взглядом. Я подозревала, что она влюблена, ведь это объясняло, почему она так легко «забыла» про проклятие. Я могла понять её страдания. Разве я сама не сохла по Девлину? Отбросила предосторожность ради страсти? А Тейн Эшер выглядел невероятно привлекательным в этой кожаной куртке. Не мрачно прекрасен, как Девлин, конечно, но в нём было нечто, что я могла оценить. К примеру, вокруг него не роились призраки. Это был несомненный плюс. Но затем я напомнила себе, что не могу знать наверняка, пока не увижу его после сумерек.
— Проблемы с машиной? — протянула Айви.
— Колесо спустило. Должно быть, где-то гвоздь подцепил.
— Может, вас подвезти?
— Спасибо, но быстро управлюсь с запаской.
Айви перекинула волосы через плечо и посмотрела на него сквозь густые загнутые ресницы.
— Вы уверены, что вам не нужно помочь с зажимными гайками? Их всегда так тяжело снимать.
Понятия не имею, как ей удалось вместить столько сексуального подтекста в два простых предложения, но она это сделала.
Тейн выглядел ошеломлённым... и настороженным. Он посмотрел на часы.
— А не должны ли вы, девочки, быть ещё на занятиях? — Его тон был лишён эмоций, но я почувствовала, что вопрос был сознательной попыткой поставить Айви на место. Героическая попытка, но смысл пролетел мимо ушей школьницы.
— Мы рано уехали, — сказала она, крутя тёмную прядь вокруг пальца — У нас возникли более важные дела, верно, Сид?
Они обменялись ещё одним взглядом, и Айви улыбнулась.
Взгляд Тейна упал на меня, и в зелёных глазах блеснуло что-то тёмное. Что-то, предназначенное только для меня. Я не знала, что почувствовала от этого взгляда. Я была так же насторожена, как и он с Айви, но совершенно по другой причине.
— А какую роль вы сыграли в этой афёре?
— Никакую. Просто подвожу их до дома.
— Буду надеяться, вы попадётесь школьному надзирателю, — угрожающе сказал он, но его глаза по-прежнему дразнили. — Как продвигается реставрация кладбища?
— Я едва начала. Прошёл всего один день.
— Может быть, заскочу туда как-нибудь. Я не был на кладбище лет сто.
Улыбка Айви померкла, и она бросила на меня тяжёлый взгляд. Она не из тех девушек, кто готов охотно разделить сцену, а уж тем более отдать её кому-то вроде меня.
— Что такого увлекательного в куче старых надгробий? — спросила она, закатив глаза.
— Это история, — ответил Тейн. — Как узнаешь, кто ты, если не знаешь, откуда ты взялась?
Как странно, что его вопрос выразил сомнения и неопределённость моего удочерения, о котором я вчера задумалась. Мне стало неуютно от его проницательности.
Я положила руку на переключатель передач.
— Нам не стоит отвлекать вас от дел.
Его взгляд задержался на мне, но он кивнул.
— Берегите себя, леди.
Он отошёл от обочины, и пока я отъезжала, отказывалась смотреть в зеркало. Но я чувствовала, что он смотрит на нас. Была почти в этом уверена.
Айви резко крутанулась ко мне.
— Откуда ты знаешь Тейна Эшера?
— Я его не знаю. Мы вчера познакомились на пароме.
— Почему ты раньше не сказала?
Я пожала плечами.
— Не было причин.
Она скрестила руки.
— На твоём месте я бы не стала ничего себе выдумывать. Тейн никогда не выберет кого-то вроде тебя.
— Кого-то вроде меня?
— Чужачку, — с презрением сказала она.
— Тогда мне повезло, что я приехала сюда не знакомства заводить. Я просто хочу закончить свою работу и вернуться домой.
— Так и поступи. Возвращайся домой.
Весь этот разговор был затеян, чтобы мне стало неуютно. Я не могла дождаться, когда высажу их и вернусь в дом Кови. Хотя в тот момент больше всего на свете мне хотелось прислушаться к совету Айви и уехать в Чарльстон.
В этом городке что-то серьёзно неладное. Я почувствовала это в момент, как пересекла озеро Бэлл. Тени здесь казались холоднее, ночи длиннее, а секреты древнее. Даже ветер здесь был другой. И я не могла забыть того отвратительного человека на кладбище, который воплощал мои худшие страхи, или призрака, который каким-то образом позволил почувствовать своё смятение.
По словам Айви, Эшер Фоллс находится рядом с «тонким» местом. Это могло объяснить странный характер города и населявших его людей. Может быть, в этом районе гиперсверхъестественная активность. Нужно будет расспросить доктора Шоу, как приеду домой. Он управлял Чарльстонским институтом по изучению парапсихологии и, как правило, знал ответы на все мои вопросы вне зависимости от того, приятны мне были ответы на них или нет.
Приложив усилие, я переключила внимание обратно на дорогу. Когда мы проехали мимо серого каменного здания, окутанного лозой, я заметила, как из боковой двери неторопливым шагом выходит несколько девушек, одетых в такую же форму, как Айви и Сидра.
— Это ваша школа? — поинтересовалась я.
— Ой, чёрт! — Айви сползла вниз по сидению. — Быстро проезжай мимо, пока нас не заметили. Мы типа лежим дома больные.
— Обе?
— В округе свирепствует вирус. Сегодня весь день отсылают детей по домам. Мы слиняли после обеда.
— Притворились больными?
— Проще пареной репы, когда школьная медсестра наполовину слепая.
Она рассмеялась над собственной сообразительностью.
— И куда вы ходили?
— Просто тусовались. Но если мать Сидры узнает, что мы не сразу вернулись домой, мы — покойницы.
— Она, наверное, уже в курсе, — хмуро заметила Сидра. — Не могу поверить, что позволила тебе уговорить меня покинуть школу, а уж тем более подняться туда…
— Ш-ш-ш. — Теперь настал черёд Айви бросать предостерегающие взгляды. — По крайней мере, тебя не отчислят.
— А мне бы почти хотелось обратного, — пробормотала Сидра.
— Почему это отчислить должны только одну? — поинтересовалась я.
— Мать Сидры — директриса Пасвэй, — объяснила Айви. — Настоящая ведьма, если понимаешь, о чём я. Она с радостью от меня избавится. Типа я оказываю плохое влияние на её дочь и всё в таком духе.
— И ты всё равно сбежала с занятий. Смело. — Я взглянула в зеркало, чтобы оценить реакцию Сидры на столь жёсткую критику её матери. Она выглядела взбудораженной, но вряд ли это было связано с моим замечанием.
— Не смело, а глупо, — поправила она.
Айви пожала плечами.
— Никто тебе руки не выворачивал. И всё равно, мне начхать, если меня отчислят. Я просто позвоню своему отцу. Он очень важный человек. Один из самых влиятельных юристов в штате.
Последнее было информацией для меня, я в этом не сомневалась.
— Пасвэй — это частная школа? — спросила я.
— Частная и très exclusif, — сказала Айви. — Местным детям, которые не могут позволить себе обучаться в ней, приходится переплавляться на пароме через озеро и ездить на автобусе до Вудберри.
В Эшер Фоллс нет государственной школы, ветеринарной клиники и супермаркета, но умирающий город может позволить себе частную школу для детей из привилегированных сословий. Это место становилось всё более и более странным с каждой минутой.
Мы ехали в тишине, пока Сидра не сказала с заднего сиденья:
— Мой дом на углу. Белый.
Я с облегчением подъехала к обочине, и когда девушки вышли из машины, опустила окно, чтобы полюбоваться трёхэтажным викторианским особняком с декоративной отделкой на веранде. Сад по-прежнему выглядел пышным и зелёным, но орешник ведьмы уже начал осыпаться, а с дерева серебряных колокольчиков¹, которое росло на углу веранды, собирали плоды белки. Когда мой взгляд поднялся по переднему фронтону, я на секунду увидела блондинку в одном из верхних окон, перед тем как кружевная занавеска упала обратно на место.
Ой-ой. Кажется, девчонки попались.
Буркнув «спасибо», Айви зашагала вверх по дорожке без оглядки, но, к моему удивлению, Сидра подошла к моему окну. Её глаза были очень ясными и голубыми, алебастровая кожа казалась прозрачной в закатных лучах. На ней не было макияжа, но он ей и ни к чему. Косметика будет только отвлекать от неземного образа, который приковывал взгляд.
— Ты ничего не забыла? — спросила я.
— Нет... но мне нужно кое-что вам сказать.
Её взгляд встретился с моим, и я ощутила знакомое покалывание.
— Что такое?
— Вы видели старые башенные часы на площади?
— Да. Очень красивые.
— Они построены на освящённой земле. Там, кажется, произошла какая-то битва. В любом случае, я подумала, вам стоит знать.
Она отвернулась и побежала к дому.
— Подожди! Откуда ты знаешь, что земля освящена?
Задержавшись на дорожке, она обернулась через плечо с загадочным выражением лица. Я так никогда и не узнала, что она намеревалась мне рассказать, потому что в тот момент женщина, которую я видела в окне наверху, вышла на крыльцо и позвала её.
Сидра замерла.
— Это твоя мать?
— Она пришла домой раньше обычного. Теперь она знает, что мы не сразу вернулись.
— У тебя будут неприятности?
— Не знаю. Я лучше пойду.
Девушка была напугана, и неудивительно. Стоило мне встретиться взглядом с той женщиной, как меня прошиб жуткий озноб.

1. Гамамелис — листопадный кустарник с желтыми цветами родом из Северной Америки, произрастающий в невысоких влажных лесах. Альтернативные названия: ведьмин орех, или орешник ведьмы. Высотой обычно от 2,5 до 6 м. В листьях, ветвях и коре содержатся танины и летучие масла, которые извлекают методом дистилляции для получения экстракта.



Галезия (халезия) или ландышевое дерево – красиво-цветущий экзот родом из Северной Америки. Свое ботаническое имя галезия (у нас часто употребляют имя халезия), растение получило в честь биолога Стефана Хале. Но куда более популярны более поэтические эпитеты – дерево снежных капель , наше ландышевое дерево и английское – «дерево серебряных колокольчиков»
Это растение принадлежит к Стираксовым и развивается в виде достаточно крупных листопадных деревьев или кустарников. Листва у галезии очень красивая, с эллиптической зауженной формой с острым кончиком, длиной листовых пластин до 15 см. Ослепительно-зеленый окрас листьев при распускании создает удивительно красивый фон для изящного цветения (зелень распускается, как правило, во время цветения). Потом яркий салатовый сменяется темно-зеленым.
Цветки у галезии крупные, поникающие, колокольчатой формы. Венчик состоит из 4 лепестков. Свое прозвище «ландышевое дерево» растение получило за то, что строение цветка и цветоножки действительно напоминают ландыши. Но привлекает внимание галезия еще до того, как цветки распустятся: розоватые бутоны, еще не освободившиеся от серых почечных чешуек, сияют на ветках. Облик цветущей галезии кажется белоснежным, хотя сами лепестки могут быть как снежно-белого, так и беловато-розового окраса.

Могла ли Сидра видеть призраков? Какая ещё причина могла подтолкнуть её рассказать мне о часовой башне? И почему она ждала момента, когда Айви нас не услышит? Если она может видеть призраков, и ей нужно ступать на освящённую землю для защиты, она не захочет, чтобы кто-то, особенно её мать, узнали обо всём, что я видела. Это я могла понять. Факт, что она поделилась со мной своим знанием, должен был быть приятен, но вместо этого я чувствовала тревогу и была не в своей тарелке больше, чем обычно.
И ещё, когда я проехала обратно через весь город, у меня возникло смутное ощущение близости, судьбы, словно я здесь оказалась не случайно. Бессмыслица какая-то, ведь я никогда прежде не была в Эшер Фоллс и не встречала никого из местных. Это одинокое место, изолированное от мира озером с привидениями. Стоит ли удивляться, что люди здесь такие странные?
Когда я свернула на шоссе, мой взгляд упал на далёкие горы, где на фоне голубой дымки сформировалось тёмное облако. Облако снижалось, пикируя над верхушками деревьев, и тут я поняла, что это не облако вовсе, а стая чёрных дроздов, летящих зимовать на юг.
Сквозь открытое окно ветер доносил лёгкий морозец. Несмотря на тёплые дни вскоре наступит осень, а я всегда боялась одиночества, которое приносила зима. Но не буду гадать наперёд. Какой смысл? До сумерек ещё несколько часов, дорога пуста, и можно спокойно подумать о чём угодно.
Я заставила мысли вернуться к Сидре и Айви. Какая странная парочка: Сидра, худосочная девочка с укороченными серебристо светлыми волосами, и Айви, колкая и преувеличенно апатичная. Жаль, что я не расспросила их побольше о водопаде. Мне вправду хотелось узнать, почему люди бояться к нему подниматься, ведь Луна порекомендовала туда съездить. Не к водопаду ли они сегодня ходили?
Естественно я знала всё о «тонких» местах. Это места, где завеса между нашим миром и миром духов истончилась больше всего. Кельты верили, что там могут появиться не только призраки, но и демоны. В ночь Самайна¹ они надевали страшные маски, чтобы задобрить силы хаоса. Пока я ворошила в памяти все старые легенды, которые мне частенько рассказывал папа́, на ум внезапно пришло покрытое шрамами лицо Уэйна Ван Зандта. Меня стали мучить серьёзные сомнения, а не сам ли он изуродовал себе лицо, чтобы умилостивить злых духов и…
Поток мыслей словно разлетелся вдребезги, так как что-то влетело в лобовое стекло с отвратительным стуком. Я вскрикнула и машинально подняла руку, чтобы защитить лицо. И тут я поняла, что это было. В стекло влетела птица. Я посмотрела в зеркало заднего вида и увидела кучу перьев на середине дороги. Чёрный дрозд или ворон, судя по всему.
Съехав на обочину, я вышла из машины и медленно подошла к птице. Комок перьев не шевелился, но я понадеялась, что птица всего лишь сбита с толку. Я видела, как они падают камнем после удара в окно, только чтобы очухаться спустя несколько минут и улететь. Но столкновение с движущейся машиной куда серьёзнее, чем полёт в оконное стекло.
И все же я не увидела крови, да и шея не показалась мне сломанной. Не зная, что ещё можно сделать, я осторожно подняла крошечное тельце с дороги и отнесла к обочине, где положила его на ложе из клевера. Я просидела возле него целую вечность, пока что-то не заставило меня поднять взор. Десятки ворон молча прожигали меня взглядом с ветвей и линий электропередач. Я затаила дыхание от этой жуткой картины и подумала в тот момент про тёмное облако, которое спикировало с гор. Птиц стало больше. Более сотен. Я не боялась нападения, но тот факт, что они слетелись посмотреть на меня, заставил моё сердце неприятно вздрогнуть.
Я медленно поднялась на ноги и отступила к машине. Завела двигатель, подняла стёкла и выехала на дорогу. К счастью, птицы не стали меня преследовать.
Подъехав к съезду, я себя строго отчитала. Я позволила своему воображению взять над собой верх. Вороны, вероятно, были там всё время. Я просто их сначала не заметила. И хвати мне мудрости, я бы не стала придавать слишком большое значение бабушкиным сказкам, которые утверждали, что птицы служат не только предвестниками смерти, но и безумия. Я не стану вплетать убийство ворона ко всем странностям, что произошли со мной с момента прибытия в Эшер Фоллс. Не буду заострять внимание на тревожном поведении того человека на кладбище или предупреждении шерифа Ван Зандта об опасных животных, бродящих по лесу. Не стану зацикливаться на том, почему именно меня выбрали для этой работы или почему Луна Кемпер устроила мне прибежище на освящённой земле.
Но прежде всего я не стану вспоминать о случайной встрече с Тейном Эшером.


Позже днём я позвонила маме, но после сеанса химиотерапии у неё не хватило сил, чтобы со мной поговорить. Ей поставили диагноз прошлой весной, и большую часть времени она проводила в Чарльстоне у моей тёти Линроз, чтобы находиться возле больницы и спокойно проходить лечение. Мне было немного больно, что она не захотела остаться у меня, но беря во внимание мой график работы и путешествие, такое решение более логично. Тётя на пенсии и может посвятить всё своё время заботе о моей матери. Да и по правде говоря, эти двое намного ближе, чем я с мамой, хотя я её очень люблю.
Я поговорила с тётей пару минут, а затем пошла с Ангусом ужинать на террасе. Кажется, качество собачьего корма обеспокоило его не больше, чем меня — перезревший банан в фруктовом салате. Он вычистил миску, а потом мы посидели на веранде и полюбовались закатом. Несмотря на все ужасы, что произошли со мной с момента прибытия в Эшер Фоллс, это был момент глубокого удовлетворения. Я чувствовала такую связь с Ангусом, которую редко ощущала с людьми. Он был идеальным компаньоном. Благородный и верный, и мне не нужно скрывать от него свою тайну. Он уже знает о призраках.
Я тихонько произнесла его имя, проверяя его слух. Он обернулся на звук моего голоса и положил морду на колено, посмотрев на меня своим нежным проникновенным взглядом. Я почесала за его отрезанными ушами и прижалась щекой к голове. У него была грубая спутанная шерсть, да и пах он отнюдь не собачьим шампунем. Но я хотела заслужить его полное доверие, прежде чем вобью в наши отношения клин в виде «страшной» ванны.
Мы просидели так очень долго. Я рассеяно поглаживала его спину, восхищаясь сменой узоров цвета и света на озере. Но как только сгустились сумерки, я вошла в дом, уберегая себя от призраков. Послушала музыку и немного почитала, и рано легла спать без особых проблем. Если под озером и трезвонили колокольчики или в окно заглядывало призрачное лицо, я об этом не узнала.
Хотя они явились мне во снах.
1. Самайн — кельтский праздник окончания уборки урожая. Кельтский календарь делил год на две части: тёмную, начинавшуюся в конце октября — начале ноября (месяц Самониос), и светлую. Светлая часть начиналась в марте — апреле (месяц Гиамониус). Смена частей года, как и месяцев, происходила с наступлением новолуния.
Согласно Оксфордскому словарю фольклора, Самайн был праздником одновременно для всех народов Британских островов и прочно ассоциировался со смертью и сверхъестественным. В то же время нет никаких доказательств того, что в языческие времена праздник имел какое-либо особое значение, кроме сельскохозяйственного и сезонного. Традиционно считается, что восприятие Самайна как тёмного языческого праздника, связанного с мёртвыми, обязано своим появлением христианским монахам X—XI веков, писавших о нём спустя примерно два столетия после утверждения Дня всех святых и примерно через 400 лет после принятия Ирландией христианства.
Самайн отмечался как праздник начала нового года, а также как день почитания мёртвых. В Ирландии и Шотландии его иногда называли «праздником мёртвых», считалось, что в эту ночь умирают люди, нарушившие свои гейсы. Начинался праздник в ночь с 31 октября на 1 ноября, считавшимся последним днём сбора урожая.
Традиционно на Самайн делили собранный урожай, а также решали, какая часть скота переживёт зиму, а какая — нет. Последнюю часть резали, чтобы сделать запасы на зиму.
Во время празднования жгли костры. Друиды при помощи оставляемых огнём на костях убитых животных рисунков предсказывали будущее. Через костры прыгали люди или же проходили между двумя рядом стоящими высокими кострами. Данный ритуал обозначал очищение огнём. Часто между кострами также проводили скот.
При принятии христианства Самайн трансформировался в День всех святых, празднующийся 1 ноября, после которого, 2 ноября, идёт День поминовения. Предшествует же этим церковным праздникам ночь с 31 октября на 1 ноября — Хэллоуин.

На следующее утро я взяла Ангуса с собой на кладбище. После разговора с Уэйном Ван Зандтом мне хотелось держать собаку подле себя и приглядывать за ней. Ещё я подумала, что он сможет вовремя предупредить о появлении того странного мужчины или ещё кого чужого.
Принимая во внимание всё, что пришлось пережить бедной собаке, я решила, что полное восстановление сил займёт несколько недель. Но к моему удивлению, стоило выпустить Ангуса из машины, как он стал резво носиться по окрестностям. Пока пёс гонялся за белками, я приступила к трудоёмкой задаче по фотографированию каждой могилы и надгробия со всех углов для того, чтобы создать предреставрационные записи для архива. Утомительное занятие для одного. Новая часть кладбища пошла быстро, но как только я приступила к части Эшеров, меня стали замедлять тени от многочисленных деревьев и кустарников. Там, где надписи скрывали лишайник и мох, приходилось использовать зеркало, чтобы свет лёг на камень. В идеале, это работа для двоих, но я уже научилась справляться в одиночку.
Я неотрывно проработала всё утро и устроила себе перерыв на обед около часа дня. Открыла заднюю дверь внедорожника и села на бампер, жуя яблоко и кидая лакомство Ангусу. Он сожрал его с неприличным аппетитом. Я дала ему свежей воды, а затем он нашёл солнечное местечко, чтобы прилечь, пока я ушла на работу. Вторая половина дня прошла без приключений, и я так увлеклась съёмкой странных ангельских лиц, что потеряла счёт времени. Солнце уже начало опускаться за верхушки деревьев, когда я упаковала оборудование и направилась обратно к машине. Стоило мне выйти за ворота, как я услышала лай Ангуса. Он раздавался откуда-то из леса.
Обеспокоившись, я побросала вещи в багажник и прошла к углу забора, чтобы позвать пса. Лай стал ещё более яростным, когда он услышал мой голос, но пёс так и не пришёл.
Граница леса утопала в глубокой тени. Я бы предпочла дальше не заходить, но не могла бросить Ангуса. Что-то мешало ему вернуться ко мне. Может, он загнал белку или опоссума. Или горного льва или медведя...
— Ангус, ко мне!
Я услышал вой, но не смогла определить, воет это собака или кто-то ещё. Вдруг это один из тех неуловимых волков. Жуткий вой полностью меня парализовал. У меня был сотовый телефон и крошечный баллончик слезоточивого газа в кармане, но я содрогнулась при мысли, насколько близко мне придётся столкнуться с опасностью, чтобы его использовать.
В лес вела узкая тропа, но мне пришлось постоянно с неё сходить, чтобы обойти упавшие ветки. Запах прелой листвы и влажной земли смешался с древесным ароматом хвои. Когда я начала спускаться с другой стороны горы, кедры и ели расступились, и я оказалась в туннеле верескового луга, где настолько плотно выросли рододендрон и горный лавр, что можно было без труда потеряться. Папа́ говорил, что однажды заблудился в подобной «чаще». Он назвал её лавровым адом. Лабиринт занимал не больше квадратной мили, но у него ушёл практически весь день, чтобы из него выбраться. И это рассказал человек, который родился и вырос в горах.
Как только я выбралась на тропу, низкорослые рододендроны вцепились в мои волосы и стали дёргать за одежду. Растительный полог висел так низко, что сквозь спутанные ветви просачивалось очень мало света. Было очень жутко. Темно и одиноко. Когда я остановилась и прислушалась к тишине, меня накрыло ощущение запустения. Я не услышала ни пения птиц с верхушек деревьев, ни шелеста в кустах, вообще ничего, кроме далёкого грохота водопада. Может поблизости есть пещера, так как я почувствовала серный запах селитры.
Чтобы нарушить эту давящую тишину, я снова позвала Ангуса, и его ответный лай принёс облегчение. Спустившись по скальному гребню, я наконец-то его нашла. Его взгляд был устремлён на скалы позади меня, и я обернулась, надеясь встретиться лицом к лицу с самым страшным — загнанным енотом, хотя в случае угрозы они могут вести себя весьма агрессивно. Тщательно окинув взглядом окрестности, я сначала ничего не заметила, одни лишь пряди пурпурной наперстянки, которой удалось выжить в столь враждебной среде. И тут я приметила узор из камней и ракушек на небольшом холмике земли и поняла, что смотрю на могилу, скрытую и защищённую скалистым навесом. Понятия не имею, как Ангусу удалось её разыскать. Не думаю, что могила свежая. Кроме запаха селитры, я больше не смогла ничего уловить.
Я подошла поближе, сразу отмечая, что траву вокруг могилы косили, не в последнее время, но достаточно часто в прошлом, чтобы не дать могиле зарасти. Традиция чистой земли вокруг могилы уже давно вышла из моды — хотя я недавно встречала подобные захоронения в Пидмонте, штат Джорджия, — и тщательный уход за этим местом разжигал ещё больше любопытства.
Я осторожно убрала мёртвую листву и мусор, чтобы прочесть надпись. Камень утонул в земле, что делало его практически невидимым, если не знать, куда смотреть. Я достала кисточку с мягкой щетиной из кармана и аккуратно стряхнула толстый слой грязи, чтобы прочесть надпись. Но я не увидела ни имени, ни даты рождения или смерти. На поверхности камня был выгравирован лишь один тернистый стебель розы с отрубленным цветком и бутон. Такой символ иногда использовался для двойного захоронения матери и ребёнка. Но почему они похоронены в столь одиноком месте?
Изолированность могилы, а также её северо-южное расположение, могло указывать на самоубийство, но традиция хоронить тех, кто наложил на себе руки, вне стен кладбища уже много лет как устарела. Судя по состоянию и современному стилю надгробия, могила не показалась мне старой. Скорее всего, ей двадцать-тридцать лет. Но к тому времени запрет смягчили, даже католическая церковь. Так зачем хоронить в пустынном месте, когда так рядом «Терновые врата»?
Стоило мне провести пальцем по отрубленному стеблю, как моя грудь сжалась до боли, и я почувствовал ужас удушья. Отчаянно ловя ртом воздух, я упёрла руку в камень, чтобы найти точку опоры, и волны тьмы накрыли меня с головой.
Когда я пришла в сознание, Ангус обнюхивал моё лицо своим мокрым носом. Я открыла глаза и огляделась. Я лежала на земле. Понятия не имею, что произошло, но это была лишь секундная потеря рассудка. Я не была ни капли дезориентирована. Как только открыла глаза, я сразу же поняла, где нахожусь.
Но воздух изменился. Я почувствовала это в ветре, словно с гор спустилось нечто холодное, промозглое и древнее.
Яростный порыв ветра закружил мёртвые листья над могилой, и могу поклясться, я услышала, как кто-то прошептал моё имя в ветвях. Волосы на шее стали дыбом, сердце бешено забилось в груди. Я встала на ноги и огляделась в тревоге. Я не была в замешательстве, когда открыла глаза, но теперь не могла точно определить тропу, по которой спустилась с луга. Кустарник был слишком густым, и я безнадёжно застряла в ловушке.
Я позвала Ангуса, и он сразу же пришёл ко мне.
— Бежим! – приказала я, и он понёсся вперёд, показывая дорогу. Даже в ослабленном состоянии он мог с лёгкостью меня обогнать, но он терпел и замедлялся, когда я спотыкалась, и останавливался время от времени, рыча на неведомое за нашими спинами.
Отчаянно протискиваясь сквозь лавр и рододендрон, я начала испытывать серьёзные сомнения, сможем ли мы выбраться из этого ужасного места. Я словно тонула в болоте. К тому времени, как мы смогли вырваться из этого ада, мои ноги уже не слушались, а лёгкие были готовы взорваться, но лес давал лишь короткую передышку. Корни и сухие ветки подставляли подножки, а плотная листва закрывала солнце, так что лес утопал в преждевременных сумерках.
Мы бежали и бежали. Когда мы наконец выбрались из леса, я всхлипнула от облегчения. Но ветер не стих. Он крутился перед нами дьявольской каменной пылью, практически ослепляя меня. Как только мы добежали до машины, я достала пульт из кармана джинсов и нажала на кнопку «разблокировать». Стоило мне открыть дверцу, как Ангус проскочил мимо меня на переднее сиденье. Я залезла вслед за ним и захлопнула дверь. Каким-то чудесным образом я завела машину трясущимися руками и вжала педаль акселератора в пол, осыпая близлежащие могилы дождём из гравия.
Тяжёлый внедорожник потряхивало на ветру. На мгновение мне показалось, что нас сдует с дороги, но я лишь сильнее сжала руль и собрала всю волю в кулак. Так или иначе мы выберемся из этой передряги.
Мы выскочили на шоссе, и ветер стих. Заходящее солнце выглядывало сквозь верхушки деревьев. Местность выглядела более пасторально, чем когда-либо.
Я взглянула на Ангуса. Он неотрывно следил за дорогой.
— Поверить не могу в произошедшее, а ты?
Он заскулил и устроился на сиденье. Я положила руку ему на спину. Мы оба все еще дрожали, что не удивительно. Что-то преследовало нас на том горном лугу. Аморфное зло, которому я не осмеливалась дать имя. Это не была игра моего воображения. Ангус тоже его почувствовал. И он испугался так же, как и я.
Сейчас моим единственном желанием было лишь продолжать ехать, пока мы не окажемся далёко-далёко отсюда. Мне нужно домой, в Чарльстон, в моё убежище, где я буду защищена от той сущности, что неслась за мной по ветру. Но я не могла заставить себя уехать. Мне нужно выполнить заказ, а ещё мне не давало покоя отчаянное чувство цели, которую я ещё не понимала. Я останусь и совладаю со своим страхом. В конце концов за моими плечами годы практики. В детстве я научилась быстро брать себя в руки после столкновения с призраками, потому что знала, что нет иного способа выжить и вынести эту ношу.
Я обратилась к своему опыту, коснувшись амулета. Что-то защитило меня в этой чаще. Я не знала, был ли это камень с «Розового холма», что я носила на шее, Ангус или даже мои собственные силы. Но сейчас я в безопасности, не считая пары неприятных царапин на руках, которые заживут в скором времени.
Когда мы подъехали к развилке к дому Кови, мой пульс замедлился, и я успокоилась. Чем ближе мы подъезжали к освящённой земле — моему временному убежищу — тем более сильной я себя ощущала.
— Всё в порядке, — прошептала я, скорее для себя, чем для Ангуса.

Ангус настоящее чудо и, мне кажется, что он может оказаться не просто собакой, а даже добрым духом, оберегающим главную героиню. Согласна с Амелией, что город мягко говоря, странен, даже зловещий, люди или запуганные, или ведут себя угрожающе, например, озабоченная и ревнивая Айви или частная, по-видимому, дорогая школа, где совсем мало жителей, а уж таинственная могила, чуть не погубившая мисс Грей. Это уж совсем из ряда вон выходящее. Пока читала, то на ум приходил сериал "Твин Пикс", то фильмы Хичкока, например: птицы бьющиеся о стекло машины. Мыслей много, а загадок еще больше.
Девочки, огромное вам спасибо.

На пороге дома меня поджидал Тейн Эшер. Стоило мне открыть дверцу машины, как Ангус пулей проскочил мимо меня, прежде чем я успела его схватить. Я резко окликнула пса, но мне не стоило беспокоиться. Предупреждающе погавкав и подозрительно обнюхав, он лёг на землю и позволил Тейну почесать ему загривок.
«Тоже мне сыскался защитник», — подумала я. Но потом я вспомнила, как он встал между мной и призраком в первую ночь, и как несколько минут назад не удрал вперёд, но благополучно вывел обратно к машине. Что бы я делала без него? До сих пор, безнадёжно потерянная, бродила бы в зарослях.
— Кто это? — спросил Тейн, когда я подошла к дому.
— Ангус.
Услышав своё имя — или, скорее, мой голос — пёс просеменил ко мне, и я наклонилась его погладить.
— Что с ним случилось?
— Луна Кемпер сказала, что, скорее всего, его использовали в качестве приманки для собак.
Лицо Тейна не изменилось, но мне показалось, что в его глазах промелькнуло нечто мрачное и злое, отчего я задалась вопросом, а не могла ли под спокойной непроницаемой маской скрываться острая сторона. Тейн Эшер смотрел прямо на меня, и его пронизывающий душу взгляд выбил меня из колеи. Без лишних слов он опустился на колени рядом с Ангусом, нежно провёл рукой по выпирающей грудной клетке и пробормотал несколько слов утешения. Понятия не имею, что он сказал, но Ангус благодарно уткнулся в него носом.
Я же принялась ковырять одну из царапин на руке. В этом действии было что-то до странности успокаивающее.
— Я рассказала шерифу Ван Зандту про собачьи бои. Мне показалось, он захочет об этом знать.
— Что он сказал? — Тейн осмотрел уши собаки и приподнял верхнюю губу, чтобы проверить зубы. Ангус выдержал осмотр лишь разок тихонечко взвизгнув.
— Он сказал, что поищет псарни в районе, но не знаю, можно ли ему верить.
— Не беспокойтесь об этом.
Тейн встал и отряхнул руки об джинсы. На нём был тот же черный свитер, что и в нашу первую встречу, и я не могла не обратить внимание, как туго он обтягивал его широкие плечи. Я не могла не представить, насколько он покажется внушительным, если разозлится.
— Если кто-то в районе проводит собачьи бои, я найду организатора и положу этому конец.
— Каким образом?
Он снова посмотрел на меня. Его взгляд был полон непоколебимой решительности.
— Вам лучше не узнавать подробностей.
Что-то в его голосе меня насторожило, словно маска покрылась крохотными трещинами, обнажая колючую ленту. Я тоже разозлилась, когда узнала об Ангусе, но Тейн Эшер был человеком с неограниченными ресурсами в этих краях. Я понятия не имела, каким образом он мог обрушить свою ярость.
Я зарыла ладонь в шерсти Ангуса, чтобы Тейн не заметил, как сильно я всё ещё дрожу. Я не на шутку испугалась в лесу и до сих пор не оправилась от шока. Но я хорошо скрывала свои чувства и не дёрнулась, когда взгляд Тейна задержался на моём перепачканном лице. Мне показалось, что его черты смягчились, но возможно это лишь игра моего воображения.
— Что случилось? — поинтересовался он.
Я не собиралась ничего ему рассказывать. Если он никогда не сталкивался со сверхъестественным, то не поймёт. Моё описание злого ветра вызовет у него смех или жалость, а я не люблю обнажать душу и выставлять себя на посмешище. Я скрытный человек, и моя способность видеть призраков — очень личное. Также я не была готова делиться своей находкой. Ещё не время. Сначала нужно всё спокойно обдумать.
Так что я провела рукой по своим полным песка волосам и пожала плечами.
— Подралась с терновым кустом. Профессиональный риск.
— Вам стоит зайти в дом и обработать царапины.
— Можно и позже, — сказала я, пожимая плечами.
— То есть после того, как я уйду.
Я слегка улыбнулась.
— Простите мои манеры. Я только что вернулась с работы и не ожидала компании.
Мой тонкий упрёк возымел действие, и на секунду Тейн принял виноватый вид.
— Прошу прощения, что помешал, но я не займу много времени. — Он указал на крыльцо. — Не могли бы вы присесть на минуту?
Я замялась. Солнце уже опустилось намного ниже верхушек деревьев. Скоро наступят сумерки, и хотя я знаю, как защитить себя от привидений, я никогда ещё не жила так близко к осквернённому кладбищу. Я понятия не имела, что может выйти из того озера. Лучше не рисковать.
— Обещаю, что ненадолго. Я хотел бы поговорить с вами о кладбище.
Я мысленно вздохнула. В тот момент мне хотелось лишь принять горячую ванну и выпить успокаивающего ромашкового чая, пока Ангус сторожит дом с террасы. Но я дочь своей матери, и манеры Юга столь же глубоко укоренились в моём сердце, как и правила отца. Я кивнула и с вежливой улыбкой поднялась по ступеням.
Воздух холодил кожу, солнце опустилось за горизонт, лес окружил нас. Я ощущала запах хвои, толстые сосны маячили в сумерках, ряд за рядом неприступных стражей. Я прижала к себе Ангуса, как только мы с Тейном сели бок о бок на крыльце.
— А что с кладбищем? — спросила я.
Он помолчал, гуляя глазами по пейзажу, словно собираясь с мыслями.
— Я не был там много лет. Насколько всё плохо?
— Видала и похуже.
Я посмотрела на него озадаченным взглядом. Он смотрел прямо перед собой, и по его профилю нельзя было ни о чём судить. Но чутьё подсказывало, что кладбище его нисколько не волнует, и мне стало немного тревожно. Что на самом деле привело его ко мне?
Тейн Эшер неожиданно повернулся и встретился со мной взглядом. Я отвела глаза, так как шею залило жаром.
— Я расскажу вам маленький секрет о «Терновых вратах», — начал он. — Единственный способ в полной мере оценить его, прийти ночью, когда он залит лунным светом. Возле мавзолея есть площадка, которую специально создали для ночных посещений.
Я подумала о каменных ангелах со странно поднятыми лицами и серебристых зарослей шалфея, полыни и золотистого тысячелистника.
— Я узнала остатки белого сада, — ответила я. — У меня такой же разбит дома, поэтому я хорошо представляю, как должно быть прекрасно кладбище в лунном свете. Особенно со всеми этими статуями. Лица просто поразительные.
— Да, — сухо подтвердил он. – Нам, Эшерам, всегда хорошо удавалось возводить прекрасные памятники самим себе.
— Что с ними не так?
— Ничего, наверное, не считая того, что наше эго возвело хвастовство на совершенно новый уровень. Иногда я не могу избавиться от мысли, что если столько денег тратится на мёртвых, не лучше ли их использовать для живых.
— Но кладбища создаются для живых, — возразила я. — И те, кто отдаёт дань памяти мёртвым, как правило, питают соизмеримое уважение к жизни.
Он окинул меня взглядом, который я никак не смогла растолковать.
— Вы действительно так мало о нас знаете?
Раздражённые нотки в его голосе заставили меня снова задуматься об его отношениях с родными, но я лишь пожала плечами.
Всё это время Ангус сидел между нами, так что никому из нас не нужно было тянуть руку, чтобы его погладить. Он не дурак. Я почёсывала за одним из обрубков за ухом, а Тейн водил рукой по острому хребту. Ритмические движения так успокаивали, что я начала расслабляться.
— Как вы попали в кладбищенский бизнес?
— Мой отец множество лет служил смотрителем. От него я научилась ценить старинные южные кладбища. С детства я привыкла считать кладбище рядом с нашим домом очаровательным. Это было моё самое любимое место для игр. Я называла его своим королевством.
— Так вот почему вас называют королевой кладбища?
— Как вы узнали? — удивлённо спросила я.
— Я искал на вас информацию.
— И?
— Вы много достигли для столь юного возраста. Степень бакалавра по антропологии в университете Южной Каролины, магистратура в области археологии в Чапел-Хилл, два года под началом государственного археолога, прежде чем открыть свой собственный бизнес. Всё это очень впечатляет.
— Похоже, вам пришлось пойти на большие неприятности, чтобы пробить меня, — холодно заметила я.
— Не совсем. Всё это написано на вашем сайте.
— Ой. Точно.
Он ухмыльнулся, и я не могла не отметить, каким молодым и привлекательным он выглядел, когда улыбался. Ему стоит больше работать над своей улыбкой... но то же самое, несомненно, можно сказать и обо мне.
— Вас взволновало моё образование?
— Нет. Вы просто стали мне любопытны.
У меня перехватило дух. Я не смотрела на него, но знала, что он смотрит на меня. Я чувствовала его взгляд, точно так же, как ощущала боль от царапин.
— Признаюсь, я не только ваш сайт прочёл. Я наткнулся на газетной отчёт о реставрации кладбища в Чарльстоне прошлой весной.
— «Дубовая Роща», — сказала я и почувствовала знакомую заминку в голосе при воспоминании об этом месте.
Шрам на руке, оставшийся после встречи с убийцей, всё ещё покалывал, хотя порез уже давно затянулся. Но раны на душе так быстро не исцелить. Страх отпускал, по крайней мере, в светлое время суток, но воспоминания о похищении будут мучить ещё много лет и неустанно грызть по ночам, когда я не буду знать сна.
Должно быть, Тейн почувствовал моё нежелание ворошить этот кошмар, потому что больше ничего не добавил к этой теме. Но его взгляд стал нежным и таким манящим, что мне захотелось довериться ему. Неожиданно возникло неопределимое желание излить всё что произошло со мной в последние месяцы, но я почти его не знала. Я не могла говорить с ним о личных вещах. Особенно о Девлине.
Мы просидели в тишине несколько долгих минут. Тейн продолжил гладить Ангуса, и я ещё сильнее расслабилась. Может быть, после тяжёлых испытаний в лесу я слишком устала. Если бы не сумерки, я была готова сидеть так целую вечность, но прошло уже много времени, а я так и не узнала настоящую цель его визита.
— Вы же приехали не для того, что поговорить со мной о «Терновых вратах»? Зачем вы здесь?
Тейн поднял взгляд, рука замерла на спине Ангуса.
— Мне нужна помощь.
Я нахмурилась.
— Какая?
— Какие у вас планы на вечер?
Я не ожидала такого вопроса. Согласие, которое я ощущала секунды назад, исчезло, и я машинально отстранилась.
— Ранний ужин, ранний сон, — натянуто ответила я. — Я встаю на рассвете.
— Не могли бы вы сделать исключение на сегодняшний вечер? Я бы хотел пригласить вас на небольшой званый ужин в доме Эшеров. Мы их довольно часто проводим. Давным-давно мой дед завёл такую традицию, когда в общину впервые пришли тяжёлые времена. Работы становилось всё меньше и меньше, люди стали уезжать. Он хотел найти способ продемонстрировать солидарность с горожанами. Достаточно благородно, наверное, но за последние несколько лет эти вечера выродились в небольшую горстку гостей. Они стали утомительны. Нам остро нужна свежая кровь.
Я задрожала от холодного ветра.
— Спасибо, но я не люблю вечеринки. И даже если бы любила, мне нечего надеть. Я привезла с собой только рабочую одежду.
Он скользнул по мне взглядом.
— Пока вас приглашаю я, можете прийти, как есть.
Я нервно хихикнула, чтобы скрыть беспокойство.
— Но душ мне все-таки не помешают.
— Это значит «да»?
Я покачала головой.
— Сожалению, но нет. У меня нет настроения для вечеринок. День выдался длинным.
А ещё мне нужно время, чтобы переварить всё, что произошло со мной на лавровом лугу.
— Тогда, наверное, я должен быть чуточку убедительнее, — медленно произнёс он.
— В смысле?
— Я уверен, что у меня есть то, что вы желаете всем сердцем.
Мой пульс участился от его зловещего тона, хотя я подозревала, что он дразнится.
— И что же это?
— В поместье Эшеров хранится множество записей по старому кладбищу. Я могу устроить так, чтобы вы смогли их все прочесть.
— Луна сказала, что записи хранятся в городской библиотеке.
— Частично, но не те, что вы хотите увидеть. Если придёте на ужин, я удостоверюсь, чтобы вам все показали.
— Звучит как взятка, — произнесла я обвиняющим тоном.
Он ухмыльнулся.
— Разогреет ли ваш интерес то, что есть изображения — точнее даже фотографии — кладбища конца девятнадцатого века? Также должна была сохраниться первоначальная карта кладбища, и… кто знает? Быть может, мы даже сможем выкопать семейную Библию.
Я снова подумала о скрытой могиле и задумалась, а не могли ли в семейном архиве Эшеров найтись упоминания о ней. Я хотела узнать, кого там похоронили. Точнее, я должна была это выяснить. Неизвестные могилы — анафема для меня.
— С вами не поторгуешься, — вздохнула я.
Зелёные глаза заблестели.
— Мне заехать за вами в четверть восьмого?
— Нет, спасибо. Предпочитаю сама сидеть за рулём.
Он понимающе взглянул на меня.
— Чтобы уехать, когда захочется?
Я пожала плечами.
Он кивнул.
— Честный уговор. Тогда увидимся в восемь. Дом вы не пропустите. Оно прямо за кладбищем. Пересеките ручей, и вы на месте.

Занятный прошел разговор главных героев. Главный герой навел справки о нашей Амелии и она его очень заинтересовала как специалист, так женщина, весьма незаурядная. Видно, что у Эшеров много скелетов в шкафу и грехов, по-видимому, немало, зато у них есть власть и возможность оградить героиню от весьма неприятных особ или, во всяком случае, сделать их более любезными. Пока сложно ответить насколько порядочен Тейн, но к судьбе собаки он проявил, вроде бы, искренний интерес.
Девочки, спасибо.

Спасибо большое за продолжение

Очень понравилась глава. Продолжаю импонировать Тейну! Интересно, что обряд ночью проводят на кладбище Эшеров. Что такое нужно знать об этом семействе? И почему Тейну так хочется вытащить Аманду на обед в своем доме? Кто будет на нем? Ох и жалко героиню, ей придётся по ночи ехать... Ангус просто очаровашка) И если животина тянется к Тейну, то он хороший человек. Но вот что-то его тяготит...

Огромное спасибо команде за главку!!

Если кладбищенские скульптуры было данью эго Эшеров, то дом, как я могла только предположить, должен был воздавать должное семейной гордыне. Он представлял собой основательный исполин на вершине скалы с тремя уровнями веранд и полудюжиной мерцающих колонн как минимум в милю высотой. Я ожидала впечатляющего зрелища, но и вообразить не могла настолько величественный особняк. Не была я готова и к тому, что он выглядел словно парящая иллюзия в ночи, созданная лунным светом и умно расставленным освещением.
Дорога привела меня наверх, к кольцевому подъезду перед главным входом, и первым моим порывом было сделать круг и уехать. По какой-то необъяснимой причине я испытывала жуткий страх перед этим местом. Статус ничего для меня не значил. Меня воспитала не только нежная мать, которая воплощала самые утончённые черты южной красавицы, но и отец, выходец гор Северной Каролины, который всю свою жизнь занимался физическим трудом. Я дитя обоих этих миров и горжусь своим наследием.
Итак, почему я нервничаю и мешкаю? Почему предчувствие предупреждает избегать этого дома и Эшеров?
Мой взгляд блуждал по фасаду особняка, пока я выходила из автомобиля. Веранда первого этажа была прекрасно освещена, но верхние балконы утопали во тьме. Несмотря на это, я не могла избавиться от ощущения, что за мной кто-то наблюдает с верхнего этажа. Привидение? Я бы не удивилась. В таком-то доме. В такой местности. На эти места словно наложили чёрную магию, своего рода проклятие. Я понимала, что для всех остальных, кроме моего отца, это прозвучит сумасшедшим бредом, но не могла не прислушиваться к своим инстинктам. Слишком много странного произошло со мной за то короткое время, что я пребываю в Эшер Фоллс.
Я поднялась по ступеням и нажала на звонок, чувствуя себя слегка голой. Единственный достойный наряд, который я привезла с собой, представал собой простое чёрное платье-футляр, которое я часто надевала, когда меня приглашали поговорить или дать интервью. Если бы я сейчас была в Чарльстоне, то, возможно, дополнила свой образ жемчугом и деловыми туфлями на каблуке, но сегодня придётся обойтись балетками и кардиганом.
Дверь открыла горничная в униформе и слегка присела в реверансе, забирая у меня сумку. Я лишь мельком увидела хрустальные люстры, освещающие великолепную двойную лестницу, прежде чем меня увели в просторный коридор. И так как я шла позади горничной, то не сводила глаз с выцветших картин на стенах — членов семьи многих поколений Эшеров, как я предположила, — хотя не могла не отметить вздутия на парчовых обоях и распухший от воды потолок. Несмотря на всё своё великолепие, дом пах старостью и плесенью, а в воздухе ощущался влажный холод гробницы. Место, где время остановилось. Дом больше подходил для мёртвых, чем для живых.
Горничная указала мне на арочный дверной проём, и в гостиной все затихли, стоило мне переступить порог. Я торопливо осмотрела малочисленное сборище в поисках Тейна и приметила Луну Кемпер, божественно прекрасную в лавандовом шифоне. Она улыбнулась и кивнула, но у меня возникло ясное впечатление, что она удивлена моему присутствию здесь. Луна стояла между двумя женщинами. Я узнала мать Сидры после нашей вчерашней встречи и рыжую девушку с фотографии из кабинета Луны. На заднем фоне того снимка парило привидение, и сейчас я машинально посмотрела на окно за их спинами, высматривая того сердитого духа. Но я не увидела ничего более зловещего, чем отражение свечей на стекле.
Мать Сидры была одета в белое платье-футляр и колье с серебряными цепочками в несколько рядов, а рыжая — в винтажное парчовое платье изумрудно-зелёного цвета. Они настороженно наблюдали за мной (с таким взглядом рассматривают нечто подозрительное в чашках Петри), и я заметила, что мать Сидры коснулась руки Луны и пробормотала ей что-то на ухо. Мне стало ещё тревожнее, и я пожалела, что не поддалась своему начальному порыву сделать круг и обратиться отсюда восвояси. Или хотя бы не уделила немного больше внимания своему макияжу и прическе. И тут я заставила себя успокоиться и не глупить. Когда это мой внешний вид причинял мне столько жгучего беспокойства? Как и мой отец, я занимаюсь физическим трудом. У меня нет потребности складировать милые платьица в гардеробе. Как бы ни были прекрасны такие наряды, они мне совершенно не подходят. Но я прекрасно понимала, что узел, который стянул мой желудок, в действительности не имел ни малейшего отношения к моему внешнему виду. Волнение по поводу моего непримечательного наряда было лишь проявлением куда более гнетущей тревоги, которая меня снедала.
Эти три женщины окружали высокого статного мужчину, стоящего спиной к двери. Он единственный не повернулся, когда я вошла. Была ещё четвёртая женщина, но она столь органично слилась с фоном, что я едва её заметила. Невысокая и невзрачная, а неудачное коричневое бархатное платье чуть её не поглощало. Ей было неуютно, словно она оказалась не в своей тарелке, так что я почувствовала к ней мгновенное родство.
Всё это я разглядела за те несколько секунд, прежде чем возле меня появился Тейн в прекрасном тёмно-сером костюме и узком зелёном галстуке под цвет глаз.
— Вы нашли нас, — тепло сказал он.
— Само собой. Вы дали прекрасные ориентиры. Да и дом тяжело пропустить. — Я осмотрелась. — Я не опоздала?
— Точно вовремя. Но признаться, я начал беспокоиться, что вы могли передумать.
— Так и было. Несколько раз.
— Тогда нам повезло. Идёмте, пожалуйста. Давайте обойдёмся без вступлений, и я угощу вас напитком.
Взяв меня под локоть, он повёл меня к остальным. Ряд французских дверей был открыт, впуская в гостиную прохладный ночной воздух и аромат полевых цветов. Или это духи Луны?
Отделившись от группы, она вышла вперёд, чтобы поприветствовать нас лично. Воздушная ткань её платья изящно развевалась на ветру, и я не могла не восхититься вырезом на одном плече и контрастом тёмных волос на сливочной коже. Она красиво и тщательно уложили волосы, нанесла макияж, накрасила ногти. Всё в ней было идеально, но в глазах и походке ощущалось нечто дикое. Она напоминала мне камышовую кошку на бриллиантовом поводке.
Я вспомнила о перемене в её облике у дома Кови в первый день и как всё в ней показалось более ярким в естественной обстановке. А затем я также вспомнила про её отношение к Ангусу, и моё уважение к ней испарилось без следа.
— Луну вы уже знаете, — заметил Тейн.
Я вежливо кивнула, если даже не натужно улыбнулась. Подозреваю, её приветствие было столь же напряжённым.
— Как чудесно снова с вами увидеться, Амелия, хотя я никак не ожидала встретить вас на приёме у Эшеров. — Её любознательный взгляд переключился на Тейна. — Я даже не знала, что вы знакомы.
— Мы познакомились на пароме, — ответил он.
— Это всё объясняет.
Улыбка вернулась на место, а выражение лица стало столь же мягким как вечерний бриз. Но теперь я вспомнила кое-что ещё о Луне Кемпер — ту вспышку ярости, когда я посмела ей перечить по поводу Ангуса. Она не из тех женщин, кому следует переходить дорогу. Естественно, я не хотела заводить такого врага.
— Как вам ваши апартаменты? — поинтересовалась она. — Надеюсь, не слишком далеко от города.
— Нет, всё прекрасно. Спасибо, что так позаботились обо мне. Хотя…
Она наклонила голову, и её лицо отразило полнейшее смятение, словно она не могла до конца меня понять.
— Да?
Я хотела спросить её, почему она не рассказала мне о столь близком расположении первого кладбища, но не смела упоминать его, ведь иначе придётся объяснять, как я о нём узнала. В конце концов я же не могу рассказать ей о колокольчиках. Или водовороте беспокойных душ в тумане.
— Неважно, — пробормотала я. — Это не важно.
— Как скажете. — В её глазах вспыхнуло раздражение, но оно быстро исчезло. — Кстати, Тилли была на месте, когда вы прибыли?
— Это мне неизвестно.
Она вздохнула.
— А я ведь специально попросила, чтобы она присмотрела за вами… на случай, если вам что-то понадобится. Подумала, что она сможет даже помочь вам с кладбищем. Она всегда не против временного заработка.
— Неплохая идея, — поддержал её Тейн. — Тилли умеет трудиться как пчёлка. Я могу переговорить с ней, если захотите.
Возле Луны нарисовалась блондинка с хмурым взглядом.
— Прошу прощения… я случайно услышала ваш разговор. Вы говорите о Тилли Паттершоу, как я правильно поняла. Да, она прекрасная работница, но на вашем месте я бы обеспокоилась её психическим здоровьем.
— Брин, — предупредила её Луна.
— Не перебивай. Я просто озвучиваю то, о чём мы все уже давно подозреваем. Эта женщина — странная. Долгая жизнь в лесу повлияла на её рассудок. Когда её в последний раз видели в городе? Я вздрагиваю от одного только предположения, чем она питается.
— Она никому не вредит, — заметил Тейн. — Поэтому я не вижу проблемы.
— Она не причиняет проблем, пока что, но это не отменяет того факта, что с тех пор как…
— Мать честная, где же мои манеры? — прервала её Луна. — Мы столько уже проговорили, а я ведь вас даже официально не представила. Амелия, хочу познакомить вас с одной из моих давних и сердечных подруг, Брин Бёрч. В библиотеке вы видели её дочь, Сидру.
Прежде чем я успела протянуть руку, Брин задрала подбородок, создавая эффект, словно она смотрит на меня сверху вниз.
— У меня такое чувство, что мы с вами уже встречались. Вы вчера привезли мою дочь домой. Они с Айви без умолку о вас рассказывали. — Она взглянула на Луну. — Девочки притворились больными, чтобы пораньше уйти с занятий.
— Не похоже на Сидру, — заметила Луна.
— Это всё та девчонка, — едко ответила Брин. Она повернулась обратно ко мне. — Уверена, вы никоим образом не причастны к их маленькой афере.
— Всего лишь предложила их подвезти. Я привезла их прямо домой.
Ненавистно, что мне словно необходимо оправдываться, но такое впечатление создавала о себе Брин Бёрч. Красивая, холодная, надменная и отчуждённая — воплощение всех качеств, которые меня пугали. Идеальная директриса.
— Где вы их подобрали? — спросила она.
— Возле маленького рынка на главной улице.
— Случайно не знаете, где они провели весь день?
— Они ничего мне не рассказали.
Она ещё раз обменялась взглядом с Луной, и в тот момент я засомневалась, что рассказала бы, где девочки провели день, даже если бы и знала. В профессиональном и личном плане она имела полное право беспокоиться за дочь, но её допрос с пристрастием был крайне неприятен. Словно меня в чём-то подозревали.
К нам присоединялась рыжая и протянула руку для рукопожатия.
— Амелия, добро пожаловать! Я Кэтрис Хоторн. — Её рукопожатие было тёплым и дружеским (большое облегчение после обмораживающего допроса Брин), а нежные карие глаза блестели смешинками. — С тех пор как Луна рассказала о вашем приезде, я никак не могла дождаться нашей встречи.
— О... эм... спасибо. — Её эмоциональное приветствие застало меня врасплох.
— Я читала ваш блог. Раскапывая могилы... такое подходящее название. Вы чуть ли не знаменитость.
— Это вряд ли. Мне просто нравится вести блог в свободное время.
— Ну, я бы отметила, что это очень успешное хобби. На одном из ваших видео более миллиона просмотров.
— Это интервью из Самары, штат Джорджия. Камера запечатлела отражённый свет над кладбищем, и кадры обошли сайты охотников за привидениями. Оно не имеет ко мне ни малейшего отношения.
— Кэт у нас тоже своего рода знаменитость, — заметила Луна. — Она известный орнитолог и очень талантливая художница.
— Перевожу: я люблю наблюдать за птицами и рисовать их, — сказала Кэтрис с очаровательной ноткой самоуничижения.
— Ты слишком скромна. — Луна повернулась обратно ко мне. — Одна из её картин висит в особняке губернатора. Это большая честь.
— Я бы с радостью взглянула на ваши работы.
— Тогда забегите ко мне в студию на днях, и я вам всё покажу. Но хватит обо мне, — подмигнула она. – Вы ещё не познакомились с Хью и его прекрасной супругой.
Я почувствовала ладонь Тейна на локте, он тихонько сжал его и подтолкнул меня вперёд.
— Амелия, с радостью представляю вам своего дядю, Хью Эшера.
Я заметила мужчину, скрывающегося позади во время представления, но до сих пор не смогла толком его разглядеть. Я старалась не пялиться, но это было нелегко. Он обладал роскошной, элегантной внешностью старых звёзд Голливуда. Тёмные глаза, тёмные волосы — зрелый Адонис с непринуждённой улыбкой и неугомонной мужской энергией, что заставила меня мгновенно насторожиться.
— Добро пожаловать в дом Эшеров, — любезно сказал он, и я почти ожидала, что он поднесёт мою ладонь к губам. К счастью, он этого не сделал.
— Спасибо за приглашение.
Его черты казались настолько идеальными, что я была вынуждена искать изъян, пока мы пожимали друг другу руки. Я заметила дряблую линию подбородка и небольшую отёчность под глазами, что указывало на склонность к алкоголизму.
— Моя жена, Марис, — сказал он, отходя в сторону, чтобы представить крошечную женщину, которая топталась позади него. Первым делом я отметила, насколько она моложе своего супруга, скорее ровесница Тейна, чем Хью. Потом моё внимание привлекло, как она держалась возле супруга и, точно испуганная птичка, переводила взгляд от меня на других женщин, словно ощущала угрозу со всех сторон.
— Вы позволите? — спросил Тейн, снова беря меня под руку. — Амелия ещё не познакомилась с дедом.
— Удачи, — пробормотал Хью Эшер, поднимая бокал.
— Что он хотел этим сказать? — спросила я, когда мы отошли.
— Не обращайте на него внимания, — ответил на это Тейн, пожимая плечами. — У него сложные отношения с дедом. Хотя, если подумать, то, наверное, у нас всех…
Он не договорил, так как его взгляд скользнул поверх моего плеча на долю секунды, прежде чем я ощутила странное покалывание в основании позвоночника. Я машинально повернулась к открытой французской двери. Ветер что-то принёс. Шёпот того зла...

Вглядевшись в тени на улице, я поначалу ничего не увидела. Но небольшое движение, и я смогла различить силуэт в инвалидном кресле. Интересно, как долго он просидел в сумраке. Он наблюдал за нами всё это время?
Он заехал в зал, колёса чуть скрипели о деревянный пол. Даже в кресле он выглядел высоким и царственным, безукоризненно одетый в тёмный костюм, который оттенял его серебряные волосы. Тонкие черты лица испещряли глубокие морщины, а глаза казались чёрными, как уголь. Я могла заметить слабое сходство с сыном, но в отличие от Хью, этот мужчина выглядел скорее импозантным, чем красивым. И несмотря на возраст у него не было дряблого подбородка и иного изъяна, не считая искалеченной ноги, наполовину скрытой под кашемировым покрывалом.
— Дедушка, позволь познакомить тебя с Амелией Грей, — представил меня Тейн.
Я вышла поприветствовать его.
— Как поживаете, мистер Эшер?
Он сжимал в руках книгу в кожаном переплёте, и когда отложил её в сторону, я заметила золотое тиснение на обложке, и эта эмблема пробудила какое-то далёкое, неуловимое воспоминание. Оно ускользнуло от меня, когда Пелл Эшер взял меня за руку, так как в тот момент по моему позвоночнику до самой шеи медленно расползлась странная дрожь. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не вырвать ладонь.
— Оставь нас, — приказал он.
— Что, простите?
— Он говорит про меня, — сказал Тейн.
— Ох...
— Не желаете выпить? — беззаботно поинтересовался Тейн, не обращая внимания на резкость своего деда. — Что предпочитаете?
— Белое вино.
Он опустил взгляд.
— Дедушка?
Пожилой мужчина царственно махнул рукой, и Тейн медленно удалился. Меня же пригласили сесть рядом, и я присела на самый краешек стула, словно кролик, попавший в силки.
— Так значит вы реставратор, о котором я так много наслышан, — начал Пелл Эшер. — Приехали спасти наше маленькое кладбище.
Я резко взглянула на него, ища доказательства враждебности или сарказма, но не увидела ничего в чёрных глазах, кроме умеренного любопытства.
— Не знаю. Я просто приехала сделать свою работу.
— Вы видели кладбище? — Его голос выдавал его немощность больше чем инвалидное кресло. Ломкий, его не скроешь покрывалом.
— Я провела целый день, фотографируя надгробия.
— И что вы о нем думаете?
Такой же вопрос мне ранее задал Тейн, и как тогда у меня возникло ощущение, что «Терновые врата» просто уловка. Этому человеку нужно что-то ещё. Но тут я спросила себя, а не моё ли беспокойство больше, чем его слова создаёт это подозрение.
— Ранее я поделилась с Тейном тем, как восхищена вашими скульптурами. Лица так выразительны. Они напоминают мне статуи, которые я видела на одном кладбище в Париже.
— Пер-Лашез?
— Да. Вы там были?
Он кивнул.
— У вас хороший глаз, моя дорогая. Многие статуи на нашем кладбище созданы европейскими мастерами. Они бесценны.
— Тогда нам повезло, что их не попортили вандалы. Вы не представляете какой вред можно нанести баллончиком с краской.
— Никто не посмеет.
Ответ был настолько быстрым, что я чуть не упустила прозвучавшее в нем небывалое высокомерие, как и в надменном блеске обсидиановых глаз, в тонкой безрадостной улыбке, от которой у меня снова побежали мурашки по коже. Я и не надеялась, что мне понравится Пелл Эшер. Его жадность уничтожила кладбище, а в моих глазах это непростительный грех. Но несмотря на его прошлые деяния, несмотря на его самомнение, я была по странному заинтригована этим мужчиной. Я пала жертвой его загадочности, даже если сама его природа меня отталкивала.
— Расскажите мне больше о своих путешествиях, — дружелюбно предложил он. — Как вы можете себе представить, я не особо где бываю в последние дни. Я привык жить глазами других. Вы упомянули Париж. Часто бываете за границей?
— Всякий раз, как могу. Но в Париж я ездила давно. Тётин подарок к выпуску из школы.
— Очень щедрый подарок, прошу отметить. — Его улыбка теперь стала тёплой и гостеприимной, чуть ли не влюблённой. Я не могла промолчать.
— Слишком щедрый, как сказал мой отец, — машинально поделилась я.
Он сочувственно поднял тёмную бровь.
— Он не хотел, чтобы вы увидели Европу?
— Он всегда... оберегал меня.
И я больше ничего не добавила на эту тему. Мои отношения с папа́ — моё личное дело, но эта короткая беседа разворошила осиное гнездо воспоминаний. Он был так против этой поездки. Я редко видела его в таком гневе. Теперь я понимала почему. Должно быть, он до смерти перепугался, что я окажусь далеко от освящённой земле кладбища «Розовый холм». Он всегда так осторожен. Но мама́ и тётя Линроз были неумолимы. Они по-своему беспокоились обо мне. Они не знали о привидениях и поэтому не могли понять, почему девушка моего возраста так рада изолировать себя на старом кладбище в компании одних только книг. «Пришло время пережить приключение», — сказали они. Немного приобщиться к культуре. И я улетела в Париж. И пока моя тётя осматривала Лувр и Нотр- Дам, я бродила по дорожкам Пер-Лашез, где обрели последний приют Шопен, Джим Моррисон и Эдит Пиаф. Я замечательно провела время, несмотря на призраков, — Париж полон ими, — но когда мы вернулись, пропасть между папа́ и мной стала только шире. В те дни я не понимала этой отдалённости. До сих пор не знаю, почему первое появление призрака изменило наши отношения навсегда.
Старая боль улеглась, как только Тейн вручил мне бокал вина. Я подняла взгляд с улыбкой.
— Спасибо.
Он посмотрел на меня с заботой.
— Всё в порядке?
— Да, всё хорошо.
— Вы уверены?
Я кивнула.
— Сходи позаботься о Марис, — мрачно сказал дед. — Она начала пить, а ты прекрасно знаешь, что ей достаточно понюхать пробку. Образумь её, пока она не выставила себя в неприглядном свете.
— Посмотрю, что можно сделать, — пробормотал Тейн.
Я пригубила вино — сухой хрустящий рислинг — и насладилась кислинкой на языке, пока наблюдала за Тейном поверх края бокала. Он прошёл прямо к Марис и наклонился сказать ей что-то на ухо. Она подняла взгляд с благодарной улыбкой и кивнула, коснувшись дрожащей ладонью его рукава. Мне это напомнило, как Ангус ранее обнюхал Тейна. Казалось, он умел находить общий язык с заблудшими душами, и я подумала, а не относится ли он ко мне как к ещё одной несчастной.
Хью уединился на веранде с Луной. Я видела, как они разговаривают через открытую дверь. В том, как он смотрел на неё сверху-вниз не ощущалось ничего крамольного. Да и в её ответной улыбке не было ничего особо интимного. Но тут до меня дошло, словно ударила молния, что это Хью Эшер был с ней тогда в библиотеке. Я сразу же подумала о смехе и шепотках, и тех животных звуках наслаждения. Его голос не похож на голос Тейна, но у них схожий акцент, особая интонация на долгих гласных, что заставило меня прийти к неправильному выводу.
Я сразу же перевела взгляд на Марис. Она что-то подозревает? Может быть, поэтому она по-собственнически прижалась к Хью, пока нас знакомили. Но позволить любовнице мужа войти в дом? Я не могла представить себе более оскорбительного унижения. Однако не мне судить о её браке или терпении. Но я не могла избавиться от чувства жалости к ней и усиливающееся признательности к Тейну, которому удалось вызвать у неё улыбку и некое подобие воодушевления.
Пелл Эшер что-то сказал, и я обернулась, бормоча извинения.
— Простите. Я просто залюбовалась этой комнатой. Особняк просто невероятен. Не то что моё скромное жилище.
Он поправил покрывало на ногах.
— Тейн сказал мне, что вы из Чарльстона.
— Снимаю там дом, но я выросла в Тринити. Это маленький городок к северу от…
— Я знаю, где это, — ответил он. — Там долгие годы жил мой очень хороший друг. После её смерти я часто туда ездил, чтобы навестить могилу.
— Где она похоронена? — вежливо поинтересовалась я.
— На «Розовом холме». Вы знаете это место?
Брови взметнулись вверх.
— Мой отец долгие годы работает там смотрителем. Я выросла в белом доме около ворот.
Он одарил меня одной из своих странных улыбок.
— Я прекрасно помню это кладбище. Оно всегда выглядело таким ухоженным. Меня поражало, сколько изнурительных часов ему должны посвящать, чтобы сохранить все могилы в первозданном виде.
— И это только одно из нескольких кладбищ, о которых он заботится, — с гордостью заявила я. — Но «Розовый холм» — самое большое.
— Я видел его несколько раз, — вспомнил Пелл Эшер. — Высокие покатые плечи, волосы белые, как хлопок. Мы даже обменялись парой фраз. Очень достойный человек.
— Да, это мой папа́, — сказала я с болью одиночества.
— С ним иногда был ребёнок. Серьёзная златовласая девочка, которая словно чувствовала себя дома среди мёртвых.
«Какой необычный способ описать меня», — подумала я. И как нервирующе взглянуть на своё детство глазами незнакомца. Разговор двигался в какое-то фантастическое русло... подумать только о случайной встрече с Пеллом Эшером многие годы назад.
— Ваши родители ещё живы? — тихо спросил он.
— Да. Отец на пенсии, но он по-прежнему помогает на кладбище время от времени.
— Для них утешение, что вы всегда рядом. Чарльстон кажется... в часе езды от Тринити?
— Примерно. Но я езжу домой не так часто, как хотелось бы. Хоть Чарльстон и недалеко, работа отнимает много времени.
— Вам стоит наверстать упущенное. Жизнь, построенная не на семейных ценностях, не имеет гармонии.
— Наверное, вы правы.
— Конечно, прав. Кровь и земля — сильнейшие узы. Они постоянны. А романтическая любовь мимолётна.
Я не могла его поддержать, возможно, потому что не знала уз крови, а лишь земли, ведь я привязана к освящённой земле. Но я знала, что такое любовь. Связь с Девлином была столь стремительна и бесповоротна, что даже сейчас, месяцы спустя, я не могла перестать думать о нем. Не могла перестать желать его. Эта боль была постоянна.
Я взглянула на Пелла Эшера. Он столь пристально на меня смотрел, что я снова ощутила странную дрожь.
— Кровь и земля, — повторил он. — Вот почему мы дорожим нашем кладбищем. Живые или мёртвые, Эшеры обречены вернуться домой.
Кладбище (я заметила, что он категорически отказывается называть его «Терновыми вратами») было так ценно, что он отдал его в искупление своих грехов. Я понятия не имела, осуществляется ли за семейной частью уход, но мне показалось, что Пелл Эшер мог оказаться самым вероятным тайным спонсором. Кто ещё в городе будет столь настроен внести такое большое пожертвование «Дочерям наших доблестных героев» на реставрацию? И кому ещё необходимо проявлять такую осторожность, дабы избежать разжигания тлеющей обиды?
— Это прекрасное место для упокоения, — пробормотала я, не зная, что ещё добавить.
— Вы заходили в мавзолей?
— Заглядывала, но к гробницам не спускалась. Подземные камеры лучше не исследовать в одиночку. Никто не знает насколько там стабильная почва.
Помимо иных опасностей.
— Там вполне безопасно. Но если волнуетесь, то пусть Тейн пойдёт с вами. Вы захотите увидеть склепы. Юлия, моя жена, особенно красива. А Тейн захочет показать вам Спящая невесту.
— Ещё одну статую?
— Нет, моя дорогая, Спящая невеста — это моя двоюродная бабка, Эмелин Эшер, младшая сестра моего деда. Она умерла в день своей свадьбы, попав под копыта бегущих лошадей. Родные запечатали её тело в стеклянном гробу, где она покоится и по сей день, ни каплю не изменившись со дня своей смерти. Тейн может рассказать вам оставшуюся часть истории. В детстве он был ею очарован.
Могу себе представить.
— Он вырос здесь?
— Он попал ко мне, когда ему было семь. Его мать была замужем за моим сыном Эдвардом. После её кончины Тейн остался с моим сыном, потому что ему больше некуда было идти. Но самому Эдварду было не суждено надолго остаться в этом мире. — Я услышала скорбь в его голосе. — Узнав диагноз, он отдал мне Тейна на воспитание, и со временем я полюбил мальчика, словно собственную плоть и кровь. Бог свидетель, он сделал больше, чтобы восстановить семейные владения, чем мой сын.
Я перевела взгляд обратно на Тейна. Его дед нарисовал совсем другой образ от того, что сложился у меня на пароме. Но из-за слов самого Тейна я поверила, что он пустой человек без цели жизни, который все дни проводит за выпивкой в ожидании кончины деда. Теперь я начала видеть его в ином свете.
— Он прошёл через многое для своего возраста.
Я пригубила вино и не ответила. Мы зашли на территорию, которую я не хотела исследовать. Это всё меня не касается, и я пришла бы в ужас, узнав, что мама́ или папа́ делятся подробностями моей личной жизни с незнакомцем. Хотя они на за чтобы так не поступили. Мы, Греи, уважаем чужую личную жизнь больше, чем кто-либо ещё. Но несмотря на дискомфорт, я внимательно слушала.
Чёрные глаза заблестели, словно он почувствовал — и насладился — моим беспокойством.
— За короткий промежуток времени Тейн потерял и мать, и единственного отца, которого он когда-либо знал. Само собой, он оправился от этой боли, потому что он умеет выживать. Но потом он потерял Харпер...
Он намеренно замолчал, чтобы пробудить моё любопытство. Он точно знал, что делает, как и я, но я всё равно заглотила приманку.
— Харпер?
— Девочка, на которой он хотел жениться. Они были неразлучны какое-то время, но этому союзу не суждено было состояться.
Какое высокомерное заявление. Я почувствовала обиду за Тейна.
— Что с ней случилось?
— Она погибла в автокатастрофе. Слишком быстро ехала в дождь... не вписалась в поворот... — Он вздохнул. — Она хотела увидеться с Тейном, и он проклинал себя за то, что позволил ей сесть за руль в такую ужасную погоду. Но Харпер была упряма, и это мягко сказано. По правде говоря, девушка была неуравновешенна. Такая безрассудная и неуправляемая, она представляла опасность для себя и для окружающих. Тейн, конечно, отказывался это признавать, а её родители были бесполезны. Они могли помочь ей многие годы назад, но предпочли зарыть голову в песок. Пусть другие разгребают последствия её выходок. Я рад, что Тейна не было с ней в ту ночь.
— Похоже, вы хорошо её знали.
— Я знал её слишком хорошо, — пробормотал он, или мне так показалось.
Он взглянул на меня своими тёмными глазами. У меня возникло смутное ощущение, что он пытается проникнуть в мои самые сокровенные мысли. Я понятия не имела, почему он говорил так откровенно о чём-то настолько личном, но подозревала, что он ничего не делал без умысла. Но я представить не могла, чего он хотел от меня.
К моей радости, перед нами материализовался Тейн.
— На один вечер вы достаточно завладели вниманием Амелии, — сказал он и потянулся к моей руке. — Я обещал показать ей библиотеку.
— Боюсь, ей придётся подождать.
Пелл Эшер указал взглядом на дверной проём, в котором секунду спустя появилась горничная и объявила, что ужин подан.